костью. Стал он звать на помощь, обещая большую  награду  тому,  кто
вытащит  у  него  кость из горла. Прилетел журавль, всунул свой длинный клюв в
пасть льва и вынул кость. Сделав это, журавль потребовал обещанную награду, но
лев  с насмешкой отвечал: ступай и будь доволен, что ты вынул в целости голову
из моей пасти. И мы, - добавил Иошуа, - должны быть довольны, что попав в руки
римского  народа,  мы еще не истреблены им". - Народ послушался и разошелся по
домам.

     47.  Рабби  Акива.  После  смерти  миролюбивого  Иошуа сильное влияние на
евреев  приобрел  великий  законоучитель  Акива  бен-Иосиф,  который  старался
склонить народ к открытому восстанию против римлян. Жизнь этого замечательного
человека была полна необычайных приключений. В юности Акива был очень беден  и
служил  пастухом  у  иерусалимского  богача  Калбы-Сабуи.  Дочь  этого богача,
Рахиль, полюбила молодого пастуха и согласилась сделаться его женой, но только
при  условии,  чтобы  он  посвятил  себя науке. Отец Рахили, не желавший этого
брака, прогнал дочь из дома, и она жила с мужем в крайней нужде. Акива  горячо
принялся  за  учение.  Он расстался с любимой женой, ходил из города в город и
занимался в различных школах  изучением  законов.  Пока  он  скитался,  Рахиль
терпела  такую  нужду,  что однажды она вынуждена была отрезать свою роскошную
косу и продать ее, чтобы купить хлеба. Но тем не  менее  она  терпеливо  ждала
своего  мужа,  уверенная  в успехе его подвига. Действительно, через много лет
Акива, успевший уже прославиться в  народе  как  великий  ученый,  возвратился
домой в сопровождении своих многочисленных учеников. Верная жена встретила его
с восторгом, и даже тесть примирился с ним.
     После Гилеля, Акива считался величайшим законоучителем еврейства.  О  нем
говорили,  что  он  "на  каждый  сучок  Священного  Писания  нагромождал  кучи
законов", то есть выводил из  библейских  заповедей  множество  дополнительных
законов и правил. Так как в то время накопилось уже очень много устных законов
и преданий, то Акива собрал их и привел в порядок.  Этот  сборник  изучался  в
школах под именем "Мишны рабби Акивы".
     Но  Акива  не  был  только  духовным  руководителем;  он хотел быть также
государственным деятелем и борцом  за  свободу  своего  народа.  Он  ненавидел
римлян, как врагов еврейской нации, и всю жизнь мечтал об избавлении евреев от
римского  ига,  о  восстановлении  Иерусалима  и  храма.  Еще  в  царствование
Домициана,  Акива  с  тремя законоучителями отправился в Рим, чтобы просить об
отмене некоторых жестоких законов, изданных императором против  евреев.  Когда
путники  подъезжали  к Риму и услышали издали шум этого оживленного и веселого
города, товарищи Акивы  заплакали:  вспомнилось  им,  как  их  родная  столица
Иерусалим,  пустынна  и  безлюдна, в то время как столица врага процветает. Но
Акива сказал своим товарищам: "Зачем плакать? Если Бог  дает  так  много  благ
людям, нс исполняющим Его воли, то сколько же Он должен воздать в будущем тем,
которые исполняют Его волю!" - В  другой  раз  Акива  бродил  с  товарищами  в
окрестностях  разрушенного  Иерусалима.  Приблизившись  к  Храмовой  горе, они
увидели, как  из  развалин  храма  выбежал  шакал,  зверь  пустыни.  Видя  это
запустение,  спутники Акивы разрыдались; он же, напротив, улыбался. "Отчего ты
улыбаешься?" - спросили его  -  и  получили  такой  ответ:  "Если  исполнилось
предсказание  наших  пророков,  что  Цион  превратится  в пустыню, то должно в
будущем исполнится и другое их предсказание, что  он  будет  восстановлены.  -
Надежда на освобождение еврейского народа не покидала Акиву. Народные волнения
при Траяне и Адриане усилили в нем эту надежду. Он разъезжал по разным городам
Палестины и Малой Азии и возбуждал евреев к восстанию против римлян.

