ро собрать и обучить войско. Даже если там много  свободных  молодых
мужчин, много денег, много  оружия.  А  кони  моего  войска  роют  землю
копытами на границе! Что еще? Ты смотрел в магическое зеркало?
   Советник замялся.
   - Это нечестивое деяние, - напомнил он осторожно. - Святая церковь не
одобряет, даже запрещает подобное. Это все от дьявола, с чем я согласен.
   Конрад отмахнулся.
   - Я тоже согласен. Покаюсь, принесу жертвы... тьфу,  воскурю  фимиам.
Могу в монастырь или на церковную утварь сбросить часть добычи.  С  этим
решим, ты знаешь. Так ты смотрел?
   Советник замялся еще больше. Я осторожно перелетел на другую сторону,
рассмотрел его лицо, в самом деле  бледное,  жалкое,  с  уныло  повисшим
длинным носом.
   - Смотрел, ваше величество.
   - И что?
   - Многое непонятно, ваше величество. Вы же знаете, мало видеть,  надо
еще правильно истолковать...
   - Говори! - потребовал Конрад.
   - То, что я увидел, можно истолковать как вашу славную  победу,  ваше
величество.
   Конрад захохотал:
   - Ну вот! А я что говорил?
   - Но, ваше величество, я увидел не меньшую славу,  даже,  осмеливаюсь
сказать, еще большую славу обретет Арнольд.
   Конрад оборвал смех, глаза полезли на лоб. Потом вдруг лицо озарилось
широкой улыбкой:
   - Ну конечно!.. Так  и  должно  быть.  Когда  мои  войска  неудержимо
ворвутся в его страну, убивая и поджигая, когда рухнут ворота его замка,
то Арнольд  вспомнит,  что  он  был  великим  воином  -  возможно,  даже
величайшим - и выйдет ко мне с мечом в руке. Он побьет сотни моих лучших
воинов, а потом падет с мечом в руке.  Это  красивая  смерть.  Достойная
героя! Я велю похоронить его с почестями, пусть его слава будет с ним. А
мне достанется его королевство. Ведь достанется же?
   Голос был злым, требовательным. Советник вздрогнул, сказал торопливо:
   - Достанется, достанется! Только вот... Конрад взревел люто:
   - Что еще?
   Советник поклонился, его уже трясло от страха.
   - Я хотел бы, чтобы ваше величество получили от своей затеи  все  то,
что задумали.
   Бертран поверил моему рассказу сразу, но Ланзерот потребовал, чтобы я
описал  все  помещение.  Я  добросовестно  перечислил  столы  и  стулья,
гобелены на стенах. Ланзерот внезапно спросил, где стоит статуя воина  в
голубых доспехах. Я ответил, что никакой статуи в голубом  не  видел.  И
вообще ни одной статуи в помещении нет. Ланзерот нахмурился. Я не понял,
то ли такая статуя в самом деле была, а  теперь  убрали,  то  ли  рыцарь
просто ловит меня на лжи.
   С другой стороны, понятно, что  Ланзерот  не  просто  бывал  у  этого
Конрада, но и прекрасно знает, где  там  и  что.  А  с  одного  раза  не
запомнить так, чтобы и через годы помнить обивку стульев  и  узоры  всех
гобеленов.
   Принцесса слушала, бледная и со сжатыми кулачками.  Видно  было,  что
она разрывается от  желания  помочь  благородному  королю,  на  которого
готовятся совершить нападение, но нас от тех  мест  отделяют  не  только
степи и горные хребты.
   Когда я закончил рассказ, Бертран заговорил первым:
   - Конрад чересчур самонадеян. Он уже не  раз  получал  по  голове  от
соседей. В том числе и от  Арнольда.  Арнольд  дважды  его  разбивал,  а
уцелел Конрад лишь потому, что Арнольд не преследовал его и не добивал в
его же собственном королевстве. А сейчас, как бы ни ослабил Арнольд свою
армию, он сумеет на какое-то время остановить  вторжение...  Там  только
одно место, где Конрад может провести войска, - это узкая долина  Черных
Мхов.
   Ланзерот сказал зло:
   - А потом? Численный перевес есть численный перевес.
   - Арнольд выиграет время, - пояснил Бертран. - За это время он начнет
спешно набирать новое войско.
   - Не успеет, - бросил Ланзерот. - Сам знаешь, что не успеет.
   - Не успеет, - согласился Бертран. - Но две недели продержится?
