героев  русского  былевого  эпоса
привел  известный  деятель  отечественной  культуры Владимир
Васильевич Стасов (1824 -- 1906). Проанализировав целый ряд
малодоступных русскому читателю иностранных источников,  он  на
конкретных  примерах  доказал, что корни большинства персонажей
русских  былин  уходят  к  самым  истокам  мировой  культуры  и
истории.  Например, хрестоматийная фигура удалого новгородского
купца Садко, которого постоянно  пытаются  принизить  до
заурядного  ушкуйника  периода феодальной раздробленности Руси,
на самом деле родственен героям древнеиндийского эпоса, а также
легенд  тибетцев,  индонезийских  даяков  и  индейцев  Северной
Америки,   где   развивался  мотив  встречи  с  Морским  царем,
искупительной человеческой жертвы и т.п.126.
     То,  что  Садко  --  древнейший  мифологический  персонаж,
подтверждает   и   былина,   где   он  действует  совместно  со
Святогором, более того, Святогор живет у Садко купца богатого и
именно от него отправляется  в  свой  последний  смертный  путь
(См.:   Онежские  былины,  записанные  А.Ф.Гильфердингом,  т.2,
No119). Вывод, однако, В.В.Стасов делает более чем  странный  и
не   вяжущийся  с  его  патриотической  позицией:  все  русские
былинные богатыри -- и старшие и младшие  --  не  самобытны,  а
заимствованы  у  других  народов,  сопредельных с древней Русью
(скажем, в Илье Муромце Стасов усматривал главным образом черты
иранского богатыря, наподобие героев "Шахнаме" и  положенных  в
ее основу древних персидских сказаний). Но здесь русский критик
ошибался. Собрав и введя в научный оборот Монблан нетривиальных
фактов,   он   не   сумел   правильно   их   осмыслить.  Искать
заимствования чего бы то ни было у кого бы то ни было в  эпосе,
фольклоре,    мифологии    --    дело    вообще   довольно-таки
бесперспективное.  Правильным  было  бы   говорить   об   общем
происхождении   и  общности  в  далеком  прошлом  всех  языков,
культур, верований, обычаев,  традиций,  сказок,  легенд  и  их
персонажей.
     Более  плодотворный  путь  археологического  анализа былин
избрал   другой,   уже   упоминавшийся    выдающийся    деятель
отечественной   культуры   --   П.А.Бессонов,  блестящий
филолог-славист,  этнограф  и  фольклорист.   Ему   принадлежит
издание  самого  полного  до  сих пор сборника русских духовных
стихов под названием "Калики перехожие"  (М.,  1861  --  1863),
куда  включено,  помимо прочего, 16 вариантов Стиха о Голубиной
книге. По поручению Общества любителей  российской  словесности
Бессонов   выпустил   в   свет   былины  и  песни  из  собраний
П.В.Киреевского и  П.Н.Рыбникова,  что  само  по  себе  явилось
крупнейшим  событием  в  литературной жизни России. Оба издания
Бессонов снабдил  собственными  обширнейшими  комментариями  --
они-то   и   вызвали  полное  непонимание  и  резкое  неприятие
(традиция эта по инерции сохраняется и по  сей  день).  Что  же
произошло?  А  дело  все в том, что Бессонов попытался отыскать
корни русских былин и сказок  в  древнегреческой  (в  основном)
мифологии. Например, у героев популярной сказки "Семь Симеонов"
он   отыскивает  и  демонстрирует  функции  Олимпийских  Богов:
Симеон-корабельщик = морской  владыка  Посейдон,  Симеон-вор  =
вороватый  покровитель  торговли  Гермес,  Симеон-всевидящий  =
провидец Зевс, Симеон-стрелок  =  стрелометатель  Аполлон127  и
т.д.  --  настоящий  Русский  Олимп.  Научная  общественность и
читающая публика к такому  повороту  была  не  подготовлена,  и
концепция  Бессонова  попросту  выпала  из общей линии развития
отечественной фольклористики и этнографии. А  жаль  --  русский
профессор  во  многом  был  прав,  хотя  многие  его  гипотезы,
действительно,  оказались  натянутыми.  Почти   пророчески   он
предвидел: "...Русский народ, в связи с прочими славянами, даже
в  остатках  своего  творчества... передал повесть своего бытия
доисторического  глубже,  выразительнее   и   обильнее   многих
современных народов Европы. Здесь всего ближе мы можем сравнить
