промямлил  он.  -
Валерий Александрович, если бы я знал, что  Олеся  вернется...  Вы  ведь
знаете, я боялся, что факт моего участия в выборах как-то повлияет на ее
судьбу.
   - Ты же дал мне честное слово! Ты обещал бороться до конца!
   - Я буду бороться до конца, - твердо заверил Игорь. -  Теперь,  когда
Олеся и Валерка со  мной.  Подумаешь,  обрадовал  Фелька  и  Самарского.
Перетопчутся мальчики. Я буду бороться до конца. Обещаю.
   - И ты, несомненно, выиграешь, - с любовью посмотрела на мужа Олеся.
   Вскоре Маше деликатно дали почувствовать, что она в палате лишняя.
 
*** 
 
   - Ваша почта, - сказал  помощник  и  вывалил  на  стол  перед  Иваном
Степановичем тонну бумаги. - Я не прикасался.
   Иван Степанович Елесенко всегда сам сортировал  почтовые  послания  и
газеты. Он оторвал взгляд от документа, который якобы  изучал  в  данный
момент (а  на  самом  деле  видел  не  строчки  и  цифры,  а  обнаженную
ассистентку Олю), и перевел его на кипу бумаг.
   - Так, сейчас разберемся, - сказал он. - Иди, Женя, ты свободен.
   Его   начальственный   кабинет   в   здании   обладминистрации    был
фешенебельным и прохладным.
   На  одном  из  конвертов  отсутствовал  адрес,  было  лишь  начерчено
печатными буквами: "И.С. ЕЛЕСЕНКО". "Похоже на анонимку, - подумал  Иван
Степанович, разрывая конверт. - Посмотрим..."
   Внутри  оказалась  одна-единственная  фотография.  На  ней   господин
Елесенко  опознал  собственную  персону.  Веселый,  беспардонно   голый,
счастливый, он смотрел прямо в объектив камеры. Над его головой  торчали
совершенно очаровательные заячьи ушки. Внизу стояла подпись:  "Пламенный
привет электорату!"
 
*** 
 
   - Помнишь даму, которая вела передачи с претендентами? - спросил Лео.
- Ника Сереброва.
   - Конечно, - откликнулась Маша. - Я с ней знакома.
   - А я ее вчера видел. При совершенно удивительных обстоятельствах.
   Журналистка и американский стажер снова жили  душа  в  душу.  Трезвый
взгляд на вещи - это было одной из немногих хороших черт Машиной натуры.
Она могла мечтать о невозможном, но не забывала, что и в реальной  жизни
ее поджидает бездна удовольствия. Игорь Шведов отказался  доставлять  ей
регулярные сексуальные радости, но Лео тоже был совсем не плох.
   Они мирно обедали на кухне, словно муж и жена. Правда, настоящий  муж
незамедлительно прибил бы благоверную, если б она посмела накормить  его
комком липких макарон, как это делала Мария Майская. В доме  не  нашлось
ничего более изысканного.
   -  При  каких  таких  обстоятельствах?  -  заинтересовалась  Маша.  -
Выкладывай!
   Лео начал свой рассказ. Американца занесло на самую окраину города  -
он возвращался со встречи с директором одного из  коммерческих  каналов,
коих  на  Шлимовском  телевидении  было  штук  семь.  Директор  дал  Лео
интервью, Лео интервью взял и  отправился  домой,  к  Маше.  Новостройки
остались где-то справа, юноша немного заблудился в лесопосадочной  зоне,
напряженно разыскивая автобусную остановку. И тут на него  набросился  с
влюбленными  объятиями  громадный  дог.  Очевидно,  он  принял  Лео   за
куропатку или зайца, ведь дело происходило практически  в  лесу.  Бравый
американский парень не стал ждать, пока собачьи челюсти отхватят от него
сочный кусок, а бросился бежать. Дог подпрыгивал сзади, словно  теленок,
шумно дышал в спину и клацал зубами, Лео обзавелся,  пока  бежал,  двумя
седыми волосками. Он споткнулся и улетел в кусты. И  впечатался  головой
прямо в живот Ники Серебровой.
   - Что  она  там  делала?!  -  изумилась  Маша.  -  В  кустах?!  Грибы
собирала?
   - Сидела на скамейке, -  объяснил  Лео.  -  Гуляла,  наверное.  Место
отличное. Сосны, воздух. Вот если бы не собака!
   - А дог?! - захотела  кровавых  подробностей  Маша.  -  Он,  конечно,
схватил тебя за  ляжку,  да?  Ведь  твои  ноги-то  остались  снаружи,  я
полагаю?
   - Собаку отогнал мужчина. Мне повезло. Иначе...
   - Какой мужчина?
   - Тот,  который  сидел  на  скамейке  рядом  с  Никой.  Машины  глаза
сверкнули азартным блеском - вот это удача! Ей  очень  хотелось  узнать,
кто является предметом тайной тоски Ники Серебровой.  И  Лео  принес  ей
сведения на блюдце с голубой каймой.
 