     48. Восстание Бар-Кохбы. В то время, когда в Палестине шли  приготовления
к  восстанию,  появился  человек,  который  сделался  начальником  восставшего
народа. То был Симон бар-Козиба (уроженец Козибы), прозванный Бар-Кохбой ("Сын
Звезды"),  храбрый воин, отличавшийся богатырской силой. Духовный вождь евреев
Акива признал в Бар-Кохбе вождя военного и соединился  с  ним  для  совместной
деятельности.  Акива  верил,  что  Бар-Кохба  есть  тот  избавитель еврейского
народа, о котором  предсказывал  библейский  прорицатель  в  словах:  "Взойдет
звезда  из  рода  Якова".  Увлекаясь  примером  своего великого учителя Акивы,
многие евреи примкнули к Бар-Кохбе.
     Из всех  азиатских  областей  Римской  империи  стекались  десятки  тысяч
еврейских  борцов  под  знамена нового вождя. Бар-Кохба гордился этой армией и
говорил: "Боже, если Ты не хочешь нам  помогать,  то  не  помогай  хоть  нашим
врагам,  ибо  тогда  мы наверное победим". На первых порах евреи действительно
одержали блестящие победы. Римский  наместник  Руф  и  его  небольшие  отряды,
поставленные для охраны палестинских городов, не могли устоять против огромной
армии  восставших.  Под  предводительством  БарКохбы  еврейские  воины   брали
крепость  за  крепостью  и  изгнали  римлян почти из всех городов Палестины. В
руках евреев оказались скоро 50 крепостей и около  тысячи  городов  и  селений
(132-133  гг.). Прежде чем весть о восстании дошла До Адриана, римляне в Иудее
были уже  разбиты  повсеместно;  посланные  императором  Руфу  вспомогательные
отряды  испытали  ту  же  участь. Бар-Кохба стал властелином Иудеи и велел уже
чеканить монету со своим именем. Средоточием его армии  была  горная  крепость
Бетар близ Иерусалима.
     Между  тем  император,  встревоженный успехами иудеев, послал в Палестину
самого храброго римского полководца того времени, Юлия Севера. Ввиду выгодного
военного   положения   иудейской   армии,   Север   сначала  воздерживался  от
решительного сражения, а нападал только на отдельные отряды в разных местах  и
разбивал  их.  Наконец  Север довел повстанцев до того, что они вынуждены были
отступить к Бетару, где  укрепился  Бар-Кохба  со  своим  войском.  Целый  год
осаждали римляне Бетар. Запертая в этом небольшом городе огромная масса иудеев
мужественно защищалась, но и осаждавшие действовали с необыкновенным усердием.
Во  время этой осады евреи разочаровались в своем мнимом избавителе Бар-Кохбе.
Он  не  был  достаточно  благочестив,  по  временам  бывал  слишком  жесток  и
самовластен.  Он  приказал  казнить  всякого,  подозреваемого  в  сочувствии к
римлянам. Однажды Бар-Кохба своей рукой убил набожного  старца,  законоучителя
Элиезера  из  Модеина, которого кто-то оклеветал перед ним. Этот старец во все
время осады непрестанно молил Бога  о  спасении  иудейского  воинства;  народ,
веривший  в  силу  его  молитв,  был  очень опечален его смертью. Наконец силы
осажденных истощились - и город был взят Севером (135 г.). Римляне произвели в
Бетаре ужасную резню. Десятки тысяч евреев погибли в этой войне. Погиб и вождь
восстания, Бар-Кохба. Многие иудеи, взятые в плен, были проданы в рабство. Так
печально кончилась последняя борьба еврейского народа за свою независимость.

     49. Гонения Адриана. Усмирив великое  восстание  в  Палестине,  император
Адриан  воздвиг  жестокие  гонения  на  уцелевших  после войны евреев. Подобно
Антиоху Эпифану, Адриан был убежден, что  пока  будет  существовать  иудейская
религия,  евреи  не  примирятся  с верховной властью язычников. Поэтому Адриан
решил искоренить иудейскую веру. Он издал указ, запрещавший евреям праздновать
субботу  и  исполнять  другие  важные  обряды  иудейства; запрещалось им также
обучать детей в школах и  собираться  для  чтения  своих  священных  книг.  За
исполнением  этих  указов строго следил наместник Руф, которого евреи прозвали
"тираном". По его поручению римские шпионы разыскивали евреев,  которые  тайно
совершали обряды своей веры или изучали свой закон, и предавали их властям для
наказания. Многие пали тогда мучениками за веру. Особенную стойкость  проявили
законоучители.
