еньгами не только десятки, но и сотни рублей.
   Случайно приобретенной суммой Олеся распорядилась  рачительно.  Чтобы
не замечать выставленных  в  витринах  коммерческих  киосков  бутылок  с
минеральной водой, понадобилось  усилие  воли.  У  хлебного  магазина  с
грохотом разгружали грузовик, и аромат свежих батонов  и  саек  заставил
сердце Олеси затрепетать, желудок - болезненно  съежиться,  а  ладонь  с
зажатой в ней десятирублевкой - дрогнуть.  "Нет,  потом,  -  мужественно
решила Олеся. - Вдруг не хватит".
   За полтора рубля она доехала до почтамта - в ранний час  здание  было
полупустым. Пришлось заказывать переговоры у телефонистки и  платить  за
три минуты разговора восемь двадцать, так  как  попытка  дозвониться  на
сотовый Игоря по автомату бесславно провалилась.
   - Шлимовск, третья кабина! - объявил электронный голос из динамика, и
Олеся, замирая от радостного предчувствия, метнулась к телефону.
   - Игорь! - закричала она в  трубку,  придерживая  за  собой  дверь  с
цифрой три на матовом стекле. - Игорь, это я!
   - Привет, - ответил любимый муж, но как-то без особого энтузиазма.
   "Не врубился еще", - поняла Олеся.
   - Игорь, это я, Олеся!
   - Олеся?
   - Да! Не узнал?
   Качество связи было вовсе не  блестящим,  голос  мужа  казался  Олесе
каким-то чужим и отстраненным.
   - По правде говоря, нет. Не сказала бы, я сам и точно не узнал бы.
   - Это же я! Ты что, за рулем? - Ну.
   Не раз Олеся,  позвонив  на  сотовый  и  пытаясь  вкратце,  минут  за
тридцать,  описать  какое-нибудь  свое  приключение  или   приобретение,
нарывалась на чересчур сдержанную реакцию мужа. В  этот  момент  он  вел
машину,  а  так  как  семьдесят   процентов   шлимовских   автолюбителей
отличались разухабистой манерой вождения, привычка небрежно говорить  по
телефону во время езды могла обернуться бесплатным абонементом в морг.
   Но сейчас, по мнению  Олеси,  Игорь  должен  был  остановить  машину,
впиться губами в трубку и вопить от восторга  -  что  нашлась  пропавшая
жена. Но Игорь был холоден.
   - Я в Южном Валомее, - сказала Олеся.
   - Что ты там забыла?
   - Ой, по телефону я тебе ведь не буду объяснять.
   - Олесь, перезвони через пару часиков, а? У меня наклевывается важная
встреча, некогда.
   Олеся не поверила своим ушам.
   - Ты что, с ума сошел! - крикнула она в трубку. - Как это перезвони?
   - Ладно, не бесись!
   - Я тебе говорю, я в Южном Валомее! Ты что, не понимаешь?!
   Игорь явно потерял терпение.
   - А ты не понимаешь, что я сейчас не могу говорить!  Совсем  сдурела!
Вчера в два ночи наяривала битых десять  минут,  когда  у  меня  жена  в
кровати под боком, сегодня в Валомей укатила! У меня  твои  выверты  вот
где!
   - Какая жена? - упавшим голосом спросила Олеся. - Ведь я  твоя  жена,
Игорь?
   Ей показалось, что мир вокруг расплылся  и  наполнился  пронзительным
звоном. Все было нереально, словно она вошла в картину Сальвадора Дали и
осталась там, по ту сторону рамы.
   - Ты мне пока что только любовница, - отрезал Игорь. -  И  знай  свое
место.
   И бросил трубку.
   Придавленным дождевым червячком Олеся подползла к телефонистке.
   - Вы не тот номер набрали, - сказала она в окошко.
   - Как не тот? - возмутилась  телефонная  барышня.  -  Шлимовск?  Вот,
смотрите. Шлимовск, три минуты. Вы сами написали.
