О Боже, только не она! И почему это ей всегда видится мать, когда у не„
трясутся руки. Матери всегда нравились богатые люди. Как вот это капитан.
И Сидни. Они-то и есть настоящие шлюхи. Женщины, которые выходят замуж
из-за денег. Ей не следует так думать о своей матери. Ей вообще не надо
думать о матери.
   Ну вот подходит. Накатывается эта волна. И таблетки тут не помогут.
   Хотя капитан - это вовсе не Сидни. Он нечто совсем другое. Странно
как-то, он вроде бы знает что-то, но скрывает. Она вспомнила, что когда
танцевала с ним вчера, то сначала он вроде бы был обыкновенным человеком,
но затем вс„ больше и больше становился кем-то другим. Он стал совсем
легким, как будто бы ничего не весит.
   И он что-то знает. Вот бы вспомнить, что он говорил. Он говорил о
каких-то индейцах и нечто о добре и зле.
   С чего бы это он говорил такое?
   Тут было что-то ещ„. И это касалось дома е„ дедушки.
   Она старательно вспоминала.
   Дедушка всегда толковал о добре и зле. Он был учителем.
   И как-то это связано с капитаном. То, как он смотрел на дохлую собаку и
ничего не сказал. Но ведь он вс„-таки сказал что-то! Он сказал, что все мы
направляемся туда же, куда и плыв„т собака!
   На стене у дедушки, она теперь вспомнила, в гостиной была большая
картина, изображавшая человека в лодке, плывущего через речку на остров.
Внизу была надпись на немецком языке. Дедушка говорил, что там написано
"Остров мертвых".
   Потом дедушка умер, и она всегда думала, что он плывет на тот остров.
Где был Лаки. Лаки встретился с ним, когда тот попал туда.
   Он всегда говорил о добре и зле, и что она попад„т в ад за свои грехи,
если не будет хорошей. Лодочник отвозит людей через реку в ад., потому что
они грешили.
   Лаки, е„ черно-белый п„с. Он очень похож на ту собаку, что плыла
сегодня с задранными вверх лапами.
   И с чего бы это ей вспомнилось теперь? Та картина сгорела при пожаре,
когда сгорел дом дедушки. Вот зачем господь спалил дедушкин дом. Чтобы
послать его в ад. Вс„ так запутано.
   Ни в ч„м нет никакого смысла, - подумала Лайла. Так было всегда, а
теперь ещ„ хуже.
   Кто же он такой? - задумалась она. Вс„ как во сне. Как будто бы е„
здесь и нет.
   Но что-то с ней не так, это уж точно. Но никто ей не скажет, что же это
такое.
   Она прислушалась к ветру. Он зашумел ещ„ сильней. Яхта все больше и
больше кренилась на один бок. И почему река такая пустынная? Почему здесь
так одиноко?
   Разве они не подплывают уж к Нью-Йорку? Где же тогда другие суда?
   И почему ветер стал шуметь громче?
   А люди по берегам реки. Когда судно проплывает, они даже не издают ни
звука. Как будто бы они даже и не видят яхты.
   Внезапный порыв ветра ударил яхту, судно наклонилось на один бок, Лайла
подтянулась и выглянула из люка и посмотрела на капитана. Он не заметил,
что она смотрит на него, лицо у него было печальным и серь„зным как на
похоронах. Как будто бы он нес„т гроб. Что-то не так.
   Надвигается нечто ужасное. Что-то обязательно произойд„т. Так не может
больше продолжаться. Она чувствовала это шестым чувством. Надвигается. Как
та собака в воде.
   Она была похожа на Лаки. И с чего бы он вспомнился сейчас?
   Она знает! Они подходят к тому месту в горах! Как это капитан назвал
его? "Конец света!" Что он хотел этим сказать?
   Что он имел в ВИДУ!!
   Лайла снова села на рундук. Она обернула одеяло вокруг головы и
прислушалась.
   Слышен был лишь вой ветра да плеск воды, бьющей о борт.
   Внезапно раздался ужасный РРРРРРРР‚В!!!:
   Она завизжала!
