он мягко произн„с: "Вс„ хорошо. Я позабочусь о тебе". Он
подождал, нет ли проблеска узнавания, но ничего не случилось. Просто
гипнотический взгляд, прямо перед собой.
   Она знает, что я здесь, - подумал он, - она, пожалуй, лучше меня знает,
что я тут. Просто не хочет признаваться в этом. Она чувствует себя как
кошка, загнанная на дерево, на самый конец дальней ветки. Если направиться
к ней, она лишь дальше жмется к краю ветки от испуга или же будет драться.
   Ему не хотелось этого. После всего, что произошло у пирса.
   Он тихонько прикрыл дверь и вернулся к себе в каюту.
   И что теперь?
   Помнится, в антропологической литературе он читал, что состояния транса
могут быть опасными. То, что случилось на пирсе, подходило под описание
малайского амока , - глубокая задумчивость, которая иногда переходит во
внезапное буйство.
   Но по своему собственному опыту он знал, что не так уж это и опасно.
Буйство возникает тогда, когда враждебно настроенные люди хотят нарушить
транс, а он не собирается делать этого.
   У него даже возникло ощущение, что худшее уже прошло. Зловещим было то,
что вчера вечером на Манхэттене она казалась такой счастливой. Вовсе не
страдала.
   Когда она качала и баюкала куклу, казалось, что кто-то уговаривает
замерзающего насмерть, говоря, что ему тепло. Хочется воскликнуть: "Нет!
Нет! Пока страдаешь, все в порядке."
   Теперь же она изменилась. Вот только к лучшему или к худшему? Теперь,
подумал он, оста„тся только ждать и посмотреть, как она повед„т себя
дальше. Хорошая погода вроде бы ещ„ постоит. А у него множество всяких дел.
   :Например, надо поесть. Уже заполдень. Он хотел было причалить у
Атлантик Хайлэндз и купить там продуктов, а теперь это было милях в двух
отсюда. Может быть завтра он поставит подвесной мотор на шлюпку, если
погода будет спокойной.
   Или может, поискать автобус на берегу и сесть на него. А пока что
прид„тся довольствоваться теми продуктами, что остались от Ньяка.
   Ньяк. Так давно это было. Все уже зачерствело.
   Он вытащил морозильный ящик и посмотрел внутрь. Сунул в него руки и
достал вс„, что можно. Разложил на кухонном столике.
   : Банки разных начинок для хот-догов:несколько баночек мяса, ветчины и
ростбифа:. Есть ещ„ хлеб. Он пощупал его, черствый: Развернул упаковку: На
вид съедобный: консервы тунца: арахисовое масло: желе: Масло, вроде бы,
ничего. Хоть то хорошо при плаванье в октябре, что продукты портятся не
так быстро:.
   Шоколадный пудинг: Да, надо запастись продовольствием. А это не так уж
просто и сделать.
   А что есть выпить? Ничего, кроме виски и содовой. И ещ„ тоник.
   Ассорти начинка для хот-догов застряла в банке. Он перевернул банку над
раковиной и вылил весь сок, а сосиски так и застряли. Он взял вилку и
положил одну на тарелку. Она развалилась. И вдруг вся масса вывалилась
целой кучей! На вид они какие-то вялые и склизкие, но запах нормальный.
   Подумал, не дать ли ей виски с тоником, пусть выпьет. Да, должно
помочь. Она может отказаться есть, а выпивка будет соблазнительнее:
   Он намазал черствый хлеб маслом, положил на него три сосиски, а сверху
положил ещ„ кусок хлеба. Затем налил ей крепкую порцию виски, поставил
стакан на тарелку с бутербродом и понес е„ впер„д.
   Слегка постучал и произн„с: "Ланч. Чудесный ланч!"
   Открыл дверь и поставил поднос на рундук перед ней. "Если выпивка
покажется слишком крепкой, скажи, и я добавлю содовой", - продолжил он.
   Она не ответила, но уже стала не такой сердитой и безразличной. Может,
так-то лучше.
   Прикрыв дверь, он вернулся в главную каюту и стал готовить еду себе:
   Тут возможны три пути, подумал он. Первый, она может бредить постоянно,
цепляться за эту куклу или выдумать что-либо ещ„, и в конечном итоге ему
прид„тся избавиться от не„. Это будет не просто, но вс„-таки можно сделать.
