речался с
этим знаменитым человеком, но надежда перепрыгивает препятствия.  Впрочем,
он оперировал одного моего друга - в возрасте шести дней. Кроме  того,  он
был сыном романистки Жип (графини де  Мартель),  острой  и  наблюдательной
писательницы.
   Доктор Боско  встретил  меня  с  радушием,  которое  тут  же  сменилось
профессиональной бесстрастностью. На протяжении  всего  разговора  за  его
спиной стояла секретарша с раскрытым блокнотом.
   - Ваша профессия, мистер Норт?
   - Я преподаю английский, французский, немецкий и латынь и обучаю  детей
теннису в ньюпортском казино. Не буду отнимать у вас время,  доктор.  Мисс
Скил призналась мне, что боится уснуть: ее одолевают кошмары, будто она  в
клетке. Она погибает от культурного затворничества.
   - Простите?
   - Она незаурядная личность, с пытливым и смелым умом. Но на каждом шагу
ее встречают табу и вето великосветского общества. Ее отец - ее  тюремщик.
Если бы я сейчас разговаривал с вашим другом, доктором де Мартелем,  я  бы
сказал: "Доктор де Мартель, ваша замечательная мать не раз  описывала  эту
историю. Она была за эмансипацию молодых женщин".
   - Вывод?
   - Доктор Боско, можно обратиться к вам с просьбой?
   - Только короче.
   - У Элспет Скил есть тетя Бенедикта - бывшая датская графиня Скил, -  и
у нее есть дом в Адирондакских горах, где олени бродят на свободе  и  даже
лисы и медведи приходят и уходят, когда  им  заблагорассудится,  где  даже
семнадцатилетняя девушка никогда не услышит жестокого,  враждебного  жизни
слова. - Я с улыбкой поклонился: - Всего  хорошего,  доктор  Боско.  Всего
хорошего, мадам.
   Я повернулся и вышел из комнаты. Перед  тем,  как  дверь  закрылась,  я
услышал его слова: "Будь я проклят!"
   Через несколько минут меня ввели в палату Элспет. Она сидела в кресле у
окна, выходившего на реку Чарльз. Мать сидела рядом; брат стоял у кровати.
Когда мы поздоровались, Элспет сказала:
   - Мама, сообщи мистеру Норту приятную новость.
   - Мистер Норт, операции не будет. Вчера доктор Боско осматривал Элспет.
Он считает, что состояние, внушавшее нам тревогу, проходит само по себе.
   - Ну, великолепно! Когда вы возвращаетесь в Ньюпорт?
   - Мы вообще не возвращаемся в Ньюпорт. Я  рассказала  доктору  Боско  о
доме моей золовки в горах, и он воскликнул: "Это то, что ей нужно!"
   Так что все мое представление, вся эта помпа и плутовство оказались  ни
к чему. Но я получил удовольствие. И улыбка Элспет, когда  мы  встретились
глазами, была мне достаточной наградой. Улыбка говорила, что  у  нас  есть
общая тайна.
   Ничего не оставалось делать, как  болтать  о  пустяках:  о  гребцах  из
Гарвардского университета, тренирующихся на реке;  об  отъезде  к  тете  в
конце недели; о чудесных здешних сестрах (из Новой Шотландии)  -  светская
болтовня. Мысли мои начали блуждать. Для меня светский разговор  -  тесная
клетка.
   В дверях появилась сестра. Она спросила:
   - Мистер Норт здесь?
   Я представился.
   - Звонила секретарь доктора Боско. Доктор будет здесь  через  несколько
минут. Он просил, чтобы вы его подождали.
   - Я буду здесь.
   Дьявол! Это еще что?
   Наконец появился доктор. Он ничем не выдал, что мы с  ним  знакомы.  Он
заговорил с миссис Скил:
   - Миссис Скил, я думал о состоянии вашей дочери.
   - Да, доктор Боско?
   -  Я  считаю,  что  одного  лета  в  Адирондакских  горах  мало  и  что
целесообразно обеспечить ей более длительный отдых и перемену  обстановки.
