шесть пятнадцать вас устроит?
   Чем больше я узнавал Билла, тем больше им  восхищался.  Как-то  раз  он
пригласил меня на воскресный обед и познакомил с женой, замужней дочерью и
зятем - все до одного добротные родайлендцы.  Теперь  я  заметил,  что  он
чем-то встревожен. Он пристально посмотрел на меня и сказал:
   - Когда  вы  были  у  меня  в  гостях,  вы  нам  рассказывали  о  своих
приключениях. Как бы вы  отнеслись  к  маленькому  предприятию  не  совсем
обычного  свойства?  Если  вам  это  не  подходит,  вы  можете  отказаться
напрямик, и в наших отношениях ничего  не  изменится.  Тут  нужна  хорошая
смекалка, но и заплатят хорошо.
   - Конечно, Билл, особенно если смогу  вдобавок  услужить  вам.  Пошлите
меня на Северный полюс.
   - Это может привлечь внимание. Дело, что называется, конфиденциальное.
   - Как раз то, что я люблю.
   В четверть седьмого я вошел  в  его  кабинет,  заставленный  призами  и
кубками.  Билл  сидел  за  столом,  уныло  поглаживая  себя   по   коротко
остриженным седым волосам. Он сразу приступил к делу:
   - Мне подкинули задачку. Председателем  совета  директоров  у  нас  уже
довольно давно некий мистер Огастас Белл. Сам он  нью-йоркский  делец,  но
его жена и дочери большую часть года живут здесь. Уезжают в Нью-Йорк зимой
на несколько месяцев. Старшей дочери  Диане  -  лет  двадцать  шесть;  для
девушки ее круга это  много.  Тут  есть  поговорка:  "Она  стоптала  много
бальных туфель". Девушка горячая, беспокойная. Все знают, что в  Нью-Йорке
она стала водить компанию с неподходящими людьми. Попала в газеты  -  сами
понимаете, в какого рода газеты. Дальше - хуже. Года два с половиной назад
один из этих неподходящих типов приехал за пей сюда. Семья не  желала  его
знать. Тогда они  сбежали.  Перехватили  ее  довольно  быстро  -  полиция,
частные сыщики, все такое. Газеты захлебывались... Беда в том, что Ньюпорт
перестал быть курортом для молодых людей ее круга. Ньюпорт - для  среднего
возраста и выше. - Справившись с собой, Билл продолжал: - И вот  опять  то
же самое. Мать нашла в ее комнате письмо от мужчины. Все подготовлено  для
бегства послезавтра ночью. Поедут венчаться в Мэриленд. Понимаете,  мистер
Норт, с богатыми очень трудно иметь дело. Мистер Белл  полагает,  что  моя
прямая обязанность - все бросить, гнаться  за  двумя  взрослыми  людьми  и
как-то помешать им. Он больше не желает иметь дело с полицией  и  частными
сыщиками. Я, конечно, откажусь, и это может стоить мне места.
   - Билл, я попробую. Сделаю все, что  смогу.  -  Билл  молчал,  стараясь
совладать со своими чувствами. - А кто мужчина?
   - Мистер Хилари Джонс, руководит здесь физическим воспитанием в школах.
Ему года тридцать два, разведен, есть дочка. Все о  нем  хорошего  мнения,
включая  бывшую  жену.  -  Он  взял  большой  конверт.  -  Здесь  газетные
фотографии мисс Белл и мистера Джонса и вырезки о них. Вы водите машину?
   - Да, за четыре лета в  нью-гэмпширском  лагере  я  поездил  на  всяких
машинах. Вот мои права; действительны еще три недели.
   - Мистер Норт, я позволил себе большую вольность, и, надеюсь,  вы  меня
простите. Я сказал мистеру Беллу, что знаю  человека,  который  молод,  со
всеми ладит и, как мне кажется,  рассудителен  и  находчив.  Я  не  назвал
вашего имени, но сказал, что вы из Йейла. Мистер Белл тоже из Йейла. Но  я
не хочу, чтобы вы занимались этим ради меня. Вы  свободно  можете  сказать
мне, что это - темное, пакостное  дело  и  вы  не  желаете  иметь  к  нему
никакого отношения.
