в три или четыре часа утра и просыпался около
полудня.
   Тогда казалось, что ничего важного не может произойти от рассвета до
полудня, и он старался избегать это время как можно больше. Теперь же все
было наоборот.
   Надо было вставать с солнцем, иначе что-нибудь упустишь. И совсем
неважно, что делать было нечего.
   Он собрал карточки по Дусенберри, сложил их туда, откуда брал, встал и
запихнул ящик на рундук шкипера, где он был раньше. Над рундуком шкипера в
иллюминаторах забрезжил свет. Он обратил внимание, что небо пасмурно. Но
может и проясниться.
   Строения на той стороне гавани - серые. Кое-где на деревьях еще были
листья, но они уже пожухли и вот-вот упадут. Октябрьские цвета.
   Он откинул люк и выглянул наружу.
   Холодно, но уже не так, как прежде. Легкий ветерок зарябил воду у
кормы, и он почувствовал его на своем лице.
    
  
 6
  
  
 Ричард Райгел проснулся и посмотрел на часы. Было уже 7:45. Он чувствовал
усталость и раздражение. Ему не удалось толком поспать после того, как
этот дурацкий писатель и Лайла Блюит прогромыхали по его палубе.
   Всю ночь напролет, то и дело волны от проходящих судов колыхали яхту
писателя, и она то и дело тыкалась в его собственное судно, которое
стукалось о стенку дока как пульмановский вагон на маневрах. И ничего тут
было нельзя было поделать.
   Можно было встать и подтянуть шкоты писателя самому. Но это ведь была
не его работа.
   И сердило его в действительности то, что он даже не разрешал писателю
швартоваться рядом с ним. Он разрешил ему сделать это в Осуиго, ибо там
были чрезвычайные обстоятельства, а он очевидно принял это за разрешение
на всю оставшуюся жизнь.
   Теперь уж больше не уснешь. Придется с этим смириться. Биллу тоже
придется вставать. Сегодня многое нужно будет сделать.
   Ричард Райгел прошел в переднюю каюту и увидел, что Капелла спит с
подушкой на голове. Он потянул е„: "Вставай, Билл".
   Капелла встревожено открыл глаза и быстро сел.
   - Сегодня много работы, - повторил Райгел.
   Капелла зевнул и посмотрел на часы. "Они же говорили, что мачту будут
подымать в девять".
   Райгел ответил: "Надо быть готовыми пораньше".
   Он вернулся в кормовую каюту, снял пижаму, тщательно свернул е„ и
положил е„ в ящик. До возвращения оставалась только неделя. Можно было бы
поручить Симонсену свое выступление в суде, но если повезет и задержек
больше не будет, то он вс„ ещ„ сможет вернуться в срок.
   ...И все же отпуск пошел насмарку.
   Раздался голос Капеллы: " А как насчет соседа?"
   - Ты имеешь в виду Великого Писателя? - ответил Райгел. - Вряд ли он
сегодня подымется.
   - Ты разве не слыхал его вчера ночью?
   - Нет.
   - Да, ты очевидно крепко спал... Ну да! Ты же был на носу. Он упал на
моей каюте.
   - Упал?
   - Да, он и та женщина, с которой он танцевал, спотыкнулись у нас на
палубе и очевидно свалились. Мне не хотелось ввязываться, так что я не
стал даже вставать. Какой был грохот!
   В носу корабля Райгел набрал тазик горячей воды, чтобы помыться и
побриться. Он громко сказал: "Надо освободиться от его яхты, прежде чем мы
сможем двигаться дальше. Придется тебе сходить к нему и разбудить.
   - Разбудить? - повторил Капелла.
   - Да, - ответил Ричард Райгел. - Он был не в состоянии даже поставить
будильник.
 
   Несколько тише он добавил: "Интересно, что у него за положение, раз уж
он подхватил кого-то вроде не„."
   Вода была просто кипяток, но теперь его это не очень радовало. Два года
назад при установке этой системы нагрева он повредил себе руку и ногу. И
ждать этого пришлось все лето. А теперь вот он продает лодку. Вс„
меняется. Ничего теперь уже нельзя предугадать.
   Райгел энергично намылил мочалку и намазал мылом лицо. Он подумал, что
если бы уважаемые читатели Великого писателя видели, как он плясал вчера с
Лайлой. Да пожалуй, никто бы особенно и не стал возражать. Среди его
уважаемых читателей пьянство и блуд вероятно считаются некоторой формой
"Качества".