     Подготовитель  восстания  Акива,  потеряв  надежду  на скорое возрождение
иудейского государства, ревностно продолжал  свою  духовную  деятельность:  он
открыто  собирал  своих  учеников  и  преподавал  им  учение иудаизма, вопреки
императорскому указу. Один из его друзей спросил его:  "Разве  ты  не  боишься
римских  властей?".  На  это  Акива ответил следующей притчей. Однажды, лисица
стояла на берегу реки и увидела, что рыбки беспокойно бегают в воде. "От  кого
вы  убегаете?" - спросила лисица. "Мы убегаем от сетей, расставленных людьми с
целью ловить нас", - отвечали рыбки. Тогда лисица  сказала:  "Выходите  же  на
сушу  и будем жить вместе, как жили наши предки с вашими". Но рыбки возразили:
"Про тебя, лиса, говорят, что ты умная, а видно, что это неправда. Ведь если в
воде,  где  только  мы  и  можем  жить,  мы боимся опасности, то как же нам не
бояться на суше, где мы тотчас помрем?" "Так, - продолжал Акива - и с евреями.
Как  рыба  без  воды,  так  мы не можем жить без нашего святого учения, и если
занимаясь учением, мы подвергаемся  опасности,  то  что  же  будет,  когда  мы
оставим его?".
     Вскоре  Акива  был  схвачен  римлянами  и  брошен  в заточение. Руф решил
примерно наказать духовного вождя евреев. На эшафоте он приказал палачу  рвать
тело  Акивы железными клещами. Акива с поразительной твердостью духа переносил
эти ужасные страдания; под  рукой  палача  не  переставал  он  твердить  спора
молитвы:  "Слушай,  Израиль,  Иегова - Бог наш, Иегова - един!". Заметив своих
рыдавших учеников, Акива сказал им: "Я всегда скорбел, читая в Торе  заповедь:
люби  Бога  своею всем сердцем, всей душою и всем достоянием своим. Два пункта
этой заповеди я мог соблюдать: я любил Бога всем сердцем и жертвовал для  Него
своим  достоянием;  но  меня  огорчала  мысль,  что я еще не исполнил третьего
пункта и не положил души своей за  Бога.  Теперь  я  радуюсь,  что  сподобился
совершить  этот  последний долг". Великий учитель испустил дух на восклицании:
"Бог един!". - Акива был  одним  из  десяти  законоучителей-мучеников  времени
Адриана.  Товарищ  его Ханина бен-Терадион был схвачен, когда он держал свиток
Торы в руках и учил народ, как жить по правде. Римские солдаты бросили  Ханину
на костер, окутав его тело свитком Торы и положив на грудь мокрые губки, чтобы
он медленно горел. Рыдавшую у костра дочь мученик утешал  словами:  "Тот,  кто
взыщет за унижение святой Торы, взыщет и за меня".
     Подавив восстание иудеев, император Адриан мог осуществить свое давнишнее
намерение: превратить Иерусалим в языческий город. Он велел построить па месте
старой  разрушенной  столицы новый город и основать там римскую "колонию". Эта
колония  должка  была  состоять  из  выслуживших   срок   солдат   и   вольных
поселенцев-римлян,  греков  и  сирийцев, вообще из людей всех национальностей,
кроме еврейской.  Новый  город  получил  название  Элия  Капитолина,  в  честь
императора  Элия-Адриана  и Юпитера Капитолийского. Храмовая гора была очищена
от развалин, загромождавших  е„  еще  со  времени  Тита;  поверхность  ее,  по
приказанию  наместника  Руфа,  была  взрыта  плугом  для того, чтобы изгладить
всякую память о бывшей святыне Иудеи. На месте, где  некогда  стоял  иудейский
храм,  был  воздвигнут  храм  Юпитера;  тут  же  возвышалась  статуя  Адриана.
Иерусалим получил вид греческого города  -  с  театром,  цирками,  капищами  и
статуями  богов.  Согласно  христианскому преданию, на месте гроба Христа было
устроено капище Венеры. На южных воротах, по дороге  в  Бетлэхем,  красовалось
изображение  свиньи.  Евреям  запрещалось даже показываться в черте города; за
нарушение этого запрета полагалась смертная казнь.


                                   Глава 8

       Патриархи и школы в Палестине до заключения Мишны (138-280 гг.)