   - Билл, я возьмусь с удовольствием. Я люблю,  когда  надо  прибегать  к
тому, что вы назвала находчивостью. Я бы хотел услышать весь план  из  уст
самого мистера Белла.
   - Он не останется в долгу...
   - Стоп! Об этом я поговорю с ним самим. Когда я могу с ним встретиться?
   - Можете прийти ко мне в кабинет завтра в  шесть  часов  вечера?  Тогда
останется целый день для подготовки.


   Теперь мне придется повторить значительную часть  рассказанного,  но  я
хочу, чтобы читатель взглянул на это с другой точки зрения.  На  следующий
вечер, в шесть часов,  Билл  сидел  у  себя  в  кабинете.  Джентльмен  лет
пятидесяти  с  "подцвеченными",  как  мне  показалось,  усами  и  волосами
расхаживал по комнате, пиная стулья.
   - Мистер Норт, это мистер Белл. Мистер  Белл,  мистер  Норт.  Садитесь,
мистер Норт. - Мистер Белл не подает руки тренерам по  теннису.  -  Мистер
Белл, позвольте мне начать рассказ. Если я что-нибудь изложу  не  так,  вы
меня поправите. - Мистер Белл  мрачно  буркнул  и  продолжал  метаться.  -
Мистер Белл тоже  окончил  Йейлский  университет,  где  достиг  выдающихся
успехов в спорте. Почти двадцать лет, с перерывами, он  состоит  в  совете
казино, что свидетельствует о том, как его здесь ценят.  У  мистера  Белла
есть дочь, мисс Диана, которая отлично играет  в  теннис  на  этих  кортах
буквально с детских лет. Это чрезвычайно привлекательная  девушка,  у  нее
много друзей... Может  быть,  несколько  своевольная.  Вы  не  возражаете,
мистер Белл?
   Мистер Белл рубанул по шторе и опрокинул несколько кубков.
   - Мистер Белл  и  миссис  Белл  случайно  обнаружили,  что  мисс  Диана
собирается сбежать. Она уже раз убегала, но ее  довольно  быстро  вернули.
Оповестили полицию в трех или четырех штатах, и ее  доставили  домой.  Для
гордой девушки это унизительно.
   - О господи, Билл! Давайте же скорее!
   - Беллы, в общем, живут в Ньюпорте круглый год, но  держат  квартиру  в
Нью-Йорке и зимой несколько месяцев проводят там. Мистер Белл на  меня  не
посетует, если я скажу, что мисс Диана - девушка горячая  и  у  газетчиков
определенного  сорта  вошло  в  обыкновение  сообщать,  что  ее  видели  в
общественных местах с неподходящими знакомыми  -  включая  того  человека,
который был ее спутником в прошлом бегстве. - Я  смотрел  Биллу  в  глаза.
Видно было, что новоанглийский задор в нем все-таки  проснулся  и  мистеру
Беллу он спуску не даст. -  И  вот  миссис  Белл  случайно  наткнулась  на
письмо, спрятанное у дочери в белье.  Один  здешний  человек,  которого  я
немного знаю, уславливается с ней в письме о  встрече  завтра  ночью.  Они
намерены ехать в Мэриленд и там как можно скорее обвенчаться.
   - О господи, Билл, это невыносимо!
   - Билл, на чьей машине они едут? - спросил я.
   - На ее. Его машина -  школьный  грузовик,  в  котором  он  возит  свои
команды на состязания. Они уезжают с  острова  на  вечернем  десятичасовом
пароме в  Джеймстаун,  оттуда  на  пароме  в  Наррагансетт.  Мистер  Белл,
понятно, не хочет еще раз обращаться в полицию. И самое главное, семья  не
желает, чтобы опять появлялись статейки в  воскресных  приложениях  -  так
называемых скандальных листках.
