его места Лидия видела коридор,  частично  пострадавший  от  огня,  и
выходящие в него другие дверные проемы,  вероятно,  амбар  для  хранения
зерна и мукомольню. Длинный коридор был  залит  ослепительным  солнечным
светом, струившимся сквозь обгоревшие стены и потолок.
   Взгляд Лидии наткнулся на что-то яркое.  Пакет  картофельных  чипсов.
Еще два пакета с ореховыми крекерами и печеньем с сыром, которые  Гаррет
ел во время остановки в карьере. Бутылки с содовой и минеральной  водой.
Раньше Лидия их не видела.
   Зачем Гаррет припас  здесь  еду?  Сколько  времени  они  проведут  на
полусгоревшей мельнице? Гаррет говорил, что только одну ночь, но запасов
еды хватит на целый месяц. Неужели она  будет  находиться  в  плену  так
долго?
   Не выдержав, Лидия спросила:
   - Как Мери-Бет? Ты с ней ничего не сделал?
   - Как же, сделал, - язвительно произнес мальчишка. - По-моему, с  ней
все в порядке.
   Отвернувшись, Лидия уставилась на столбы пыли, выхваченные в коридоре
солнечными  лучами.  Оттуда  доносился   монотонный   скрип,   по   всей
вероятности, мельничного колеса.
   - Я ее забрал с собой только, чтобы быть уверенным, что с ней  ничего
не  случится,  -  продолжал  Гаррет.  -  Мери-Бет   хотела   уехать   из
Таннерс-Корнера. Ей очень нравится побережье. Черт побери, а кому оно не
нравится? Уж там лучше, чем в этом дерьмовом Таннерс-Корнере.
   Возбужденно защелкав пальцами,  он  вскрыл  пакет  с  чипсами.  Жадно
засунув в рот  несколько  пригоршней,  Гаррет  зачавкал,  роняя  крошки.
Прервавшись, он осушил за один присест целую банку "кока-колы"  и  снова
принялся за чипсы.
   - Мельница сгорела два года назад, - вдруг сказал Гаррет.  -  Понятия
не имею, кто это сделал. Тебе нравится этот звук? Шум колеса? Я от  него
балдею. Колесо крутится и крутится. Это напоминает  мне  песню,  которую
когда-то постоянно распевал дома мой отец. "Колесо вращается..."
   Опять набив рот чипсами, он заговорил, но первое время Лидия не могла
разобрать ни слова. Наконец Гаррет проглотил то, что было у него во рту.
   - ...бывать здесь. Можно сидеть всю ночь напролет, слушая  перекличку
цикад и лягушек. Если я дохожу до побережья, как мы  собираемся  сделать
сейчас, я провожу ночь там. Тебе очень понравится ночной океан.
   Внезапно умолкнув,  Гаррет  порывисто  наклонился  к  Лидии.  Слишком
напуганная,  чтобы  смотреть  ему  в  глаза,  девушка  опустила  взгляд,
чувствуя, что Гаррет ее пристально рассматривает. Вдруг он опустился  на
землю рядом с ней.
   Лидия поморщилась от отвращения, ощутив запах его тела,  ожидая,  что
его руки вот-вот потянутся к ее груди, прикоснутся к бедрам.
   Однако Гаррета, похоже, она нисколько не интересовала. Подняв камень,
он что-то вытащил из-под него.
   - Многоножка.
   При виде длинной зеленовато-желтой твари Лидию едва не стошнило.
   - Я их очень люблю, - улыбнулся Гаррет.  -  Они  такие  милые,  -  он
пустил многоножку по своей  руке.  -  Они  не  насекомые.  Что-то  вроде
двоюродных братьев. Опасны многоножки только тогда, когда  их  обижаешь.
Кусаются они очень больно. Местные индейцы толкли их в ступах,  а  затем
натирали ядом наконечники стрел. Если многоножку напугать,  она  брызнет
на  врага  струйкой  яда  и  постарается   убежать.   Хищник   надышится
отравленных газов и умрет. Здорово, правда?
