дованием
воскликнула Оленька. Она все еще злилась на свою начальницу за  то,  что
госпожа Сереброва выдала противнику ее адрес. - И я чувствую, не оставит
в ближайшем будущем.
   - Что-то Сергей сегодня задерживается, - быстро ушла с темы  Елесенко
Ника. - А, вот и он!
   - Здравствуйте, дамы! - сказал  с  порога  видеооператор  Будник.  Он
тащил на пузе телевизор "Дэу".
   - Купил, что ли? - поинтересовалась Ольга.
   - Нет. Починил. Марине Генриховне из бухгалтерии.
   - Сережа, твои золотые руки эксплуатирует весь телецентр! -  заметила
Ника.
   - С дамами из бухгалтерии лучше поддерживать самый пламенный контакт,
- ответил Сергей. Его лоб был мокрым от пота. Он  осторожно  взгромоздил
телевизор на стол Оли.
   - Ну, ты молодец! - возмутилась девушка. - Нашел куда поставить!
   Сергей нагло приклеился к ложбинке, видневшейся между двумя лацканами
Олиного летнего пиджака. Пиджак был надет прямо на голое тело, так,  как
предлагал этим летом фейшн-канал в Интернете.
   - Что пялишься! - одернула видеооператора Оля. - Быстро отвернулся!
   - Обожаю тебя, - признался Будник. Он работал с Олей в одной  упряжке
уже три года. И все это время Ника Сереброва становилась  свидетельницей
жарких перепалок между оператором и ассистенткой.
   - Ребята! Не ссорьтесь! Оля, как ты несправедлива к Сергею!
   - Ах, оставьте, Ника Львовна, - презрительно бросила Оленька. - Вечно
вы мне кого-то пытаетесь подсунуть. Будника, Елесенко.
   Девушка выскочила из-за стола и, громыхая каблуками, ринулась вон  из
кабинета.
   -  Какая-то  она  сегодня  странная,  -  улыбнулся   Сергей.   -   Но
хорошенькая! Безгранично.
   Потом он вспомнил, что хвалить одну женщину в  присутствии  другой  -
значит обзавестись если не врагом, то недоброжелателем.
   -  А  вы,  Ника  Львовна,  сегодня  вне  конкуренции!  -  молниеносно
поправился он. - Мини вам фантастически к лицу. То есть к ногам.
   Начальница ничего не ответила. Она не была дурой, чтобы безоговорочно
поверить льстецу.
   - Как там наш  Суворин?  Вы  не  звонили  в  больницу?  Что  у  него?
Инфаркт?
   -  Да.  Но  знакомый  врач  мне  сказал,  еще  лет  двадцать  Валерий
Александрович протянет. Если, конечно, с ним опять кто-нибудь не сыграет
подобную шутку. Я имею в виду детский вопль.
   - Ну какая собака такое подстроила! - возмутился Сергей. -  Наверняка
кто-то из конкурентов. Знают ведь, что у Суворина пропали дочь  и  внук,
вот и инсценировали. Ладно, понес телик в бухгалтерию...
   ...Оля Щеткина стояла на площадке между двумя лестничными  пролетами.
Около ее ноги виднелась пустая жестянка из-под кофе, забитая  до  отказа
окурками.
   "Не отвяжется, - думала она о настырном Иване Степановиче. - Придется
проститься с  репутацией  строгой  девушки.  Все  узнают,  что  я  стала
любовницей   Елесенко.   А   вдруг   не    узнают?    Если    хорошенько
замаскироваться?"
   За  пару  дней  преследования  знойный  старикан  завалил  ее   таким
несметным количеством подарков, что уже не вызывал прежнего отвращения у
ассистентки. Тут  были  и  золотая  цепочка  с  крошечным  бриллиантовым
кулоном, и торт из ванильного мороженого, и три  премиленьких  платьица,
купленные в  самом  дорогом  бутике  Шлимовска,  и  колготки  стоимостью
двадцать долларов. Да и сам  Иван  Степанович  не  пугал  безобразием  и
асимметричностью форм - его лицо вполне годилось  для  нежных  поцелуев.
Вот только возраст... И Олина привычка играть роль недотроги.
   "Он ведь тоже не жаждет,  наверное,  быть  застуканным  в  кровати  с
двадцатилетней девчонкой накануне выборов, - подумала Ольга. - Он и  так
шлимовский секс-символ. Уступлю пару раз.  Через  недельку  найдет  себе
другую пассию".
   Приняв решение, Оля направилась обратно в кабинет. Сердечные проблемы
не должны были мешать службе.
 
