вления  артиллерийским
огнем, так что  он  вылетел  за  борт.  Последовала  оранжевая  вспышка  и
оглушающий взрыв. Весь фор-марс был снесен,  погибли  все  находившиеся  у
дальномера и противовоздушных пулеметов. Шрапнель  смела  25-миллиметровое
орудие перед мостиком, убив и ранив десять человек прислуги.  Два  матроса
были сброшены с фор-марса и пролетели мимо флагманского мостика,  крича  и
разбрызгивая кровь, прежде  чем  упасть  на  полетную  палубу  и  остаться
неподвижно лежать, распластавшись в неестественных позах.
   - О Боже, - пробормотал Аллен.
   - Местное наведение! Местное наведение! - прокричал Фудзита.
   Побледневший Наоюки передал приказ  в  артиллерийскую  боевую  часть  и
доложил:
   - Радиолокаторы и радиоустановки не работают, сэр, - Фудзита кивнул.
   Усилием воли подавив дрожь в руках,  Брент  рассматривал  противника  в
бинокль. Он ясно видел "Фиджи" на расстоянии примерно десять тысяч метров.
В средней части корабля бушевал  пожар,  пятидюймовые  снаряды  вспенивали
воду вокруг. Потом судно произвело еще один залп. Брент знал, что на  этот
раз промаха не будет.
   Прогремели разрывы - девять шестидюймовых снарядов взорвались у правого
борта "Йонаги". Четыре снаряда упали  вблизи  корабля,  но  пять,  видимо,
попали в него на уровне ватерлинии. Тонны воды  обрушились  на  палубу,  с
головы до ног окатив орудийные расчеты. Брызги долетели даже до мостика.
   - Вот вам мой трехсотмиллиметровый бронированный пояс!  Вам  разве  что
удастся поцарапать его! - ликовал Фудзита, размахивая мокрым кулачком.
   Брент увидел, как третий дивизион Файта и  четвертый  дивизион  Филбина
исчезают в адском пламени и дыме. Он прошептал слова молитвы.
   Снова загрохотало, раздался ужасный треск, и все на  мостике  попадали,
когда могучий "кулак" ударил  по  галереям  правого  борта  носовой  части
авианосца,   сорвав   со   своих   мест   три   пятидюймовых    и    шесть
двадцатипятимиллиметровых строенных установок. Сильный  удар  сотряс  весь
авианосец  до  самого  киля.  Вырванные  обломки   металлической   обшивки
закружились в воздухе, как обрывки бумаги, а орудийные  стволы  отбросило,
словно щепки. Людей и их жалкие  останки  закрутило  вместе  с  обломками,
которые дождем посыпались в море и на полетную палубу. В  носовой  галерее
по правому борту стали взрываться подготовленные боеприпасы,  от  горящего
пороха пошли волны удушливого коричневого дыма.
   - Затопить первый погреб пятидюймовых снарядов, - приказал  Фудзита.  -
Первой команде живучести - в носовую часть по правому борту. - Матросы тут
же потащили брандспойты через полетную  палубу  к  галерее,  которая  была
похожа на горящую ночлежку,  заполненную  одетыми  в  зеленое  мертвыми  и
умирающими людьми.
   Брент рассматривал в бинокль "Фиджи", когда по крайней мере три торпеды
попали в его среднюю часть. Корабль приподняло, затем он вновь опустился и
стал медленно заваливаться набок.
   - Банзай! Банзай! - прокатилось по  всему  авианосцу.  Аллен  порывисто
схватил Брента за руку, а Фудзита ударил кулаком по спине Бернштейна, в то
время как израильтянин прыгал на месте и кричал. Хиронака  задрал  голову,
вознося благодарность небесам.
   Придя в себя, адмирал подошел к переговорной трубе.
   -  Вправо  на  ноль-три-семь,  скорость  шестнадцать,  -  сказал  он  и
потребовал сообщить ему о повреждениях  и  безвозвратных  потерях  личного
состава. - "Рубка - рубке" - кэптен Файт отвечает?