   Интересно все-таки посмотреть на таких как он вблизи. В Осуиго он
казался таким неприступным. Издали они выглядят так хорошо, но когда
присмотришься к ним поближе, то видны все изъяны и прорехи. Он вовсе и
неприступен. Просто грубиян.
   И прошлый вечер не исключение. Наслушавшись бесконечных разговоров
писателя о любимом его сердцу "ничто", Райгел попытался было привести в
качестве примера одну рыбацкую историю. Но Великий Писатель даже слушать
не стал. Райгел пробовал было предостеречь его, чтобы тот не пускался один
в плаванье в море, и его опять не послушали. И после того, как он
предупредил его насчет Лайлы, он все же пригласил е„ к их столу.
   Грубиян. И хуже всего было то, что это не было преднамеренно. Он даже и
не задумался об этом... Большую часть времени он казался таким наивным, и
все-таки было в н„м нечто такое... хитрое, что приводило его в ярость. Не
следовало все-таки так расстраиваться из-за него. Он ведь этого не
стоит... Так ведь даже можно порезаться бритвой.
   Таких людей конечно предостаточно, но нестерпимым при этом было то, что
он выдавал себя за эксперта по "Качеству" с большой буквы. И ему это сошло
с рук!
   Это было похоже на то, как пройдоха склоняет на свою сторону присяжных.
Как только он сумел завоевать их симпатии, тут уж ничего не поделаешь.
   Ричард Райгел опорожнил тазик, тщательно сполоснул его, затем свернул
полотенце и положил его на полку, чтобы оно хорошо просохло.
   Капелла спросил: "Если уж будить его, то что ему сказать по поводу
яхты?"
   Райгел поразмыслил: "Пожалуй с ним надо поговорить мне."
   Он сделает это тактично. Он пригласит его на завтрак, а когда писатель
откажется, то уже проснется настолько, что ему можно будет сказать, что
яхте следует отчалить.
   Помывшись и выбрившись, Райгел чувствовал себя несколько лучше. Глядя в
зеркало, он привел прическу в порядок, затем примерил галстук. Нет, не
годится. Поскольку он походил на Гэри Гранта, было бы неприлично
разодеться в пух и прах, тем более в таком месте. Он снял галстук,
расстегнул ворот и тщательно приоткрыл его слегка. Вот так-то лучше.
   Он выбрался на палубу и оглядел гавань. Чтобы выбраться на сушу, надо
будет пройти через какие-то гнилые бревна и ненадежные мостки. Хорошо бы
не свернуть себе при этом шею. Возможно придется здесь потратить весь день.
   Ричард Райгел обернулся и с удивлением заметил, что за ним наблюдают.
Сам Великий Писатель был в соседней рубке.
   - Привет! - громко воскликнул Райгел.
   - Привет!
   Лицо соседа было бесстрастным. На нем была та же синяя рубашка
"шамбре", которую он носил вчера, над одним из карманов которой был пятно
от какой-то пищи.
   - Не думал, что вы встанете так рано,- сказал Ричард Райгел.
   Писатель ответил: "Если хотите отправиться к доку с кранами прямо
сейчас, то я могу отчалить".
   Он должно быть умеет читать мысли, - подумал Райгел. И ответил: "Док
может быть занят другим судном".
   - Нет, я проверил.
   После всех вчерашних приключений он выглядел просто замечательно. "Да
уж, так и должно быть"- подумал Райгел.
   - Слишком уж рано,- сказал Райгел. - Возможно по графику там будет
другое судно до меня. Не хотите ли позавтракать?
   Сказав это, он подумал, что уже нет необходимости приглашать писателя
на завтрак, но было уже поздно.
   - Неплохо, - ответил писатель. - Попробую разбудить Лайлу.
   - Что? - вздрогнул Ричард Райгел. - Нет, конечно нет, пусть она поспит.
   Приходите только вы.
   - Почему?
   Ну вот она опять, эта неотесанность. Он ведь прекрасно знал, почему.
"Потому что, несомненно, это у нас будет последняя возможность пообщаться,
- улыбнулся Райгел, - и я предпочел бы побеседовать наедине."
   На палубе появился Капелла, и все трое сошли по трапу на берег.
   Уже в ресторане Капелла сказал: "Трудно поверить, что это то же самое
место".
   Райгел посмотрел на безмолвствующий музыкальный автомат в углу. "Будь
благодарен маленьким радостям жизни".
