знерадостные  вопли,
солнце пряталось за китайскую стену одинаковых шестнадцатиэтажек.
 
*** 
 
   - Здрасьте, можно Леонида Артуровича?
   Маша  рассматривала  свои  ногти  и  слушала  однообразную  музыку  в
телефонной трубке. Ее не соединяли минут пять.
   - Хэлло! С вами говорит Маша Майская! - объявила в конце концов она.
   - Здравствуйте, Маша!  -  обрадованно  ответил  Леонид  Артурович.  -
Откуда звоните? Из гостиницы? Из какой? Как устроились?
   - Я не из гостиницы. - Маша вытянула  ноги  на  кровати,  застеленной
старым покрывалом. - Я из квартиры. У подруги остановилась.
   - У подруги? Не знал, что у вас есть подруга в Шлимовске.
   - Ах, дорогой Леонид Артурович, вы и не осознаете всю глубину  своего
незнания, когда дело касается моей персоны.
   - Готов ликвидировать пробел. Давайте будем  вас  изучать,  -  весело
предложил Фельк.
   - В плане физиономии?
   - Нет, психологии.
   - Это  скучнее.  В  моей  психологии  один  только  подвальный  этаж,
сознательность отсутствует полностью, сплошные дебри подсознания. Но как
вам угодно, мой дорогой Зигмунд. Где? Когда?
   - Сегодня же. В ресторане "Чемпион".
   - "Чемпион"? - удивилась Маша. - Любимое место спортсменов,  что  ли?
Будем жрать оладьи с протеином?
   - Отнюдь, - засмеялся Леонид Артурович. - Просто  рестораном  владеет
бывший чемпион страны по каратэ. Как насчет суфле из осьминога?
   - Обожаю осьминогов. Ах, если бы мужчины имели  такое  же  количество
конечностей, представляете, во сколько бы раз возросло качество секса?
   - Надо же, Мария, я заезжал  в  "Чемпион"  и  ел  осьминоговое  суфле
бессчетное число раз, но подобная  мысль  никогда  не  приходила  мне  в
голову. Вы такая...
   - Развратная? Озабоченная? Пошлая? - спросила Маша.
   - ..Неординарно мыслящая, - отрезал Фельк. - Конечно, метафоры -  ваш
хлеб.
   - Мой хлеб - скандалы и всякие гадости, - трезво заметила Маша.  -  А
когда пойдем обсасывать морское чудище?
   - Через полтора часа я освобожусь. И могу заехать  за  вами.  Успеете
собраться?
   - Успею.
   - Тогда говорите адрес подруги.
   - Лучше я приеду на такси  прямо  к  "Чемпиону",  а  вы  умиротворите
таксиста, - нагло предложила  Маша,  вспоминая  специфическую  внешность
своей "подруги".
   - Согласен, - не возмутился Фельк. - Почему бы нет?
   - Надеюсь, вы документики прихватите?
   - Какие?
   - Всякие разные. Мы ведь не только  осьминога  терзать  будем,  но  и
делом заниматься. Возьму попутно у вас интервью.  Что  бы  вы  конкретно
хотели мне сообщить? И пару сводок с фронта социологических опросов.
   - Понял. Прихвачу.
   - Как с вами легко, Леонид Артурович! -  Маша  увидела  Лео,  который
появился в дверях комнаты, и прикрыла трубку рукой.
   - Живенько мне водички  принеси  попить!  -  скомандовала  она  тоном
Кутузова.
   - Что значит "живенько"? - спросил Лео, но скрылся.
   "Фелька тоже можно называть Лео, - подумала Маша. - Какое совпадение!
Первые двое  мужчин,  подцепленных  в  командировке,  носят  практически
одинаковые имена".
   - А с вами, Маша, интересно, - признался Леонид Артурович. - Жду  вас
через полтора часа на крыльце ресторана.
   - Я подъеду!..