   Мистер Белл сердито подступил к Биллу:
   - С меня хватит, Билл!
   - Это факты, мистер Белл, - твердо ответил тот. - Факты надо  выложить.
Мистер Норт должен знать, о чем  мы  его  просим.  -  Мистер  Белл  потряс
кулаками у него перед носом. - Идея состоит в том, мистер Норт, что вы  их
где-нибудь перехватите... где-нибудь, как-нибудь... и вернете  мисс  Диану
домой... Вы человек свободный, принудить вас никто не  может.  Мисс  Диана
взрослая женщина - а вдруг она наотрез откажется  вернуться  в  дом  отца?
Единственное одолжение, о котором вас просит  мистер  Белл  -  как  йейлец
йейлца, - это сделать попытку. Вы согласны попробовать?
   Я потупился.
   Я не верю, что во вселенной есть хоть капля смысла.  Я  думал,  что  не
верю в преданность и дружбу. Но вот Билл Уэнтворт,  и  он  может  лишиться
места, которое он занимал всю жизнь. И  этот  апоплексический  грубиян;  и
миссис Белл, которая перерывает комод двадцатишестилетней дочери в поисках
интимных писем и читает их.
   Конечно, я попробую - и добьюсь, чего надо. Но  мистеру  Беллу  я  тоже
спуску не дам.
   - Что же, по-вашему, я должен делать, мистер Белл?
   - Ну, поезжайте за ними. Лучше уехать за Наррагансетт: если  что-нибудь
предпримете,  то  не  слишком  близко  к  Ньюпорту.  Подождите,  пока  они
остановятся  поесть  и  переночевать.  Сломайте  им  машину.  Если   надо,
взломайте у них дверь. Объясните ей, что она  идиотка.  Какой  позор!  Она
сведет мать в могилу.
   - Вам известно что-нибудь позорное об этом человеке?
   - Что?
   - О мистере Джонсе - вы его знаете?
   - Да откуда? Он никто. Паршивый охотник за приданым. Шушера.
   - Мистер Белл, письмо мистера Джонса при вас?
   - Ну да, вот - будь оно проклято! - Он  вытащил  письмо  из  кармана  и
швырнул на ковер между нами. Билл и я - тоже "никто", "шушера".
   Билл встал и поднял его с пола.
   - Мистер Белл, мы просим мистера Норта помочь нам в  весьма  щекотливом
деле. Мы надеемся, что он с ним справится и что вы с миссис Белл пожелаете
его отблагодарить.
   В мистере Белле происходила внутренняя борьба. Придушенным  голосом  он
сказал:
   - Я очень расстроен. Прошу извинить, что бросил письмо на пол.
   Я сказал Биллу:
   - Мы положим его в большой конверт, запечатаем сургучом, адресуем  мисс
Белл и напишем: "Получено  от  мистера  Огастаса  Белла.  Не  прочитано  и
запечатано Уильямом Уэнтвортом и  Теофилом  Нортон".  Мистер  Белл,  можно
узнать, где ваша дочь познакомилась с мистером Джонсом?
   - Большую часть года мы живем в  Ньюпорте.  Дочь  а  многие  ее  друзья
входят в группу добровольного содействия местной больнице.  Диана  обожает
детей.  Она  встретилась  с  этим  Джонсом,  когда  он  навещал  там  свою
трехлетнюю дочь. Вульгарный и бессовестный охотник за  приданым,  как  все
остальные. Нам не раз приходилось отваживать этих мерзавцев. Тут все ясно.
   Единственное, что можно с таким человеком - это  выжидательно  смотреть
ему в глаза, как будто он сейчас изречет что-то на редкость  убедительное.
Без поддержки и  рукоплесканий  такие  люди  сморщиваются:  им  просто  не
хватает воздуха.