   На доске перед зеркалом бара было записано меню завтрака. Из-за стоки
бара какая-то старая женщина вела разговор с тремя работниками, занятыми
завтраком за соседним столом. Он подумал, что это жена бармена, что был
вчера ночью.
   Писатель снова был по обыкновению бесстрастным. Его внимание отвлеклось
на вид за окном, где был всякий портовый хлам и доки, откуда они только
что пришли.
   Может быть, он высматривал Лайлу.
   Капелла спросил: "И где это вы так научились танцевать? Вы просто
затмили всех".
 
   Внимание писателя обратилось к нему. "А что? Вы разве смотрели?"
   - Да все обратили внимание, - заметил Ричард Райгел.
   - Да нет, - ухмыльнулся писатель. - Да я и не умею танцевать". Он
задумчиво посмотрел на них обоих.
   - Вы уж слишком скромничаете, - улыбнулся Райгел. - Вы просто потрясли
всех нас... в особенности даму.
   Писатель подозрительно посмотрел на них. "А, вы просто дразните меня".
   - Вы наверное перебрали и просто не помните.
   Капелла рассмеялся, а писатель воскликнул: "Да не так уж я был и пьян".
   - Ну да, не так уж пьян, - подхватил Райгел. - Потому-то вы и прошлись
на цыпочках по моей палубе в два ночи.
   - Извините уж, - попросил писатель. - Она уронила чемодан.
   Райгел и Капелла глянули друг на друга. - Чемодан! - воскликнул Капелла.
   - Да, - ответил писатель. - Она ушла с того судна, где была, и теперь
поедет со мной до Манхэттена и останется там у друзей.
   - Вот как! - воскликнул Капелла, подмигнув Райгелу. - Стоит только
станцевать с ним один танец, и они уже пакуют чемоданы. - Повернувшись к
Райгелу, продолжил:
   "Хотел бы я знать рецепт. Как ты думаешь, как это ему удается?"
   Райгел нахмурился и посмотрел по сторонам. Ему не понравилось
направление разговора. Интересно, когда же старуха возьмет у них заказ. Он
сделал ей знак подойти.
   Когда она подошла, он заказал яичницу с беконом, тосты и апельсиновый
сок.
   Остальные тоже сделали свой заказ.
   Пока они ждали, Ричард Райгел заметил, что отлив начнется около десяти.
Он сообщил писателю, что стратегически удобнее всего подождать примерно до
девяти часов, когда закончится прилив, а затем как можно быстрее следовать
за отливом до тех пор, пока тот не переменится, остановиться на ночевку и
подождать следующего отлива до Манхэттэна. Писатель поблагодарил его за
информацию.
   Большая часть завтрака у них прошла молча. Райгел чувствовал себя
стесненным, зажатым в угол этим человеком. Было в нем нечто такое, что
мешало возражать ему, что не оставляло вам возможности сказать то, что
хотелось. Он был в совсем другом мире, он так гладко разглагольствовал о
Качестве.
   Когда они закончили есть, Ричард Райгел повернулся к писателю. Ему
совсем не нравилось то, что он собирался сказать, но он чувствовал себя
обязанным сделать это так или иначе.
   "Меня совсем не касается, кого вы выбираете себе в попутчики, - начал
он. - Вы вроде бы не обратили внимания на то, что я говорил вчера вечером.
Но мне кажется, я обязан посоветовать вам еще раз избавиться от Лайлы".
   Писатель как бы удивился. - Вы же вроде бы говорили, что мне нужна
команда.
   - Но не она.
   - А в чем дело?
   Ну вот все снова. - Вы не настолько наивны,- заявил Райгел.
   Писатель пробормотал, чуть ли не про себя: Лайла может быть гораздо
лучше, чем это кажется.
   Ричард Райгел возразил: Нет. Лайла гораздо хуже, чем кажется.
   Писатель посмотрел на улыбающегося Капеллу, затем прищурившись снова
перевел взгляд на Райгела. - И с чего бы это вы так считали? - спросил он.
   Ричард Райгел внимательно посмотрел на писателя. Писатель действительно
ничего не понимал. - Я знаком с Лайлой Блюит очень давно, - ответил он.-
Почему бы вам не поверить мне на слово?
   - И кто же она? - поинтересовался писатель.
   - Она очень несчастный человек очень низкого качества, - ответил тот.
   При слове "качество" писатель вздрогнул, как будто бы ему бросили
вызов. Так оно, конечно, и было.
