е раз вскрикнул и затих.
   - Санинструктор! - не помня себя, завопил в люк Брент. - Санинструктора
- на мостик! Ходом!
   Спустя несколько секунд Уильямс и японец Чисато  Ясуда  уже  склонялись
над безжизненным телом адмирала.
   - Пульса нет, - сказал санинструктор. - Сильный сердечный  приступ  или
удар.
   - Принимай командование, Реджи, - сказал Брент.
   Прежде чем старпом  успел  ответить,  ночную  тьму  разорвала  ярчайшая
вспышка залпа -  с  миноносца  ударили  две  баковые  пятидюймовки.  Затем
оглушительно громыхнуло, и со звуком раздираемого полотна  снаряды  прошли
выше.
   - Впередсмотрящие - вниз! - рассыпалась  скороговорка  команд:  Уильямс
пришел в себя. - Очистить мостик! По местам стоять, к погружению! Адмирала
- вниз, в его каюту! Помочь санинструктору!
   Один из впередсмотрящих и Ясуда приподняли неподвижное тело и  опустили
его в люк, где Аллена подхватили руки Сторджиса и Ромеро, в  свою  очередь
передавшие его в ЦП. Снова осветилось небо, и по правому борту "Блэкфина",
окатив всех, кто оставался на мостике, поднялись два высоких столба  воды.
Когда носовые рули со щелчком закрылись, Брент и впередсмотрящие  кинулись
к люку.
   - Срочное погружение! Вниз! Вниз! Вниз!  -  кричал  Уильямс,  последним
прыгнув в люк и нажав кнопку ревуна.
   Лодка клюнула носом, и вода хлынула на мостик, а с мостика  -  вниз,  в
еще незакрытый люк. Уильямс лихорадочно крутил по часовой стрелке  штурвал
задрайки. Брент ощутил на лице что-то похожее на порыв ветра -  это  Бэттл
открыл клапан цистерны быстрого погружения, впустив в переднюю часть лодки
почти восемь тонн воды. Почти одновременно  корпус  потрясли  два  грузных
удара - снаряды с миноносца легли не дальше двадцати футов справа по носу.
   - Держать угол, Бэттл! - крикнул Уильямс. - Прячь корму, пока нам ее не
оттяпали!
   - Есть держать! - отозвался тот со своего поста. - Угол десять.
   - Добро.
   Брент занял свое  место  у  КУТа,  а  Ульямс,  широко  расставив  ноги,
склонился к  перископу.  Последовали  доклады  с  центрального  поста,  на
которые Уильямс отвечал неизменным "добро". Когда совсем близко легли  еще
два снаряда с миноносца, он крикнул в люк:
   - Штурман! Глубина под килем?
   - Один-восемь-ноль, - отозвался Каденбах.
   - Что за грунт на дне?
   - Песок и кораллы.
   - Черт... Вниз до один-пять-ноль, лево на борт, самый полный вперед.
   Брент услышал, как четыре генератора взвыли на более  высокой  ноте,  и
лодка рванулась вперед  -  это  оператор  до  отказа  раскрутил  реостаты,
отдавая винтам каждый вольт.
   - Прошли пятьдесят футов! - доложил Бэттл с поста погружения, и  все  с
облегчением перевели дух:  теперь  они  были  недосягаемы  для  артиллерии
эсминца.
   - Добро. Штурман, курс на глубину сто фатомов!
   Каденбах отозвался в ту же минуту, словно предвидел команду:
   - Предлагаю курс один-девять-ноль.
   - Держать один-девять-ноль, - кивнул Уильямс рулевому.
   - Прошли два-три-пять, - доложил Сторджис.
   Тут раздался голос телефониста Дэвидсона:
   - Санинструктор Ясуда сообщает: адмирал Аллен скончался.
   В рубке стало очень тихо.  Брент  да,  очевидно,  и  Уильямс  не  могли
поверить в то, что услышали.
   - Он уверен? - спросил старпом.