   - Даже три, - согласился Ланзерот. - Люди Арнольду  преданы  и  будут
сражаться даже в самом  безнадежном  положении.  Пока  все  не  полягут,
Конрад через Долину не пройдет. Но потом войска Конрада хлынут в  Галли,
как саранча.
   Бернард сказал победно:
   - А вот и ошибаешься! Ты забыл, что нам до замка всего дней десять.
   - Рассчитываешь на баронов? - быстро спросил Ланзерот.
   - Да. Они ждут эти мощи больше, чем наши защитники. Как  только  мощи
окажутся в замке, окрестные бароны пришлют  войска  нам  на  помощь.  Мы
сможем сразу же отослать их в Черные Мхи. Даже если совместными усилиями
не отбросим Конрада обратно, то задержим. За это время Арнольд соберет и
приведет огромное свежее войско!
   Ланзерот подумал, двинул плечами.
   - Это может сработать, - объявил он. - Но... слишком много всяких  ям
на дороге. К тому же нам самим придется еще как несладко.
   Принцесса сказала твердо:
   - Королю Арнольду надо помочь. Он ревностный защитник христианства. С
его падением оголится правый фланг огромного фронта, где мы  совместными
усилиями сдерживаем натиск сил Тьмы.
   Ланзерот поморщился, ответил с заметным холодком:
   - Ваше высочество, я готов помочь королю Арнольду уже просто  потому,
что это благородный и честный человек.  И  очень  хороший  король,  смею
заметить.
   Принцесса вздрогнула и чуть отвела взгляд. Мне показалось, что легкий
румянец коснулся ее щек. Я ощутил, что уже ненавижу этого рыцаря.
   Пока готовились к дороге, Бернард подозвал меня кивком, быстро провел
палкой на земле черту.
   - Вот смотри! Волов без тебя запрягут, а ты пока уясни. По ту сторону
- Тьма, туда пока не смотри. Это наш Зорр. Слева королевство  Ирам,  уже
захвачено Тьмой, еще дальше - Пекланд, там  тоже  Тьма.  Справа  от  нас
Мордант, о нем уже говорил. Что впереди - ясно,  там  захваченные  Тьмой
земли Скарландов, Гор - ланда, Гиксии. Нам сейчас даже важнее, что у нас
в тылу! А в тылу  сразу  за  Зорром  и  расположено  королевство  Галли,
которым правит благородный король Арнольд. Мы идем чуть левее, на  стыке
земель королевства Сакранта и Галли, а с той стороны Галли и расположено
королевство Алемандрия с королем Конрадом во главе!
   Я всмотрелся, кивнул.
   - Если Конрад захватит территорию Галли, то Зорр окажется  окруженным
со всех сторон, верно?
   - Почти так, - прорычал Бернард с  такой  ненавистью,  словно  это  я
захватил и приватизировал эти земли. - Король Алексис ничего не  делает,
чтобы изгнать проникающие сюда отряды нечисти. Его можно считать с Тьмой
заодно. Король Конрад хоть на словах и  противник  Тьмы,  но  торгует  с
черными королями, его люди ездят в их земли, за черный кордон, а сам он,
говорят, принимает у себя во дворце черных магов. Нам надежнее  было  бы
ехать через земли короля Арнольда, но мы спешим отчаянно, потому  у  нас
путь прямой, как птица летит. Так что мы должны гнать и гнать, но успеть
привезти святые мощи! Только так успеем собрать войско на помощь  королю
Арнольду.
   Он говорил и постукивал огромным кулаком по колену. Мне казалось, что
нога с каждым ударом погружается в землю, как вбиваемая паровым  молотом
свая.
   Я спросил осторожно:
   - А что насчет сокращения контингента? Я  имею  в  виду  войск?  Дело
вообще - то правильное, но вовремя ли? Лицо Бертрана омрачилось.
   - Король Арнольд - слишком хороший король. Когда-то  великий  воин  и
полководец, он сумел не только завоевать себе королевство, но  и  сделал
его самым богатым, процветающим. Разбойники были истреблены, с  распрями
покончено, а претендентов на престол  он  развесил  на  деревьях  вокруг
замка. С тех пор никто не смел нарушать законы. Дороги стали  свободными
и безопасными, а налоги он велел собирать самые малые. Быстро  строились
города, плодился народ, а неурожаи обходили эти края из года в  год.  Да
что там говорить! Простолюдины  в  его  деревнях  одевались  лучше,  чем
благородные люди в соседних королевствах! Слуги пили и ели на золоте,  а
в соседних королевствах не всякий барон мог позволить себе медное блюдо,
а чаще ел с деревянного. Но...
   - Что-то случилось? - спросил я е сочувствием.