его  с  Грециею.  Вот достойное поле для тысячи будущих русских
мифологов и улика для настоящих..."128
     Логика  рассуждений  Бессонова   достаточно   показательно
раскрывается  на  примере  анализа  былинного  образа Чурилы
Пленковича (на первый взгляд побочного и  второстепенного),
с  которым  связаны два сохранившихся сюжета: в одном случае он
неожиданно появляется близ Киева, и былина  подробно  описывает
его  богатство  и молодечество; в другом случае разудалый герой
соблазняет молодую жену старика Бермяты (Ерма)  и  платится  за
это  своей  собственной  головой.  Но  Бессонова  интересует не
сюжет, а  необычное  имя  --  Чурила.  Впрочем,  корень  "чур",
лежащий в его основе, в русском языке известен хорошо. Выше уже
подробно   говорилось   о  гермах  --  долговременных  каменных
изваяниях, разбросанных  по  бескрайним  просторам  Евразии  от
тундры  до южных степей. Однако этносы, обосновавшиеся в лесных
краях, использовали менее трудоемкий и  общедоступный  материал
для изготовления межевых и дорожных знаков. Они вытесывались из
дерева   и   назывались   Чурбаками.  Этими  обрубками  стволов
(чурбаками) обозначались границы племенных и родовых  владений.
В  первобытном сознании славянороссов они получали магическое и
запретительное значение и кратко именовались "чурами". В
словаре В.Даля дается такая расшифровка данного  слова:  грань,
граница,  рубеж, межа, край, передел, мера (наречие "чересчур",
означающее "сверх меры", еще недавно писалось "через чур").
     В седые времена уходит и заклинательный смысл слова "чур",
когда с помощью его  произнесения  пытались  отвести  возможные
неприятности:  "чур  меня!", "чур-чура!", "чур не я!". В этих и
других     сакраментальных      восклицаниях      зафиксирована
бессознательная  вера  в охранительную силу и заступничество со
стороны исчезнувшего Божества -- символа меры  и  справедливого
дележа. "Чур пополам!", "Чур одному -- не давать никому!", "Чур
вместе!"  --  здесь  уже  явственно  проступает имя того, в ком
видели гаранта справедливого раздела находки, добычи и т.п.
     Имя  этого  древнего   языческого   Божества   --   Чур
(рис.88),   и   оно   является  одним  из  русифицированных
прозваний эллинского Бога Гермеса. В  системе  древнерусских  и
общеславянских верований Чур жил вполне самостоятельной жизнью,
лишь по функциям своим и смыслу напоминая о том давно прошедшем
времени,    когда    происходило   первоначальное   расщепление
индоевропейских  языков,  этносов   и   культур.   П.А.Бессонов
совершенно  точно  указывал  на несомненный факт сходства между
русским заклинанием при объявлении личных прав на  находку  или
добычу   --  "Чур  вместе!"  и  его  древнегреческим  смысловым
эквивалентом, дословно переводимом как "Гермес  общий!".  Между
прочим,  в  старину у русских поморов "чурами" звались каменные
отмели (другими словами, здесь просматриваются "каменные корни"
понятия "чур"). Кроме того, по мнению специалистов-филологов, в
древности слово "чур" у  восточных  славян  и  болгар  означало
penis129, что равнозначно первоначально-исконному смыслу
итифаллического культа Гермеса.
     Итак,  Чур  семантически  тождественен  Гермесу.  Все  это
позволило  выявить  герметические  мотивы  в  образе   русского
песенно-былинного   молодца   Чурилы  Пленковича.  Естественно,
Чурила  --  не  прямая  калька  Бога  Гермеса,  а  всего   лишь
воспроизведение  некоторых его наиболее характерных черт -- как
они  сохранились  в  памяти  народа  и   трансформировались   в
беспамятстве  поколений  (то  есть  с неизбежным искажением при
устной передаче от старших к младшим).  В  чем  же  проявляется
герметическая  сущность  русского былинного героя? Во-первых, в
сохранившихся  представлениях  о  Гермесе  (Яром  Месяце)   как
летающем  Боге.  В  разных  вариантах  былины  о  Чуриле  можно
встретить такие характеристики:

     Под ним травка-муравка не топчется,
     Лазоревый цветочек не ломится...