   Выдержав паузу, я заговорил:
   - Мистер Белл, я должен предложить несколько разумных условий.  Никакой
речи о вознаграждении быть не может. Я пошлю вам счет ровно на  ту  сумму,
которую потеряю из-за перерыва в моих занятиях. Это  -  возмещение,  а  не
плата за работу. Я хочу  иметь  в  распоряжении  машину,  темно-синюю  или
черную - желательно, чтобы на переднем сиденье  помещалось  три  человека.
Мне нужен хороший револьвер.
   - Зачем? - сердито спросил мистер Белл.
   - Я не буду пользоваться обычными боеприпасами;  я  их  изготовлю  сам.
Если полиция найдет машину вашей  дочери  на  обочине  в  Род-Айленде  или
Коннектикуте и шина ее будет прострелена обыкновенной пулей, это, пожалуй,
попадет в газеты. Я могу проколоть ее, так сказать,  натуральным  образом.
Мне нужен заклеенный конверт с  десятью  десятидолларовыми  банкнотами  на
покрытие некоторых расходов, если в них возникнет  нужда.  Думаю,  они  не
понадобятся;  в  этом  случае  я  верну  нераспечатанный  конверт  мистеру
Уэнтворту. И самое главное: справлюсь я или нет, я не скажу об  этом  деле
никому, кроме членов вашей семьи. Вы согласны на эти условия?
   Он проворчал:
   - Да, согласен.
   - Я составил договор с этими пятью условиями. Если  вас  не  затруднит,
подпишите.
   Он прочел договор и начал расписываться. Но вдруг поднял голову.
   - Однако...  разумеется,  я  заплачу  вам.  Я  готов  заплатить  тысячу
долларов.
   - В таком случае, мистер Белл, вы  должны  _нанять_  человека,  который
похитит мисс Белл. Меня на это не наймешь ни за какие  деньги.  Я  считаю,
что моя задача ограничивается убеждением.
   Он был ошеломлен, как будто его заманили в  ловушку.  Он  вопросительно
посмотрел на Билла.
   - Я впервые слышу об  этих  условиях,  мистер  Белл.  Мне  они  кажутся
разумными.
   Мистер Белл дописал свою фамилию и положил договор  на  стол.  Я  пожал
Биллу руку со словами:
   - Оставьте это соглашение у себя, ладно, Билл?  Завтра  в  шесть  часов
вечера я приду сюда за машиной. - Я поклонился мистеру Беллу и вышел.
   Дежурный в "X" одолжил мне карты дорог Род-Айленда  и  Коннектикута.  В
течение следующего дня я внимательно их  изучал.  Что  же  до  самодельных
боеприпасов, то это был просто блеф и хвастовство.  На  полигоне  в  форте
Адамс мы стреляли из револьверов пробковыми пулями с  гвоздиками,  которые
втыкались в мишень; я решил, что они смогут проткнуть шину, и купил пачку.


   Машина была прелесть. Я переправился на пароме в  Джеймстаун  пораньше,
но у второго парома ждал, пока не появилась машина Дианы  Белл.  За  рулем
сидела она сама. Я въехал за ними в огромный полутемный трюм. Когда  паром
отвалил, она вылезла из кабины и пошла между  машин,  вглядываясь  в  лица
сидящих. Увидев меня издали, она направилась прямо ко  мне.  Мистер  Джонс
шел за ней со смущенным видом. Я вылез из машины и стоял, дожидаясь ее,  -
не без восхищения; это была высокая статная женщина,  румяная,  с  темными
волосами.
   - Я знаю, кто вы, мистер Норт. Вы заведуете  детским  садом  в  казино.
Отец вас нанял шпионить за мной. Вы заслуживаете всяческого презрения.  Вы
- низшая форма человеческой жизни. На вас  смотреть  противно...  Ну,  вам
нечего сказать в свое оправдание?
   - Я здесь в другом качестве, мисс Белл.  Я  представляю  здесь  здравый
смысл.
   - Вы?!
   - Газеты поднимут вас на смех; вы погубите учительскую карьеру  мистера
Джонса...
   - Ерунда! Чушь!