   Просто пригласить врача в каком-либо городе, где они окажутся,
освидетельствовать е„ и затем уж думать, что с ней делать. Такой путь
Федру не нравится, но если прид„тся, он так и поступит.
   Трудность здесь в том, что безумие как бы самовозбуждается, вас
отвергают вс„ больше и больше, от этого сходишь с ума ещ„ сильнее, и ему
прид„тся участвовать во вс„м этом. Не очень уж это морально. Если он
поступит так, то ей, вероятно, придется провести остаток жизни в
психолечебнице, как животному в клетке.
   Второй вариант, рассуждал он, надо вникнуть в то, с чем она борется, и
найти какой-то способ "приспособиться к этому". Она может оказаться в
некотором роде культурной зависимости, временами надо будет показываться
психиатру или какому-нибудь "социальному советнику" для "лечения", принять
культурную "действительность", согласиться, что е„ бунт не даст ничего
хорошего и продолжать жить таким образом. В таком случае она будет жить
"нормальной"
   жизнью, хоть проблемы и останутся, в привычных культурных рамках.
   Вот только этот путь ему нравился ничуть не лучше первого.
   Вопрос не в том, что делает людей сумасшедшими, вопрос в том, что
делает их здравомыслящими. Люди веками задавались вопросом, что делать с
умалиш„нными, и до сих пор ничего толком не придумали. Он полагал, что с
безумием можно справиться только если сменить подход вообще и вести
разговор о правде. Безумие - это медицинский аспект, который все считают
плохим. Правда - метафизический аспект, по которому ни у кого нет
согласия. Существует множество различных определений правды, и некоторые
могут пролить гораздо больше света на то, что происходит с Лайлой, чем
субъектно-объектная метафизика.
   Если объекты - действительность в последней инстанции, то существует
лишь одно подлинно интеллектуальное построение вещей: то, что
соответствует объективному миру. Но если дать определение правде как
высококачественному набору структур интеллектуальных ценностей, то безумие
можно определить как низкокачественный набор этих структур, и получается
совсем другая картина.
   Если культура спрашивает: "Почему этот человек смотрит на мир иначе?",
то можно ответить, что он ценит его иначе. Он уш„л в теневую структуру
ценностей, ибо она разрешает те конфликты, которые данная культура не
способна разрешить. Причиной безумства может быть очень многое: от
химического дисбаланса до социальных конфликтов. А безумие разрешило эти
конфликты теневыми структурами, которые представляются более высокого
качества.
   Лайла находится как бы в трансе, но что это значит? В
субъектно-объектном мире, транс и гипноз - это настоящие утконосы. Поэтому
и существует такое предубеждение, что если и нельзя отрицать транс и
гипноз, то вс„-таки "здесь что-то не так." Лучше всего выбросить их на
эмпирическую свалку под названием "оккультные науки" и оставить их на
усмотрение антиэмпирической толпы, которая увлекается астрологией, картами
Тарота, и-чинем и тому подобным. Если уж верить тому, что видишь, то
гипноз и транс - просто невозможны. Но если они вс„-таки существуют, то
налицо эмпирически наблюдаемый случай опровержения эмпиризма.
   Как это ни парадоксально, бывают случаи, когда культура даже поощряет
транс и гипноз для достижения своих целей. Одной из форм гипноза является
театр. То же самое с кино и телевидением. Когда входишь в кинотеатр, то
знаешь, что увидишь лишь тени, мелькающие на экране со скоростью 24 кадра
в секунду, которые создают иллюзию движущихся людей и предметов. И
несмотря на это вы сме„тесь, когда 24 тени в секунду рассказывают шутки, и
плачете, когда тени изображают акт„ров, имитирующих смерть. Вам известно,
что это иллюзия, и вс„ же вы подда„тесь ей, становитесь е„ частью и
утрачиваете осознание е„ как иллюзии. Это гипноз. Это транс. Это также
одна из форм временного безумия. Но это также одна из мощных форм
культурного воздействия на человека, поэтому кино и пропагандируют, и
подвергают цензуре в своих собственных целях.