     Под пяты пяты воробей пролетел...

     Эти и другие характеристики наводят на мысль,  что  Чурила
не  ходит  по  земле,  а  летает  невысоко  над ней. Во-вторых,
герметические  черты  Чурилы  проявляются  в  ярко   выраженной
сексуальности данного образа (по аналогии с Богом Возбужденного
Фаллоса  --  Гермесом  и  русским  Ярилой). Не могут отвести от
Чурилы глаз ни молодые женщины, ни старухи. Девушки аж  мочатся
под  себя  от  вожделения  (при  этом в оригинале употребляется
крепкое нецензурное выражение). Не устояла  перед  сексуальными
чарами Чурилы и сама княгиня Апраксия. Прохождение Чурилы и его
окружения  перед  восхищенной  толпой  вообще  весьма похоже на
традиционное народное Ярилино  шествие.  В-третьих,  в  былинах
обнаруживаются  черты  Гермеса  как  Лунного Бога. Терем Чурилы
описывается следующим образам:

     Да все в терему-де по-небесному,
     Да вся небесная луна-де принаведена была...

     В одном из вариантов  именно  былины  о  Чуриле  полностью
воспроизводится    знаменитый   фрагмент   "чуда   в   тереме",
процитированный выше.  В-четвертых,  постоянно  подчеркивается,
что  Чурила  носит  золотой  колпак,  похожий  на головной убор
Гермеса; к тому же перед ним еще и несут подсолнечник (это  уже
намек на ярильные особенности). Есть немало и других штрихов.
     Почему  же  не  называется само имя Гермеса? Потому, что в
древнерусском  миропредставлении  оно  претерпело  определенные
изменения,  в  том  числе и языковые. Кроме того, подлинное имя
эзотерического существа, тем более Бога, по правилам магической
и шаманской практики, не обязательно должно было  произноситься
вслух:   оно   табуировалось,   замещалось   другим  вербальным
эквивалентом. Впрочем, имя Гермеса все же всплывает в былине  о
Чуриле,  но  несколько  неожиданным  образом: старика-соперника
Чурилы, у которого тот соблазнил молодую жену, в разных текстах
зовут по-разному -- чаще всего Бермята или Пермята, но  в  ряде
случаев  --  Ерма. Ерма (или Ермий) -- это русифицированное имя
Гермеса. Отсюда и имя  (точнее,  прозвище)  завоевателя  Сибири
Ермака   (символично   и   знаменательно,  что  имя  всемирного
покровителя путешественников досталось русскому землепроходцу).
     Но  почему  же  имя  Гермеса  расщепилось  на  два   прямо
противоположных  образа?  Таковы  перипетии  устного  народного
творчества:  память  о  доисторических   временах   доходит   в
искаженном,  подчас  неузнаваемом  виде.  Былое представление о
древнем герое может и раздвоиться (это случается не  так  уж  и
редко  и даже получило специальное наименование -- дупликация),
и, как эхо в горах, многократно повториться  с  разных  сторон.
Кроме того, учитывая, что у большинства древних Богов (особенно
у   эллинских  и  египетских)  бывало  до  нескольких  десятков
прозваний (напомним, что  только  Гермес-Тот  имел  170  разных
имен),    вполне    уместно    предположить,    что   сказанное
распространялось  и  на  верования  протославян  --  прапредков
русских.   В  этом  смысле  Чур  мог  бы  быть  истолкован  как
Деревянный  (Древесный,  Лесной)  Гермес,  точно  так  же,  как
Яр-Мес[яц]  выступает  Гермесом  Лунным, а Her[mes] -- Гермесом
Фаллическим.
     Память  о   гиперборейской   Прародине   русского   народа
сохранилась  не  только  в  былинах.  В  середине прошлого века
записано предание о предках вятичей,  поселившихся  по  берегам
одноименной реки еще в те незапамятные времена, когда, согласно
легенде,  на Руси не было царей и князей, когда она управлялась
своими    родоначальниками.    Предводительствовал     русскими
переселенцами  богатырь  по  имени  Оноха.  Он и двенадцать его
братьев построили городище, а  в  нем  --  большой  дворец.  Но
пришельцы  не  были  первыми  на Вятской земле. Здесь давно уже
проживал богатырь Никулица с красавицей  дочерью.  К  ней-то  и
посватался   Оноха.   Никулица  выдвинул  коварные  и  заведомо
невыполнимые  условия:  добыть  "с  закату"  (т.е.  от  Солнца)
камней-самоцветов,  что дают негасимый свет ночью и днем. Оноха
остался заложником, а его  братья  поскакали  догонять  Солнце.