 
*** 
 
   Стакан воды Лео поставил прямо на живот Маше.
   - Уезжаешь? - грустно спросил он. - А я думать, мы разок окупимся.
   - Чего-чего? - не поняла Маша, поднимая стакан.
   - Ну, окупимся.  Значит  сделать  половой  акт.  Синоним  -  заняться
любовью. Я знаю много слов.
   - Совокупимся! - поняла Маша и захохотала. - Языковед! Следующий  раз
говори "трахнемся".
   - Такое слово я не знаю. Я запишу.
   - Запиши, запиши.
   - А как, если по-английски?
   - Fuck, - ответила Маша. - У нас двадцать прелестных  выражений  -  у
вас один единственный убогий "fuck".
   - Такое я говорить не буду. - Лео закрыл блокнот, так  и  не  записав
новое слово. - Я говорить чистым литературным языком.
   -  Рада  за  тебя.  Хотя  твоим  чистым   литературным   можно   сваи
заколачивать. Впрочем, не грусти, он мне очень нравится...
   Маша бросила на Лео особенный взгляд, глянула на часы  и  перевернула
над головой нового друга неполный стакан. Одна из капель воды повисла на
носу Лео. Уговаривать долго не пришлось. Если бы  он  и  формы  глаголов
зубрил с такой же яростью, с какай набросился сейчас на хохочущую  Машу,
то через пару месяцев стал бы академиком Лихачевым...
   - А куда ты идешь?
   Маша смотрела в зеркало и усердно мастерила "дульку" из  своих  белых
волос. Чтобы не вспотеть от затраченных усилий (парикмахером  Маша  была
никаким), она не надевала пока приготовленное  платье.  Зеленое,  узкое,
блестящее, оно лежало на кровати  рядом  с  парой  невесомых  прозрачных
чулок с кружевными резинками. При  мысли,  что  придется  в  такую  жару
натягивать чулки, Маша покрывалась испариной.  Но  заявиться  вечером  в
ресторан с голыми ногами могла только деревенщина.
   - Опять встреча? - не унимался настойчивый Лео.
   - Да, встреча у меня. С другим претендентом.
   - А мэр тебя принять?
   - Принять. Но у него не было времени на болтовню со мной.
   - Я знаю почему, - неожиданно удивил Лео.
   - Почему? О, черт! - Машина "дулька" рассыпалась в очередной раз.
   - Я тебе помогать, - предложил Лео  и  взял  в  руки  расческу.  -  Я
получать много  информации  в  городе,  собрать  неимоверное  количество
листовок, газет и все там про  выборы.  Есть  газета  "Уральский  новь",
интересный взгляд на всех претендентов,  все  есть  скотины,  по  мнению
журналистов, я уже прочитать несколько статей. Но главное, не газета,  а
слухи,  сплетни,   беседы,   разговоры.   Я   обращаться   в   факультет
журналистики, в институт социальных исследований, мне сказали, в  городе
ходить слухи, у мэра города украли дочь и внука.  Поэтому  мэр  тебя  не
принимает, он жестоко страдать и беспокоиться за судьбу близких.
   - Лео! И ты молчал?! И ты ничего мне не говорил? А листовки и  газеты
почему не показал?
   - Но я думал...
   - Ты не думай в следующий раз, Лео!  Ты  незамедлительно  рассказывай
мне все, что нарыл.
   - Нарыл?
   - Откопал.
   - Откопал?
   - Да. Откопал саперной лопаткой. - Видимо, Маша поставила себе  целью
окончательно запутать Лео.
   Манипуляции с Машиной головой закончились.  Результат  был  далек  от
первоначального замысла, но тем не менее радовал.
   -  Ну,  ты  молодец,  Лео!  -  восхитилась  Маша,  разглядывая   свое
отражение. Потом она осторожно влезла в платье. От  сочетания  с  цветом
ткани ее зеленые глаза засияли еще пронзительнее.