   - Да, сэр.
   - Приказ кэптену Файту - пленных не брать.
   - Послушайте, сэр, - резко возразил Марк Аллен. - Это негуманно...
   - Для меня они всего лишь террористы, и есть только один путь  обуздать
терроризм, - жестко парировал Фудзита.
   - Уничтожить, - сказал Бернштейн, как само собой разумеющееся. - Мы это
проходили.
   Густой маслянистый дым  разогнало  ветром,  и  Брент  отчетливо  увидел
корпус "Фиджи". В море не было видно ни  одного  "Джиринга",  только  семь
"Флетчеров". Два из них стояли;  у  одного  бушевал  пожар  в  центральной
части, другой кренился на левый борт. "Дидо" ушел. Горящие пятна  нефти  и
плавающие обломки покрывали океан на мили вокруг.
   - Это называется "пыль на море", Брент.
   - После всего, что произошло?
   - Да, Брент. После того, как заканчивается бойня.
   - Но она  еще  не  закончилась.  -  Были  слышны  отдельные  пулеметные
очереди, и Брент увидел, как с покрытого свинцовым суриком корпуса "Фиджи"
скатывались люди, других же расстреливали в воде. Почувствовав тошноту, он
отвернулся и подумал то же, что и все, кто уцелел в сражении: ну вот,  все
закончилось, и я жив. Но он не  испытывал  радости,  только  оцепенение  и
небывалую усталость.
   - Световой сигнал кэптену Файту: радиомолчание. Визуальными  сигналами:
выделить два эсминца для буксировки поврежденных кораблей, оставшимся трем
эсминцам  находиться  в   обычном   охранении   впереди   флагмана.   Курс
ноль-три-семь, скорость шестнадцать. -  Фудзита  сделал  паузу.  -  Браво!
Молодцы!
   - Банзай! Банзай!



        "24"

   Семь дней спустя "Йонага" медленно входил в Токийский  залив,  где  его
встречали флотилии празднично украшенных небольших судов  и  толпы  людей,
заполнивших  крутые  откосы  полуостровов   Ису   и   Босо.   Вначале   их
приветствовали громкими радостными  возгласами,  которые  затем  сменились
глубоким  молчанием:  собравшиеся  внимательно  рассматривали  почерневший
расколотый нос, две пробоины с  зазубренными  краями  в  полетной  палубе,
разбитый вдребезги фор-марс. Авианосец направлялся к причалу Н-2, что  был
недалеко от ремонтного дока Йокосуки. Стоя на флагманском мостике рядом  с
адмиралом Фудзитой, Брент чувствовал, как постепенно уходит ощущение ужаса
и отвращения, несмотря на страшные потери, которые понес их корабль. Число
погибших составило двести шестьдесят четыре человека, триста двадцать семь
человек было ранено, а общее количество летчиков и членов летных экипажей,
павших в бою, так и не было установлено. Однако мысль, что он струсил  под
огнем, была для Брента невыносимой.
   - Вы ценный помощник и храбрый человек, энсин, - сказал Фудзита,  глядя
в бинокль, пока авианосец входил в пролив Урага.
   - Храбрый? - переспросил Брент, опуская свой бинокль. - Я  никогда  еще
так не боялся, сэр.
   Старик уронил бинокль на грудь и посмотрел на энсина.
   - Это был жесточайший артобстрел.
   - Да, сэр. Самолеты хоть можно увидеть. А эти снаряды, этот грохот...
   Черные блестящие глаза старика были ясны.
   - Я сам был очень напуган, энсин.
   - Вы, сэр?! - не веря своим ушам, выпалил Брент.
   - Все люди испытывают страх, но храбрый  человек  может  его  подавить.
Только идиот или сумасшедший не испугался бы там.
   - Но вы были так спокойны, вашего страха совсем было не видно, адмирал.