   Дэвидсон произнес несколько слов в микрофон, выслушал ответ и доложил:
   - Так точно, уверен, сэр! Он считает, что у адмирала было кровоизлияние
в мозг. Остановка сердца.
   Брент вне себя от горя и гнева, все еще не в силах  поверить  в  смерть
Аллена, стукнул кулаком по панели КУТа. Но времени  предаваться  печали  у
них не было. Потом - если выкрутятся... Сейчас надо спасать лодку и  самих
себя.
   - Сэр, миноносец запустил двигатели,  -  раздался  голос  акустика.  Он
подался вперед, прижав к ушам наушники,  напряженно  вглядываясь  в  экран
старой гидроакустической станции "Марк IV", калиброванный лишь от нуля  до
пяти тысяч ярдов. - Выбирает якорь, я слышу, как  лязгает  цепь.  И  ведет
постоянный поиск. - Пит вцепился  пальцами  в  наушники.  -  Очень  мощный
сигнал... Никогда в жизни такого не слышал.
   Уильямс повернулся к люку:
   - Штурман! Сколько до "большой глубины"?
   - Шесть с половиной миль до ста  фатомов,  грунт  -  песчаный,  впереди
Западно-Каролинская впадина. Семь миль до трехсот фатомов.
   - Курс один-девять-ноль, - сказал Сторджис.
   - Хорошо. Дашь знать, когда пройдем еще сто футов, - приказал Уильямс.
   Рулевой взглянул на приборную панель перед собой. Помимо указателя угла
перекладки  руля,  датчиков  управления  двигателями,  Сторджис  постоянно
следил за репитерами гирокомпаса, питометра, манометра давления и репитера
указателя глубины, калиброванного до шести тысяч футов.
   - Снялся с якоря, сэр, - сказал Пит Ромеро. - Скорость десять  узлов  и
возрастает, дальность девять тысяч. Он у нас прямо за кормой:  шум  винтов
сливается с нашей собственной кавитацией - потому я потерял  другие  суда.
Но его мощный ГАС пробивается через все на свете.
   - Сколько мы делаем под водой?
   - Девять узлов, сэр, - ответил Сторджис,  сверившись  с  питометром,  и
перевел глаза на глубиномер: - Прошли сто футов.
   - Так. - Уильямс склонился над люком и крикнул: - Штурман! Когда восход
солнца?
   - Пять сорок, сэр, то есть пять минут назад.
   - Ч-черт!
   В игру вступали новые факторы: авианосцы тоже двинулись и теперь, когда
поднялось солнце, можно было ждать и атаки с воздуха.  Все,  кто  стоял  в
рубке, переглянулись понимающе и невесело.
   - Прибавляет хода, сэр, -  сказал  Пит.  -  Дальность  -  семь.  -  Все
слышали, как работает гидролокатор  миноносца,  нашаривая  их  под  водой.
"Пи-и... пи-и... пи-и..." - раздавались, не смолкая  ни  на  миг,  частые,
резкие, неумолимые гудки.
   - Пеленгует?
   - Пока нет, мистер Уильямс.
   - Прошли сто двадцать футов, - доложил рулевой.
   Брент почувствовал, что дифферент на нос стал не таким  острым:  Бэттл,
стоя за спинами рулевых-горизонтальщиков, начал выравнивать лодку. Из люка
послышался его голос:
   - Прошли сто тридцать, выровняемся на ста пятидесяти.
   - Хорошо. Приготовиться к атаке  глубинными  бомбами!  Приготовиться  к
движению в бесшумном режиме!  -  сказал  Уильямс,  и  телефонист  Дэвидсон
сейчас же отрепетовал приказ.
   Брент уловил перепад в работе  двигателей,  перешедших  на  минимальное
число оборотов - их хватало только, чтобы лодка слушалась горизонтальных и
вертикальных рулей. Были задраены все люки и водонепроницаемые  переборки,
закрыты клапаны и фитинговые заглушки трубопроводов, отключена вся система
вентиляции. Сразу стало очень жарко, и пронзительно запахло  потом  людей,
испытывающих страх. Открытым остался только люк между рубкой и центральным
постом.