*** 
 
   Мраморные внутренности банка гостеприимно приняли новых  посетителей.
По сравнению с уличной жарой здесь была Антарктида.
   Видно, летнее затишье основательно  повлияло  на  плотность  людского
потока.  От  столика  с  табличкой  "Информация"   мгновенно   поднялась
улыбчивая девица и устремилась к Сергею  и  его  спутнице.  Она  мечтала
увидеть новых посетителей в числе постоянных клиентов банка "Менатеп".
   - Желаете открыть счет?
   - Валютный, -  обрадовала  девицу  Шушу,  прежде,  чем  Сергей  успел
произнести слово.
   - У нас отличные проценты! - сказала служащая. - Вот, смотрите.  -  И
она  кивнула  в  сторону  транспаранта,  на  котором  была  представлена
информация о всех видах вкладов в шлимовском филиале "Менатепа".
   Сергей и Шушу на несколько минут погрузились в чтение, а сама  девица
тем временем украдкой рассматривала Шушу. На той было короткое шифоновое
платье - вверху оно крепилось на  тонких  завязках,  а  подол  пузырился
высоко над коленями. Платье было прозрачным. На шее у оголенной  барышни
сияла красивая родинка - в четырех сантиметрах от левой бретели.
   - А вы не прогорите? - с подозрением посмотрела  на  работницу  банка
Шушу. - А то мы все свои деньги вложим, а вы раз - и прогорели.
   Девушка улыбнулась тонко,  словно  услышала  очевидную  глупость,  но
воспитание не давало ей  открыто  намекнуть  посетительнице,  что  та  -
полная идиотка.
   - Мы не прогорим, - с бездной уверенности  и  апломба  ответила  она,
сделав ударение на слове "мы". - Какую сумму вы хотите доверить нам?
   - Десять тысяч, - не без гордости ответила Шушу. - Долларов.
   Служащая снова улыбнулась, "какие копейки!" - говорила ее улыбка, а у
Сергея поползли вверх брови.
   - Как десять? - изумился он. - Ты говорила - три?
   - А я все собрала, - тихо ответила Шушу. - Порылась в заначке.  А  ты
разве против?
   - Я не думал, что у тебя столько есть!
   - Я очень экономная, - хихикнула Шушу.
   - Но тогда почему мы до сих пор не купили квартиру?
   - Ну, Сережа! Однокомнатную! Ты что!
   И деловая Шушу отправилась вслед за девушкой - получать  и  заполнять
бланки. Ошарашенный Будник несколько минут приходил  в  себя.  Он  и  не
подозревал таких накопительных способностей у своей малышки. Да она была
лучше банков "Инком", "Менатеп" и "Онексим" - вместе  взятых!  Сергей-то
искренне полагал, что  в  их  совместном  чулке  лежат  пресловутые  три
тысячи, исторгнутые буквально на днях из голубоглазого Олега.
   - Иди сюда! - помахала рукой Шушу. - Что ты там стоишь?
   - Иду.
   - Нет, с вашей конторой правда ничего не случится? - опять  принялась
терзать девушку Шушу. - Вы не обижаете вкладчиков?
   - Нет же!
   - А ваш управляющий не смоется в один прекрасный день  в  неизвестном
направлении с тяжелым мешком денег?
   - Да что вы!
   - И я смогу беспрепятственно забрать свои доллары, когда пожелаю?
   - Само собой! - У банковской труженицы, видимо, лопнуло  терпение.  -
Заполняйте скорее, девушка, ну,  что  вы  как  маленькая!  Такие  глупые
вопросы задаете!
   Шушу замерла и оторвала от листа бумаги авторучку...
   Сергей догнал шифоновую красотку уже на улице.
   - Ты куда сбежала? - удивился он. - А?
   Шушу  высокомерно  посмотрела  в  сторону   банковской   мемориальной
таблички.
   - Пусть сначала научатся вежливо  обслуживать  клиентов,  -  ответила
она. - Я передумала.
   - Не будем, что ли, вкладывать?
   - Не будем.
   - А на фига мы сюда приперлись?
   Мотивы женского поведения часто становились загадкой для Будника.
   - Подумаешь, прогулялись. Какая разница? Поехали по магазинам!
   - Ты мой непоследовательный Шушунчик! -  сказал  Сергей  и  поцеловал
Шушунчика в шею.
   Через два месяца, в августе,  они  не  раз  вспомнили  добрым  словом
работницу банка, которая сберегла им десять тысяч долларов.
 