   - И вашего тоже, мистер Росс. - Снова взяв в руки бинокль, он прекратил
обсуждение этого щекотливого вопроса. - С Каддафи и  остатками  его  банды
еще не покончено.
   Брент обрадовался смене темы.
   - Сэр, но мы же разбили все его соединение.
   - Да,  энсин,  но  они  располагают  неограниченными  средствами  и  им
помогают русские. "Йонаге" еще хватит работы.
   Брент вздохнул.
   - Надеюсь, что это не так, адмирал.
   - Мы понесли тяжелые потери. Вы ценный помощник, хорошо знаете  корабль
и привыкли к нашему - как бы сказать - образу мышления. "Йонага" нуждается
в вас, Брент-сан.
   - Благодарю вас, адмирал. Но я должен продолжать службу в разведке.
   - Протирать штаны в Пентагоне, Брент-сан, когда есть занятие, достойное
самурая?
   Брент почувствовал себя пойманной мухой, за которой наблюдает  голодный
паук, плетя вокруг нее паутину. Этот человек был настоящим чародеем.
   - Сэр, я офицер и обязан подчиняться приказам.
   - Я собираюсь испросить разрешения на ваш перевод ко мне на  постоянную
службу. Разумеется, если вы сами согласны.
   - Я польщен,  адмирал.  Можно  мне  подумать  над  вашим  предложением,
обсудить его с адмиралом Алленом?
   - Конечно. Но мне необходимо укомплектовать новый штат, так  что  прошу
вас дать мне ответ в течение двадцати четырех часов.
   - Есть, сэр.
   - И помните, Брент-сан. Вы заслужили ваш меч,  прославленный  меч  рода
Коноэ.
   Брент ощутил прилив небывалой гордости.
   - Благодарю вас, сэр.


   Когда "Йонага" встал в док,  его  уже  ждали  машины  "скорой  помощи",
выстроившиеся в несколько рядов за плотным оцеплением воинских частей, чьи
пулеметы были защищены мешками с песком. Огромные толпы народа собрались у
оцепления, молча наблюдая за раненым гигантом.
   Как только корабль занял свое место и  был  поставлен  трап,  на  борт,
минуя бесконечную вереницу санитаров, забиравшихся  по  забортному  трапу,
поднялись капитан первого ранга Такахаси Аоги, связист военно-морских  сил
самообороны,  докмастер  капитан  второго  ранга  Камакура  и  их  штабные
офицеры.
   Во время встречи с экипажем офицеры с мрачным видом  выслушали  сначала
адмирала Фудзиту, а затем  капитана  третьего  ранга  Фукиоку  и  главного
старшину Танэсаки, говоривших о нуждах "Йонаги"  и  передававших  лист  за
листом список того, что им требовалось.
   - На это уйдет восемь месяцев, сэр, - сказал Камакура.  -  Кроме  того,
необходимо восстановить поврежденный корпус, а также ангарную  и  полетную
палубы.
   - У нас есть время, - ответил Фудзита. - Когда вы можете  приступить  к
работе?
   - Мы будем готовы через сорок восемь часов, адмирал.
   - Отлично. - Адмирал повернулся к Кавамото. -  Всем  увольнительная  на
берег, но привести  в  боевую  готовность  восемь  пятидюймовых  орудий  и
двенадцать двадцатипятимиллиметровых установок.
   - Есть, сэр.
   Аоги и Камакура молча переглянулись. Наконец Аоги сказал:
   - Вся Япония, весь свободный мир в долгу перед "Йонагой". Правительства
Филиппин и Индонезии хотят наградить вас, сэр.
   Фудзита улыбнулся:
   - Вы знаете, императорский флот  не  награждает  людей  при  жизни.  Им
придется подождать, пока от меня останется пепел, и  тогда  пусть  положат
свои безделушки на мою урну. - Брент едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
   Хотя и не  было  никакого  императорского  флота,  никто  не  возражал.