   - А до утра вернешься? - с тоской спросил Лео. - Утром я уходить.
   - Вернусь, не плачь.
   - Я ревновать.
   - Что-то рано ты занялся этим непродуктивизмом. Ну, как я выгляжу?
   Маша повертелась перед Лео пару секунд, быстро поцеловала  в  щеку  и
шмыгнула в дверь.
   Грустный Лео отправился в одиночестве разбирать материал.
 
Глава 28 
 
   Такси дышало бензиновым жаром и  увлеченно  било  копытом  -  так  на
таксиста подействовало  Машино  желание  достичь  ресторана  в  рекордно
короткие сроки. Пять кварталов до "Чемпиона"  автомобиль  рычал,  словно
гоночный "макларен" на монакской  трассе.  Машу  бросало  из  стороны  в
сторону, а шоферу было даже некогда взглянуть на пассажирку.
   - С вас двадцать рублей, - сказал таксист, и Маша достала  деньги  из
маленькой сумочки цвета весенней травы. Сумма  была  незначительна,  вот
сотню она с Фелька содрать не постеснялась бы.
   Леонид Артурович уже распахивал  перед  ней  дверцу  и  заглядывал  в
салон.
   - Сколько я должен? - спросил он у водителя.
   - Девушка расплатилась, - ответил таксист. Ресторан "Чемпион", видно,
пользовался популярностью. Почти все столики были заняты.
   - Нам сюда, - указал  Фельк,  поворачивая  Машу  в  сторону  интимной
альковной ниши в глубине зала. Стульев здесь не  было,  каждому  столику
сопутствовал полукруглый  диван  в  фиолетовом  кожаном  обмундировании,
способный вместить человек пять. Маленькие лампы с желтыми  абажурами  в
форме луковиц интимно светились.
   Маша подумала, что для  такого  освещения  она  могла  накраситься  и
поярче, использовать, например, блестящие тени цвета "пепельная  фиалка"
и перламутровую помаду, но тут же забыла о своей внешности (беспокойство
по поводу собственной физиономии было ей непривычно, так как она  всегда
выглядела хорошо) и  принялась  разглядывать  публику.  Они  с  Леонидом
Артуровичем уселись не друг против друга, а рядышком в центре дивана,  и
теперь их взгляды были направлены параллельно, в одну сторону.
   - Заведеньице-то дорогое, - заметила наблюдательная Маша.
   Уровень "Чемпиона" был вполне столичный  -  начиная  с  сервировки  и
униформы официанток и заканчивая подвесным потолком, все было продумано,
богато, роскошно.
   Но с осьминогами вышел облом.
   - Извините, сегодня мы не сможем порадовать вас этим блюдом,  -  мило
улыбнулась юная официанточка. То ли ноги у нее были чересчур длинны,  то
ли юбка бессовестно коротка, но край столика находился на одном уровне с
ее голыми бедрами.
   Маша посмотрела на Леонида Артуровича, который в этот  момент  глядел
на ноги ресторанного бойскаута.
   - Вот, блин, незадача! Ну что за хренотень? - обиделась  журналистка,
как всегда конкретно выражая свои чувства.  -  А  я-то  раскатала  губу.
Размечталась.
   - Попробуйте  "Башенку  лангуста",  -  посоветовала  официантка.  Она
смотрела на клиентов влюбленно,  так,  словно  накормить  их  чем-нибудь
вкусным являлось первой задачей ее жизни. И в этом тоже отражался  класс
ресторана. - Там соус из сливок с черной икрой и  шафраном.  Правда,  на
пятьдесят рублей дороже осьминога.
   - Попробуем? - спросил Леонид Артурович.
   - А вы осилите? В смысле, финансово? - засомневалась Маша.
   - Ну, если мне хватает на агитационную кампанию, то  на  лангуста  уж
как-нибудь соберу, - улыбнулся Леонид Артурович.
   - Хорошо, милочка, неси, - царственно кивнула Маша официантке.
