од моста и полез вверх по скользкому берегу.
   - Ну, - с нетерпением накинулся на него Умник. - Как думаешь, рванет?
   - Рванет, куда денется, - успокоил товарища Туз. Он промок  насквозь,  но
даже не замечай этого. - А вдруг Они найдут взрывчатку до того, как...
   - Послушай, папаша, - перебил его Туз. - Высунь башку из окна и послушай.
   Умник так и сделал. Через некоторое время ему показалось, что в  перерыве
между раскатами грома он  слышит  человеческие  крики.  Затем  неожиданно  и
совсем отчетливо - револьверный выстрел.
   - Мистер Гонт нашел для Них занятие, - успокаивал товарища  Туз.  -  Этот
старикашка хитрющий, сукин сын. - Он насыпал на ноготь порошка, понюхал сам,
а потом протянул порцию Умнику. - Валяй, папаша, пришла пора подзаправиться.
   Умник склонил голову и  глубоко  втянул  носом.  Они  отъехали  от  моста
приблизительно за семь минут до того, как к нему подъехал Алан Пэнгборн.
   Под мостом черная стрелка таймера приблизилась к отметке 30.
 
6 
 
   Туз Мерилл и Дэнфорт Китон - он же Умник,  он  же  папаша  Зиппи,  он  же
мистер Жаба - медленно ехали в своем фургоне под проливным  дождем  по  Мейн
Стрит, словно Дед Мороз со Снегурочкой  в  колеснице,  оставляя  там  и  сям
гостинцы. Дважды мимо них с завывающей  сиреной  промчалась  машина  полиции
штата, но никому и в голову не пришло обратить внимание на фургон с рекламой
телевидения, которых скопилось огромное множество в этот день в городе.  Как
и говорил Туз, мистер Гонт нашел Им занятие.
   Пять динамитных шашек и таймер они оставили на  пороге  Похоронного  бюро
Сэмуэльса. По соседству размещалась  парикмахерская.  Обернув  локоть  углом
одеяла, Туз выбил стекло в двери. Он сомневался, чтобы в парикмахерской была
установлена сигнализация, но если даже и так, едва ли полиция в такое  время
обратит внимание на позывные. Умник передал ему готовую бомбу (они соединяли
запалы с таймером при помощи проволоки, которой было  в  достатке),  и  Туз,
просунув ее в образовавшееся отверстие, бросил. Бомба откатилась к креслу  ј
1 и таймер начал отсчет с отметки 25.
   - Теперь вряд ли кто-нибудь зайдет сюда побриться в ближайшее время,  Туз
подмигнул Умнику, и тот тихонько захихикал.
   Затем они стали работать в четыре руки: Туз подложил бомбу в  Галакси,  а
Умник подбросил другую в ночную депозитную щель городского банка. Когда  они
оба одновременно возвращались к фургону, небо  осветилось  вспышкой  молнии.
Именно тогда старинный вяз рухнул в Касл Стрит. Они постояли некоторое время
на тротуаре, глядя в том направлении, откуда послышался оглушительный треск,
и решили, что взрывное  устройство,  заложенное  под  мостом,  сработало  на
двадцать минут раньше срока, но ожидаемого огненного зарева не последовало.
   - Скорее всего молния в дерево ударила, - предположил Туз. - Пошли.
   Когда они отъезжали от тротуара - Туз сидел за рулем на  этот  раз,  мимо
них  проехала  машина  Алана.  За  непроглядной  стеной  ливня  водители  не
разглядели друг друга.
   Новоявленные друзья направились к закусочной Нэн. Туз снова выбил  стекло
в двери и оставил бомбу с  таймером  на  отметке  20  у  стойки  с  кассовым
аппаратом. В тот момент, когда они отъезжали,  небо  снова  пронзили  стрелы
молний, и вслед за этим погасли все уличные фонари.
   - Вот это да! - радостно завопил Умник. - Электричество вырубилось.
   Фантастика! Поехали к зданию муниципалитета. Давай взорвем его к чертовой
матери!
   - Слушай, папаша, там легавых - деваться некуда. Ты разве не видел их?
   - Они охотятся за собственными хвостами, - воскликнул Умник и нетерпеливо
отмахнулся. - А когда наши игрушки начнут срабатывать, они закрутятся вокруг
своей оси еще быстрее. Кроме того, сейчас темно, и  мы  можем  пройти  через
помещение суда, с другой стороны. Наша отмычка ко всем дверям подходит.
   - Ну ты гигант, папаша! - восхитился Туз.
   Умник скромно улыбнулся.
   - Ты тоже, Туз, ты тоже.
 