    
  
 11
  
  
 Федр снова переключил двигатель на холостой ход. Затем направил судно
навстречу воющему ветру, захватившему парус и мотавшему его как плеть. Он
бросился впер„д и освободил полотнище. Стащил парус как можно быстрей,
свернул его одним махом и вернулся к штурвалу еще до того, как яхта стала
сбиваться с курса.
   Сумасшедший ветер. Проклятое место. В Каслтоне ему об этом даже не
сказали. Ух ты!
   На волнах было полно белых гребешков и водяной пыли. Следовало смотреть
лучше, как они появились. Он просто не обращал внимания.
   Он отцепил верхний фал, опустил рею в гнездо и снова сел.
   При спущенном парусе и судне, идущем под мотором, вс„ теперь казалось в
порядке.
   Справа маячила гора Сторм Кинг, а слева был Гребень Брейкнек. Впереди
был Уэст-Пойнт и изгиб реки под названием "Конец Света". Очевидно этот
ветер возникал здесь как в трубе между горами.
   Чуть погодя он отметил, что ветер не усиливается. Он просто оставался
легким шквалом.
   Когда он покупал яхту, то представлял себе, что будет просто посиживать
и любоваться природой. А теперь оказалось, что он не посидел и пяти минут
за все эти дни: вс„ время что-то требовало его внимания.
   Теперь он заметил, что парус свернут небрежно и ветер пытается его
разворошить.
   Он привязал штурвал, прошел снова впер„д сложил парус как следует и
завязал его тщательно узлами.
   Он подумал было, что это Лайла вс„ сидит там внизу и никак не реагирует
на вс„ это. Подумал, что она могла бы постоять у руля, пока он возится с
парусом, но что-то подсказало ему, что легче будет это сделать самому. Она
вовсе не была беспрекословным членом команды, который нужен для такой
работы.
   Впереди возникли волны из-за перемены в направлении русла реки. Вода
как бы злилась оттого, что приходится менять направление. Подойдя ближе он
заметил, что она как бы вскипает изнутри и завихривается странными
потоками. Он направил яхту в сторону от них.
   Вс„, что он говорил, для не„ оказалось совсем не так. Нет смысла
усугублять обстановку. Она жив„т в другом мире. Так оно и есть. И нельзя
войти в этот мир, наложив на него свои собственные модели поведения.
   То, что он говорил ей о том прогулочном пароходе, было ценно, если бы
только она прислушалась. Но она ведь не стала. Это было не в е„ природе. У
не„ были свои сложившиеся представления о ценностях, и если спорить с ней,
то она только злилась и старалась сделать что-нибудь в пику вам, больше
ничего. Он уже в этом убедился. Да он всю жизнь только с этим и имел дело.
   У южного въезда в военную академию ветер притих до легкого бриза.
Корабль проходил мимо похожих на замок стен, он хотел было позвать Лайлу
посмотреть на них, а затем передумал. Ей это не интересно.
   Немного погодя академия скрылась из виду и ветер снова стал набирать
силу. Но он решил не ставить паруса. День уже пошел на убыль и он
почувствовал усталость.
   Отсюда можно добраться и на моторе.
   Ему уже не хотелось никуда идти вечером. Всего лишь хотелось выспаться.
   Есть ли Качество у Лайлы? Вот он опять, этот раздражающий вопрос
Райгела. И он будет возникать снова и снова, пока на него не найд„тся
ответа. Так уж устроен его ум. И с чего он тогда ответил "Да"? Она же ведь
всеми силами старалась доказать, что Райгел прав. Не надо было вообще
отвечать на этот вопрос.
   Есть ли у собаки природа Будды? Тот же вопрос. Совершенно тот же вопрос.
   Это вс„ можно выразить стишком Дзэн из Мамона:
    
  
 Есть ли Качество у Лайлы?
   Это самый важный вопрос изо всех.
   Но если ответишь "да" иль ответишь "нет", То потеряешь сво„ собственное
Качество.
    
  
 Совершенно точная подстановка. Именно это и случилось. Он ответил "да". И
ошибся. Он дал себя завлечь в положение "выбора наугад", которой Дзэн
пытается избежать, и теперь попал впросак.