Глава 50 
 
   Посмотрев на часы, Таня поняла, что  спала  почти  сутки.  Был  вечер
следующего дня.
   Ее вещи в ванной уже высохли. Спускаться вниз по лестнице в  условиях
отличной видимости она не решилась. Только перебралась с третьего  этажа
на второй. Снизу доносились непонятные звуки,  уханье,  стоны,  всхлипы.
Если бы в замке присутствовала еще одна  девушка,  кроме  Тани,  то  эти
звуки были бы вполне объяснимы. А так... "Голубые!" -  с  ужасом  поняла
Татьяна. Она боялась  еще  одной  вещи:  сотовый  телефон  Олеси,  такой
мертвый и индифферентный к Таниным просьбам в лесу, сейчас мог  запросто
заверещать на весь дом, ни с того ни с сего вернувшись в чувство.
   "Ты, подлец, только попробуй! - с ненавистью смотрела  на  молчаливую
черную трубку Татьяна. - Неделю молчал  и  теперь  не  вздумай!"  Она  с
удовольствием грохнула бы мобильник о стену, но  дорогая  вещица  ей  не
принадлежала. Таня только уменьшила громкость звонка и успокаивала  себя
надеждой, что сотовый сдох окончательно...
   -  Кажется,  наверху  кто-то  ходит!  -   сказал   Вова,   с   трудом
приостанавливая свой бег по лабиринтам удовольствия. Весь лоб и нос  его
были покрыты каплями пота.
   - Да брось! - отозвался Михаил. - Не смеши! Продолжай!
   Вова страстно захрипел и ринулся в пучину наслаждения.
   Любопытство оказалось  выше  страха.  Таня  осторожно  спустилась  на
несколько ступенек. Шумные вздохи не прекращались. Вид голого мужика  ее
не поразил бы, конечно, но вид двух и в зоологической  конструкции  явно
смутил бы. Понимая это, она все равно настойчиво  стремилась  на  первый
этаж.
   Осторожно выглянув из-за косяка, Таня замерла от  неожиданности.  Да,
она увидела раздетого Вову, бившегося в конвульсиях. Но Миша был  вполне
одет, сидел в кресле и с одобрением наблюдал за  товарищем.  Вернее,  за
товарищем и его подругой. Голова женщины свесилась с  дивана  и  длинные
волосы почти подметали пол. "Откуда?!" - изумилась Таня.  Но,  вспомнив,
сколько она продрыхла в уютной постели,  поняла,  что  за  это  время  в
лесной  замок  могли  привезти  не  одну  девушку,   а   целое   женское
подразделение. Мягкая и гладкая рука выскочила из-под Вовы и выпрямилась
как-то странно и неестественно. Таня отпрянула.
 