Адмирал  жестом  указал  на  стоящего  дальше  всех   командира   эскорта,
выглядевшего страшно уставшим.
   - Это кэптен Файт и его бравые капитаны разгромили крейсера. Без них...
- Он поднял руки и пожал плечами.
   - Спасибо, сэр! - пророкотал великан.
   Кивнув кэптену Файту, Аоги встал  и  вручил  адмиралу  Фудзите  длинный
белый конверт.
   - От императора, сэр.
   Фудзита торопливо надел очки в стальной оправе и прочитал письмо.
   - Император доволен - он объявил праздник  в  честь  "Йонаги"  и  лично
посетит службу в храме Ясукуни, чтобы почтить павших.
   - Банзай! Банзай!
   Брент закричал вместе со всеми, но резко замолчал, заметив, что на него
с любопытством смотрят адмирал Марк Аллен и полковник Ирвинг Бернштейн.


   Часом позже в полном  одиночестве  Брент  растянулся  на  своей  койке,
закинув руки за голову,  уставясь  в  потолок  и  думая  о  Саре  Арансон.
Наверняка она знала, что "Йонага" вернулся,  но,  конечно  же,  не  смогла
прийти на корабль. А Бернштейн рванул на берег.  Полковник,  должно  быть,
уже сказал  ей,  что  с  ним  все  в  порядке.  Брент  взглянул  на  часы.
Увольнительная начинается в пятнадцать ноль-ноль - осталось еще два  часа.
Он вздохнул. Позвонить бы. Но из-за повреждений,  полученных  в  сражении,
особенно в БЧ связи, ни один телефон на "Йонаге" не работал.
   Он вспомнил о только что закончившемся разговоре с адмиралом Алленом.
   - Я возвращаюсь  в  Вашингтон,  Брент,  -  сказал  адмирал.  -  Вы  мой
помощник. Вам ожидается повышение.
   - Я знаю, сэр.
   - Вы не очень-то рады. Из-за Фудзиты?
   Воцарилось долгое, тяжелое молчание.
   - Он говорит, что я необходим ему.  Он  говорит,  что  может  запросить
моего постоянного назначения.
   - В этом нет никакого сомнения. В настоящее  время  он  один  из  самых
могущественных людей в свободном  мире.  Но  ваше  будущее  в  Вашингтоне,
Брент.
   - Я знаю, сэр.
   - Адмирал Уинтер будет в посольстве завтра в  тринадцать  ноль-ноль.  У
него есть для вас  новые  задания.  К  этому  времени  вы  должны  принять
окончательное решение.
   Брент встряхнул головой, стараясь прогнать воспоминания о разговоре. Он
провел рукой по изогнутым украшенным ножнам меча Коноэ.
   - Я заслужил его. Я действительно заслужил его, - пробормотал он.
   Стук в дверь прервал его  мысли.  Открыв  ее,  он  увидел  улыбающегося
подполковника Йоси Мацухару.
   - Призрак! Призрак!
   Смеясь, Йоси схватил Брента за плечи.
   - Разве это похоже на объятия привидения?
   Брент схватил летчика за руки и втащил его в каюту.
   - У нас не работает связь. Мы не знали, Йосисан. Что произошло? Где  вы
были?
   - Не все сразу, Брент-сан, - сказал подполковник, со смехом  усаживаясь
на койку. Брент разглядывал его со своего места  и  качал  головой,  не  в
силах поверить, что это - Йоси, живой и смеющийся.
   - В меня попали над заливом, я потерял  часть  крыла  на  очень  низкой
высоте. - Он вздохнул. - Я уже был готов войти в храм Ясукуни, но со  мной
была Аматэрасу, она указала мне место посадки - аэродром  в  Котадайке  на
Сингкеп Лингга. Индонейзийцы самолетом отправили нас обратно - меня и  еще
тридцать два оставшихся в живых. Я жду  тебя  уже  три  дня.  -  Он  обвел
взглядом каюту. - "Йонаге" здорово досталось. Очень, очень здорово.