   Умолкнув, Гаррет принялся внимательно  изучать  многоножку  так,  как
Лидия смотрела бы на своих  племянников,  с  радостным  чувством,  почти
любовью.
   Девушка поймала себя на том, что ее начинает захлестывать безотчетный
ужас. Она сознавала, что ей нужно  сохранять  спокойствие,  не  выводить
Гаррета из себя, подыгрывать ему. Однако при  виде  этой  отвратительной
твари, ползающей по его  руке,  покрытого  угрями  лица  парня,  красных
слезящихся глаз, крошек чипсов на подбородке, от  звуков  его  щелкающих
пальцев ее охватила паника.
   Переполненная  отвращением  и  страхом,   Лидия   услышала   или   ей
показалось, что до нее донесся тихий голос, твердящий:
   "Да, да, да!" Он мог принадлежать только ее ангелу-хранителю.
   Да, да, да!
   Лидия  упала  на  спину.  Гаррет  улыбнулся,  радуясь   прикосновению
многоножки к его коже и недоумевая, что же задумала девушка.  А  она  со
всей силы выбросила вперед обе ноги. У нее были сильные ноги,  привыкшие
стоять весь рабочий день. От мощного удара Гаррет отлетел  назад,  глухо
ударившись головой о стену, и, ахнув, сполз на землю. И  тут  же,  издав
громкий звериный крик, схватился за руку: должно  быть,  многоножка  его
укусила.
   Да! Лидия торжествующе  вскочила  на  ноги  и,  не  разбирая  дороги,
бросилась к помещению мукомольни в глубине коридора.
 
Глава 12 
 
   По мнению Джесса Корна, они находились совсем рядом с карьером.
   - Нам идти еще минут пять, - сказал помощник  шерифа  Амелии.  Затем,
взглянув на нее пару раз украдкой, после некоторого колебания добавил:
   - Знаете,  я  хотел  вас  спросить...  Когда  появилась  индейка,  вы
вытащили пистолет... Ну, и в Блэкуотер-Лендинг, когда  нас  напугал  Рич
Калбо... У вас так получается... это что-то. Похоже, вы умеете "забивать
гвозди".
   От Роланда Белла Сакс  знала,  что  на  Юге  это  выражение  означает
"стрелять".
   - Одно из моих увлечений.
   - Правда?
   - Это легче, чем заниматься бегом, - улыбнулась Сакс,  -  и  дешевле,
чем ходить в спортивный клуб.
   - Стрельбой серьезно увлекаетесь?
   Она кивнула.
   - Я состою в клубе стрельбы из пистолета Северного побережья.
   - Вот как? - оживился Корн. - Участвуете в соревнованиях?
   - Точно.
   - И я этим увлекаюсь! Ну, и по тарелкам из  ружья  тоже  стреляю,  но
больше всего люблю пистолет.
   Сакс тоже предпочитала пистолет, но сейчас ей меньше  всего  хотелось
обсуждать это с Джессом Корном, явно неравнодушным к ней.
   - Вы сами готовите боеприпасы? - спросил он.
   - Да. 38-го и 45-го калибров. Конечно, только не  патроны  кольцевого
воспламенения. Самое трудное - получить пули без внутренних раковин.
   - Ого! Вы сами льете пули?
   - Верно, - призналась Амелия,  вспоминая,  что  в  то  время  как  по
субботам, изо всех квартир в доме, где она жила,  доносились  аппетитные
ароматы домашних пирогов и жаркого, ее кухня  благоухала  ни  с  чем  не
сравнимым запахом расплавленного свинца.
   - А  я  нет,  -  виновато  признался  Джесс.  -  Я  покупаю  отборные
спортивные боеприпасы.
   Несколько минут они прошли молча, не отрывая глаз от земли.