   - Нагоняет, сэр, и быстро, - сказал  Пит  Ромеро.  -  Висит  у  нас  за
кормой.
   Знакомое сосущее  ощущение,  всегда  появлявшееся  у  Брента  в  минуты
опасности, возникло и сейчас, и во рту стало кисло. За  ним  гнались,  его
преследовали, его хотели подвергнуть мучительной казни люди, которых он не
знал и в глаза никогда не видел.
   - Глубина под килем - два-три-ноль, - доложил Чарли Каденбах.
   - Хорошо. Опустить до двухсот.
   В ответ на эту команду послышался удивительно спокойный  голос  Бэттла,
инструктирующего рулевых, и лодка резко пошла вниз.
   Брент немного успокоился - исчезло мучительное  сосание  под  ложечкой:
лодка скользила в  спасительную  глубину,  в  свою  природную  среду.  Чем
глубже, тем безопасней, чем толще  слой  воды  над  головой,  тем  прочнее
спасительный щит. Там, в пучине океана, нет движения  и  не  раздается  ни
звука, кроме тех, что производят  пришельцы  с  земли,  преследующие  себе
подобных или скрывающиеся от них. Свет здесь мягкий и рассеянный, либо его
нет вовсе, течения  слабы,  а  все  жизненные  процессы  многочисленных  и
разнообразных обитателей протекают неспешно и негромко, чуть заторможенно,
гармонируя с исконным  и  вечным  величавым  спокойствием,  которое  царит
здесь, в подводном царстве, и которое сейчас собирался разнести  в  клочья
ливийский миноносец.
   - Нащупал, - спокойно сказал Пит.
   Все  слышали  работу  эхолотов   миноносца,   воспринимавших   сигналы,
отражавшиеся от корпуса лодки. Слышали и шум его винтов.
   - Право руля, самый полный ход! - крикнул Уильямс. -  Мы  его  заставим
проскочить мимо нас.
   Брент знал, что идея хороша в том,  конечно,  случае,  если  сработает.
Было  ясно,  что  на  миноносце  сейчас  вычисляли  курс  лодки   и   свой
собственный, чтобы рвануться на перехват. Своим резким броском  в  сторону
Уильямс надеялся спутать их расчеты и заставить сбросить бомбы в пустоту.
   Резкие звуки винтов и гудки стали громче и чаще, они гулко отдавались в
спертом воздухе отсеков и исходили откуда-то сверху и чуть  сзади.  Все  с
тревогой уставились в этом направлении. "Пи-пи-пи" и шум  винтов  медленно
стали отдаляться.
   - Прошел мимо, - сказал Пит.
   Раздались три, а потом еще два щелчка.
   - Черт, - сказал Уильямс. - Гидростатические взрыватели.
   Ромеро до отказа прикрутил регулятор громкости. Брент видел,  что  рука
его дрожит.
   Пять тяжких ударов одновременно обрушились на лодку, и  она  запрыгала,
как кость в зубах оголодавшего пса, загудела, словно исполинский  барабан,
заходила ходуном от взрывов, сотрясавших ее корпус. Взметнулась  в  воздух
пыль, на голову Брента посыпались кусочки пробки. Он схватился  за  панель
компьютера.
   - Прошли два-семь-ноль, сэр! - крикнул Сторджис.
   - Лево на борт! Полный ход! Курс - один-девять-ноль.
   - Миноносец лег на курс два-ноль-ноль и поворачивает направо, - доложил
Пит.
   - Штурман, - крикнул в люк Уильямс. - Что там на дне?
   - Глубина шестьдесят фатомов, грунт песчаный.
   - Кладите ее на грунт! На брюхо!
   Рев двигателей стал еле слышен, и "Блэкфин" плавно заскользил вниз,  на
дно.
   - Поворачивает, сэр! - доложил акустик. - Миноносец возвращается.
   - А остальные?