   "Башенка лангуста" представляла собой куски розового мяса, завернутые
в салатные листья. Кремовый соус с  капельками  черной  икры  стекал  на
тарелку. Маша плотоядно облизнулась и взялась за вилку. Леонид Артурович
держал в руке бокал с вином.
   - Итак, мой первый вопрос, - сказала Маша с набитым ртом.
   - А мы не выпьем? За знакомство? - перебил Фельк.
   - Угу, - с трудом согласилась корреспондентка и подняла  свой  бокал.
Отпив, она опять набросилась на лангуста, словно не ела три дня.
   - Машенька, да вы голодны! - удивился Леонид Артурович, поглядывая на
свою спутницу.
   Маша уже открыла рот, чтобы сообщить,  что  после  секса  она  всегда
страшно голодная, но передумала и вместо  этого  откусила  новый  кусок.
Половинка салатного рулетика рухнула с вилки обратно в тарелку, и брызги
соуса разлетелись во все стороны. Часть  оказалась  в  области  Машиного
декольте, часть - на носу Леонида Артуровича.
   - О Боже мой! - воскликнул он. - Маша!!! Маша, давясь  смехом,  взяла
салфетку и вытерла себя и Фелька.
   - Маша, какая вы... - привычно начал Леонид Артурович.
   - Дурная? Безрукая? Неуклюжая?
   - ..Очаровательная, - вздохнул Фельк. - С вами не соскучишься.
   - Это уж точно, - согласилась Маша. - Я всегда что-нибудь отчубучу. А
вам жена не накостыляет?
   - За что?
   - За ресторанный визит в обнимку с фантастически красивой девицей?
   - Вы же берете у меня интервью. Какой, кстати, там у вас  был  первый
вопрос?
   - О господине Суворине. У него что, дочь похитили?  Леонид  Артурович
замер в настороженном молчании.
   - Откуда вам это известно? - наконец спросил он.
   - Слухи собираю, как малину в корзинку.
   - И много уже у вас малины?
   - Килограмм.
   - А конкретнее? Что вам известно?
   - Что это вы так забеспокоились, мой дорогой Леонид Артурович?
   - Просто, насколько я знаю, Валерий Александрович  хотел  максимально
уменьшить количество персон, осведомленных о несчастье.
   - Значит, ему это не удалось. Я без году неделя в  Шлимовске,  а  уже
обо всем пронюхала. Так вы мне ничего не расскажете?
   - Ну...
   - Пожалуйста! - взмолилась Маша. - Я умру от любопытства.
   - У вас любопытство, а у людей горе.
   - Конечно горе, - согласилась Маша. - Но я-то в нем не повинна.
   - Я могу вам только сказать,  что  восьмого  июня  Олеся  с  ребенком
уехала гулять в парк около Шлимовского водохранилища, и вот уже три  дня
о ней ничего не известно. Исчезла.
   - Почему же говорят, что она похищена?
   - Это первое, что приходит в голову.
   - А выкупа еще не требовали?
   - Я не знаю, - недовольно и резко ответил Фельк.  Ему  явно  хотелось
побыстрее отвязаться и не муссировать эту тему.
   - Да ладно, не нервничайте! -  успокоила  Маша.  -  Давайте  тогда  о
другом, более вам приятном. Скажите, вы наверняка проводили какой-нибудь
опрос. За кого собираются голосовать шлимовцы?
   Проценты, места, графики,  диаграммы  -  эта  гавань  была  для  шефа
рейтинговой  службы  уютной  и  спокойной.  Он  приободрился  и  взял  с
фиолетового дивана свою папку.
   - Каждую неделю мы проводим  голосование  в  телевизионной  передаче.