   Писатель отвел взгляд.
   - И чем же она занимается? - уклончиво спросил он.
   Когда Капелла глянул на него, Ричард Райгел не смог сдержать улыбки. -
Она встречается с такими людьми как вы, мой друг, - ответил он. - Разве
вам никто не рассказывал о таких дамах.
   Еще один вызов. Колесики в голове писателя закрутились почти осязаемо.
   Райгел подумал, стоит ли продолжать. Вряд ли есть в этом смысл. Но в
писателе была какая-то покладистость, в особенности после этой ночи, что
ему все-таки хотелось сделать это. Но затем он передумал. - Если вам нужна
команда, - продолжил он, - то почему бы вам не переждать несколько дней на
Манхэттэне, и тогда Билл будет в вашем распоряжении. Мне кажется, Билл
достаточно знает свое дело, и вы вдвоем смогли бы продолжить.
   Билл улыбнулся и согласно кивнул.
   Они еще поговорили о походе на Манхэттэн. Разговор был строго по делу.
Сначала надо заранее позвонить на Причал у 79 улицы, так как даже в это
время года туда довольно трудно попасть без брони. В поход в октябре в
Чезапик пожалуй он и сам не прочь бы сходить. Но, конечно, у него на это
нет времени.
   Но тут писатель вдруг сказал: Вряд ли все это так, как вы думаете.
Откуда вам это известно?
   - Что известно? - удивился Райгел.
   - О Лайле.
   - Я знаю это по опыту очень близкого мне друга, чьим бракоразводным
процессом мне пришлось заниматься, - ответил Райгел.
   В памяти у него возник образ Лайлы под руку с Джимом, когда они входили
к нему в контору. Бедный Джим, - подумал он. - Ваша подруга Лайла
испортила ему всю жизнь.
   - Она была куда более привлекательной, чем сейчас, - добавил Райгел. -
Сейчас она вроде бы быстро катится под гору.
   Вмешался Капелла: Ты мне никогда об этом не рассказывал.
   - Дело и не требует огласки, - заметил райгел. - И я не буду называть
его фамилию, Билл, ты ведь знаешь его.
   Затем он серьезно посмотрел на писателя. - До чего же он теперь печален
и несчастен. Он потерял жену, детей, большинство друзей - репутация у него
испорчена. Ему пришлось бросить работу в банке, где у него было
многообещающее будущее - его даже прочили в вице-президенты. В конце
концов ему пришлось уехать и начинать жизнь сначала. Но я знаю характер
президента банка и уверен, что тот, сделал себе заметку, так что, боюсь,
что на этом карьера его закончена. Ни одно из правлений больше не выдвинет
его теперь на какую-либо ответственную должность.
   - Да, дело плохо, - произнес писатель, глядя на стол.
   - И это было совершенно необходимо, - продолжил Ричард Райгел. - Никто
не будет доверять миллионы долларов человеку, который не может удержаться
от соблазна хвататься за обычную шлюху из бара.
   Новый вызов. На этот раз взгляд у писателя стал тверже. Казалось, он
готов теперь поверить.
   - И кто же был виноват? - спросил он.
   - То есть как? - удивился Райгел.
   - Виновна ли Лайла во всех его бедах, или же жена и так называемые
друзья и начальники в банке? Кто в самом деле довел его до этого?
   - Не понимаю, - промямлил Ричард Райгел.
   - Из-за е„ любви или же из-за их ненависти?
   - Я бы не назвал это любовью.
   - Тогда вы считаете, что это была ненависть с их стороны? Что именно
сделал он им такого, что оправдало бы ненависть?
   - Ну вот, вы теперь не так уж и наивны, - сказал Райгел. - Теперь вы
просто прикидываетесь дурачком. Вы что, хотите сказать, что его жена не
имела права сердиться?
   Писатель задумался. - Не знаю, - произнес он, - но здесь что-то не так.
   - Да уж пожалуй, - согласился Райгел.
   - Здесь всегда что-то логически неверно, - продолжил писатель. - Как
может быть акт любви, который никому не вредит, быть настолько злостным?
... Подумайте сами. Кому это вредит?
   Ричард райгел задумался. Затем сказал: Это не был акт любви. Лайла
Блюит и понятия не имеет, что такое любовь. Это был лишь акт обмана.