   - Знаете, - глуповато улыбнулся Джесс Корн, убирая светлые  волосы  с
мокрого  от  пота  лба,  -  я  покажу  вам  свою  лучшую...   -   Увидев
вопросительный взгляд Амелии, он продолжал:
   - Я имел в виду, каков ваш лучший результат? По неподвижной мишени? -
Не заметив, что она колеблется, Джесс решил ее подбодрить:
   - Ну же, не стесняйтесь.  Это  только  спорт.  Конечно,  я  занимаюсь
стрельбой больше десяти лет, так что у меня опыт побогаче.
   - Две тысячи семьсот, - сказала Сакс.
   Джесс кивнул.
   - Ну да, это я и имел в  виду.  Поочередно  из  трех  пистолетов,  по
девятьсот очков на  каждый,  это  неплохой  результат.  Но  максимум  вы
сколько выбивали?
   -  Две  тысячи  семьсот  очков,  -  повторила  Амелия  и  тотчас   же
поморщилась от острой боли, пронзившей ноги, терзаемые артритом.
   Джесс  внимательно  посмотрел  на  нее,  уверенный,  что  она  шутит.
Убедившись, что Сакс не собирается смеяться или хотя бы  улыбнуться,  он
нервно хихикнул.
   - Но это же максимальный результат.
   - О, я так не каждый раз стреляю. Но вы спросили,  каков  мой  лучший
результат.
   - Но... - Джесс изумленно вытаращил глаза. - Я ни  разу  не  встречал
никого, кто выбил бы две семьсот.
   - Вот теперь встретил, - громко рассмеялся Нед. - И не расстраивайся,
Джесс, это же только спорт.
   - Две тысячи семьсот очков...
   Молодой помощник шерифа покачал головой.
   Сакс пожалела о том, что не соврала. Теперь Джесс Корн,  узнав  о  ее
снайперских способностях, окончательно влюбится в нее.
   - Слушайте, когда все это закончится, - робко заговорил он, - если  у
вас найдется свободное время, может быть, мы  выберемся  на  стрельбище,
израсходуем немного боеприпасов?
   "Лучше коробка специальных  патронов  "Винчестер"  38-го  калибра,  -
подумала Сакс, - чем чашка кофе  под  аккомпанемент  жалоб  о  том,  как
трудно встретить настоящую женщину в Таннерс-Корнере".
   - Посмотрим, как будет со временем.
   - Свидание назначено, - сказал Джесс, употребив слово,  которое  Сакс
так не хотела услышать.
   - Вот, - воскликнула Люси, - смотрите!
   Они вышли на опушку, и впереди открылся карьер.
   Сакс показала знаком, чтобы все  пригнулись.  Проклятье,  как  же  ей
больно! Она ежедневно принимала кондротин и глюкозамин, но сырой  климат
Северной  Каролины  был  сущим  адом  для  ее  бедных  суставов.  Амелия
взглянула на огромный котлован, ярдов двести в длину  и  не  меньше  ста
футов в глубину. Желтые стены,  напоминавшие  старую  кость,  уходили  в
зловонную  зеленоватую  воду.  Вокруг  карьера  на  двадцать  ярдов  вся
растительность погибла страшной смертью.
   - Держитесь подальше от воды, - предостерегающе  прошептала  Люси.  -
Она плохая. Когда-то здесь купались подростки. Раньше сюда любил  ходить
и мой племянник - младший брат Бена. Но потом я показала ему  фотографии
Кевина Доббса, утонувшего в карьере. Его тело пролежало в  воде  неделю.
Племянник больше ни разу туда не наведывался.
   - По-моему, такой подход рекомендовал доктор Спок, - заметила Сакс.
   Люси рассмеялась.
   Сакс снова подумала о детях.
   Только не сейчас, только не сейчас...
   Телефон у  нее  на  груди  завибрировал.  Приближаясь  к  цели,  Сакс
отключила звуковой сигнал.
   Амелия ответила на вызов. Сквозь  треск  в  трубке  послышался  голос
Райма.
   - Сакс, где вы?
   - Вышли к карьеру, - шепотом ответила Сакс.
   - Гаррета не видно?