   - Шум больших винтов с малым числом оборотов  -  авианосцы  и  крейсера
ложатся в дрейф. Две группы винтов на  высоких  оборотах  -  это  еще  два
миноносца выходят с якорной стоянки.
   - Ну, понятно, решили не выводить тяжелые суда, пока не  разделаются  с
нами, - сказал Брент.
   - А  чтобы  поскорее  разделаться,  выводят  еще  два  ЭМ  [эскадренных
миноносца].
   - Прошли двести пятьдесят футов, - доложил рулевой.
   Казалось, прошло не две-три минуты, а вечность, прежде чем лодка  мягко
коснулась дна на глубине трехсот семидесяти футов, заглушила  двигатели  и
легла на грунт, безмолвная, как гробовая плита.  От  перепада  давления  у
Брента  заболели  уши,  он   слышал,   как   поскрипывает,   потрескивает,
постанывает под чудовищным напором корпус лодки. Пот  уже  не  катился,  а
ручьями стекал у него по лбу и щекам, воротник  и  грудь  рубашки  вымокли
насквозь - в отсеках стояла чудовищная духота: больше шестидесяти  человек
поглощали  кислород  и  выдыхали  углекислый  газ.  Переборки,   казалось,
нависали над самой головой, и Брент молил о глотке свежего воздуха. Глянув
на манометр, он почувствовал, что, несмотря на жару, его пробирает  озноб:
на каждый квадратный дюйм корпуса давило сто шестьдесят четыре фунта воды.
А  гудочки  радаров  попискивали  со  всех  сторон,  но  тон  их  звучания
изменился: стал более низким. Тут явно было что-то не то.
   - Сейчас набросятся, - сказал Уильямс. - Держись!
   - Может, и у них ошибки на картах?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Если верить Каденбаху, нам еще несколько миль  до  глубокой  воды.  А
ведь мы лежим на грунте почти на четырехстах футах. Вот я и  думаю:  может
быть, эта впадина вообще не обозначена на карте?..
   - Штурман! - крикнул в люк Уильямс. - Какая здесь глубина по счислимому
пути?
   - Двести девяносто футов, сэр.
   - Чтоб я сдох! Почти сто футов разницы!
   - Миноносец возвращается, сэр! - доложил Пит.
   - Включи-ка динамик.
   Ромеро повернул тумблер, и в ту же минуту в отсек словно ворвался враг:
переборки  содрогнулись  от  шума  винтов,  писка  ГАСов,  ведущих  поиск.
Слышался даже свист пара, вой турбин  и  редукторов,  оглушительный  плеск
разрезаемой носом миноносца воды. Гудки барабанили по корпусу  лодки,  как
крупнокалиберные пули, приближаясь и делаясь все громче.  Слышался  и  шум
других винтов.
   - Они вытянулись в линию, сэр, - сказал акустик. - Выстроились  как  на
параде. - И с горечью добавил. - Их ГАСы на такой глубине не могут  давать
такие громкие сигналы. Это новая аппаратура, сэр. Гроша ломаного не  стоят
все эти Женевские соглашения. Нас обманули, сэр.
   - Чего еще ждать от арабов? - зло ответил Уильямс.
   Внезапно шум винтов головного миноносца  достиг  предельной  громкости,
обрушился на них со всех сторон, обволок, словно дыхание смерти.
   - Он прямо у нас над головой.
   - Выключи динамик.
   Но шум все равно продолжал проникать в отсеки,  а  потом  всю  мешанину
противоборствующих звуков перекрыл ужасающий грохот. Еще раз. И  еще.  Это
была серия шестисотфунтовых глубинных бомб. "Блэкфин" вздрогнул, дернулся,
корпус его застонал и затрещал.
   Брент ухватился  за  панель  КУТ.  Сквозь  парализующий  сознание  ужас
пробилась одна мысль: "Четырнадцать футов". Если  бомба  разорвется  ближе
четырнадцати футов от лодки, толща воды не сумеет погасить взрыв и  корпус
"Блэкфина" просто лопнет, как  треснутое  яйцо.  Нужны  еще  двести  футов
глубины... А где ж ты их возьмешь?