   Бернард с досадой стукнул кулаком с такой силой, что я услышал хруст.
Но кулак оставался цел, как и коленная чашечка. Похоже, треснула  земная
кора.
   - Отважному королю заморочили голову проклятые богословы!  Понимаешь,
наши священники говорят: Христос сказал, не мир я вам  принес,  но  меч!
Этих я понимаю, дело говорят. Христос нам принес меч, которым мы  должны
бороться со Злом. Но есть и другие, что мямлят  что-то  про  возлюбление
врага своего, даже про то, что врагу  надо  сдаться,  подставить  другую
щеку... Это, по-моему, даже не священники, а  переодетые  слуги  сатаны.
Словом, короля охмурили как раз эти, проклятые.  Арнольд  уменьшил  свою
армию впятеро, а потом еще вдвое. Для народа, конечно, это  лучше  -  не
кормить и не содержать сорок тысяч здоровенных молодых мужчин, но нельзя
же забывать, что мы на свете не одни!
   Я кивнул.
   - Понятно. Соседние короли тут же зашевелились.
   - Еще бы! Страна богатейшая, а охрана с каждым годом все хуже. Первым
сообразил король Хенгучот, он послал Арнольду  посла  со  словами:  "Моя
армия сильная, а твоя нет. Ты должен признать мою власть,  отдать  трон.
Если ответишь отказом, я вторгнусь в твои земли, сожгу  города  и  села,
истреблю народ, а тебя самого посажу в клетку и  буду  держать  в  своем
зверинце".
   - И что же?
   - Ну, тогда Арнольд еще не успел сократить армию так, как  сейчас.  А
его полководец Гунт, царство ему небесное,  едва  это  услышал,  то,  не
дожидаясь приказа короля, тут же вторгся в земли Хенгучота. Его.  войска
стояли на границе, им оставалось только вскочить  на  коней  и  вытащить
мечи из ножен.  Словом,  королевство  Хенгучота  перестало  существовать
всего за неделю войны. Правда, потом Арнольд  велел  разыскать  потомков
Хенгучота и с почетом вернул им трон, но соседние короли урок запомнили.
   - Увы, - сказал я, - не навечно.

Глава 13

   После  моего  сообщения  Асмер  настегивал   волов   непрестанно,   я
забеспокоился, не падут ли они через пару суток такого бега, это  же  не
"КамАЗы", что могут сто тысяч без капремонта. А если не успеем  сменить,
то потащим мощи и, как теперь знаю, связки оружия на себе?
   Ехал поближе к Бернарду,  и  хотя  странная  пропасть  между  мной  и
отрядом не уменьшалась, а напротив,  ширилась,  однако  Бернард,  верный
своей идее "с черта хоть шерсти клок", терпеливо отвечал на мои вопросы,
рассказывал, сообщал, объяснял.
   Первопоселенцы, как я уже видел, не вели записей,  не  до  того,  но,
когда пришли первые монахи, на этих землях уже были два молодых свирепых
королевства,  что  соприкоснулись  краями,  а  потом  начали  борьбу  за
влияние.
   Кто первым пролил кровь, неизвестно, однако благосостояние  Аммандрии
и  Галли  зависело  от  противостояния  королевских  родов  Конрадов   и
Арнольдов. Трижды Конрад Третий вторгался в Галли и  обкладывал  жителей
данью, но восемь раз Арнольд  Четвертый  переходил  перевал  с  огромным
войском и осаждал стольный град Алемандрии - Конрадбург. Всякий  раз  он
отступал, получив огромный выкуп. Знатоки говорили, что Арнольд отступал
зря, у него были все преимущества, но другие  возражали,  что  захватить
столицу чужой страны легче, чем удержаться  в  той  стране.  Арнольд  не
хотел, чтобы его победоносное войско щипали из лесов, он уходил  так  же
красиво, как и вторгался на плечах отступающей армии Конрада,  а  увозил
богатейшую добычу.
   Потом несколько десятков лет, если не веков,  борьба  продолжалась  с
переменным успехом. Обычно новую войну начинали  Конрады,  им  досталась
горячая кровь предков, что не могла мириться не только с поражением,  но
вообще со стоянием на месте. Когда в Галли кузнецы открыли секрет стали,
а оружейники научились ковать доспехи из металла, о который ломались или
гнулись мечи из простого сыродутного железа,  Конрад  Седьмой  воспрянул
духом, все силы бросил на увеличение армии, а сотни оружейников  сутками
напролет готовили новые доспехи, ковали  мечи,  топоры,  копья  с  этими
удивительными стальными остриями.