   : И дело вовсе не в том, что на этот вопрос нельзя ответить. Ответить
можно, но затем последуют вс„ новые и новые вопросы, и так без конца.
   : Вовсе не Лайла обладает Качеством, а качество обладает Лайлой. Ничто
не может обладать Качеством. Обладать чем-либо - значит владеть им, а
владеть - значить господствовать над ним. Но ничто не господствует над
Качеством. Если уж речь идет о владении и господстве, то именно Качество
владеет Лайлой и господствует над ней. Она и создана этим. Она - это сплав
изменяющихся статических структур этого Качества. И больше в ней ничего
нет. Слова, которыми пользуется Лайла, мысли, что у не„ возникают,
ценности, которыми она дорожит - это конечный продукт тр„х с половиной
миллиардов лет истории всего мира. Она - как бы джунгли эволюционных
структур ценностей. Она и понятия не имеет, откуда они взялись, так же как
и джунгли не отдают себе в этом отчета.
   И вс„ же среди этих "джунглей Лайлы" имеются древние доисторические
руины прежних цивилизаций. И можно подобно археологу раскапывать эти руины
слой за слоем, проходя вспять века цивилизаций, измеряя глубиной изрытой
почвы расстояние во времени.
   Эта мысль завораживает. Можно построить весь анализ на одном человеке,
расспрашивать е„, выявить, каковы е„ ценности и затем показать всю
метафизику в плане одного конкретного примера: Вся метафизика просто
взывает к тому, чтобы спуститься на твердую почву. А он мог бы
расспрашивать е„ всю дорогу до Флориды.
 
   Он поразмыслил над этим некоторое время.
   Ситуация для расспросов будет просто идеальна.
   А что она сможет ему рассказать? Структуры может быть и существуют, но
она вряд ли знает, что они собой представляют. Она может будет просто
рассказывать ему о своей работе машинисткой, о своем прогулочном корабле,
о том, что она любит поесть, будет жаловаться на кофе. И он ничего не
добьется. Ничего себе будет поездка!
   И что-то ещ„ было не так. Это было бы слишком ходульно, слишком
напичкано объективным "подопытным" материалом. При этом упускаешь весь
Динамический аспект. При этом всегда остается незавершенной Динамическая
неопределенность.
   Будет совершенно невозможно предсказывать что-либо на основе сказанного
ею.
   К тому же она не очень-то высокого мнения о н„м. Она может быть и не
станет ему ничего рассказывать Точно так же как это было у индейцев с
"объективными"
   авторами.
   Здесь следовало бы быть Дусенберри. Он бы сумел из не„ вытащить то, что
надо.
   Федр считал, что я гожусь только на теорию.
   Но с теорией-то вс„ в порядке. Лайла состоит из статических структур
ценностей и эти структуры развиваются в направлении Динамического
Качества. Так оно по крайней мере в теории. Как и все мы она где-то на
полпути. И совершенно невозможно определить, на каком именно отрезке она
находится.
   Эта теория пришла ему на ум несколько месяцев назад в виде утверждения:
"Вся жизнь - это миграция статических структур качества в направлении
Динамического Качества". И с тех пор она постоянно бурлила у него в голове.
   В традиционной метафизике, ориентированной на существо, жизнь вовсе не
развивается в каком-либо направлении. Жизнь - это просто расширение
свойств атомов, и ничего более. Так оно и должно быть, ибо вс„, что
имеется - это атомы и видоизменяющиеся формы энергии. А в Метафизике
Качества развиваются не структуры атомов. Развиваются статические
структуры ценностей. И хотя при этом данные развития не меняются,
толкование эволюции ставится с головы на ноги.
   Исторически, посылка субъектно-объектной метафизики о том, что весь мир
состоит из материи, с самого начала накладывала ограничения на Теорию
Эволюции. В время е„ появления ещ„ не было понимания того, что на уровне
фотонов, электронов и прочих мельчайших частиц законы причинности и
следствия уже не применимы. Что электроны и фотоны просто появляются и
исчезают без индивидуальной предсказуемости и без индивидуальной
причинности. Итак, теперь у нас есть теория эволюции, по которой "человек"
жестко подчинен законам причинности и следствия вселенной, а частицы его
тела им не подчинены. При этом упускают из виду абсурдность такой
ситуации. Проблема не входит в чью-либо сферу деятельности.