   И она прочитала номер. Только там, где Олеся изобразила цифру три, по
мнению телефонистки, была восьмерка.
   - Это тройка, - убито шепнула Олеся.
   - Тройка? - удивилась девушка. - Ой, ну писать надо разборчивее.  Мне
некогда ваши каракули расшифровывать!
   - Что же теперь делать?
   - Заказывайте снова.
   - У меня больше нет денег, - со слезами прошептала Олеся.
   Телефонистка не поверила:
   - Что, даже десятки нет?
   - Нет, - покачала головой Олеся.
   - Ну, тогда я не знаю...
   И барышня обратила взгляд на следующего клиента,  дав  Олесе  понять,
что ее время истекло.
   Солнце припекало и грело сухой  асфальт.  Олеся  опять  оказалась  на
улице, и у нее в кармане  было  всего  тридцать  копеек.  Наполеоновские
планы в отношении подаренной судьбою десятирублевки  бесславно  рухнули.
Наполеон вряд ли так  рыдал  после  своего  Ватерлоо,  как  Олеся  после
своего. Во-первых, он был мужчиной, а мужчины не плачут,  во-вторых,  на
нервной почве наверняка  лишился  аппетита.  А  Олеся  плакала  навзрыд,
всхлипывая  и  шмыгая  носом,  -  десятка  была  истрачена  на  редкость
бездарно, и обидно было даже не из-за того, что не состоялся разговор  с
мужем, а из-за того, что она не купила на эти деньги  банку  лимонада  и
пиццу. Олеся умирала от голода и  жажды.  Кое-кто  на  нее  посматривал,
оборачивался, но все молча проходили мимо.  Мало  ли  какое  горе  может
обуревать заплаканную красотку.
   Оказалось, все вокруг что-то жуют. Мальчик на роликах проехал мимо  и
уронил около Олеси обертку эскимо.  Женщина  с  блестящей  синей  челкой
(тушь для волос, поняла Олеся) ела булочку с маком и кофейной  помадкой.
Двухлетний  малыш  мучился  с  апельсином,  липкий  оранжевый  сок   уже
неузнаваемо изменил его внешность - мама будет в шоке. Парень ел сосиску
в тесте. Продавщица семечек грызла  красное  яблоко.  Маленькая  девочка
прицеливалась к развернутой шоколадке.
   "Марк Твен, - вспомнила Олеся. - Рассказ "Билет в один миллион фунтов
стерлингов". Герой рассказа испытывал такие же муки голода, как и Олеся,
и стеснялся поднять из канавы сочную грушу. Не иметь денег  -  это  было
мучительно, унизительно, жалко.
   Ноги сами привели ее  туда,  где  еда  концентрировалась  в  огромном
количестве, - в роскошный просторный супермаркет. Надписи  на  рекламных
афишах гласили, что магазин-великан открылся совсем недавно.
   Олеся  взяла  у  входа  легкую  металлическую  корзину   (зачем?)   и
внедрилась в бесконечные ряды полок, контейнеров, холодильников.  Только
кетчупами и соусами был занят целый  "квартал"  супермаркета.  Оливки  и
маслины предлагались  в  емкостях  от  баночек-малюток  до  семилитровых
канистр. В грибном ряду мог бы  писать  диссертацию  специалист-миколог.
Орехи были представлены во всем природном разнообразии -  от  пекана  до
фундука.  Шоколадные  конфеты   лежали   под   пленкой   в   одноразовых
пластмассовых контейнерах по сто - двести  граммов.  Длинная  стеклянная
витрина с колбасой,  сосисками  и  сардельками  сразила  Олесю  наповал,
фруктовый лоток вызвал приступ ишемии.  Как  резво  наполняла  она  свою
корзину в шлимовских супермаркетах! Как уверенно ориентировалась в ценах
и  сортах!  Находиться  здесь  с  тридцатью  копейками  в  кармане  было
невыносимо. Олеся вдруг поняла, какими глазами следят  за  манипуляциями
Андрея Макаревича в программе "Смак" голодные дети из бедной  семьи.  На
полки с едой она сейчас смотрела точно так же.