   События последних десятков лет и без летописей были свежими в  памяти
стариков, передавались из уст в уста. Пятьдесят лет  тому  назад  Конрад
Двенадцатый собрал самое могучее  войско,  какое  только  создавалось  в
Алемандрии, и  двинул  его  на  окончательное  завоевание  Галли.  Армия
Арнольда была распущена на постой, время было, как никогда, удобное  для
разгрома...
   Но случилось так, что на перевале конь Конрада испугался  выскочившей
из - под копыт косули, шарахнулся в сторону, и Конрад вылетел из  седла.
К несчастью, это было в таком месте, что он ударился головой,  не  сумел
удержаться за обледенелые камни и соскользнул  в  пропасть.  Трое  суток
пытались его вытащить, но началась снежная  буря,  что  длилась  неделю.
Время было потеряно, войско устало, да и без предводителя  какой  поход,
надо срочно возвращаться, пока юного сына погибшего короля  не  сместили
заговорщики.
   Пока подрастал юный король, он и  не  думал  о  завоеваниях,  слишком
хорошо наставники расписали ему  прошлые  сражения,  в  которых  перевес
обычно был не на стороне Конрадов. И только через  четырнадцать  лет  он
ощутил себя достаточно  сильным,  знающим  и  умеющим,  чтобы  повторить
попытку своего отца.
   Увы, на тот раз войско  было  пожиже,  а  охрана  перевала  надежнее.
Войско было  остановлено  сперва  на  перевале,  а  потом  ему  пришлось
столкнуться с конницей, где Арнольд использовал новую  тактику  стрельбы
на скаку тяжелыми стрелами. Войско Конрада понесло такие потери, что  он
отказался от попыток идти дальше, вернулся и больше о войне не думал.
   Однако его наследник, Конрад Блистательный, это нынешний король,  сев
на престол, начал готовиться к войне сразу, ибо престол  получил  уже  в
сорок лет, засиделся без мужского дела. Я прервал:
   - Это что же, Арнольды такие голуби?  Ни  разу  не  пытались  напасть
сами?
   - Почти, - ответил Бернард с  презрительной  усмешкой.  -  Разумеешь,
земля Арнольда изначально была богаче. И зверя больше, и рыбы в реках, и
земля обильнее. Так что от Конрада все равно туда бежал народ.  Арнольду
было дешевле торговать, ловко обирая соседа, чем  воевать.  Правда,  был
случай, когда после  устойчивого  мира  в  течение  десяти  лет  попытку
захватить земли соседа предпринял король Арнольд Девятый.  В  Алемандрии
была сумятица: король умер, не оставив  наследника,  бароны  взялись  за
оружие и претендовали на трон. Арнольд спешно набрал войска из  соседних
областей и быстро двинул их на  захват  столицы.  Увы,  мятежные  бароны
разом обратили оружие на пришельцев. Разгром был почти полный,  Арнольду
пришлось уносить ноги.
   - Ну, наконец-то! А почему сами не воспользовались плодами победы?
   - Да теперь уже и  не  разобраться.  Историки  вроде  бы  сошлись  во
мнении, что можно было бы на плечах  отступающих  ворваться  в  Галли  и
захватить ее  всю  целиком,  а  помешала  только  раздробленность  самих
баронов. Свою землю защитили, сражаясь беззаветно  и  храбро,  а  вот  в
чужую надо выбрать предводителя, идти под его знаменем, выкрикивать  его
боевой клич, а ведь всякий знал, что самый  древний  и  благородный  род
именно у него самого, и вести объединенное войско должен  только  он,  и
никто другой. Ладно, Дик, ты мне зубы не заговаривай! А  то  спрашиваешь
бог знает о чем. Ты о деле спрашивай, о деле! Ты вон порхаешь, как божий
мотылек, что хорошо, конечно. Мотыльки господу угодны.  Но  если  бы  ты
попробовал, скажем, слетать к Арнольду и шепнуть на ухо, что Конрад  уже
собрал войска? Шепнуть на ухо, что надо бы побыстрее послать  войска  на
перехват...
   Я удивился, что к нашему разговору прислушиваются, ибо почти сразу же
издали Рудольф рыкнул:
   - И что помощь придет! Ему можно  даже  рассказать,  что  везем  мощи
Тертуллиана.
   Асмер же только одобрительно кивнул, гикнул и понесся к Ланзероту.