*** 
 
   -  Игорь,  там  какая-то  девушка  пришла!  -   растерянно   сообщила
Никитишна. - Ходят по ночам всякие.
   Но это были не всякие,  это  была  несравненная  Мария  Майская.  Она
жаждала развития позавчерашних событий. Наличие в квартире  домработницы
несколько ломало ее  планы.  Но  Маша  не  отступала.  Она  бесцеремонно
вломилась в комнату, где в спортивных шароварах и с голым торсом сидел в
кресле Игорь. В состоянии легкой прострации он  смотрел  телевизор.  Шли
новости по НТВ, и непрерывная  цепь  сообщений  об  убийствах,  взрывах,
крушениях напоминала ему, что не он единственный страдает и мучается  на
этой планете.
   - Маша? - удивился Игорь, выбираясь из кресла.
   Никитишна вовсе не ломала на своем пути мебель,  убегая  из  комнаты.
Она стояла твердо  и  монументально,  как  кариатида,  и  с  подозрением
рассматривала вечернюю посетительницу. На  девушке  был  легкий  брючный
костюм в стиле сафари. Цвет спелых  оливок  чрезвычайно  подходил  к  ее
светлым волосам, но Никитишна  осталась  недовольна.  Ей  не  понравился
наглый зеленый взгляд девчонки. Шведов весь подобрался  и  начал  быстро
напяливать на себя футболку.
   - Еле-еле раздобыла ваш  адрес,  Игорь  Палыч,  -  официально  начала
Мария, уловив квинтэссенцию настроений, витавших в комнате. Она сняла  с
плеча сумку и достала ворох бумаг.
   "Не  стоило  и  суетиться",  -  зловредно  подумала  Никитишна.   Она
настойчиво ждала объяснений.
   - Это Мария Майская, журналистка, - сказал  Игорь.  -  Брала  у  меня
интервью.
   При слове "интервью" его, непонятно почему, бросило в жар.
   - Вот, требуется ваша помощь, Игорь Палыч, - тряхнула бумагами  Маша.
- Некоторые вопросы остались невыясненными. Вы располагаете временем?
   - Да ведь одиннадцать вечера!  -  возмутилась  наконец  Никитишна.  -
Поздно уже!
   - Да? - удивилась Маша. Она словно не подозревала, который час.
   - Домработница недовольно хмыкнула и  удалилась,  возмущенно  хлопнув
дверью.
   Вся официальность вмиг слетела с Маши. Она бросилась на шею  Игорю  и
повалила бы его обратно в кресло, если б тот не  остановил  ее  холодным
взглядом.
   - Зачем пришла? - хмуро спросил он.
   - Игорь! Ты не представляешь, как мне хочется вновь...
   - А мне ничего не хочется. Давай забудем о том, что  произошло  между
нами.
   - Игорь, я...
   - Ты была пьяна. Я тоже отличился.
   - Ты был очень хорош.
   - Я сожалею о случившемся.
   Игорь выражался как герой мелодрамы. Маша  все-таки  поняла,  что  ей
дают от ворот поворот. Но не возмутилась, как это произошло бы  во  всех
остальных случаях, а вся как-то стерлась,  смазалась,  утратила  ясность
черт.
   - Игорь, как же ты можешь так говорить? - спросила она, играя не свою
роль.  Она  не  привыкла  унижаться  перед  мужчинами,  но  сейчас  была
искренна. Маша не верила, что Шведов так просто уплывает из ее рук,  она
хотела оставить его при себе, на промежуток времени гораздо больший, чем
она отводила всем другим любовникам.
   - Прошу - уйди. Честно, не хочется тебя видеть. В  последнюю  секунду
перед тем, как посмотреть в глаза соблазнительного противника жалобно  и
просительно, Маша вспомнила о гордости.
   - Да пошел ты! - фыркнула она.
   Никитишна  удовлетворенно  притворила  входную  дверь  за  нежеланной
визитершей.
   - Приперлась на ночь глядя, - пробубнила она себе под нос. -  Что  за
нравы? Ни стыда, ни совести!
 