   Федр думал, что в случае постоянного безумия выходы в театр закрыты,
обычно потому, что знаешь, что там спектакль гораздо хуже. Умалишенный
смотрит свой собственный, не утвержденный фильм, который ему нравится
больше, чем тот, который утвердила сейчас культура. Федр считал, что если
хочешь, чтобы он посмотрел ту картину, которую смотрят все, то надо найти
способ убедить его в том, что это ценно. В противном случае, зачем ему
"лучшее"? Ему и так хорошо.
   Лучшее, поставленное на карту, состоит из структур. С внутренней точки
зрения безумие - вовсе не проблема. Безумие - это решение.
   Что может оказаться более ценным для Лайлы? Тут у Федра не было ясности.
   Он доел бутерброд, убрал продукты и вычистил тарелку в раковине.
Теперь, пожалуй, следующая забота - это двигатель, с чего бы это он стал
перегреваться.
   Если ему повез„т, то это окажется, что чем-то забился водозабор системы
охлаждения. Если нет, то засорились водяные протоки в самой рубашке мотора.
   Тогда надо будет снимать головки цилиндров и искать в рубашке затор.
Сама мысль об этом приводила его в ужас. Глупо с его стороны было при
покупке яхты не приобрести пресноводную систему охлаждения, при которой
второй вариант исключается.
   Но мы сильны задним умом.
   На палубе он поднял шлюпку на рее мачты, вывел е„ за борт и осторожно
спустил на воду так, чтобы транец не ушел под воду. Затем он спустился в
не„, отцепил от реи и перебирая руками по борту судна подв„л шлюпку к
корме яхты.
   Он снял рубаху, лег ничком на шлюпке и сунул руку в воду почти до
самого плеча.
   Холодная! Он пошарил, но не нашел никаких пластиковых пакетов или
прочего мусора у входного отверстия. Плохо. Он вынул руку и вытер е„
рубашкой.
   Подумал, а может что бы там ни было, отпало тогда, когда двигатель
выключился, пока он шел под парусом. Надо было включить мотор и проверить,
греется ли тот, до того, как спускать шлюпку. Да, такие мысли приходят на
ум гораздо позднее.
   Слишком забита голова другими делами.
   Он привязал шлюпку к стойке и вылез на палубу. Пошел в рубку и завел
мотор. Пока тот разогревался, он снова стал думать о Лайле.
   Она - то, что можно назвать "бунтаркой". "Ты такой же замкнутый, как и
я", - сказала она ему в тот день, когда они вышли из Кингстона. И это
запомнилось, ибо было правдой. Но она, вроде бы подразумевала под этим не
просто одинокого человека, а того, кто противоречит, кто всегда вс„ делает
наоборот, просто из вредности.
   Такие люди иногда яростно набрасываются на любую статичную моральную
структуру, с которой сталкиваются. Кажется, что они стремятся разрушить
мораль как бы из мести.
   Это слово он почерпнул при чтении литературы по антропологии. Оно
свидетельствовало, что у бунтарей есть нечто большее, чем индивидуальное
"противоречие". Оно присуще многим культурам. Тот ведун у зуньи был
бунтар„м. У индейцев чейенн существовала целая каста бунтарей, которые
были составной частью их социальной канвы. У чейенн они ездили на лошади
верхом задом напер„д, входили в свои вигвамы задом. У них был целый набор
действий, которые они проделывали наоборот. Членами этой касты становились
те, кто считал, что с ними поступили очень плохо, несправедливо, и
очевидно, что таким образом они стремились избавиться от несправедливости.
   Как только заметишь такое явление в другой культуре и затем верн„шься в
свою, то видишь, что не совсем явно, но у нас тоже есть общества бунтарей.
Представители богемы в викторианском обществе были бунтарями. То же, в
какой-то степени относится и к хиппи шестидесятых годов.
   : Мотор теперь вроде бы не греется. Может быть неисправность пропала?:
Ха, как бы не так:Может, это просто потому, что двигатель работает на
холостом ходу и нагрузка невелика. Федр включил задний ход и дал якорному
канату натянуться.