   - Мы только что явились. Пока никаких следов. Сейчас  начнем  поиски.
Все строения разрушены, так что не представляю, где он может  прятаться.
Зато куча мест, где мальчишка способен был расставить ловушки.
   - Сакс...
   - В чем дело, Райм? - она похолодела, услышав его мрачный тон.
   - Должен тебе сказать одну вещь.  Я  только  что  получил  результаты
анализа ДНК и серологического исследования той салфетки, что ты нашла на
месте преступления сегодня утром.
   - И?
   -  Это  действительно  семя  Гаррета.  А  кровь...  она   принадлежит
Мери-Бет.
   - Он ее изнасиловал, - в ужасе прошептала Амелия.
   - Сакс, будь осторожна, но действуй быстро. Боюсь, у  Лидии  осталось
совсем немного времени.
 
*** 
 
   Она спряталась в темном  грязном  ларе,  где  давным-давно  хранилось
зерно.
   Руки  у  нее  были  связаны  за  спиной,  головокружение  от  жары  и
обезвоживания  организма  не  проходило.  Лидия  Йохансон,   спотыкаясь,
выбежала в коридор, прочь от того места, где корчился на земле Гаррет, и
спряталась здесь, в крохотном  помещении  под  мукомольней.  Когда  она,
проскользнув внутрь, закрыла за собой дверь,  не  меньше  десятка  мышей
пробежали по ее ногам, и девушке пришлось призвать на  помощь  всю  силу
воли, чтобы не закричать.
   Теперь  она  прислушивалась  к  шагам  Гаррета,  перекрывающим  скрип
медленно вращающегося жернова.
   Постепенно первый отчаянный порыв прошел, и  Лидия  начала  жалеть  о
своем решительном поступке. Но  пути  назад  нет.  Она  сделала  Гаррету
больно, и он, если найдет ее, жестоко  отомстит.  От  него  можно  ждать
всего. Ей остается только попытаться спастись бегством.
   Нет, решила Лидия, так рассуждать нельзя. В одной из религиозных книг
она прочла, что такой вещи, как "попытаться", нет.  Или  человек  что-то
делает, или не делает. Она не попытается бежать, она обязательно  убежит
отсюда. Ей надо верить в себя.
   Лидия выглядывала в  щель,  прислушиваясь.  Гаррет  находился  где-то
поблизости. Бормоча что-то себе под нос, он распахивал двери, осматривая
все помещения. Лидия рассчитывала, что он подумает, будто она убежала  с
мельницы через пролом в обгоревшей стене, но судя  по  его  методическим
поискам, он знал, что его  пленница  до  сих  пор  здесь.  Оставаться  в
сундуке нельзя. Гаррет обязательно ее  найдет.  Выглянув  в  приоткрытую
дверь, Лидия увидела, что его нет, и, выскользнув из укрытия,  поспешила
в соседнее помещение, стараясь ступать как можно бесшумнее.  Оттуда  был
только один выход: лестница, ведущая на второй  этаж.  Задыхаясь,  Лидия
полезла наверх.  Поскольку  руки  у  нее  были  связаны,  она  не  могла
сохранять равновесие и постоянно налетала на стены и кованые перила.
   Из коридора донесся голос Гаррета.
   - Ты заставила ее укусить меня! Мне больно, больно! Жаль, что она  не
ужалила тебя в глаз или в член! Будь ты проклят, мать твою!
   Лидии наконец удалось добраться до второго этажа. Гаррет все еще  был
внизу. Утробно завывая, он распахивал одну за другой все двери.  Девушке
показалось, она слышит отвратительное щелканье его пальцев.
   Ее снова захлестнула паника. К горлу опять подступила тошнота.
   Помещение наверху оказалось  просторным.  Широкие  окна  выходили  на
обгоревшую часть мельницы. Единственная дверь  оказалась  незапертой,  и
Лидия, толкнув ее, вышла к двум огромным жерновам.  Деревянный  механизм
мельницы сгнил, и жернова не  двигались.  Скрип,  который  она  слышала,
издавало водяное колесо, приводимое в действие отведенным рукавом ручья.