*** 
 
   "Кукла! - поняла Татьяна. - У них резиновая кукла!"
   О существовании подобных предметов она слышала и читала,  но  никогда
не видела живьем. В секс-шопе, который они с Олесей один раз посетили  в
ознакомительных  целях,  на  витринах  красовалось  большое   количество
резиново-розовых экспонатов, но вот такую, полномасштабную и достоверную
даму Татьяна увидела впервые. Было от чего вздрогнуть. Таню  передернуло
от омерзения. "В принципе, конечно, имеют право. Двое молодых мужиков  в
лесной глуши. А  красавица  наверняка  хозяйская,  не  их.  Представляю,
сколько она стоит!"
   Мимо кухни Таня вернулась к лестнице. Не  удержавшись,  свистнула  по
дороге половинку шоколадной плитки с кухонного стола.  На  втором  этаже
дома она обнаружила что-то вроде  кабинета.  Книжных  томов  здесь  было
больше, чем в  читальном  зале  Шлимовской  государственной  библиотеки.
Золотые  корешки  плотно  теснились  на  полках,   уходящих   вверх,   к
четырехметровому потолку комнаты. В кабинете,  видимо,  было  все  -  от
"Идиота" Достоевского до справочника по  оперативной  гинекологии.  Таня
наткнулась на подарочный альбом "Поль Гоген" и с трудом  изъяла  том  из
шеренги  книг.  В  "своей"  спальне  она  погрузилась  в  рассматривание
вишневых мулаток на фоне фиолетово-желтых пейзажей.  В  левой  руке  она
держала грушу, потом кусок ростбифа, потом  шоколадку,  потом  виноград.
Чтобы окончательно  ощутить  себя  на  вершине  блаженства,  не  хватало
действующего телефона - ее сотовый, как и прежде, молчал...
   - ..Ну, это совсем нечестно, - заметил Вова. В его тоне звучала смесь
обиды и раздражения.
   - Что-то случилось? - деликатно заметил Миша.
   Они  были  охранниками,  качками,  но  уверенно   ломали   стереотип,
сложившийся в отношении представителей данной профессии.  Миша  когда-то
закончил институт, то есть имел высшее образование, Вова свободно владел
французским. Это предполагало  некоторый  уровень  культуры.  Что,  надо
сказать,  не  помогало,  а,  наоборот,  мешало  их   службе.   Ситуация,
характерная для конца девяностых: продавщицей в киоске  работает  бывшая
"первая  скрипка"  областной  филармонии,  дипломированный   микробиолог
грузит мебель в дорогом магазине,  физик-ядерщик  торгует  на  барахолке
турецким тряпьем.
   - Вовчик, какие проблемы? - повторил Миша.
   - Моя шоколадка!
   -  Посмотрите  на  него!  -  засмеялся  Миша.  -   Это   говорит   не
стокилограммовый слон, а пятилетняя девочка. Его шоколадка! Что с  твоей
шоколадкой?
   - Исчезла.
   - Да брось ты.
   - Я точно помню. Оставалась половина!
   - И, конечно, ее съел я!
   - Нет, Пушкин.
   -  Вовик,  не  смеши.  Ты  сам  смолотил  целую  плитку,  прежде  чем
отправляться к Матильде. Сказал, шоколад повышает  потенцию.  И,  должен
заметить, по тому, как яростно  ты  обрабатывал  нашу  малышку,  тебе  и
вправду помогло.
   - Помогло! Скажешь тоже! Словно без допинга я ни на что не  способен!
- Вова заметно приуныл. Наверное, ему не столько  было  жалко  шоколада,
сколько расстроила мысль о неотвратимости склероза.
   Михаил ободряюще похлопал по плечу грустного друга, и они отправились
на вечернюю инспекцию территории.
 