7 
 
   Алан остановил машину в  одном  из  секторов  автостоянки  перед  Нужными
Вещами, выключил мотор и некоторое время сидел,  глядя  на  магазин  мистера
Гонта. В витрине на этот раз висело объявление:
 
   ВЫ ГОВОРИТЕ - ЗДРАВСТВУЙТЕ
   Я ГОВОРЮ - ДО СВИДАНИЯ, ДО СВИДАНИЯ, ДО СВИДАНИЯ
   МНЕ НЕИЗВЕСТНО, ПОЧЕМУ ВЫ ГОВОРИТЕ ЗДРАВСТВУЙТЕ
   Я ГОВОРЮ - ПРОЩАЙТЕ
 
   Молния вспыхивала и гасла, словно гигантская неоновая реклама, и в  свете
ее витрина магазина выглядела пустым незрячим глазом.
   И все же в глубине души Алан чувствовал, что, несмотря  на  объявление  и
замок на двери,  в  магазине  кто-то  есть.  Мистер  Гонт,  безусловно,  мог
покинуть город в панике и  растерянности  -  еще  бы,  столько  полицейских,
носящихся, словно куры, которым поотрубали головы, не делая ничего,  но  при
этом создавая суету и иллюзию активной деятельности там, где вопросы, скорее
всего, могли быть решены гораздо проще. Но образ мистера Гонта за  долгое  и
тяжкое путешествие из клиники в Брайтоне  приобрел  в  уме  Алана  очертания
некоего Бэтмена-мстителя или Джокера. Этот человек представлялся Алану  тем,
кто способен в качестве шутки  пристроить  у  приятеля  в  туалете  вентиль,
который будет не сливать содержимое из  унитаза,  а,  наоборот,  выплевывать
наружу - такое своеобразное чувство юмора, представьте себе.
   Станет ли этакий тип - из тех, что ради шутки  подложат  тебе  кнопку  на
стул или сунут  зажженную  спичку  между  пальцев  ног,  пока  ты  спишь,  -
улепетывать, когда ты на этот стул сядешь или  проснешься,  засучив  ногами?
Конечно, не станет. Иначе какой смысл во всем этом веселье?
   "Я уверен, что ты где-то поблизости, - думал Алан. - Ты хочешь досмотреть
представление до конца, повеселиться от души. Разве не так, сукин ты сын?".
   Он сидел в машине и пытался представить себе человека, способного сплести
такую густую и ажурную сеть и затянуть в нее столько жертв. Он  был  слишком
глубоко погружен в свои размышления, чтобы заметить  машину,  припаркованную
по соседству, - старую, скорее старинную, но сконструированную удивительно -
длинную, гладкую, обтекаемую - похожую на некое аэродинамическое устройство.
Это был, можете не сомневаться, "такерталисман".
   "Как тебе это удалось? - спрашивал мысленно Алан. - Еще на многие вопросы
тебе предстоит ответить, но на этот - немедленно. Каким образом ты  все  это
устроил? Как тебе удалось за кратчайший  срок  узнать  о  нас  так  много?".
"Брайан сказал, что мистер Гонт вообще  не  человек".  При  свете  дня  Алан
отбросил бы эту мысль, как отбросил предположение, что амулет Полли  явление
сверхъестественное. Но теперь, в темноте, зажатый  в  кулак  разбушевавшейся
стихией,  глядя  на  витрину  магазина,  белесую  как  бельмо,  он   начинал
задумываться о том, что эта идея не лишена мрачного смысла. Он вспомнил, как