Назад  поспеть  нужно  было  к  утру -- иначе Оноху повесят (по
другой версии -- посадят на  кол)  и  вороны  его  расклюют,  а
братья-богатыри   окаменеют.  К  несчастью,  так  и  произошло.
Солнечные  осколки-самоцветы  братья  раздобыли,  но  назад   к
двенадцатым   петухам   не  поспели  и  превратились  в  камни.
Хитростью Онохе удалось вырваться из  плена,  бежать  вместе  с
названной  невестой  в свой город-крепость. Однако и Никулица с
дружиной не дремал: на  быстролетных  крылатых  конях  беглецов
настигли  и  Оноху  сожгли  на том месте, где схватили, а кости
закопали вместе с солнечными негасимыми самоцветами.
     Такова вкратце канва  легендарных  событий,  сочетающих  и
волшебную  сказку,  и  былину,  и глубочайшую архаику Каменного
века, летающих гиперборейцев,  солнечный  культ  и  12-месячный
годовой  цикл (12 братьев -- знаменитые славянские 12 Месяцев).
Пересказанный сюжет был чрезвычайно  популярен  среди  местного
населения.  Повсюду  распевали  песню  про богатыря Оноху -- ее
наизусть   знали   каждый   крестьянский   мальчик   и   каждая
крестьянская  девочка,  подчеркивал автор публикации в "Вятских
губернских ведомостях" за 1861 г. No 1.
     Кто же такой Оноха и к какому времени следует отнести  его
появление   на  территории,  вплотную  примыкающей  к  Русскому
Северу? Легенда наверняка восходит к отголоску  Каменного  века
-- Святогорову  циклу  русских сказаний, и богатырь Никулица --
вятский неидеализированный прообраз былинного  Микулы  (Никулы)
Селяниновича.  Но  есть  ли  в  мировом фольклоре параллели для
загадочного   Онохи?   Есть!   --    давным-давно    определили
исследователи: русский Оноха -- никто иной, как ветхозаветный и
апокрифический  Енох  (Энох).130  Оноха  (или в более привычной
вокализации -- Аноха) -- в прошлом весьма  распространенное  на
Руси   имя,   о   чем  свидетельствует  фамилия  многочисленных
современных  Анохиных.  В  народном  истолковании  "аноха"   --
"простак", "недоумок" (см. Словарь Даля). Вместе с тем в народе
однозначно  представляли,  что  Аноха  --  это  библейский Енох
Праведный, которого Бог вознес на небо. В быту так  и  говорили
-- Аноха-праведник  (известны  и другие поговорки: "Время плохо
-- стал указчиком Аноха"; "Аноха Аноху,  да  впряг  в  соху"  и
др.).
     Особой    популярностью   среди   всех   слоев   населения
пользовался ветхозаветный  апокриф  "Книга  Еноха  Праведного".
Или,  как она именовалась в одном из списков ХIV века: "От книг
Еноха Праведного, пореже  потопа,  и  ныне  жив  есть",  откуда
следовало, между прочим, что библейский праведник, поведавший о
космических  странствиях и "всем неизреченном и неисследованном
мире", здравствует и поныне.  В  "записках"  Еноха,  переданных
людям,  настолько  подробно,  детально и натуралистично описано
вознесение живого человека в занебесные  сферы,  что  это  дало
основание  некоторым  популяризаторам  заявить, что библейского
патриарха в Космос  забрали  два  инопланетянина,  описанные  в
апокрифе как "два мужа огромные", ранее на земле не виданные --
с  горящими  лицами, огненным оперением и золотыми (солнечными)
крыльями.  Во  время  своего  путешествия  Енох  посетил   семь
космических сфер, познакомился в внеземными мирами и механизмом
управления  Вселенной,  узнал  законы  движения звезд и планет,
воочию увидал  вселенские  чудеса  --  вплоть  до  сферического
"светлостояния"  в  виде огненных колес. Сказания о межзвездных
скитаниях  Еноха  Праведного  не  могли  не  пробудить  в  душе
космического  мироощущения.  Подача  материала  от первого лица
только усиливала это чувство у читателей  и  слушателей  разных
эпох  и  народов:  "Меня  окружили  облака и туманы; движущиеся
светила и молнии гнали меня, ветры ускоряли  течение  мое;  они
вознесли   меня   на  небо.  Я  достиг  стены,  построенной  из
кристалла; колеблющееся пламя окружало ее; я вошел в это пламя.