Рекомендую отправить ее на восемь - десять  месяцев  за  границу,  и  если
можно - в горы. Есть у вас друзья или родственники  в  Швейцарских  Альпах
или в Тироле?
   - Конечно, доктор, мы знаем великолепную школу в Арозе  -  я  могла  бы
отдать ее туда. Ты бы поехала, Элспет?
   - Ну, конечно, мама. - Взгляд ее скользнул и по мне. - Если  вы  будете
мне писать.
   - Непременно будем, милая. А на рождественские каникулы я пришлю к тебе
Артура. Доктор Боско, вы не будете так любезны написать мистеру Скилу, что
решительно поддерживаете этот план?
   - Напишу. Еще раз здравствуйте, мистер Норт.
   - Здравствуйте, доктор Боско.
   - Миссис Скил, мистер Норт заслуживает медали. Он просил  меня  уделить
ему пять минут. Он пришел ко мне и уложился  в  три.  За  всю  мою  долгую
практику такого не бывало. Мистер Норт, я позвонил жене и сказал,  что  вы
близкий друг нашего друга, доктора де Мартеля. Она любит Тьерри де Мартеля
больше, чем меня. Она просила пригласить вас сегодня на ужин.
   - Доктор Боско, я  солгал.  Я  никогда  не  встречался  с  доктором  де
Мартелем.
   Он обвел взглядом комнату и удивленно покачал головой.
   - Ну, все равно приходите. Мы не в первый раз принимаем лгунов.
   - Но  я  боюсь,  доктор  Боско,  что  вам  будет  неинтересно  со  мной
разговаривать.
   - Як этому привык. Будьте любезны, в шесть тридцать  ждите  у  входа  в
больницу.
   Я подчинился. Я слышал много рассказов о докторе  Боско  и  понял,  что
получил не просто приглашение - приказ.
   Когда он вышел, миссис Скил сказала:
   - Это большая честь, мистер Норт.
   Элспет добавила:
   - Он очень вами заинтересовался, monsieur le professeur.  Я  рассказала
про ваши руки, и как вы избавили меня от головных  болей,  и  как  чудесно
помогли Аде Николс, и как, говорят, вылечили  доктора  Босворта  от  рака.
По-моему, ему хочется узнать, _что именно_ вы делаете.
   Я вытаращил глаза от ужаса, от  стыда,  ДЬЯВОЛЬЩИНА,  ПРОКЛЯТЬЕ!..  Мне
надо было выйти из здания. Мне надо было остаться  одному  и  подумать.  У
меня возникла игривая мысль  -  броситься  в  реку  Чарльз.  (Она  слишком
мелкая; кроме того, я прекрасно плаваю.) Я поспешно пожал руки Скилам -  с
выражениями благодарности и прочего и пожелал им весело отдохнуть в  горах
у тети Бенедикты. Галопу я шепнул:
   - Когда-нибудь ты будешь великим врачом, а пока учись вот так  отдавать
приказы.
   - Да, сэр.
   Два с половиной часа я ходил по улицам Бостона. В половине  седьмого  я
ждал в указанном месте. К обочине подъехала скромная машина. Из нее  вылез
человек лет пятидесяти, похожий скорее на привратника, чем на  шофера,  и,
перейдя тротуар, спросил меня, не я ли мистер Норт.
   - Да. Если не возражаете, я сяду впереди, с вами. Меня зовут Тед Норт.
   - Очень приятно. Я Фред Спенс.
   - Куда мы едем, мистер Спенс?
   - Домой к доктору Боско, в Бруклин.
   - Доктор Боско уже дома?
   - По пятницам, во второй половине дня он не оперирует. Он  водит  своих
студентов по больнице и показывает пациентов. А в пять я за ним приезжаю и
отвожу домой. В пятницу он любит пригласить кого-нибудь  к  ужину.  Миссис
Боско говорит, что никогда не знаешь, кого он притащит домой.