приходил к магазину, чтобы познакомиться с мистером Гонтом, вспомнил,  какое
странное ощущение появилось у него,  когда  он  прижимался  лицом  к  стеклу
витрины и загородился с обеих сторон ладонями,  чтобы  не  отсвечивало.  Ему
показалось тогда, что за ним наблюдают, хотя в магазине не было ни  души.  И
не просто наблюдают, а  со  злобой  и  ненавистью.  Чувство  было  настолько
сильное, что он на мгновение перепутал свое собственное отражение в стекле с
лицом наблюдателя.
   Как глубоко было тогда это чувство...  как  настоятельно.  А  потом  Алан
вспомнил то, что говаривала ему бабушка, когда он был еще маленьким:  "Голос
дьявола слаще меда".
   "Брайам сказал...".
   Каким образом мистер Гонт проник в самые глубокие  тайники  Касл  Рок?  И
почему, ради всего святого, именно Касл Рок - такого крошечного и  ничем  не
приметного городишки?
   "...мистер Гонт вообще не человек".
   Внезапно Алан резко наклонился к полу со стороны  пассажирского  сидения.
Он уже думал, что эта штука  исчезла,  вывалилась  каким-нибудь  образом  из
машины во время долгого переезда, но  пальцы  его  тут  же  натолкнулись  на
жестяную округлость банки. Оказывается, она просто закатилась  под  сидение.
Он выудил ее оттуда, разогнулся, и знакомый внутренний голос, притихший было
с того времени, как Алан оказался в палате у Шона Раска (а может быть, он  и
не смолкал, просто Алан был слишком  занят  другими  проблемами),  заверещал
снова, счастливый, что его наконец услышали.
   "Эй, Алан, привет! Я тут немного задержался, ты уж извини, но не надолго,
как видишь. Что там у тебя? Банка  с  орешками?  Нет,  конечно,  всего  лишь
имитация, правда? Это  последняя  игрушка,  купленная  Тоддом  в  Обурне,  в
Магазине Новинок, правильно? Банка с этикеткой  орешков-ассорти  совсем  как
настоящая, а внутри - змея. Пружина, завернутая  в  хлопчатобумажную  ткань.
Когда он показал ее тебе -  глаза  сияют,  губы  улыбаются,  помнишь?  -  ты
сказал: положи эту дурацкую штуку назад. Лицо его сразу огорченно вытянулось
и уголки губ поползли вниз, но ты сделал вид,  что  не  замечаешь,  так?  Ты
сказал ему... Постой, что ты ему сказал?".
   - Дураки быстро расстаются с деньгами,  -  с  тоской  в  голосе  напомнил
самому себе Алан.
   Он вертел банку в руках и вспоминал лицо Тодда. Вот что я ему сказал.
   "Ну дааа, тоооочно! - Радостно завопил голос. - Как я мог забыть.
   Хорошо, что ты мне напомнил! Хорошо, что ты напомнил  нам  ОБОИМ.  В  тот
день только Энни спасла положение и сохранила мир в семье -  попросила  тебя
сменить гнев на милость и разрешить Тодду купить эту игрушку. Она сказала...
ну надо же, опять забыл. Что она сказала?".
   - Она сказала, что игрушка и в самом деле  забавная,  что  Тодд  во  всем
повторил меня самого и что ребенком он будет всего лишь раз в жизни.