   - Я надеюсь, вы с мистером Джонсом поженитесь и, как  подобает  женщине
вашего круга и положения, - в присутствии семьи, которая  будет  сидеть  в
церкви на передней скамье.
   - Я этого не потерплю! Я не потерплю, чтобы за мной гонялись и шпионили
полицейские ищейки и сыщики. Я с ума сойду. Я  желаю  поступать,  как  мне
нравится.
   Мистер Джонс прикоснулся к ее локтю:
   - Диана, давай все же выслушаем его.
   - Выслушаем? Выслушаем? Этого жалкого шпика?
   - Диана! _Послушай меня!_
   - Как ты смеешь мне приказывать? - И она закатила ему звонкую оплеуху.
   Я в жизни не видел человека более удивленного -  затем  униженного.  Он
опустил голову. А она продолжала кричать:
   - Я не потерплю слежки! Я никогда не вернусь в  этот  дом.  Украли  мое
письмо. Почему я не могу жить, как все люди? Почему я не  могу  жить,  как
мне хочется?
   Я повторил ровным голосом:
   - Мисс Белл, я здесь представляю здравый смысл. Я хочу избавить  вас  и
мистера Джонса от больших унижений в будущем.
   К мистеру Джонсу вернулся голос:
   - Диана, ты не та девушка, которую я знал в больнице.
   Она приложила ладонь к его красной щеке.
   - Ну, Хилари, неужели ты не понимаешь, какую чепуху он  несет?  Он  нас
опутывает; он пытается нам помешать.
   Я продолжал:
   - Переправа займет  примерно  полчаса.  Вы  позволите  нам  с  мистером
Джонсом подняться на верхнюю палубу и обсудить этот вопрос спокойно?
   Он сказал:
   - В любом случае я хочу,  чтобы  мисс  Белл  присутствовала  при  нашем
разговоре. Диана, я еще раз тебя спрашиваю: ты согласна его выслушать?
   - Ну так пошли наверх, - безнадежно сказала она.


   Большой салон наверху  выглядел  как  дешевая  танцплощадка,  брошенная
десять лет назад. Там  был  буфет,  но  сезон  еще  не  начался,  и  буфет
пустовал. Столы и стулья были покрыты ржавчиной  и  грязью.  Лампы  горели
сине-стальным  светом,   подходящим   разве   что   для   фотографирования
преступников. Даже Диана и Хилари - красивые люди - выглядели жутко.
   - Может быть, начнете вы, мисс Белл?
   - Как вы могли взяться за такое грязное дело, мистер Норт?  Мне  вас  в
казино показали дети. Они говорили, что любят вас.
   - Все, что вас интересует, я  расскажу  о  себе  потом.  Я  хочу,  чтоб
сначала вы сказали о себе.
   - Я познакомилась с Хилари в больнице - я там помогаю  на  добровольных
началах. Он сидел  у  кровати  своей  дочери.  Это  удивительно,  как  они
разговаривали. Я в него  влюбилась,  просто  глядя  на  них.  Отцы  обычно
приносят коробку конфет или куклу и ведут  себя  так,  как  будто  мечтают
оказаться подальше отсюда. Я люблю тебя, Хилари, и прости, что  я  ударила
тебя по лицу. Это больше никогда не повторится. -  Он  накрыл  ладонью  ее
руку. - Мистер Норт, я иногда теряю власть над  собой.  Вся  моя  жизнь  -
сплошная путаница и ошибки. Меня выгнали из трех школ. Если вы - и отец  -
утащите меня обратно в Ньюпорт, я покончу с собой, как тетя Дженнина. Ноги
моей не будет в этом Ньюпорте. Двоюродный брат Хилари в Мэриленде, где  мы
хотим пожениться, говорит, что там полно школ  и  колледжей  и  он  сможет
получить работу. У  меня  есть  немного  денег  -  мне  их  завещала  тетя
Дженнина. И мы сможем заплатить за операции,  которые  понадобятся  дочери
Хилари в будущем году. А теперь, мистер Норт, что на  это  скажет  здравый
смысл, которым вы все время хвастаете?