   Девушка в красном халате провезла мимо тележку и начала выгружать  ее
содержимое  невдалеке  на  высокую  стойку.  На   белые   салфетки   она
укладывала,  как  свидетельствовали   этикетки,   рогалики   с   джемом,
арахисовые булочки, ватрушки, медовые  слойки  и  прочие  фантастические
вещи. Олеся  стояла  рядом,  не  в  силах  оторвать  взгляд  от  пышного
сдобно-слоеного великолепия.
   - Берите! - приветливо сказала девушка. - Не пожалеете!  У  нас  своя
пекарня. Только что испекли, еще горячие!
   И она отчалила с пустой тележкой. Олеся, не в силах больше  бороться,
протянула руку и, мало понимая, что делает, схватила горячий рогалик. Он
стоил два десять, но если кто-то подумал, что Олеся  аккуратно  откусила
седьмую его часть - ровно  на  тридцать  копеек  -  и  положила  рогалик
обратно, то он здорово ошибся. В два счета голодная девица  расправилась
с хрустящим круассаном, едва не обляпалась повидлом и замерла  в  ужасе.
Она не могла поверить, что совершила воровство. Она, честная, порядочная
девочка из интеллигентной семьи!
   Олеся медленно повернула голову налево, в  страхе  ожидая  увидеть  в
просвете между рядами нечаянного свидетеля. Но там никого не было. Олеся
повернула голову направо - тоже никого. Вздохнув, она схватила  ореховую
булочку и проделала с ней тот же фокус,  что  и  с  рогаликом.  Говорят,
японцы знают названия ста двенадцати оттенков красного цвета. Или  около
того. Они смогли бы назвать  цвет,  в  который  сейчас  окрасились  щеки
Олеси. Это был цвет рыдающей совести.
   Голова пошла кругом, но глаза  алчно  заблестели  -  Олесю  захватила
волна азарта. У полок с конфетами она уже подняла руку, чтобы  подцепить
острым  ногтем  пленку  и  быстро  вытащить  из  маленького   контейнера
несколько "Мишек косолапых", но остановилась.  "Ты  что,  с  ума  сошла!
Воровка!" - мысленно крикнула она себе и стала еще на  несколько  единиц
пунцовее, чем была. Олеся отдернула  руку,  словно  обожглась  и  быстро
направилась к выходу. Кассирша посмотрела на нее удивленно:
   - Ничего не купили?
   - Я... - Олеся громыхнула пустой корзиной. - Я,  оказывается,  забыла
дома кошелек. И пришлось все обратно выгружать.
   Ложь, к удивлению, прозвучала естественно и  непринужденно,  а  яркий
румянец как бы подтверждал, какой казус  приключился  с  обладательницей
красных щечек.
   - Ясно.  Ну,  приходите  к  нам  снова.  С  кошельком,  -  улыбнулась
кассирша.
   - Девушка, стойте! - раздался громкий крик из глубины супермаркета.
   Олеся обернулась и  увидела,  что  к  кассе  приближается  девушка  в
красном халате - та, которая раскладывала булки.
   - Стойте, подождите! Галя, задержи эту девушку! На Олесю не надо было
набрасывать  рыболовную  сеть  или  надевать  наручники.  Она   и   сама
приморозилась к месту, не в силах сдвинуться.
 
Глава 31 
 
   Надо отдать должное Сергею Буднику. Выбирая кандидатов для  очередной
провокации, он отсеивал тех, кто, по его мнению, был  бы  противен  Шушу
или мог причинить ей физический вред. О моральном  вреде  он  как-то  не
задумывался, полагая, что деньги все компенсируют. Шушу  радовалась  как
ребенок,  получив  в  руки  толстую  пачку  денег,  и  ее  периодические
сокрушенные вздохи, что из нее "сделали проститутку", давно уже  звучали
неубедительно.