   Теперь ехали  компактной  группой,  даже  Ланзерот  перестал  уезжать
далеко вперед. Я приписал это своим ночным полетам, большие отряды я  не
видел вблизи, а мелкие разбойничьи шайки  нас  не  страшили.  А  если  я
замечал отряд всадников,  которые  могли  повредить  нам,  утром  быстро
меняли маршрут, избегали опасности, а потом снова  ложились  на  прежний
курс.
   Но если Ланзерот теперь чаще всего  ехал  вблизи,  иногда  вполголоса
разговаривал со священником или принцессой, я в непонятном  раздражении,
которое страшился назвать истинным именем, уезжал либо далеко в сторону,
лишь бы не терять повозку  из  виду,  либо  вперед,  разведывая  дорогу.
Ланзерот не возражал, то ли  не  прочь,  чтобы  я  свернул  шею,  то  ли
предпочитал разговаривать с принцессой вне досягаемости моих ушей.
   Однажды вот так  я  ехал,  на  ходу  выхватывал  меч,  делал  взмахи,
привставал  на  стременах  и   обрушивал   страшный   удар   на   голову
воображаемого противника,  причем  шатался  от  собственных  богатырских
взмахов все меньше и меньше. Но все-таки, чтобы хохоту  было  меньше,  я
старался держаться в такие минуты вне видимости подлинных героев.
   Сегодня перед обедом увлекся настолько, что как-то потерял не то счет
времени, не то ориентировку. Во  всяком  случае,  когда  из-за  деревьев
показался бредущий навстречу громадный конь, на котором  сидел  Бернард,
массивный, привычно широкий и ничуть не удивленный тем, что видит меня с
мечом в длани, я устыдился, начал оглядываться, как  же  получилось  так
глупо...
   Бернард подъехал, суровое лицо было мрачным.
   Глаза покраснели от напряженного вглядывания в границу между землей и
небом.
   - Бернард!
   Он пустил коня прямо ко мне.
   - А, ты здесь...
   - Как ты тут очутился? - спросил я удивленно. -  Вы  ж  с  Ланзеротом
остались охранять повозку. Он отмахнулся.
   - Ланзерот справится. Я подумал, что ты сейчас  в  опасности  больше,
чем Ланзерот или я.
   - А где опасность? - ответил я.
   - Везде, - ответил он. Губы слабо дернулись, будто пытался изобразить
улыбку, но не получилось. - Везде.
   Я сказал осторожно:
   - Я слышал, что мы все равно не отступим?
   - Ни за что, - ответил он. - Но надо еще и довезти до места... Что  у
тебя есть еще, помимо этого? Я пожал плечами.
   - Да все вроде бы... Вот еще топор, нож. Он нетерпеливо отмахнулся.
   - Ерунда. У них такие же топоры, а то и получше.  И  ножи  из  лучшей
стали. Я говорю о талисманах; амулетах... Ну, что тебя защищает?  Что-то
же да защищает?
   Я подумал, снова пожал плечами.  Это  мои  родители,  пережив  период
советского  атеизма,  самозабвенно  собирали  гороскопы,  называли  себя
козлами и водолеями, плевали через левое плечо, соблюдали  счастливые  и
несчастливые дни, слушали по ящику шарлатанов-астрологов, но я  как  раз
уже из следующего поколения, мы насмотрелись на дурь родителей и  теперь
верим только в Интернет и атомарное строение вселенной.
   - Я сам себя защищаю, - ответил я. Он покачал головой.
   - Ты не понимаешь. В этом  мире  существует  магия,  Дик.  Хорошая  и
плохая. А у людей есть амулеты, что защищают их души, а иной раз и тела.
Что у тебя за амулет?
   Я насторожился, медленно расстегнул  рубашку.  Вобравший  тепло  тела
крестик не ощущался на груди. Кончики  пальцев  коснулись  металлической
поверхности, мне почудилось едва слышное покалывание,  словно  от  слабо
заряженной батарейки.
   -  Это  мне  подарил  один  священник,  -  сказал  я.  -   Когда   мы
останавливались в городе с ночевкой. Но я  не  думаю,  что  в  нем  есть
какая-то мощь.
   Я не добавил, что тогда забыл  выбросить,  а  потом  просто  перестал
замечать такую крохотульку. Он протянул руку.
   - Покажи.
   Я с трудом снял через голову цепочку, глаза Бернарда застыли, а  лицо
напряглось. Я протянул ему крестик, Бернард  отшатнулся,  сказал  сквозь
зубы:
   - Нет, так нельзя... Иначе... иначе  его  мощь  перейдет  ко  мне,  и
амулет станет защищать меня! Нельзя, чтобы ты остался совсем  беззащиты.
Оберни его во что - нибу