     50. Рабби Меир. Восстание Бар-Кохбы и последовавшие затем гонения Адриана
довели  Иудею до полного разорения. Уцелевшее от меча и плена население крайне
обеднело, многие бежали от религиозных преследований в другие страны, особенно
в  Вавилонию. Среди эмигрантов были и законоучители, не желавшие подвергнуться
участи рабби Акивы и его товарищей-мучеников. Юг Палестины (то есть собственно
Иудея),   бывший   главным   театром   войны,  представлял  печальную  картину
запустения. Значительная часть еврейского населения южной Иудеи  передвинулась
на  север,  в  менее  опустошенную  Галилею.  Здесь совершилось восстановление
еврейского общественного строя, после того как гонения прекратились.  Преемник
Адриана,  император  Антонин  Пий  (138-161  гг.)  отменил бесчеловечные указы
своего  предшественника  против   исповедующих   иудейскую   религию;   только
запрещение  доступа в Иерусалим оставалось в силе. Ученые и патриоты, бежавшие
от преследований Адриана в чужие страны, стали возвращаться на  родину.  В  их
числе  были  некоторые  ученики  Акивы,  из  которых  достойным его преемником
считался  знаменитый  рабби  Меир.  Когда  смуты  прекратились,  законоучители
собрались в галилейском городе Уша на совещание. Здесь было решено возобновить
деятельность  Синедриона  и  вновь  открыть  упраздненные  школы.  Начальником
Синедриона  и патриархом палестинских евреев был избран Симон III, сын бывшего
патриарха Гамлиеля II (140  г.).  Главным  же  законоучителем,  вместо  Акивы,
сделался его ученик Меир.
     Имя "Меир" означает "светящий", - и современники говорили, что рабби Меир
был светочем ума для своего народа. Еще при  жизни  своего  учителя  Акивы  он
удивлял  всех  своими  обширными  знаниями и остроумием. Он любил рассуждать и
горячо спорить о самых трудных вопросах еврейского законоведения.  "Кто  видел
Меира  в  школе  во  время ученых прений, тому казалось, что он переворачивает
горы", - говорит предание. Увлечение учителя сообщалось и  ученикам,  и  школа
Меира  была  переполнена  слушателями.  Чтобы  не утомлять слушателей трудными
учеными  рассуждениями,  Меир  часто  вставлял  в  свои  чтения  занимательные
рассказы,  нравоучения  и басни. Он сам сочинил много басен, в которых главную
роль играла хитроумная лисица. За свои труды в качестве законоучителя Меир  не
получал  никакого вознаграждения, а добывал себе средства к пропитанию простым
трудом: он обладал очень красивым почерком и занимался перепиской книг.
     Женой Меира была  образованная  и  умная  Берурия,  дочь  вышеупомянутого
мученика   Ханины   бен-Терадиона.  Народное  предание  много  рассказывает  о
благородстве и твердости духа этой женщины. Однажды -  говорит  предание  -  в
субботний  день,  Меир сидел в своей школе и читал лекцию, оставив дома жену и
двух больных сыновей. Пока он возвратился из школы, мальчики умерли (дело было
во  время  чумы).  Не  желая  расстроить субботний покой мужа, Берурия накрыла
покойников простыней, а сама вышла к Меиру спокойная  и  бодрая,  затаив  свое
горе  в  глубине  сердца. Весь день она скрывала от мужа страшную истину и под
разными предлогами не допускала его в комнату, где лежали дети. Когда наступил
вечер, и Меир совершил молитву на исход субботы (гавдала), жена подошла к нему
и сказала: "Учитель, я имею предложить тебе вопрос. Намедни кто-то  отдал  мне
вещь  на  хранение, а теперь он явился и требует ее назад; обязана ли я отдать
ее ему?" - "Разумеется, обязана", - ответил Меир. Тогда Берурия повела мужа  в
комнату,  где  лежали  мертвые  дети,  и  сняла  с  них покрывало. Меир громко
заплакал. Но жена ему сказала: "Учитель, не ты ли говорил мне сейчас, что  кто
взял  вещь  на хранение, тот обязан возвратить ее по требованию владельца? Бог
дал нам детей. Бог теперь взял их; да будет же имя Его благословенно!".