   Подождал, наблюдая за датчиком температуры:
   Ему во всяком случае казалось, что если в рациональное понимание мира
ввести понятие "Динамического Качества", то тогда значительно понятнее
становятся бунтари. Некоторые из них не просто отрицают статичные
структуры морали, они активно стремятся к Динамической цели.
   У всех время от времени проявляются эти черты противоречия, когда
независимо от того, чем они занимаются, им меньше всего на свете хочется
делать именно это.
   Иногда это дегенеративный негативизм, когда он подогревается
биологическими силами. Иногда это эгоистическая структура, которая гласит:
"Я слишком важен, чтобы заниматься такой глупой статичной чепухой."
   Иногда антистатичная тяга к противоречию сама становится статичной
структурой.
   Такой дух противоречия может превратиться в некоего рода галоп верхом
на тигре, когда слезть с него нельзя, и приходиться скакать и скакать до
тех пор, пока тигр, наконец, не сбросит тебя и не сожр„т. Так обычно
бывает с этим духом дегенеративного противоречия. Наркотики, беспорядочная
половая жизнь, алкоголь и тому подобное.
   А иногда этот дух Динамичен, когда всем своим существом чувствуешь, что
статичная ситуация угрожает самой жизни. Он и мотивирует по настоящему
творческие натуры: художников, композиторов, революционеров и других,
подобных им. Возникает чувство, что, если не вырваться из этой тюрьмы,
которую кто-то выстроил для них, то просто умрешь.
   Но они бунтуют не просто декадентским образом. Они слишком энергичны и
напористы, чтобы стать декадентами. Они борются за некое Динамическое
освобождение от статичных структур. А Динамическая свобода, за которую они
сражаются, тоже представляет собой некую мораль. И это очень важная часть
всеобщего морального процесса. Его иногда путают с дегенератством, а
фактически - это одна из форм морального возрождения. Без его постоянного
обновления статические структуры просто вымерли бы от старости.
   Если посмотреть на Лайлу в таком свете, то можно истолковать е„
нынешнее положение гораздо более значительно, чем просто исходя из
физиологии. Если она бежит от чего-либо, то бежит от статичных структур
своей собственной жизни. А Метафизика Качества добавляет, что она также
бежит навстречу чему-то. В таком случае можно допустить гипотезу, что если
это движение прекратится, если какие-либо статичные структуры удержат е„,
то она проиграет. Будь то е„ собственные структуры безумия или статичные
структуры культуры, от которых она хочет отмежеваться.
   Он считал, что помимо обычных решений безумия: оставаться закрытым или
научиться подстраиваться, есть и третий путь - отвергнуть все иллюзии, как
частные, так и культурные, и обратиться к самому Динамическому Качеству,
что вовсе не является иллюзией.
   Если сравнить уровни статичных структур, составляющих человеческое
существо, с экологией леса, если увидеть, что различные структуры иногда
конкурируют друг с другом, а иногда символически поддерживают друг друга,
нопостоянно находятся в напряжении и готовы сдвинуться в ту или иную
сторону в зависимости от обстоятельств, тогда начинаешь понимать, что
эволюция происходит не только в обществах, она происходит и в отдельных
индивидах. Лайла - нечто большее, чем это может быть представлено обычным
социологическим или антропологическим описанием. Лайла тогда становится
сложной экологической системой структур, движущихся в направлении
Динамического Качества. Лайла сама по себе представляет эволюционную битву
против статичных структур своей собственной жизни.
   Вот почему отсутствие страдания вчера вечером представлялось ему таким
зловещим и то, что сегодня она вроде бы страдает, вызвало у Федра
ощущение, что ей стало лучше. Если устранить страдания в нашей жизни,
пропад„т сама жизнь. Эволюции больше нет. Те виды, которые не страдают, не
выживают. Страдание - отрицательный аспект Качества, который приводит в
движение весь процесс. Все эти битвы между структурами эволюции происходят
внутри таких страдающих индивидов как Лайла.
   А ведь битва Лайлы - это битва каждого из нас, вам это известно?
   Иногда умалишенные, бунтари и те, кто готов на самоубийство, - самые
ценные люди в обществе. Они могут стать предтечей социальных перемен. Они
взвалили на себя бремя культуры, и пытаясь разрешить свои собственные
проблемы, попутно решают проблемы всей культуры.