   Голос Алана охрип и дрожал. У него уже глаза были на мокром месте.  Ну  и
что? Ну и что, в конце концов? Почему он не может позволить себе  поплакать,
если знакомая боль вернулась и окутала сердце старым рваным половиком?
   "Больно,  правда?  -   спросил   голос   его   депрессии   -   виноватый,
самоистязающий - спросил с сочувствием, которое, как  казалось  Алану,  было
насквозь фальшивым. -  Так  больно,  как  будто  существуешь  внутри  старой
песенки в стиле кантри, повествующей об утерянной любви и погибших детях.
   Когда  так  болит,  ничего  хорошего  не  жди.  Спрячь  банку  обратно  в
"бардачок", приятель. И забудь о ней. На следующей  неделе,  когда  кончится
все это безумие, продашь старую машину вместе с банкой. А почему бы  и  нет?
Это ведь всего-навсего дешевый розыгрыш,  который  может  прийтись  по  душе
ребенку и таким, как Лилэнд Гонт. Забудь о ней. Забудь...".
   Алан заставил голос замолчать. До сих пор он не знал,  что  способен  это
сделать,  и  теперь  обрадовался,  в   будущем   такая   способность   может
пригодиться... если, конечно, у него есть будущее. Он вертел в руках банку и
старался смотреть на нее не как на символ погибшего сына, а как  на  предмет
собственных иллюзионных опытов: волшебную палочку, цилиндр  с  двойным  дном
или печально известный складной букет, до сих пор скрывающийся под  ремешком
часов.
   Волшебство, чудо - разве не ради этого все усилия? Но волшебство и чудеса
тоже бывают разные. Злой волшебник не стремится вызвать у людей восхищение и
счастливый смех, он ставит своей целью превратить  их  в  стадо  разъяренных
быков - и все равно это волшебство. А какова  основа  всякого  чуда?  Обман.
Змея пяти футов длиной, состряпанная из пружины и ткани и спрятанная в банке
из-под орехов... или. Алан подумал о Полли, болезнь,  которую  подносят  как
исцеление.
   Он открыл дверь машины и вышел под проливной дождь,  так  и  не  выпустив
банки из левой руки. Теперь, справившись с первым, самым  тяжелым,  приливом
чувств, он с некоторым удивлением вспоминал,  как  противился  покупке  этой
игрушки. Всю свою жизнь он восхищался  чудесами  и  будь  сам  ребенком,  не
удержался бы от искушения купить такую змею в банке. Так  почему  же  он  не
хотел, чтобы игрушку покупал Тодд? И старался  даже  не  замечать  огорчения
сына от своего отказа. Не ревновал ли он к юности Тодда и его энтузиазму?  А
может быть, разучился восхищаться простыми чудесами? Почему?
   Алан не знал. Уверен был только в одном - этот  трюк  понравится  мистеру
Гонту, и поэтому он взял банку с собой.  Нагнувшись  снова  в  машину,  Алан
достал из ящика с инструментами на заднем сидении большой фонарь  и,  пройдя
мимо капота "такер-талисмана", так и не обратив на него внимания, вошел  под
зеленый навес магазина Нужные Вещи.
 