   Снова - шум винтов над самой головой и новый  смертоносный  град  бомб.
Свет в отсеках мигнул.
   - Третий эсминец на подходе, сэр, - сказал Ромеро.
   Писк, шум винтов, удары - и потом шесть щелчков у самого  корпуса.  Да,
это,  кажется,  будет  поближе...  Раздался  долгий,   переливчатый   рев.
"Блэкфин" гудел и вибрировал, как исполинский камертон, Бренту показалось,
что он попал под огромный колокол. Лодка приподнялась  и  снова  упала  на
брюхо, взметнув тучу ила. Свет погас, и по темным  отсекам  пронесся  крик
ужаса.
   - Включить аварийное освещение! - жесткий, повелительный  тон  Уильямса
остановил готовую начаться панику. Тускло замерцали аварийные лампы. -  Мы
- ниже, чем думают арабы, и их бомбы рвутся у нас над головой. Акустик!  -
окликнул он Ромеро, задумчиво потирая подбородок. - Ну что они там?
   -  Идут   в   строю   кильватера,   сэр,   ходят   по   кругу.   Пеленг
ноль-восемь-ноль, дальность головного - тысяча ярдов.
   Уильямс повернулся к телефонисту Дэвидсону:
   - Передать в  машинное  отделение,  лейтенанту  Данлэпу:  приготовиться
выпустить галлонов  пятьсот  масла!  Лейтенанту  Хассе:  первый  и  второй
торпедные аппараты - товсь! Лейтенант Росс! - взглянул  он  на  Брента.  -
Гироскопический угол - ноль, глубина - сто. Произвести залп!
   - Реджи... - в замешательстве, негромко ответил Брент. - Они не  найдут
цели: лягут на брюхо и, если глубина позволит, самоликвидируются.
   - Знаю, - сказал Уильямс, не отрываясь от пульта управления стрельбой.
   - КУТ готов! - доложил Брент.
   - Первый и второй торпедные аппараты готовы! - передал телефонист слова
Хассе.
   Два глазка на панели вспыхнули красным.  Уильямс  нажал  на  кнопку,  и
лодка содрогнулась всем корпусом.
   -  Первая  торпеда  пошла!..  Вторая  торпеда  пошла!..  -  отрепетовал
Дэвидсон доклад торпедистов. - Первая - электрически, вторая - вручную.
   - Заходят для новой атаки, сэр, - сказал Пит Ромеро, но и без него  все
слышали по правому борту характерные звуки.
   - Передать энсину Хассе: собрать обломки обшивки, плашкоута, настила  -
все дерево, какое есть под рукой, - спасательные жилеты и все прочее,  что
может плавать! Заложить в первый торпедный  аппарат.  По  моей  команде  -
выстрелить!
   - Есть, сэр! А второй аппарат?
   Уильямс, скрипнув зубами, бросил на Брента быстрый взгляд искоса.
   - Передать санинструктору Ясуде: пусть накачает  кислород  в  легкие  и
желудок адмирала...
   - Нет! Не смей! - вскрикнул Брент, шагнув к старпому.
   Все обернулись к нему.
   - Лейтенант Росс, на место! Лодкой командую я!
   - Но это немыслимо!.. Это дико...
   - Еще слово - и я вас отстраню от должности. Ясно?
   Брент в свою очередь заскрежетал  зубами.  За  последний  час  ему  уже
дважды грозили этой карой. Он поднял глаза туда, где нарастал шум винтов.
   - Ясно.
   Уильямс перевел глаза на телефониста  и  продолжал  как  ни  в  чем  не
бывало:
   - ...и положит его тело во второй торпедный аппарат.