   Физики игнорируют е„, поскольку они не занимаются "человеком". Ученые в
области социальных наук не занимаются ею, так как их не интересуют
субатомные частицы.
   Итак, хотя современная физика выдернула ковер из-под ног
детерминистического объяснения эволюции уже много десятилетий назад, оно
по-прежнему существует по умолчанию, ибо до сих пор нет никакого другого
приемлемого толкования. Но и с самого начала у материально-причинной
эволюции всегда был один нерешенный аспект, от которого никак не удавалось
избавиться. Множество томов книг написано на тему о том, как выживают
наиболее приспособленные, но нигде при этом нет ответа на вопрос: почему?
   Этот вопрос на первый взгляд кажется нерелевантным и на ум приходит
первый попавшийся ответ, лишь бы избавиться от него. Он похож на один из
недружелюбных, невежественных вопросов, который может придумать только
какой-либо проповедник фундаменталист. Так почему же выживают наиболее
приспособленные? Почему вообще сохраняется жизнь? Нелогично. Ведь в том.
что, жизнь сохраняется уже заключено противоречие. Если строго говоря
жизнь - результат физических и химических сил природы, то почему же тогда
жизнь противопоставляется этим же самым силам в борьбе за выживание? Либо
жизнь на стороне физической природы, либо она против не„. Если она с
природой, то выживать нечему. Если же она против физической природы, то
должно быть нечто помимо физических и химических сил природы, что
мотивирует е„ выступать против физической природы. Второй закон
термодинамики гласит, что все энергетические системы "ходят как часы" и не
требуют никакого подзавода. А жизнь не только развивается, превращая слабо
энергетическую морскую воду, солнечный свет и воздух в
высокоэнергетические химикаты, она постоянно воспроизводит себя во
множестве вс„ лучших и лучших часов, которые все быстрее и быстрее
отсчитывают время.
   Зачем, к примеру, некоей совокупности простых стабильных соединений
углерода, водорода, кислорода и азота бороться миллионы лет, чтобы
организоваться вкакого-то профессора химии? В ч„м тут мотивация? Если
посадить профессора химии на скалу на солнышке и оставить его там надолго,
то силы природы превратят его в простую совокупность углерода, кислорода и
водорода и азота, кальция, фосфора и небольшое количество других
минералов. Это односторонняя реакция. И независимо от того, какой
профессор химии будет взят, и каким бы процессом мы не воспользовались, мы
не сможем вновь обратить эту совокупность в профессора химии. Профессора
химии - это неустойчивые смеси преимущественно неустойчивых составных
частей, которые всего лишь при наличии солнечного тепла необратимо
превращаются в более простые органические и неорганические вещества. Это
научный факт.
   Тогда вста„т вопрос: Зачем это природа обращает этот процесс вспять?
Что заставляет природу обращать неорганические вещества в обратном
направлении? И дело не в солнечной энергии. Мы только что видели, что
делает солнце. Тут должно быть нечто другое. Что же это?
   Ни на одной из страниц, что Федр читал об эволюции, он не видел
какого-либо ответа. Ему, конечно, известны ответы богословов, но ведь они
не подтверждены научным наблюдением. Сторонники эволюции в своих ответах
просто утверждают, что при научном наблюдении фактов вселенной не выявлено
никакой цели или структуры, в направлении которой развивается жизнь.
   Этим последним утверждением вс„ дело так просто заметается под ковер,
что даже догадаться невозможно, что этот вопрос вообще беспокоит
эволюционистов. Но если почитать раннюю историю теории эволюции, то видно,
что это не соответствует действительности. Первый из крупных
эволюционистов, которым был не Дарвин, а Жан-Батист Ламарк, считал, что
жизнь развивается в направлении совершенства, что есть синоним Качества.
Альфред Уоллес, который вынудил Дарвина опубликовать свои труды и
независимо от него пришел к почти идентичной теории, также считал, что
понятия естественный отбор недостаточно для объяснения развития человека.
После Дарвина многие другие ученые также отрицали бесцельность жизни.