   Несчастный, отобранный на роль жертвы, имел в данный  момент  деловой
обед в кафе, и Шушу терпеливо  поджидала,  когда  появится  клиент.  Она
успела хорошо его рассмотреть через стекло. Сергею, несомненно, пришлось
наступить на горло самолюбию,  отправляя  любовницу-приманку  в  объятия
такого интересного юноши. У него были  голубые  глаза  Делона  и  фигура
Бельмондо. О душевных качествах оставалось догадываться.
   Удастся ли его закадрить, думала  Шушу,  неторопливо  прохаживаясь  в
тени деревьев. То, что ее шансы убедительно велики, доказывалось жадными
взглядами мужчин, проходивших мимо кафе. Не заметить Шушу было трудно  -
только если очень постараться. Кроме кукольной внешности, яркого макияжа
и смелого наряда, она, выбираясь  на  задание,  вся  наполнялась  особым
сексуальным свечением. Мужчины это видели и чувствовали.
   Сквозь стекло краем глаза Шушу заметила, что объект закончил  обед  и
оплачивает счет. Его спутник,  к  счастью,  вышел  из  дверей  первым  и
направился к своей машине, освободив клиента для домогательств  шикарной
девицы. Шушу быстро отошла на несколько метров от входа в кафе и  заняла
положение на старте. Точно рассчитав секунды, она с разбегу врезалась  в
своего желанного,  когда  парень,  ничего  не  подозревая,  появился  на
крыльце.
   - О!!!
   Из  сумочки  Шушу  -  предусмотрительно  расстегнутой  -   посыпалась
косметика. Темно-синяя с золотом пудреница лежала на асфальте,  навсегда
испорченная соприкосновением с ним  (чтобы  расколотить  пустой  футляр,
Шушу  использовала  дома  молоток,  а  роль  начинки  исполняла  дешевая
польская пудра).
   - О, мой Кристиан Диор! - запричитала девушка, наклоняясь  вниз.  Она
держала в руках осколки бесценной пудреницы и собиралась заплакать. - Вы
знаете, сколько она стоила? - с гневом  посмотрела  Шушу  на  ни  в  чем
неповинного мужчину.
   - Знаю, - ответил он, - жене покупал такую.
   - Мало того что вы неуклюжи, как бегемот, так у вас еще и жена  есть!
- бросила красивая кукла,  застегнула  сумку  и  стремительно  двинулась
прочь.
   -  Эй,  постойте!  -  воскликнул  голубоглазый  Делон.  -  А  как  же
компенсация?
   - Какая компенсация?
   - За пудру?
   - Да бросьте, мужчина, что вы надо мной  издеваетесь!  -  расстроенно
сказала Шушу. Но все же остановилась. - Или вы мне денег хотите дать? На
покупку новой пудреницы?
   - Хочу, - признался парень. - Только не прямо  сейчас,  а  где-нибудь
вечером.
   Он смотрел на Шушу откровенно и предельно ясно. Она сбавила децибелы,
нерешительно улыбнулась и стрельнула глазами.
   - Вот как?
   - Только моя территория оккупирована наблюдателями ООН. Вы понимаете,
о чем я.
   Парень подошел поближе и смотрел теперь на ее шею  -  там  у  девушки
красовалась темная родинка. Шушу тоже пристально разглядывала оппонента,
словно прикидывая, на какие подвиги и художества он способен.
   - Ну, тогда я могла бы взять у подружки ключи, - тихо сказала девица.
Она теперь призывно улыбалась и соблазнительно играла вишневыми губками.
   - Я в восторге от подруг, у которых можно взять ключи от квартиры.
   - Квартира - единственное ее достоинство, -  пренебрежительно  пожала
плечами Шушу. - Или вы хотите познакомиться с ней, а не со мной?