Учитывая природную  или  приобретенную  активность  уральцев,  ведь  наш
регион называют "ядерной свалкой Европы",  не  мудрено  стать  избыточно
активным, сидя на контейнере с ядерными отходами, -  так  вот,  учитывая
этот фактор, можно предположить, что  телефонное  голосование  в  прямом
эфире дает достаточно достоверную картину настроений в городе. То есть я
уверен,  что,  едва  с  экрана  раздается  призыв  проголосовать   своим
телефонным звонком, к телефонам, сметая мебель, несутся не  одни  только
коммунисты, чтобы поддержать своего драгоценного Ивана  Елесенко,  но  и
сторонники других претендентов тоже.  И  вот,  Машенька,  посмотрите  на
график. Здесь все видно. В принципе проценты собранных голосов у каждого
претендента колеблются вокруг  одной  цифры,  нет  резких  скачков.  Все
остается практически в том же состоянии, как и прежде. Я вам рассказывал
в самолете. Лидирует, без сомнений,  нынешний  мэр  города  Суворин.  Он
фаворит. С небольшим отрывом, обдавая  жарким  дыханием  круп  Суворина,
скачет опытная лошадка Иван Елесенко.  Стабильно  хорошие  показатели  у
молодого мустанга Игоря Шведова. Если бы не  Елесенко,  то  он  смог  бы
посоперничать с тестем. Четвертое место держит Колька Самарский  -  и  у
него есть свои  поклонники.  Знакомый  вам  товарищ  Фельк  и  полковник
Кукишев плетутся в хвосте, у первого,  как  я  говорил,  нет  поддержки,
сильной двигающей руки за спиной, второй проигрывает, потому что в нашем
городе, слава Богу, нацистские замашки Кукишева вызывают у людей чувство
здорового отвращения.
   - А если Суворин снимет свою кандидатуру?
   - Почему?
   - Обменяет свои хорошие проценты на дочку и  внука.  Если  его  будут
шантажировать.
   - Да. Ну, тогда вперед выходят Елесенко и Игорь Шведов.
   - Но и Шведов, вероятно, тоже тогда снимет свою кандидатуру, да? Ведь
Олеся у Суворина и Шведова одна на двоих?
   - Конечно.
   - Значит, два приличных кандидата вылетают из игры, как битые пиковые
валет и туз. И что тогда?
   - Тогда свистопляска. Шансы нового  лидера  Ивана  Елесенко  и  шансы
остальных кандидатов уравниваются - победить  может  любой  из  четырех.
Потому что все, кто не любит  КПРФ,  обрушат  лавину  своих  голосов  на
оставшиеся  графы  кандидатского  списка.  Кто-то  отдаст   предпочтение
Самарскому, кто-то мне, а кто-нибудь, ради черного юмора, проголосует  и
за Кукишева. А к чему вы клоните, Маша?
   - Пытаюсь вычислить, кто из вас четверых устроил подобное свинство.
   - Какое?
   - Похищение женщины с ребенком...
   На десерт был вафельный торт с коньячной начинкой.
 
*** 
 
   - Ты так долго!  -  укоризненно  сказал  Лео,  грустный,  как  элегия
Овидия, открывая дверь  Маше.  Та  была  пьяна  и  тонко  хихикала.  Она
переступила порог и свалилась на руки своего американского любовника.
   - Фу, пахнуть алкоголь! - заметил пуританин Лео.
   - Да говори ты, блин, по-английски! - возмутилась Маша. - Припарил со
своими инфинитивами!
   Лео, который провел вечер и часть ночи в праведных трудах  над  горой
периодики, собрался обидеться на грубый тон, да не успел, так  как  Маша
попросила снять с нее туфли, а заодно и чулки. И расстегнуть "молнию" на
платье. Лео выполнил все просьбы и даже отнес пьяную девицу в ванную.
   - У нас нет холодного шампанского?! - орала Маша из ванной,  сражаясь
голосом с шумом воды. - Я хочу! Я не добрала в ресторане!