   Федр наш„л хорошее обобщение всей проблемы в одной статье Эрнста Майра
в журнале "Сайэнтифик Америкэн".
    
  
 Те, кто отвергали естественный отбор по религиозным или философским
мотивам или же потому, что считали этот процесс слишком произвольным для
объяснения эволюции, многие годы продолжали выдвигать все новые гипотезы
под названием ортогенеза, номогенеза, аристогенеза и даже "Принципа Омеги"
Тейлхарда де Шардена. Каждая из этих схем основывалась на некоей
встроенной тенденции или стремлении к совершенству или прогрессу. Все эти
теории финалистичны, они постулируют некую форму космической телеологии,
цели или программы.
   Но все сторонники телеологических теорий несмотря на все их усилия не
смогли найти какой-либо механизм ( за исключением сверхъестественных),
который бы доказывал постулированный ими финализм. И вероятность
существования такого механизма теперь практически исключается открытиями
молекулярной биологии.
   Эволюция безоглядно предприимчива: она хватается за любое изменение,
которое дает ей конкурентное преимущество над другими членами своего
собственного организма или над особями другого вида. В течение миллиардов
лет этот процесс автоматически подпитывал то, что мы называем эволюционным
прогрессом. И это движение не направлялось и не управлялось никакой
программой. Оно - результат спонтанных решений естественного отбора.
    
  
 Майр, очевидно, посчитал вопрос решенным, и такое отношение, несомненно,
отражало консенсус всех, кроме противников теории эволюции.
   Прочитав это, Федр записал на одной из карточек: " Совершенно очевидно,
не существует механистической структуры, в направлении которой движется
жизнь, а задавался ли кто-либо вопросом, движется ли жизнь прочь от
механистических структур?"
   Он предположил, что такого вопроса не вставало вообще. Концепций для
его постановки под рукой не было. В любой метафизике, где статические
универсальные законы считаются фундаментальными, мысль о том, что жизнь
отходит от любых законов, вызывает озадаченный вопросительный знак. В этом
нет никакого смысла.
   То есть это как бы гласит, что жизнь направляется к хаосу, ибо хаос -
единственная альтернатива структурным моделям, которые вообще могут
восприниматься законопослушной метафизикой.
   А Динамическое Качество не структурировано и вс„ же не хаотично. Это
ценность, которую не могут содержать статические структуры.
Эволюционисты-материалисты, отмечая отсутствие конечного "механизма" или
"программы", не могут бесспорно доказать биологическую бесцельность жизни.
Ненароком же они дали блестящий пример того, как ценности создают
действительность.
   Наука ценит статические структуры. И она занимается их поиском. При
возникновении несоответствий явление считается прерванным, а не
рассматривается как наличие нормального. Если имеется отклонение от
нормальной статической структуры, то это следует объяснить и по
возможности найти способ управления им.
   Та действительность, которую объясняет наука, - это "действительность",
следующая механизмам и программам. Вся остальная чепуха, которая не
следует механизмам и программам, не заслуживает никакого внимания.
   Видите, что получается? Вещь не существует, ибо мы не наблюдали е„. А
причина того, что мы не наблюдали е„, состоит в том, что никто и не искал
е„. А не искали е„ потому, что она не важна, не имеет ценности, и у нас
много других более важных дел.
   В результате такой метафизической ориентации Федр сразу отметил, что
эти якобы тривиальные, неважные, "спонтанные" решения, о которых вел речь
Майр, решения, которые направляют прогресс или эволюцию, по существу
являются самим Динамическим Качеством. Динамическое Качество, источник
всех вещей, доинтеллектуальный режущий край действительности, всегда
появляется "спонтанно".
   А как ещ„ он может возникать?
   Когда устраняют предубеждение о "спонтанном" Динамическом Качестве",
открываются новые миры реальности. Естественно, нет такого механизма, к
которому бы направлялась жизнь. Механизмы - враги жизни. Чем статичнее и
неподатливей становятся эти механизмы, тем больше жизнь стремиться
уклониться от них или побороть их.
   Например, закон гравитации является пожалуй одной из самых неподатливых
статических структур в порядке вселен