   Спустя несколько минут смертоносный  шквал  возобновился.  Уильямс  был
прав: глубинные бомбы рвались на дистанции, по крайней мере втрое меньшей,
чем было нужно для поражения лодки. Но, во-первых, пока эсминцы оставались
над ней, нечего было и думать об атаке на авианосец,  а  во-вторых,  арабы
могли изменить тактику и сбросить бомбы, которые сработали бы  на  большей
глубине. Корпус "Блэкфина" и так испытывал страшное давление. Снова  погас
свет, но тут же зажегся снова.
   Когда третий миноносец стал отворачивать, Дэвидсон доложил:
   - Первый и второй торпедные аппараты готовы, сэр.
   - Передать Данлэпу: пусть выпускает масло. - Уильямс шагнул  к  панели,
нажал кнопку пуска.
   Брент содрогнулся вместе с лодкой и всем ее содержимым.
   - Передать в носовой торпедный отсек энсину Хассе:  пусть  соберет  еще
обломков и всякого мусора и выстрелит ими из первого и  второго  аппаратов
без моей команды! Ручное управление! И поживей!
   - На подходе еще эсминцы до  двух  единиц  -  крейсер  и  авианосец!  -
крикнул Пит.
   - Черт бы их взял! - Уильямс несколько раз стукнул кулаком по  стальной
трубе перископа. - А где второй авианосец?
   - Очень шумно, сэр, - покачал головой акустик, - его винтов я не слышу.
   - Ладно.
   Прошло еще несколько минут. Хассе выпустил торпеды. В отсеке стало  еще
жарче.
   - Просто цирк, сэр, - сказал Ромеро. - Те три  эсминца,  что  атаковали
нас, уходят курсом к югу. Дальность две-три тысячи ярдов. Ложатся в дрейф.
   - Штурман, - крикнул в люк Уильямс. - Какое течение?
   - Экваториальное противотечение, скорость - два узла, -  донесся  ответ
Каденбаха.
   - Ладно, - повторил, потирая руки, Уильямс. - Они увидели...  -  Он  на
секунду замялся. - Увидели то, что мы выбросили наружу.
   - Мы еще поговорим о том, что, - Брент произнес это слово с нажимом,  -
мы выбросили наружу.
   - Поговорим.
   - Да, поговорим!
   Брент  понимал,  что  принятое  командиром  решение  было   единственно
правильным, что в подобной  ситуации  сам  адмирал  поступил  бы  так  же.
Спасение лодки было самым важным - все прочее отходило на задний план. Да,
он сознавал все это - и все равно еле сдерживался, чтобы не наброситься на
Уильямса, не набить ему морду,  пустить  кровь,  вышибить  зубы.  К  Марку
Аллену Брент относился  как  к  отцу.  По  трагической  иронии  судьбы  он
осиротел дважды.
   -  Уходят,  сэр,  уходят!  -  воскликнул  Пит.  -  Уходят   курсом   на
северо-запад: сначала эсминцы, за ними авианосец, а концевым - крейсер.
   - А второй авианосец?
   - Все еще стоит на якоре. Рядом с  ним  -  крейсер  и  не  меньше  пяти
эсминцев.
   - Отлично! Отлично! Вот  его-то  мы  и  долбанем!  Дэвидсон!  Запросить
центральный пост о повреждениях!
   Все молча слушали телефониста, репетовавшего доклады командиров БЧ:
   - Два кингстона разбиты, трещины на корпусе в четырех  местах,  трюмный
насос  под  кормовым  аккумуляторным  отсеком  сошел  со  станины,   кожух
воздушного компрессора треснул.
   - Ясно. Могло быть хуже.
   И в самом деле, повреждения были серьезны, но не катастрофичны: силовые
установки, гребные валы и рулевые подшипники  целы,  лопасти  не  погнуты.
Трещины можно  заделать,  а  вышедший  из  строя  кормовой  трюмный  насос
подсоединить к носовому. Воздушный компрессор работал, а на крайний случай
хватило  бы  действия   второго,   неповрежденного.   "Блэкфин"   сохранил
жизнеспособность и остался грозным боевым кораблем.
   Уильямс придвинул к себе микрофон:
   - Мы обвели их в