*** 
 
   - Отстань от меня,  -  грубо  оттолкнула  Маша  своего  американского
союзника.
   Лео удивленно посмотрел на девушку.
   - Что есть нехорошего в твоей жизни? - элегантно осведомился он.
   -  Ой,  ну  как  можно  так  говорить!  -  заорала  вдруг   Маша   и,
размахнувшись, дала парню подушкой по голове.  -  Отстань  же,  дай  мне
поспать!
   Маша изумляла непривычным поведением и реакциями с того момента,  как
появилась в квартире поздно вечером. Она раздраженно роняла  расчески  и
дезодоранты  в  ванной,  гремела  утварью  на  кухне  и  не   торопилась
поделиться с Лео новостями прошедшего дня.
   - С тобой что-то случилось, - уверенно  констатировал  на  английском
языке Лео. - Я понимаю. Человеку надо побыть одному. Ты  имеешь  на  это
право. Но почему не сказала  сразу?  И  зачем  так  вот  грубо  по  лицу
подушкой?
   - Отстань, отстань, отвяжись!!! - заорала нервная Маша. - Как ты  мне
надоел!!!
   Она упала на кровать и зарыдала. Лео смотрел на вздрагивающие плечи и
спину, и его сердце разрывалось от нежности, сочувствия и ревности.
 
Глава 51 
 
   Самый дешевый билет до Шлимовска стоил сто шестьдесят семь рублей,  и
ровно столько было в руках у Олеси,  когда  она  приблизилась  к  окошку
кассы. Она заработала эти  деньги  буквально  за  несколько  дней  ценой
неимоверных усилий. Особенно тяжело далась последняя десятка - вокзал  и
привокзальная площадь, а также рынок неподалеку от  вокзала  были  взяты
под пристальный Олесин контроль,  но  все  резервы  выдавливания  чаевых
практически исчерпали себя. За эти дни Олеся  из  шлимовской  утонченной
аристократки превратилась в  обычного  вокзального  волчонка  с  жадными
глазами и быстрым цепким взглядом.  Ее  пальцы  лохматились  заусенцами,
ладони  потрескались,  на  лбу  появилась   незнакомая   сосредоточенная
морщинка. Она с утра до ночи рыскала  по  окрестностям,  предлагая  свои
услуги за мизерную плату. Один  раз  Олеся  даже  схватилась  с  ватагой
мальчишек, драивших пыльные автомобили, - она пристроилась на обочине  с
ведром,  взятым  напрокат  у  Варвариной  мамы  Елизаветы  Федоровны,  и
обнаружила, что абсолютное большинство автовладельцев  мечтают  доверить
свои драндулеты именно ей, Олесе. Великовозрастная мойщица  пользовалась
несомненным успехом. Конечно, ведь синяя футболка у нее на груди приятно
и округло топорщилась, а в растянутый ворот было видно все  насквозь  до
Берингова пролива. Пацаны, естественно, не  могли  порадовать  водителей
подобным зрелищем. Будь Олеся менее скромной, она вообще  избавилась  бы
от футболки и мыла бы машины  голой  (лето,  товарищ  милиционер,  жарко
очень!). И быстро заработала бы не только на билет, но  и  на  посещение
ресторана. Но за одним компромиссом следовал бы другой: в принципе Олесе
уже не раз предлагали и двести, и  триста,  и  даже  пятьсот  рублей  за
услугу определенного рода, но она всякий раз бросалась прочь - в  страхе
и отвращении.
   Варя, с которой они основательно сблизились в эти дни, одолжила  свой
паспорт для покупки билета. Вчера она прибежала за  Олесей  радостная  и
возбужденная и попыталась снять  подругу  с  подоконника  -  Олеся  мыла
огромное пыльное окно в магазине, накручивая столетнюю паутину на швабру
и содрогаясь от вида дохлых пауков и личинок.
   - Пойдем скорее, - закричала Варя, - бросай ты эту гадость!
   - А что? -