   Наступило молчание.
   - Благодарю вас, мисс Белл. Теперь, может быть, выскажетесь вы,  мистер
Джонс?
   - Вы, наверное, не знаете, что я разведен. Моя жена итальянка.  Адвокат
посоветовал ей  сказать  судье,  что  мы  не  сошлись  характерами,  но  я
по-прежнему считаю ее прекрасным человеком... Сейчас она работает в  банке
и... говорит, что счастлива. Мы оба из наших заработков вносим за  лечение
Линды. Когда я увидел Диану, на ней был халат в голубую полоску. Я увидел,
как она наклонилась над кроватью Линды, и подумал,  что  более  прекрасной
женщины я не встречал. Я не знал, что она из богатой семьи. Мы встречались
за вторым завтраком в Шотландской кондитерской... Я хотел прийти к ее отцу
и матери, как принято, но Диана решила, что толку от этого не  будет...  и
поступить надо так, как мы сегодня поступили.
   Молчание. Теперь моя очередь.
   - Мисс Белл, я должен вам кое-что сказать. Я не хочу вас обидеть. И  не
собираюсь мешать вашему  замужеству  с  мистером  Джонсом.  Я  по-прежнему
выступаю как представитель здравого смысла. Зачем вам бежать?  Вы  человек
слишком заметный. Любой ваш поступок вызывает шум. Вы свою норму побегов с
женихами израсходовали. Мне это неприятно говорить, но знаете ли вы, что у
вас есть  прозвище,  известное  миллионам  семейств,  читающих  воскресные
газетки?
   Она глядела на меня с яростью.
   - Какое?
   - Я вам не скажу... Оно не грязное и не пошлое, просто неуважительное.
   - _Какое прозвище?_
   - Прошу прощения, но я  не  намерен  участвовать  в  пересудах  дешевых
журналистов.
   Я лгал. Ну, может быть, наполовину. А кроме того - кому от этого хуже?
   - Хилари, я пришла сюда не для того, чтобы меня оскорбляли!
   Она встала. Она принялась ходить по залу. Она схватилась за горло,  как
будто у нее было удушье. Но суть до нее дошла. Она снова крикнула:
   - Почему я не могу жить, как все люди? - Наконец она обернулась к столу
и  презрительно  сказала:  -  Ну  так   что   вы   предлагаете,   господин
Проныра-Здравый-Смысл?
   - Я предлагаю этими же  паромами  вернуться  в  Ньюпорт.  Вы  вернетесь
домой, как будто просто катались вечером на машине. Позже я дам  несколько
советов, как вам с мистером Джонсом просто и достойно пожениться. Отец сам
выдаст вас замуж, а мать, как полагается, будет плакать, сидя на церковной
скамье. И детей, с  которыми  вы  подружились,  в  церкви  будет  столько,
сколько вместится. Тут же будут десятки спортивных команд мистера  Джонса.
Газеты напишут:  "Любимица  ньюпортской  детворы  вышла  замуж  за  самого
популярного ньюпортского учителя".
   Было видно, что ее ослепила эта  картина,  -  но  она  прожила  трудную
жизнь:
   - Как этого добиться?
   -  Плохую  рекламу  вы   кроете   хорошей   рекламой.   У   меня   есть
друзья-журналисты и здесь, и в  Провиденсе,  и  в  Нью-Бедфорде.  Наш  мир
купается в рекламе. Появятся статьи о замечательном  мистере  Джонсе.  Его
выдвинут на "Лучшего учителя года в Род-Айленде".  Мэру  придется  принять
это к сведению. "КТО ДЕЛАЕТ БОЛЬШЕ ВСЕХ ДЛЯ БУДУЩЕГО  НЬЮПОРТА?"  Выпустят
медаль. Кто больше всех достоин вручать эту медаль?  Ну,  конечно,  мистер
Огастас Белл, председатель совета директоров Ньюпортского казино.  Бельвью
авеню