   Поэтому третья возможность, на которую надеялся Федр, была в том, что
каким-то чудом Лайла сможет избежать все структуры, как собственные, так и
культурные, обнаружит Динамическое Качество, к которому стремится,
верн„тся назад, справится со всей этой неразберихой и не даст ей погубить
себя. Вопрос только в том, будет ли она действовать напрямую, чтобы
защищаться, или же будет ходить вокруг да около. Если она будет
действовать напрямую, то она прид„т к Динамичному решению.
   Если же будет ходить вокруг да около, то лишь верн„тся к прежним
кармическим циклам боли и временного облегчения.
    
  
 Очевидно, от чего бы ни грелся двигатель, теперь это прошло. И повторить
теперь это невозможно. Он выключил мотор, и судно подалось впер„д к якорю.
   Солнце уже стало клониться к вечеру, и у него возникло легкое ощущение
депрессии. Не лучший из дней в его жизни. Он заметил, как чайка подхватила
устрицу, раковину или что-то ещ„ на песчаном берегу, взлетела с ним в небо
и уронила е„. Другая чайка кружила рядом, стараясь отобрать добычу. Вскоре
у них началась настоящая свара. Он понаблюдал за ними некоторое время. Их
ссора также усугубила настроение.
   Он обратил внимание, что на одной из стоящих на якоре яхт на борту
кто-то есть.
   Если оставаться на палубе, то ему могут начать махать руками и
предложить пообщаться. Этого ему вовсе не хотелось Он собрал свои вещи и
спустился вниз.
   Долгая выдалась неделя. Боже, какая неделя! Хочется вернуться к прежней
жизни.
   Весь этот город со всеми его кармическими проблемами, а теперь к тому
же ещ„ и Лайла с е„ собственными кармическими проблемами - это уж слишком.
Возможно, следует сделать передышку.
   На рундуке шкипера лежала сумка с почтой. Наконец-то можно будет
заняться ею, отвлеч„т хоть как-то. Он поднял створку обеденного столика,
положил сумку на него, вынул сверху пачку писем и разложил их.
   Остаток пополудни она просидел задрав ноги на стол, читая письма,
улыбаясь, посмеиваясь и хмурясь, отвечая на те, которые того заслуживали,
и стараясь отказывать в просьбах как можно мягче. Он чувствовал себя как
Энн Лэндерз.
   Раза два он слышал, что Лайла шевелится. Однажды она встала и что-то
пробормотала. Не так уж она кататонична. Тишина и скука яхты, стоящей на
якоре, лучшее лечение от кататонии.
   Когда стало смеркаться, ему надоело отвечать на письма. День прошел.
Пора расслабиться. Легкий ветерок, веявший днем, теперь пропал, и кроме
легкого покачивания яхты время от времени, вс„ было спокойно. Какое
блаженство.
   Он вынул керосиновую лампу из крепления и поставил е„ рядом с кухонной
раковиной. Из остатков продуктов, купленных в Ньяке, он приготовил ужин,
снова задумался о Лайле, но ничего решить не смог, кроме того, что уже
предполагал прежде. Ничего не поделаешь, надо просто ждать.
   Когда он прин„с Лайле ужин, то увидел, что тарелка и стакан у не„
пусты. Он снова попробовал заговорить с ней, но она не отвечала.
   Теперь, когда солнце село, стало холодно. Вместо того, чтобы запускать
обогреватель, он посчитал, что лучше забраться в спальный мешок пораньше.
   Сегодня был долгий день. Может написать несколько карточек по новым
книгам Уильяма Джемса.
   Это были биографические книги. Он читал много философских книг Джемса.
Теперь же он хотел заняться его биографией, чтобы высветить перспективу.
   Ему, в частности, хотелось выяснить , какие есть доказательства того,
что единственной целью Джемса было "объединение науки и религии". Это
утверждение отпугнуло его от Джемса много лет назад, да и теперь оно не
очень-то ему импонировало. Если уж начинаешь точить топор с такой целью,
почти гарантировано, что закончишь чем-то ложным. Это утверждение казалось
неким философологическим упрощением, написанным человеком, который плохо
себе представляет, для чего нужна философия. Ставить философию на службу
любой социальной организации или догмы - аморально. Это опят