   - Нет-нет, с вами!
   - Тогда запоминайте адрес...
   - А вы даже не поинтересовались, как меня зовут.
   - А вы - как меня.
   - Олег.
   - Шушу.
   - Так и в паспорте записано? - удивился Олег.
   - Ну, так и записано. Шушу Порфирьевна, - хмыкнула  Шушу.  -  Смешной
вы. Такие вопросы задаете.
   - Надеюсь, сегодня вечером я и мой друг не покажемся вам смешными,  -
с плохо скрываемой гордостью и самодовольством пообещал Олег.
   - Посмотрим. Не будем забегать вперед, - сухо сказала Шушу.  -  Итак,
жду вас. Приходите часиков в десять. Что скажете верной жене?
   - Что ночевал у друга.
   - Отличная версия! - восхитилась  Шушу.  -  Главное  -  фантастически
оригинальная. А вы собирались даже и на всю ночь остаться?
   - А вы не приглашаете?
   - Вроде бы нет. Так, на пару часиков.
   - Жаль. Тогда скажу жене, что конкуренты замуровали меня  в  железном
сейфе и я три часа пилил дверь булавкой для галстука.
   - Договорились!
   И эффектная девица повернулась к Олегу спиной.  Тот  некоторое  время
смотрел ей вслед, потом направился к автомобилю.
 
*** 
 
   Девушка из пекарни быстро приближалась к  кассе.  Олеся  убито  ждала
неминуемого разоблачения, позора, карательных мер.
   - Вот, вы обронили! - сказала, запыхавшись, девушка и  вручила  Олесе
бумажку. - Тут телефон. Наверное, он вам нужен!
   Олеся тупо смотрела на клочок  бумаги,  заполненный  на  переговорном
пункте. И не могла поверить, что ее отпускают.
   - Спасибо, - выдохнула все же она спустя три минуты...
   Муки совести были бы намного сильнее, если бы не дикая жажда, которая
одолевала бедную Олесю.  Мысль  о  глотке  ледяной  воды  заполняла  все
клеточки  мозга,  не  оставляя  практически   операционного   поля   для
мучительных раздумий о грехопадении. Раскаленный асфальт грел как адская
сковородка, Олеся медленно плавилась на солнце и облизывала сухим языком
пересохшие губы. Она решилась было подставить ладонь под струю  фонтана,
но в резервуаре плавали водоросли и сильно пахло рыбой.
   Она села в  кресло  под  полосатым  навесом  у  киоска.  Даже  стакан
люминесцентно-желтой отравы под  названием  "морс"  стоил  рубль.  Таких
огромных сумм у Олеси не водилось.
   Парень у соседнего столика медленно тянул минералку. Он поймал жадный
Олесин  взгляд  и  жестом  предложил  выпить  с  ним.  Олеся  неуверенно
улыбнулась краешком рта. Парень тут же подхватил бутылку и  переместился
поближе к девушке:
   - Привет! Будешь? Ледяная.
   Новый знакомый  одобрительно  проследил,  как  девица  с  пересохшими
губами присосалась к горлышку - натуральная пиявка!
   - Я, конечно, понимаю, что выпитая незнакомой девушкой  бутылка  воды
отнюдь не является поводом для контакта, но все  же  давай  знакомиться.
Юра.
   "Только Юр мне не хватало для полного счастья", - подумала Олеся.
   - А тебя как зовут?
   - Олеся.
   - Чудесное имя. И очень тебе идет.
   Парень выглядел представительно - этакий молодой  бизнесмен,  отлично
одетый, с красивой кожаной  папкой  -  она  лежала  рядом  на  столе,  -
присевший на минуту отдохнуть. Очки в дорогой оправе делали  его  взгляд
исключительно умным и серьезным. Никакого намека  на  пошлый  интерес  к
Олесиной персоне этот взгляд не содержал.
   - Я понял, ты медленно умираешь от жажды?