   Когда она вышла из душа,  шлепая  мокрыми  ногами,  на  диване  перед
включенным телевизором  ее  ждали  Лео,  ледяная,  в  испарине,  пузатая
бутылка с золотисто-черной этикеткой и большое блюдо с виноградом.
   - О!!! - восхитилась голая Маша. - Как здорово! Капли воды катились с
нее, словно она стояла под дождем.
   - Не хочешь поработать полотенцем?
   Два раза предлагать не пришлось. Потом Маша заметила, что  в  комнате
появился видеомагнитофон.
   - Где ты взял? - удивилась она.
   - Раздобыл, - ответил Лео на чистом английском языке.
   Маша заставляла его отказываться  от  своих  принципов.  Сначала  она
похоронила его  привычку  быть  всегда  осмотрительным  и  не  рисковать
(вопрос  безопасного  секса),  теперь  -  правило  говорить   в   стране
пребывания на языке аборигенов.
   - Посмотрим какую-нибудь порнуху? - тут же предложила Маша.
   - Это для работы, - объяснил Лео. - Я буду записывать на кассеты  все
передачи, касающиеся выборов. Одну уже записал.
   - И что там?
   - Знакомство с претендентами на пост мэра. Претендент в кругу  семьи,
среди диванных подушек, домочадцев  и  аквариумных  рыбок.  Ведет  такая
симпатичная журналистка.
   - И с кем была передача?
   - Э...  Как  там?  Директор  института  социологических  исследований
Леонид Фельк.
   - Вот это номер! - восторженно закричала Маша. - Давай  посмотрим!  Я
только что брала у него интервью.
   - Я так и думал, - кивнул Лео. - Если хочешь, можем прокрутить.
   Он неслышно открыл бутылку ледяного шампанского и разлил вино  в  две
керамические кружки. У одной была отбита ручка.
   Передача с Леонидом Артуровичем в главной роли шла целый час. Из  нее
можно было уяснить следующее: 1) Леонид Артурович настолько  бесподобен,
настолько умен, образован, интеллигентен, незауряден, остроумен... Какой
там Шлимовск! Ему  надо  баллотироваться  в  президенты  США;  2)  живет
господин Фельк богато.  Интерьеры  особняка,  где  снималась  программа,
блистали  роскошью  и  утонченным  вкусом:  самым  дешевым  предметом  в
гостиной был настенный эстамп долларов этак  за  триста;  3)  у  Леонида
Артуровича очаровательный пятилетний сын;  4)  жена  Леонида  Артуровича
хороша собой, несмотря на годы,  спокойна  и  невозмутима,  как  море  в
полный штиль.
   О программе претендента Фелька упоминалось вскользь, мимоходом.
   Некоторый смысловой и визуальный акцент падал и на  телеведущую.  Она
обладала приятным голосом, милой манерой слушать, ослепительной  улыбкой
и двумя рядами безупречных белоснежных зубов.
   "Ну звезда, что и говорить! - подумала Маша. - Красотка,  елки-палки.
Как ее зовут?"
   - Ведущая - Ника Сереброва, - прочитала она титр.  -  И  имечко  тоже
красивое. Наверное, псевдоним. Как и у меня. О! Оператор Сергей  Будник!
Надо же! У нас в школе учился Сергей Будник...
   Мечтательная улыбка, последовавшая за этим, говорила  о  том,  что  с
именем Будника у Маши связан целый ряд очень нежных воспоминаний. Она  и
уснула с этой ускользающей улыбкой на губах прямо на тесном диване,  под
боком у Лео.
   Лео осторожно сполз вниз, на палас, потом поднялся, принес из комнаты
простыню и заботливо укрыл Машу.
 
Глава 29 
 
   Уговаривая свою начальницу Нику Сереброву отпустить его на пару  дней
развлечься на кипрском курорте, видеооператор Сергей Будник взывал к  ее
милосердию и, улыбаясь, жаловался, что  страдает  от  остеохондроза.  На
самом деле остеохондроз был т