   В этом "притащит" слышался намек на бродячих собак и бездомных кошек.
   - Мистер Спенс, меня не приглашали ужинать. Мне приказали. Доктор Боско
любит приказывать, да?
   - Да, к этому привыкаешь. У доктора характер тяжелый. Я привожу  его  в
больницу к восьми тридцати и отвожу домой в полседьмого. Иной раз  за  всю
дорогу слова не вымолвит. Иной раз без умолку говорит -  всюду  неполадки,
никто ничего не понимает. Это он стал такой, как с войны вернулся.  Любит,
чтобы в десять гости уходили: ему еще надо все в дневник записать.
   - Мистер Спенс, у меня поезд в десять тридцать с  Южного  вокзала.  Как
мне туда попасть?
   - Доктор Боско распорядился отвезти вас в Ньюпорт или куда вам надо.
   - В Ньюпорт! Я буду вам очень обязан, если вы отвезете меня после ужина
на Южный вокзал.
   В доме  меня  встретила  миссис  Боско  -  женщина  могучих  пропорций,
любезная, но несколько вялая.
   - Доктор Боско просит  вас  к  нему  в  кабинет.  Он  делает  вам  свой
знаменитый "Старинный" коктейль. Сам он их не пьет, но  любит  делать  для
других. Надеюсь, вы не голодны - доктор не садится за стол раньше чем  без
четверти восемь.
   Днем, во всем белом, он был похож на худого римского сенатора; в темном
костюме вид  у  него  был  более  утонченный  -  скорее  главного  викария
монашеского ордена. Он молча пожал мне руку и вернулся к  своему  занятию.
Он готовил  мне  "Старинный".  Мне  померещился  тигель,  ступка,  пестик,
какие-то склянки - Парацельс с алхимическим варевом. Он ушел в это дело  с
головой. Меня не спросили, хочу ли я "Старинного", и не предложили сесть.
   - Попробуйте, - сказал он наконец. Напиток был действительно  пряный  и
необычный. Хозяин повернулся и сел - с какой-то мыслью на уме, как будто и
разговор был делом, требующим полной сосредоточенности.
   - Мистер Норт, почему вы представились другом доктора де Мартеля?
   - Мне казалось важным попасть к вам на несколько минут.  Мне  казалось,
что вам надо знать одну из причин мигреней мисс Скил  -  причину,  которой
никто из домашних вам бы не объяснил. Мне казалось,  что  выдающийся  врач
должен знать своего пациента со всех сторон. С тех пор я выяснил,  что  вы
уже рекомендовали ей уехать из дома и что мой визит был напрасным.
   - Нет, он открыл  мне  глаза  на  то,  какую  роль  играет  отец  в  ее
угнетенном состоянии. - Он устало провел рукой по глазам. - В моей области
мы часто склонны упускать  из  виду  эмоциональную  сторону  анамнеза.  Мы
гордимся тем, что мы ученые, и не понимаем, как подступиться  с  наукой  к
таким материям, как эмоции... Вас, по-видимому,  интересует  как  раз  эта
сторона дела. - Я прикинулся, будто не слышал его; но  если  доктор  Боско
намеревался о чем-то поговорить,  то  уклоняться  было  бесполезно.  -  Вы
_занимаетесь_ врачеванием?
   - Нет. Нет, доктор Боско.  Я  никогда  на  врачевание  не  замахивался.
Некоторые дети рассказывают всякую чепуху про мои "электрические" руки.  Я
этого не выношу. Я не желаю иметь к этому никакого отношения.
   Он пристально посмотрел на меня.
   - Я слышал, что благодаря вам доктор Босворт впервые за десять лет смог
выйти из дома.
   - Доктор, прошу вас, не надо об этом. Я  просто  прибегнул  к  здравому
смыслу.
   Он задумчиво повторил:
   - Здравому смыслу, здравому смыслу. А эта история  про  девочку  Аду...
Аду, как ее... которая ушиблась головой о столб?