   Олеся кивнула, приятно удивленная подобной проницательностью. Юра  не
подкачал. Он направился к киоску и вскоре вернулся  с  грузом.  Литровая
бутылка холодной минералки появилась перед Олесей.
   - Спасибо, - улыбнулась она. - Вы так добры.
   - С тобой что-то произошло? - продолжал  удивлять  сообразительностью
Юрий. - Давай рассказывай. И говори мне "ты"...
   Олеся  вспомнила,  что  те,  кто  путешествует  автостопом,   обязаны
развлекать  интересными   историями,   байками,   шутками,   прибаутками
подобравших их водителей всю дорогу до пункта  назначения.  И  ей  тоже,
наверное, полагалось отработать литр воды.
   К моменту, когда последние капли перекочевали из прозрачной бутылки в
белый одноразовый стаканчик, парниша  уже  был  в  курсе  всех  Олесиных
несчастий. И он оказался на удивление отзывчивым и добрым.
   - Поехали! - решительно сказал Юра, поднимаясь.
   - Куда? - отпрянула от неожиданности Олеся.
   - Как куда? Звонить! Мужу. Олеся не поверила своему счастью.
   - Правда? Вы, то есть ты заплатишь за переговоры?
   - Да это ведь копейки! Поехали. Я теперь не успокоюсь, пока не  верну
тебя в Шлимовск.
   - О! - восхищенно улыбнулась Олеся. - Спасибо.
   - Так, - на мгновение задумался  деятельный  молодой  человек.  -  На
переговорный?
   Олеся энергично закивала.
   - Только сначала... - Юрий усмехнулся.  -  Вон  мой  дом,  видишь?  Я
забегу на секунду, ладно? Ну ты понимаешь...
   - Конечно-конечно!
   - Подождешь?
   - А мне тоже надо, - смущаясь, вымолвила Олеся. Юра засмеялся:
   - Да... Хочешь подняться ко мне?
   - Я не знаю, - растерялась Олеся. Посещение квартир незнакомых мужчин
чревато последствиями. Но организм надрывался от избытка жидкости.
   - Смотри, - предупредил Юра. - Я тебя к себе не зову. Не хочу  пугать
подозрительной  настойчивостью.  Но  если  ты  все-таки  решила  ко  мне
подняться, то оттуда и позвонишь. Никуда  не  придется  ехать.  Но  если
сомневаешься, то жди тут. Я мигом. И поедем на переговорный.
   Он смотрел спокойно и дружелюбно. Олеся решилась.
   Квартира вполне соответствовала внешности владельца.  Туалет  сверкал
кафелем, унитаз очаровывал бездонной синевой.  В  большой  и  квадратной
ванной комнате с аквамариновыми  стенами  и  потолком  Олеся  не  смогла
справиться с искушением, быстро разделась и встала под душ.
   Стоять под теплыми струями воды было приятно, а  натягивать  на  себя
несвежую одежду - нет. Короткие мокрые волосы Олеся расчесала  массажной
щеткой, а потом немного прилохматила. Туалетная  вода  с  запахом  белой
лилии - "Плежерс" от Эсте Лаудер  -  была  использована  по  назначению.
Несколько тюбиков-карандашей дорогой губной помады валялось на  полочке.
Олеся взяла один - просто ради  интереса,  посмотреть  цвет  тона  (она,
конечно,  никогда  бы  не  стала  пользоваться  чужой  косметикой)  -  и
обнаружила, что тюбик совершенно  новый,  а  оттенок  принадлежит  гамме
цветов, любимых ею. И Олеся, вздохнув, накрасила губы.
   Когда она покинула в конце концов кафельно-сантехнический рай,  кроме
Юры, ее поджидал еще один парень. Размерами тела, волосяным  покровом  и
строением челюсти он напоминал кинг-конга.
   - Хорошенькая, - кивнул  он  другу,  рассматривая  вмиг  похолодевшую
Олесю с пристальным ин