   Он почувствовал, что начинает сердиться. - Мне приходилось слышать
слово "любовь" в устах многих людей, которые ничего в ней не понимают. -
Он снова представил себе жену Джима у себя в офисе. Она прикрывала глаза
рукой и пыталась говорить ровным голосом. Вот это и была любовь.
   Тогда он сказал: Позвольте мне употребить другое слово: "Честь".
Человек, о котором мы ведем речь, обесчестил свою жену, детей, всех, кто
доверял ему, а также самого себя. Люди простили ему его слабость, но
потеряли уважение к нему, и поэтому он теперь стал безответственным
человеком.
   - Но ведь со стороны Лайлы это не была слабость. Она-то ведь знала, что
делает.
   Писатель пристально смотрел на него. Казалось. весьма озадаченно.
   - Мне не известны обстоятельства вашей семейной жизни, друг мой. Но
предупреждаю, если вы не будете осторожны, то она доконает и вас.
   После раздумья добавил: Если уже не сделала этого.
   Райгел посмотрел на писателя, чтобы определить реакцию на это. Но его
выражение не изменилось. Ничего, по-видимому, не проникало сквозь толстую
корку.
   - А кому же она навредила? - спросил Капелла.
   Райгел с удивлением глянул на него. И он тоже? Он ведь полагал, что
Капелла более здравомыслящ. Таков уж знак времени.
   - Ну, среди нас еще остались такие, - продолжил он, обращаясь к
писателю, - которые все ещ„ не уступают вашей гедонистической философии
"Качества" или что бы там ни было.
   - Я ведь просто задал вопрос, - ответил писатель.
   - Но это вопрос, который выражает определенную точку зрения, - ответил
Ричард Райгел, - и такую точку зрения некоторые люди, включая меня,
считают отвратительной.
   - И все же мне непонятно, почему.
   Боже, он просто невыносим. - Ну хорошо, я скажу вам почему. Будете ли
вы только слушать?
   - Конечно.
   - Нет, по-настоящему, выслушать.
   Писатель промолчал.
   - В вашей книге вы утверждаете, что всем известно, что такое
"Качество", и все согласны с этим. Очевидно, что с этим согласны не все!
Вы отказались дать определение "Качества", тем самым отвергая любые споры
на эту тему. Вы говорите, что "диалектики", которые спорят по этим
вопросам - негодяи. По моему, сюда относятся и юристы. Прекрасно. Вы
тщательно связываете вашим критикам руки и ноги, так чтобы они не могли
сопротивляться, мараете их репутацию и затем восклицаете: Ну что ж,
давайте сражаться. Очень, очень смело.
   - Можно мне начать сражаться? - спросил писатель. - Я по сути
утверждаю, что у людей нет согласия о том, что такое Качество, но
разногласия касаются только тех вещей, которым по их мнению Качество
присуще.
   - И в чем же разница?
   - Качество, по которому есть полное согласие, - универсальный источник
вещей.
   Объекты, по которым у людей имеются разногласия, просто преходящи.
   Ну надо же, какие умные разговоры, - подумал Райгел. - Какой еще
универсальный источник вещей? Кое кто из нас вполне может обойтись без
этого универсального источника вещей, о котором никто кроме тебя и
говорить-то не может. Кое-кто из нас вполне может обходиться старомодными
преходящими объектами. Кстати, как вы держите связь с этим замечательным
"универсальным источником вещей"? У вас есть какой-либо особый
радиоприемник? Как вы с ним связываетесь?
   Писатель не ответил.
   - Хочу услышать, - настаивал Райгел. - Как вы держите связь с Качеством?
   Писатель по-прежнему не отвечал.
   Ричард Райгел почувствовал облегчение. Он вдруг почувствовал себя
гораздо лучше за все это утро. Он все-таки сумел ему кое-что внушить. -
Ответы есть, - наконец промолвил писатель, - но вряд ли я сумею сообщить
их вам все сегодня утром.
   Нет, он этим так просто не отделается.
   -Тогда позвольте мне задать вам вопрос попроще, - сказал Ричард. - У
вас есть связь с этим "универсальным источником вещей", не так ли?
   - Да, - сказал писатель. - И вас тоже. Только вы этого не понимаете.
   - Но ведь я же стараюсь, - продолжил Райгел, - вам лишь только надо
немного помочь мне. Более того, этот "универсальный источник вещей" дает
вам знать, что такое хорошо и что такое плохо. Не так ли?
   - Да,- ответил писатель.
   - Так вот, мы сейчас толковали в довольно общем плане, теперь я