8 
 
   Ну, вот я и здесь. Наконец я здесь.
   Сердце в груди Алана билось тяжело,  но  ровно.  Перед  мысленным  взором
смешались воедино лица погибшей жены, сына и маленького Шона Раска. Еще  раз
взглянув на объявление в витрине, он  подергал  за  ручку  двери.  Она  была
заперта. Над головой хлопал полотняный навес, намокший под дождем.
   Выходя из машины, он засунул банку-игрушку  в  карман  сорочки  и  теперь
потрогал, как будто черпая от нее силу и спокойствие.
   - Ладно, - пробормотал он. - Я пришел, хотите вы этого или нет.
   Он повернул фонарь и обратным концом  разбил  стекло  в  двери.  Подождал
немного, предполагая,  что  завоет  сигнализация,  но  ничего  подобного  не
произошло. Или Гонт не включил ее, или она  вообще  отсутствовала.  Просунув
руку в образовавшуюся дыру, подергал дверную ручку изнутри. Она повернулась,
и Алан Пэнгборн впервые ступил за порог магазина Нужные Вещи.
   Прежде всего ему в нос ударил крепкий запах - застоявшийся и вязкий.
   Так пахнут не новые магазины,  а  помещения,  долгое  время  остававшиеся
нежилыми, месяцы или даже годы. Сжимая в  правой  руке  рукоятку  пистолета,
лучом фонаря в левой он водил по стенам и углам зала. Гладкий  пол,  гладкие
стены и несколько стеклянных витринных стоек, абсолютно пустых. Товар исчез.
Все было покрыто густым слоем пыли без единого следа на ней.
   Здесь не было ни души долгое-долгое время. Но как это возможно, когда  он
своими глазами видел, как сюда входили и  отсюда  выходили  люди  в  течение
целой недели?
   Потому что он вовсе не человек. Потому что голос дьявола слаще меда.
   Алан сделал пару шагов, продолжая освещать все закоулки торгового зала  и
вдыхая пыльный музейный запах, повисший в воздухе. Оглянувшись, увидел,  как
вспыхнула молния за окном и как четко отпечатались на полу  его  собственные
следы. Он снова повернулся и еще  раз  медленно  прошелся  лучом  фонаря  по
помещению, справа налево вдоль витринных стоек и прилавка, на котором мистер
Гонт держал кассовый аппарат... на этом самом месте луч замер.
   На прилавке стоял  видеомагнитофон,  а  рядом  с  ним  телевизор  "сони",
маленький, такие берут с собой в машину  во  время  путешествий,  в  корпусе
огненно-красного  цвета.  Провод  был  обернут  вокруг  телевизора,   а   на
видеомагнитофоне что-то лежало. В свете фонаря  Алану  показалось,  что  это
книга, но он не был уверен.
   Прежде всего, подойдя к прилавку, он осмотрел телевизор,  покрытый  таким
же густым слоем пыли, как и все остальное. Провод,  обернутый  вокруг  него,
оказался коротким кабелем со штекерами на обоих концах. Алан переместил  луч
фонаря на предмет, лежавший на видеомагнитофоне, и понял, что это не  книга,
а видеокассета в черном футляре и без всяких обозначений.
   Рядом с кассетой  лежал  запыленный  белый  конверт.  На  нем  заглавными
буквами было напечатано:
 
   ВНИМАНИЮ ШЕРИФА АЛАНА ПЭНГБОРНА
 
   Он положил пистолет и фонарь на одну из  витринных  стоек,  взял  в  руки
конверт, открыл его, и оттуда выпал один-единственный листок  бумаги.  Тогда
Алан забрал со стойки фонарь и посветил на  текст  письма,  напечатанный  на
машинке.
 
   "Уважаемый шериф Пэнгборн!
   Вы наверняка уже успели понять, что я не совсем обычный торговец,  а  тот
редкий представитель профессии, который самым искренним образом и всей душой
стремится угодить своим клиентам. Всем и каждому. Сожалею, что нам так и  не
довелось познакомиться, но, возможно, близкое знакомство было бы ни к чему -
таково, конечно, мое личное мнение.  Ха-Ха!  Так  или  иначе,  оставляю  Вам
кое-что, и надеюсь, эта вещь окажется для  Вас  столь  же  нужной,  как  все
другие - моим остальным клиентам. Это не подарок - я не Санта  Клаус,  ни  в
коем случае, и не думаю, что Вы станете меня за это осуждать.
   Но все и каждый в этом городе заверяли  меня,  что  Вы  человек  чести  и
заплатите цену, которую я запрошу. Эта  цена  включает  небольшую  услугу...
услугу, которая  в  Вашем  конкретном  случае  скорее  доброе  дело,  нежели
розыгрыш. Надеюсь, Вы согласитесь со мной, сэр.
   Мне известно, что Вы давно и страстно  желаете  знать,  что  случилось  в
последние минуты жизни Вашей жены и сына. Уверен, что на этот  вопрос  можно
легко и кратко ответить. Заверяю Вас в своем наилучшем к Вам расположении.
   Искренне Ваш и всегда к Вашим услугам, Лилэнд Гонт".
 