   - Доктор, я мошенник. Я шарлатан. Но  если  у  вас  на  глазах  человек
страдает, что вы делаете? Вы делаете, что умеете.
   - Так _что же_ вы делаете? Вы ее гипнотизировали?
   - Я в жизни не видел, как гипнотизируют. Я не знаю, что  это  такое.  Я
просто успокаивал ее и  гладил  ушибленное  место.  Потом  я  отнес  ее  к
директору казино, у  которого  большой  опыт  в  оказании  первой  помощи.
Настоящего сотрясения не было. Через два дня она пришла на тренировку.
   -  Если  я  позову  сюда  миссис  Боско,  вы  расскажете  всю   историю
выздоровления доктора Босворта? До обеда еще полчаса.
   - Там есть довольно неаппетитные, грубые подробности.
   - Миссис Боско привыкла к таким подробностям в моих рассказах.
   - Я ваш гость, - обескураженно сказал я. -  Постараюсь  выполнить  ваше
желание.
   Он опять налил мне и  вышел  из  комнаты.  Я  услышал,  как  он  зовет:
"Люсинда! Люсинда!" (Это было не  приглашение,  а  приказ.)  Миссис  Боско
проскользнула в комнату и села у двери. Доктор уселся за письменный стол.
   "Ну ладно, - сказал я  себе,  -  я  им  покажу".  Я  изложил  подоплеку
Почетного Караула, мою первую беседу с  миссис  Босворт,  описал,  как  мы
читали епископа Беркли, как постепенно обнаруживалось, что это  "дом,  где
слышат стены", как семья пыталась убедить доктора Босворта, что он обречен
и сходит с ума, описал мою поездку в Провиденс под видом шофера грузовика,
покушение на мою жизнь.
   К концу рассказа доктор Боско закрыл лицо руками, но не от скуки. Когда
я умолк, он сказал:
   - Мне никто ничего не рассказывает... Я специалист, которого приглашают
под занавес.
   В дверях появился слуга. Миссис Боско сказала:
   - Ужин подан.
   Ужин был восхитительный. Доктор безмолвствовал. Миссис  Боско  спросила
меня:
   - Мистер  Норт,  если  вам  не  скучно,  расскажите  о  своей  жизни  и
интересах.
   Я  не  пропустил  ничего:  Висконсин,  Китай,  Калифорния,  Оберлинский
колледж, Йейл,  Американская  академия  в  Риме,  школа  в  Нью-Джерси  и,
наконец, Ньюпорт. Упомянул я и о некоторых своих интересах  и  склонностях
(_шамана_ опустил).
   - Люсинда, пить кофе я приглашу мистера Норта к себе в кабинет.
   Было без четверти десять.
   - Мистер Норт, я хочу, чтобы в конце  лета  вы  приехали  в  Бостон.  Я
назначаю вас одним из своих секретарей. Вы  будете  сопровождать  меня  на
обходах. Пациентам будет сказано, что я всецело  вам  доверяю.  Вы  будете
регулярно их посещать. Вы  будете  докладывать  мне  интимные  подробности
биографии каждого из них и причины  повышенных  психологических  нагрузок,
если таковые имеются. Вам придется знать каждого  из  них  по  имени.  Мне
редко доводилось узнать имя моего пациента. А ваше как?
   - Теофил.
   - Ах да, помню. Прекрасное имя. Этимология его когда-то была  для  меня
не  только  языковой  реальностью.  Жаль,  что  теперь  это  не  так.   Вы
возвращаетесь в Ньюпорт сегодня?
   - Да.
   - Я условился с Фредом Спенсом, что он вас отвезет. - Это был приказ. -
Вот пять долларов - дадите ему,  когда  приедете.  Так  вам  уютнее  будет
ехать. На предложение мое сейчас ответа не давайте.  Подумайте.  Свяжитесь
со мной через неделю, считая с нынешнего дня. Спасибо, что пришли.
   С миссис Боско я попрощался в передней.