   - Да, Йоси-сан. - Брент подробно описал все  ужасы  воздушной  атаки  и
страшную бойню надводного сражения. -  Нам  повезло,  что  "Йонага"  имеет
такую конструкцию и  великолепную  команду,  -  заключил  Брент.  И  потом
добавил: - Наш эскорт  прилично  потрепало,  но,  может  быть,  сейчас  мы
отдохнем.
   Мацухара ударил себя по лбу.
   - А может быть, и нет.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Русские разработали новый истребитель "Ил" с двигателем в три  тысячи
лошадиных сил.
   -  Но  "Грумман",  а  также  "Пратт-Уитни"  тоже  работают  над   новым
истребителем. И  реконструируют  авианосцы.  Пусть  русские  и  американцы
поубивают друг друга.
   - Но вы ведь американец!
   Брент почувствовал, что краснеет.
   - В общем-то, да.
   Йоси побарабанил пальцами по колену.
   - А я видел Кимио, - неожиданно сказал он.
   - Я рад.
   - Она любит  меня,  Брент-сан.  -  Он  снова  удивил  американца  своей
откровенностью.
   - Вам очень повезло, Йоси-сан.
   - И я люблю ее, - сказал  подполковник  совершенно  искренне.  -  Я  не
думал, что когда-нибудь снова испытаю подобное  чувство  и  женщине.  Моей
единственной любовью на протяжении многих лет была любовь самурая к своему
императору.
   - Вы женитесь на ней?
   - Да. Скоро.
   Брент схватил летчика за руку.
   - Мои поздравления, Йоси-сан. Я рад за вас. - Он улыбнулся. - Вы  нашли
то, что искали?
   Мацухара ухмыльнулся.
   - Вы имеете в виду капитана Ахава? - И он торжественно ответил на  свой
собственный вопрос: - Нет, думаю, что нет, Брент-сан. Вы были  правы.  Его
поиск вел к смерти, мой - к жизни. - Летчик  пронзил  американца  взглядом
своих черных глаз. - Если человек долго ищет,  осматривает  каждый  уголок
Земли, каждую проселочную дорогу, каждый отдаленный залив, тогда  то,  что
он ищет, само найдет его.
   Брент продолжал сидеть.
   - Да, Йоси-сан, это правда.
   Летчик широко улыбнулся.
   - Вас хочет видеть Сара Арансон.
   Брент вскочил на ноги.
   - Вы видели ее?
   - Конечно.
   - Я собирался позвонить ей, как только сойду на берег.
   - В этом нет необходимости, Брент-сан.  Она  ждет  вас  за  воротами  в
такси.


   Их целиком поглотила страсть, временами  доходившая  до  безумия.  Сара
лежала на спине, ее обнаженное тело было размягченным и влажным  от  пота.
Рядом был Брент, он смотрел в потолок, ожидая, пока дыхание станет  ровным
и пройдет чувство слабости. Повернувшись и сев, он протянул руку к ночному
столику, налил  виски  с  содовой  и,  сделав  большой  глоток,  откинулся
навзничь.
   Придвинувшись поближе, Сара прижалась грудью к руке  Брента,  приникнув
губами к его щеке. Она водила пальцем  по  его  груди,  пока  не  нащупала
длинный шрам. Она шепнула ему в ухо:
   - Слава Богу, новых нет. По крайней мере, не видно.
   Пока они ехали в такси, она расспрашивала его о "Йонаге" и о боях.
   - Я видела тебя, - сказала она. - Я стояла на утесе  у  пролива  Урага.
Видела полетную палубу, нос, корму и то, как  осел  авианосец  в  воду.  Я
видела пожар...