   Алан медленно отложил листок.
   - Скотина, - процедил он сквозь зубы. Он посветил фонарем вдоль провода и
увидел, что тот тянется за ближайшую из витринных стоек, опускается на пол и
заканчивается вилкой, лежащей рядом с розеткой.  Намек  понятен,  но  дальше
что? Электричества все равно нет во всем городе.
   "А ведь, пожалуй, это не имеет никакого Значения, - подумал вдруг Алан. -
Уверен, стоит только воткнуть вилку в розетку, вставить кассету в магнитофон
и включить систему, как все прекрасным образом заработает.
   Потому что не существует способа сделать то, что он  сделал,  узнать  то,
что стало известно ему... если он вообще человек. Голос дьявола слаще  меда,
Алан, и как бы там ни сложилось, ты не должен смотреть на то,  что  он  тебе
оставил".
   И все-таки, отложив снова фонарь, Алан взял в  руки  кабель,  внимательно
осмотрел его для начала, а затем воткнул один из штекеров в гнездо на задней
панели телевизора. Пока он этим занимался, банка-игрушка чуть не  выпала  из
кармана рубашки. Он едва успел подхватить ее внезапно онемевшими пальцами  и
поставить на витринную стойку, ближайшую к магнитофону.
 
9 
 
   Уже на полпути к Нужным Вещам Норрис Риджвик внезапно сообразил, что надо
совсем свихнуться (в  том,  что  наполовину  так  оно  и  есть,  он  уже  не
сомневался), чтобы пойти к Лилэнду Гонту в одиночку. Он схватил рацию.
   - Пост номер два вызывает базу. Говорит Норрис Риджвик. Прием.
   Он отпустил кнопку, но, кроме шорохов и  всевозможных  помех,  ничего  не
услышал. Эпицентр грозы находился в эту минуту прямо над Касл Рок.
   - К черту, - твердо произнес Норрис и повернул в сторону  муниципалитета.
Алан наверняка  там...  а  если  нет,  кто-нибудь  скажет,  где  он...  Алан
сообразит, как поступить, и уж наверняка выслушает его,  Норриса,  исповедь:
он порезал шины на автомобиле Святоши Хью и послал  этого  парня  на  смерть
только оттого, что пожелал иметь спиннинг  "базун",  какой  был  когда-то  у
отца.
   Он подъехал к зданию муниципалитета в тот момент, когда  стрелка  таймера
под мостом приближалась к отметке 5, и припарковался  прямо  позади  желтого
фургона. Телевизионного, на первый взгляд.
   Норрис выскочил из машины и  под  проливным  дождем  бросился  в  Контору
шерифа искать Алана.
 
10 
 
   Полли, размахнувшись, ударила резиновым концом вантуза и на этот  раз  не
промахнулась. Руки ее взорвались болью, когда огромный  паук,  оказавшись  в
ловушке, обхватил чашку вантуза волосатыми лапами и с силой потянул на себя.
Полли, не выпуская деревянной ручки, отшатнулась, едва удержавшись на ногах,
и с ужасом увидела, как чудовище ползет по ручке вантуза, словно толстяк  по
канату.
   Полли глубоко вдохнула, чтобы закричать, и в это время лапы  паука  легли
ей на плечи, словно  похотливые  руки  наемного  танцора.  Рубиновый  взгляд
неподвижных глаз смотрел ей в лицо. Клыкастый рот открывался  и  закрывался,
выпуская облако зловонного дыхания - смесь переваренного мяса с пряностями.
   Одна из волосатых лап монстра скользнула в открытый для крика рот  Полли.
Грубые  жесткие  волосы