Ржавая вода стекала по деревянным лопастям в узкую глубокую яму, похожую
на колодец. Дна Лидия не увидела. Должно быть, поток  вливался  назад  в
ручей где-то ниже по течению.
   - Стой! - послышался сердитый оклик.
   Девушка испуганно вздрогнула. В  дверях  стоял  Гаррет.  Его  красные
глаза округлились от ярости, а на руке  вздулась  огромная  черно-желтая
опухоль.
   - Ты заставила ее ужалить меня! - пробормотал он, с ненавистью  глядя
на Лидию. - Она мертва. Мне пришлось ее убить! Я этого не хотел,  но  ты
меня заставила! А ну, шевели своей задницей!  Спускайся  вниз,  я  свяжу
тебе ноги.
   Гаррет шагнул вперед.
   Лидия посмотрела на его выступающие скулы, сросшиеся брови,  огромные
руки и налитые яростью глаза. У нее перед глазами мелькнули разрозненные
картины: больной, медленно угасающий  от  рака,  и  Мери-Бет  Макконнел,
такая веселая и жизнерадостная. Мальчишка, жадно набивающий рот чипсами.
Ползающая по его руке  многоножка.  Щелкающие  пальцы.  Долгие  одинокие
вечера, наполненные ожиданием звонка от единственного мужчины.  Утреннее
появление с цветами в  Блэкуотер-Лендинг,  хотя  в  действительности  ей
этого совсем не хотелось...
   Вынести этого Лидия не могла.
   - Подожди! - примирительным тоном произнесла она.
   Заморгав, Гаррет застыл на месте.
   Улыбнувшись ему, как она улыбалась неизлечимо  больным,  и,  мысленно
простившись со своим возлюбленным, Лидия со связанными за спиной  руками
бросилась головой вперед в узкий колодец, на дне которого темнела вода.
 
*** 
 
   Перекрестие оптического прицела остановилось  на  плечах  рыжеволосой
полицейской из Нью-Йорка.
   "Какие красивые волосы", - подумал Мейсон Джермейн.
   Они с Натаном  Грумером  смотрели  с  вершины  холма  на  заброшенный
карьер. От поискового отряда их отделяло ярдов сто.
   Натан наконец пришел к заключению, которое он должен был сделать  еще
полчаса назад.
   - Рич Калбо здесь не при чем.
   - Верно. Но, не совсем.
   - То есть? Что значит: "не совсем"?
   - Калбо где-то здесь, рядом. Вместе с Шоном О'Сарианом.
   - О, этот парень хуже двух Калбо.
   - Не спорю, -  согласился  Мейсон.  -  И  Гаррисом  Томелем.  Но  нас
интересуют не они.
   Натан снова посмотрел на трех своих коллег и рыжеволосую приезжую.
   - Я уже понял. А  с  чего  это  ты  целишься  в  Люси  Керр  из  моей
винтовки?
   Мейсон неохотно опустил "Рюгер".
   - Потому что я не захватил бинокль, мать его. И смотрел я не на Люси.
   Они  стали  спускаться  вниз.  У  Мейсона  из  головы   не   выходила
рыжеволосая. Красавица Мери-Бет. И Лидия. Еще он думал о том, что  порой
жизнь складывается совсем не так, как хочется. Например, Мейсон Джермейн
знал, что к настоящему времени он уже должен был получить повышение.  Он
знал, что ему следовало действовать жестче и настойчивее, подавая рапорт
о повышении. Так же, как ему стоило вести себя  иначе,  когда  пять  лет
назад Келли бросила его  ради  водителя-дальнобойщика.  Если  уж  на  то
пошло, ему необходимо было вести себя иначе до того,  как  она  от  него
ушла.
   И он должен был совершенно иначе вести первое дело  Гаррета  Хэнлона.