     С именем Меира в народных преданиях  связано  воспоминание  о  великом  и
несчастном  вольнодумце  того  времени,  Элише  бен-Авуе.  Элиша  был  сначала
товарищем Акивы и принадлежал к кругу лучших законоучителей,  но  впоследствии
он  стал  изучать  греческую  философию  и колебался в своей вере. В народе он
прослыл отступником и получил имя  "Ахер"  (иной,  переменившийся).  Говорили,
будто  он  отвлекал  еврейских  детей от веры отцов и дружил с врагами народа,
римлянами. Товарищи и ученики покинули его; только Меир,  некогда  бывший  его
учеником,   не  покидал  его.  Когда  Меира  спрашивали,  зачем  он  дружит  с
неверующим, он отвечал: "Я нашел гранатовое яблоко,  плод  я  съел,  а  шелуху
бросил"  (т.  е.  принимаю  у  него  только истинное знание, отбрасывая ложные
мнения). Не раз Меир старался  обратить  Элишу  на  путь  веры,  но  напрасно.
Однажды  Элиша ехал верхом в день субботний, а Меир шел за ним пешком и слушал
его речи. Вдруг Элиша остановился и сказал: "Меир, вернись домой, ибо  ты  уже
прошел  больше  того  расстояния,  которое  дозволяется  проходить в субботу".
"Вернись же и ты (на путь истины), учитель!" - воскликнул Меир в ответ.  "Нет,
-  отвечал  Элиша,  - мне уже нет возврата, ибо давно уже слышал я голос Бога:
покайтесь, все заблудшие, кроме Ахера, который  познал  Мою  силу  и  все-таки
отверг Меня!".
     Одновременно  с  Меиром  действовал  другой законоучитель из школы Акивы,
Симон бен-Иохаи. Во время Адриановских смут Симон за какое-то резкое выражение
против  римского  правительства  был  осужден  на  смертную казнь, но он успел
вовремя бежать. Несколько лет скрывался он в пещере, скудно питаясь овощами  и
водой.  Когда  гонения  в  Иудее прекратились, Симон вышел из своего убежища и
поселился в Тивериаде. До глубокой старости был он одним из  главных  духовных
руководителей палестинских евреев. Он не любил остроумных словопрений, которые
были в ходу в школе Меира,  а  старался  объяснять  просто  смысл  и  значение
каждого  библейского  закона.  Позднейшие  предания  утверждают,  будто  Симон
бенИохаи  во  время  пребывания  в  пещере  составил  тайную  священную  книгу
("Зогар") и сделался чудотворцем. Доныне гробница Симона близ Цефата в Галилее
привлекает ежегодно массу богомольцев.

     51.  Патриархи  Симон  III  и  Иегуда  Ганаси. Как Синедрион в Явне после
разрушения  Иерусалима  "Гитом,  так  действовал  и  Синедрион  в  Уше   после
неудачного  восстания  Бар-Кохбы. Цель нового Синедриона также состояла в том,
чтобы объединить общими законами всех евреев, рассеянных по различным странам.
Патриарх  Симон  III,  подобно  отцу своему Гамлиелю, стремился усилить власть
Синедриона не только в Палестине, но и вне ее. Во время опустошения  Палестины
при  Адриане  евреи  в  Вавилонии  учредили  свой собственный синедрион, желая
отделиться от своих палестинских братьев. Но когда порядок  был  восстановлен,
патриарх  Симон  III  отправил  в  Вавилонию  посольство  с требованием, чтобы
тамошние евреи закрыли свой Синедрион  и  снова  подчинились  духовной  власти
палестинских  законоучителей.  Послы напомнили, что в Св. Писании сказано: "из
Циона (Палестины) исходит учение", а не: "из Вавилонии  исходит  учение",  при
этом  они  указывали  на  опасность,  грозящую  единству  еврейского народа от
разделения  духовной  власти.  Тогда  вавилонские  евреи  покорились  и  снова
признали над собою власть палестинского Синедриона.
     Подобно  своему  отцу, Симон хотел поставить власть патриарха выше власти
отдельных законоучителей и вследствие этого иногда имел с  ними  столкновения.
Товарищами  патриарха  Симона по председательству в Синедрионе были упомянутый
рабби Меир и другой ученый, по  имени  Натан  из  Вавилонии.  Симон  установил
правило,  чтобы ему, как патриарху, отдавали иначе честь, чем его товарищам, а
именно: при входе патриарха в какое-нибудь собрание должны были  вставать  все
собравшиеся, при входе же товарищей патриарха - лишь часть собравшихся. На это
сильно обиделись Меир  и  Натан,  которые  по  учености  стояли  гораздо  выше
патриарха.  Они  сговорились  между  собою,  чтобы в следующем собрании ученых
предлагать Симону такие трудные вопросы по законоведению, на которые он не мог
бы  отвечать;  таким  способом они над