   - Спасибо, что пришли, и  спасибо  вам  за  ваши  умиротворяющие  руки.
Доктор не часто бывает так терпелив, как сегодня.
   Всю дорогу домой я проспал. У дома миссис Киф я  уплатил  Фреду  Спенсу
его гонорар и поднялся к себе. Через три дня я написал доктору Боско  -  с
многочисленными реверансами, - что осенью еду в Европу и потому  не  смогу
принять его предложение.  Я  полагал,  что  вся  эта  дурацкая  история  с
шаманством кончилась, но через десять дней увяз в ней по уши.
   Мне  нравилось  мое  жилище,  но  я  редко  в  нем  бывал.  Работа  все
усложнялась, и многие вечера я проводил в Народной библиотеке, готовясь  к
занятиям. В полночь я находил под дверью записки от моей  доброй  хозяйки:
"К вам заходили три дамы и джентльмен. Я разрешила им подождать у  меня  в
гостиной, но в 10 часов мне пришлось их попросить. Своих фамилий и адресов
они не оставили. _Миссис Дорис Киф_". В другую ночь - такая же  записка  о
восьми посетителях. "Я не могу пустить в гостиную больше пяти посторонних.
Я попросила их уйти. _Миссис Дорис  Киф_".  Наконец,  в  четверг  вечером,
когда я был дома, мне позвонил Джо (Святой Джо), дежурный по ХАМЛ.
   - Тед, что происходит? Тут двенадцать человек - в большинстве старухи -
ждут вас в комнате для посетителей. Я сказал, что вы тут больше не живете.
Я не мог дать ваш новый адрес, потому что вы мне  самому  его  не  дали...
Вот,  еще  входят.  Чем  вы  занялись  -  открыли  бюро  найма?   Придите,
пожалуйста, отошлите их и скажите, чтобы больше не приходили.  Они  каждый
вечер понемногу приходят, но сегодня что-то особенное. У нас  Христианская
ассоциация молодых людей, а не приют для престарелых дам. Давайте  сюда  и
отгоните ваше стадо.
   Я поспешил туда. Толпа уже не  вмещалась  в  комнату  для  посетителей.
Некоторых я узнал - слуги из "Девяти фронтонов", "Оленьего парка"  и  даже
из дома миссис Крэнстон. Начались рукопожатия.
   - Ох, мистер Норт, совсем ревматизм замучил.
   - Ох, мистер Норт, так  спина  болит,  что  спать  не  могу,  всю  ночь
ворочаюсь.
   - Мистер Норт, рука - поглядите! Утром час не могу разжать.
   - Леди и джентльмены, я не врач. Я не знаю  азов  медицины.  Прошу  вас
обратиться к настоящему врачу.
   Стенания стали громче:
   - Ох, сэр, они только деньги берут, а ничего не помогают.
   - Мистер Норт, положите руку мне на колено. Бог вас вознаградит.
   - Сэр, нога. Шагу ступить не могу.
   Часть детства я прожил в Китае, и неизмеримые  беды  людские  были  для
меня не внове. Что я мог сделать? Во-первых, очистить вестибюль. Я наложил
руку там и сям; подержался за одну-другую лодыжку; крепко  провел  ладонью
по чьим-то хребтам. Особенно я налегал  на  затылки.  Я  старался  сделать
пациентам  _больно_  (они  вскрикивали,  зато  сразу   верили,   что   это
"помогает"). Мягко подталкивая их к выходу, я накладывал  ладонь  на  лбы,
бормоча по-латыни первые строки "Энеиды". Затем я сказал:
   - Это - последний раз. Больше не приходите. Вы должны всегда  ходить  к
своим врачам. Спокойной ночи, и благослови вас Бог.
   Вернувшись к миссис Киф, я рассеял толпу, собравшуюся и там.
   Я страшился воскресного вечера - и не зря. Подходя к "X", я еще  издали
увидел, что они опять собрались  и  привели  новых;  очередь  тянулась  из
общежития на тротуар. Я собрал их всех  вместе  и  устроил  посреди  улицы
митинг.