Я приблизился к обширному жилищу,  построенному  из  кристалла.
Стены,  как и фундамент этого жилища, были из кристалла, а свод
его  состоял  из  движущихся  звезд  и  молний..."131.   Сквозь
образную символику здесь явственно просматриваются и позитивные
факты.
     Как  же  в  таком  случае  Енох-Аноха  оказался на Вятской
земле? Все  очень  просто:  библейские  книги  (особенно  Книга
Бытия)  при  их  составлении  опирались на более древние, в том
числе и  "гиперборейские",  источники.  То  же  относится  и  к
апокрифической  "Книге  Еноха  Праведного". Это ведь только для
ортодоксальных       богословов       она        представляется
ложно-"отреченной".  С непредвзятой и исторической точки зрения
описание космического путешествия Еноха -- такой  же  бесценный
источник  культуры,  как и любая другая древняя -- каноническая
или неканоническая -- книга. И в ней в мифологизированной форме
содержатся сведения об одном из праотцов современных этносов --
Енохе-Анохе, к тому же тесно связанном с  северной  Прародиной.
Русская  же  интерпретация  об  Онохе-вятиче вообще "заземляет"
допотопную историю,  привязывая  ее  к  территории  современной
России  и  позволяя  спроецировать  ее  на  те  времена,  когда
существовал единый Пранарод с единым  Праязыком.  А  место  его
обитания именовалось Соловейской землей -- Гипербореей.
* * *
     Под  воздействием космических сил и ударами стихий русская
и мировая Гиперборея канула в  Лету,  оставив  о  себе  смутные
воспоминания   в   памяти   народов,  либо  являющихся  прямыми
потомками и наследниками  Счастливой  страны,  либо  живших  по
соседству и соприкасавшихся с древними хранителями и носителями
высоких    знаний    и    культуры,   включая   астрономические
представления и космическое мировоззрение. Рядом  обитали  иные
племена  --  их уровень развития был значительно ниже. Именно о
них нам известно  по  результатам  многолетних  археологических
раскопок.  Соприкасающиеся  разноуровневые  цивилизации  --  не
сообщающиеся  сосуды.  Высокоразвитые  достижения   современной
технически   развитой   цивилизации   и  сегодня  не  оказывают
непосредственного влияния на уровень развития, обычаи, культуру
и  мировоззрение  племен,  обитающих  где-нибудь   в   джунглях
Амазонки  или Новой Гвинеи (хотя случаи эпизодических контактов
между дикими аборигенами  и  цивилизованными  путешественниками
оставляют след в памяти тех и других). Так было и в прошлом.
     Мировосприятие    первобытного   человека,   конечно   же,
отличалось  от  мифологизированной  идеологии  более   развитых
цивилизаций  и  культур,  соседствовавших  с первыми. Далеко не
всегда удавалось  выразить  развитое  мировоззрение  адекватным
способом.  Помноженное  на примитивную технику, это приводило к
результатам,  которые  воспринимаются   современным   человеком
неоднозначно.   Примером   могут  служить  наскальные  рисунки,
обнаруженные на берегах Онежского озера. Богатство  впечатлений
первобытного    художника-наблюдателя    не   вмещают   скудные
возможности изобразительного материала. События же, требовавшие
своего  отображения  в   наскальных   рисунках   (петроглифах),
воистину космического масштаба (рис.89).
     Гиперборея  --  древнейшая  цивилизация  Земли  -- оказала
решающее влияние на все последующие  социокультурные  процессы,
положив     начало     как    протоиндоевропейской,    так    и
неиндоевропейским общностям и культурам. Ее история стала также
и началом предыстории русского народа. После гибели  Гипербореи
наши  прапредки  постепенно  расселились по просторам Восточной
Европы, не менее двух раз побывали в Передней  Азии,  достигнув
Египта (в библейские времена и на волне скифского нашествия), с
гуннами дошли почти до Атлантического океана и вернулись назад,
основали мощнейшее государство средневековой и новой истории --
Россию,  вно