   - Прошу тебя, Сара, - взмолился Брент, мягко прикрывая ее  рот  большой
ладонью. - Не сейчас, только не сейчас.  Я  хочу  обнять  тебя.  Я  должен
обнять тебя. - Он поцеловал ее, и она поцеловала его  в  ответ,  приоткрыв
рот,  влажный  и  зовущий.  Войдя  в  ее  квартиру,  они  начали  на  ходу
раздеваться, торопясь оказаться в спальне.
   - Не видно, - повторила она, проводя ладонью по его руке и пробуя  силу
его мощных мускулов.
   Возможно, их физическая близость заставила его разговориться. Он уже не
чувствовал прежде остро терзавшего его беспокойства, которое  днем  лишало
его  самообладания,  а  ночью  превращалось  в  кошмары.  Шумно,   глубоко
вздохнув, Брент сказал:
   - Мы  понесли  ужасные  потери.  Сотни  матросов  и  большинство  наших
летчиков и механиков... Да и сам корабль получил сильные повреждения.
   - Йоси остался в живых.
   - О да, Сара. - Брент почувствовал, как у него поднимается  настроение.
- Я знаю.
   Она покусывала его за мочку уха.
   - Брент, - сказала она тихо. - Ты никогда раньше не был таким.
   - Каким?
   - Ты вел себя как дикарь. - Это было не просто желание.
   - Я люблю тебя.
   - Я тоже люблю тебя, Брент. Но это было сильнее.  Ты  был  безумным,  я
даже испугалась.
   - Я не хотел сделать тебе больно.
   - О нет, нет, дорогой. - Приподнявшись на локте, Сара поцеловала его  в
лоб, глаза, нос, затем приникла своими бархатистыми губами к его рту. - Ты
даешь мне все, о чем можно только мечтать.
   Брент посмотрел на нее с тенью беспокойства в глазах.
   - Может быть, это из-за того, что там произошло? -  У  Сары  был  такой
озадаченный  вид,  что  он,  запинаясь,  попытался  ответить  на   вопрос,
написанный у нее на лице: - Это была бойня - огромная, дикая, безжалостная
бойня.
   - Прошу тебя, дорогой. Не надо...
   - Сара, я должен говорить об этом. - Он задумался.  -  Я  был  напуган,
очень напуган.
   - Это неудивительно.
   Брент торопливо продолжал:
   - Конечно, я соскучился по тебе. Ты даешь то,  чего  никогда  не  может
дать война. - Он запнулся. - Я ужасно банален.
   Она поцеловала пульсирующую жилку у него на шее.
   - Нет, дорогой. Я все понимаю. То,  что  было  там,  -  это  как  обряд
смерти. - Брента удивила серьезность ее тона. Сара продолжала: - А  на  то
прекрасное, что существует между нами, я, подобно  всем  другим  женщинам,
смотрю как на торжество жизни. - Она поцеловала его в ухо, погрузив пальцы
в его влажные от пота волосы, - Брент, запомни: меня не волнует, почему ты
нуждаешься во мне. Просто продолжай любить меня. -  Найдя  его  губы,  она
жадно приникла к ним, скользнув рукой вниз по его плоскому  животу.  Брент
застонал, и их тела слились.


   Рассвет окрашивал восток оранжевым и золотым, когда он уходил. Набросив
шелковый халат, она поцеловала его на прощание.
   - Послезавтра. Обещаешь?
   - Да, Сара. У меня будет увольнительная.
   Она опустила взгляд.
   - Мы были так заняты... - Она указала на спальню. - И я забыла  сказать
тебе, что получила назначение в посольство Израиля в Вашингтоне.
   - Это же замечательно!
   - Мы сможем видеться. - Он собрался уходить. -  Мы  будем  встречаться,
правда же, Брент? У вашей разведки там штаб-квартира. Тебя пошлют...
   - Не знаю.
   Сара повысила голос.
   - Не знаешь? Я видела адмирала Аллена у ворот.  Он  сказал,  что  вы  с
ним...
   Он отступил.
   - Адмирал Фудзита говорит, что нуж