То самое, когда Мег Бланчард, очнувшись  ото  сна,  обнаружила,  что  ее
грудь, лицо и руки облепили осы. Сто тридцать семь  укусов  и  медленная
мучительная смерть.
   А сейчас ему приходится расплачиваться за все свои ошибки. Его  жизнь
превратилась в однообразные вечера с бокалом  виски  на  крыльце  своего
дома. У него даже не хватало сил заставить себя выйти в лодке на Пако на
рыбалку за окунями. Бесконечные угрюмые мысли о том, как  исправить  то,
что, наверное, уже нельзя исправить. Он...
   - Так ты мне все-таки скажешь, что мы будем делать? - спросил Натан.
   - Мы ищем Калбо.
   - Но ты же только что сказал... - Натан беспомощно умолк. Увидев, что
Мейсон не отвечает, он шумно вздохнул. - До дома Калбо,  где  мы  должны
находиться, отсюда шесть или семь миль. Мы на северном берегу  Пако,  со
снайперской винтовкой, а из тебя слова не вытянешь.
   - Ну почему же, я говорю. Слушай: если Джим  спросит,  то  мы  искали
здесь Калбо.
   - А на самом деле?
   На дистанции в пятьсот ярдов  Натан  Грумер  из  своей  винтовки  мог
сбивать со сливы плоды. За пять минут он  исправлял  любую  неполадку  в
машине. За скульптуры, которые  Натан  вырезал  из  дерева,  можно  было
запросто получать по  пятьсот  долларов,  если  бы  ему  вздумалось  ими
торговать. Но дальше этого его таланты и способности не простирались.
   - Мы должны взять мальчишку, - сказал Мейсон.
   - Гаррета?
   - Да, Гаррета. Кого еще? Они найдут  его  для  нас,  -  он  кивнул  в
сторону рыжеволосой и помощников шерифа. - А мы его возьмем.
   - Что значит "возьмем"?
   - Натан, ты в него выстрелишь. И убьешь наповал.
   - Убью наповал?
   - Так точно.
   - Подожди-ка. Я не собираюсь портить свою карьеру только потому,  что
у тебя зуб на этого мальчишку.
   - У тебя не карьера, - отрезал Мейсон, - у тебя  работа.  И  если  не
хочешь с нее вылететь, делай то, что я тебе говорю. Так вот,  слушай.  Я
говорил с ним. С Гарретом. Тогда,  когда  я  расследовал,  как  он  убил
других людей.
   - Да. Вот как? Хотя конечно.
   - И знаешь, что он мне сказал?
   - Нет. А что?
   Мейсон отчаянно силился придумать что-нибудь правдоподобное. Наконец,
вспомнив  сосредоточенность  Натана,  часами  шкурившего  вырезанную  из
соснового дерева утку, помощник шерифа сказал:
   - Гаррет заявил, что без колебания убьет любого представителя закона,
который встанет у него на пути.
   - Он так и сказал? Этот недоносок?
   - Да. Глядя мне прямо в глаза. И  добавил,  что  с  нетерпением  ждет
такого момента. Сказал, что больше  всего  ему  хочется  первым  пришить
меня, но он будет довольствоваться любым, кто подвернется ему под руку.
   - Сукин сын! Ты Джиму об этом говорил?
   - Ну конечно. А ты как думал? Но он не придал  моим  словам  никакого
значения. Я хорошо отношусь к Джиму Беллу. Ты это знаешь. Но, если  быть
честным, его больше заботит не работа,  а  то,  как  бы  сохранить  свое
теплое местечко.
   Натан кивнул, и Мейсон с изумлением отметил, как же легко он купился,
даже не догадываясь, какое еще чувство может двигать его напарником.
   Меткий стрелок задумался.
   - А у Гаррета есть оружие?
   - Не знаю. Но скажи мне, Натан,  разве  у  нас  в  Северной  Каролине
трудно раздобыть огнестрельное оружие? Тебе не приходила в голову  фраза
"хоть вагон"?
   - Ты прав.
   - Понимаешь, ни Люси, ни Джесс, ни  даже  Дж