   - Леди и джентльмены, я ничем не могу вам помочь. Я болен так  же,  как
вы. У меня болит каждая  косточка.  Пожмем  руки  и  пожелаем  друг  другу
спокойной ночи.
   Я побежал обратно к дому  миссис  Киф,  где  тоже  собралась  толпа.  Я
распустил ее с теми же словами. Миссис Киф  наблюдала  за  нами  из  окна.
Когда посторонние ушли, она отперла мне дверь.
   - Ох, мистер Норт, я этого долго не выдержу. Я  запираю  дверь,  а  они
ходят вокруг дома и стучат в окна, как будто они нищие, а я их в метель не
пускаю погреться. Вот тут вам письмо принесли.
   "Дорогой мистер Норт, мне  было  бы  очень  приятно  увидеться  с  Вами
сегодня вечером в  половине  одиннадцатого.  Ваш  искренний  друг  _Амелия
Крэнстон_".
   В половине одиннадцатого  я  прибыл  на  Спринг-стрит.  Комнаты  быстро
пустели. Наконец  не  осталось  никого,  кроме  миссис  Крэнстон,  мистера
Гриффина и миссис Грант, ее главной помощницы по пансиону. Я сел  рядом  с
миссис Крэнстон, которая казалась сегодня особенно крупной, приветливой  и
благодушной.
   - Спасибо, что пришли, мистер Норт.
   - Простите, что долго не появлялся. Расписание у меня с каждой  неделей
все плотнее.
   - Да, мне докладывали... в  два  часа  ночи  разъезжаете  по  Авеню  на
велосипеде, подкармливаете диких животных. - Миссис Крэнстон было  приятно
показывать свое всеведение. - Миссис Грант, будьте добры,  скажите  Джиму,
чтобы принес напитки, которые я поставила в ледник. - Нам  подали  джин  с
содовой, а я уже  знал,  что  это  -  признак  чего-то  необычайного.  Она
понизила голос: - У вас неприятности, мистер Норт?
   - Да, мадам. Спасибо вам за письмо.
   - Вы стали очень знамениты в определенных кругах. В четверг  вечером  и
сегодня мои гости только о вас и говорили. Так или  иначе,  вы  вернули  к
жизни  доктора  Босворта,  и  теперь   он   скачет   по   округе,   словно
пятидесятилетний парнишка.  Так  или  иначе,  вы  избавили  мисс  Скил  от
головных болей. Слуги внимательно наблюдают  за  хозяевами,  мистер  Норт.
Сколько пациентов вас ждало сегодня вечером?
   - Больше двадцати пяти в одном месте и десяток в другом.
   - Через неделю очередь вытянется на квартал.
   - Помогите мне, миссис Крэнстон. Я люблю Ньюпорт. Я хочу пробыть  здесь
до осени. Нет у меня "электрических"  рук.  Я  мошенник  и  самозванец.  В
первый вечер я не мог выгнать их из здания. Вы бы видели их глаза -  лучше
быть мошенником и самозванцем, чем... жестоким. Я же не причинил им вреда,
правда?
   - Положите руки на стол ладонями кверху.
   Она провела по ним кончиками пальцев и, глотнув джина, сказала:
   - В вас что-то есть, я сразу это поняла.
   Я поспешно спрятал  руки.  Она  продолжала  ровным  голосом  с  обычной
спокойной улыбкой:
   - Мистер Норт, даже у самых счастливых и здоровых женщин - а нас  таких
мало - где-то сидит постоянный страх перед болезнью. Страх. Даже когда они
не думают об этом, они об этом думают. У большинства  мужчин  не  так:  вы
думаете, что будете жить вечно. Вы думаете, что будете жить вечно,  мистер
Норт?
   - Нет, мадам, - ответил я с улыбкой. - Я скажу:  "Руки  я  обе  грел  у
жизни очага; угаснет он, и я готов к уходу" [из стихов  английского  поэта
У.-С.Лендора (177