*** 
 
   Только смертоносные тайфуны налетают так внезапно и необузданно,  как
это  сделал  Иван  Степанович  Елесенко,  ворвавшийся  в  кабинет   Ники
Серебровой в самом начале обеденного перерыва. Оля еще  не  успела  уйти
домой, а следовало бы. Рассвирепевший Елесенко набросился на  девушку  и
придавил ее к письменному столу. Что-то подсказывало милой  ассистентке:
ее сейчас будут убивать.
   - Подлая тварь! - тактично заметил гневный кандидат  в  мэры.  -  Кто
тебя научил?!
   - Слезьте с меня, - завопила Оля. - Я позову на помощь. Аи, больно!
   - Говори, кто подослал тебя ко мне?
   - Меня? К вам? - Изумление Ольги было совершенно неподдельным.  -  Да
вы с ума сошли! Вы сами преследовали меня по пятам, не  давали  проходу!
Да что стряслось, в конце концов!
   Елесенко швырнул на стол фотографию со своей ушастой физиономией. Оля
схватила ее, минуту изучала и не удержалась  -  прыснула  со  смеху.  Но
буйный мальчуган остановил веселье.
   - Ой, да отпустите же! - задергалась Оля.
   - Кто сделал снимок?
   - Откуда я знаю!
   - Твой сообщник!
   - Какой бред! Да вы приглядитесь! Ведь  фотографировали  через  окно!
Вон у вас за спиной на заднем плане видна дверь в комнату!
   - И что? - не понял Елесенко.
   - Как что? Наверное, снимали из дома напротив. Там и ищите!  За  вами
следят! У вас-то врагов побольше, чем у меня! Кто и пострадал  безвинно,
так это я! Представляю, что на остальных кадрах пленки! Если  попадет  к
моим родителям... А если к моему начальству... О,  какой  позор!  И  все
из-за вас! Я ведь не хотела с вами  связываться!  Как  чувствовала,  что
добром это не кончится!
   Ольга оттолкнула от себя Елесенко, упала грудью на стол  и  зарыдала.
Пыл Ивана Степановича немного угас. В кабинете  возник  оператор  Сергей
Будник.
   - Что здесь происходит? - спросил он с порога. - Что за вопли? Ольга,
ты почему плачешь?
   Елесенко быстро спрятал фотографию.
   - Вы ее обидели, - догадался Будник. - Оля, Оля, - осторожно потрогал
он за плечо рыдающую девушку. - Ты в порядке?
   - Отстаньте все от меня, - рявкнула сквозь слезы Оленька.  -  Сначала
все лезете с поцелуями, а потом я оказываюсь  виноватой  во  всех  ваших
несчастьях.
   - О чем это она? - с подозрением посмотрел на Елесенко Сергей.  -  Вы
знаете?
   Первый претендент на пост мэра, по совместительству - зайчик,  ничего
не ответил. Он вылетел из кабинета. Оля подняла голову  и  обменялась  с
Будником взглядом.
   - Думаешь, он поверил? - спросила она.
 
Глава 60 
 
   - Представляешь, Алексей возвращается из Белоруссии как ни в  чем  не
бывало, - рассказывала Таня Олесе, - даже и не  знает,  что  у  нас  тут
произошло! Меня тринадцать дней не  было  дома,  бродила  по  лесу,  как
бизон, а он полагал, отдыхаю в свое удовольствие, загораю на пляже, хожу
с тобой на концерты!
   Девушки отрывались. Они только что вернулись из сауны, получив порцию
сухого пара, массажа,  косметических  примочек,  и  теперь  расслабленно
валялись на кровати, а заботливая, одуревшая от счастья Никитишна  несла
и несла  в  комнату  шампанское  с  бисквитами,  фрукты,  холодный  сок,
шоколад. Она не могла наглядеться на драгоценную Олесичку. Валерка  спал
на балконе в люльке, среди цветов - словно ангел.
   - Разве бизоны бродят по лесу? - засомневалась Олеся.
   - Ну, как Баба Яга.
   - А я! Трудилась без устали. Ты можешь в это поверить!
   - Не очень представляю тебя в роли поломойки.
   - Чем я только не  занималась,  чтобы  заработать  деньги  на  билет!
Вообрази, котлы чистила. А  какая  бессовестная  у  нас  почта!  Я  ведь
послала Игорю телеграмму. И он ее не получил...
   Все новые и новые подробности приходили на память Тане и Олесе, и они
тут же выкладывали их друг  другу.  Олеся  вспомнила,  как  ее  пытались
вовлечь в  проституточный  бизнес,  потом  -  изнасиловать  в  отделении
милиции, затем... Танины воспоминания были менее увлекательны - лес, лес
и лес, вот о чем она могла  рассказать  подруге.  Только  приключения  в
башне  на  озере  как-то   конкурировали   с   живописными,   красочными
зарисовками Олеси. Лишь одну  деталь  Татьяна  утаила  -  она  не  стала
сообщать подруге, на каком волоске от гибели находился Валерка, о беседе
Платона Викторовича с заказчиком похищения. Зачем  мучить  юную  мамашу,
если все кончилось благополучно? Олеся обладает богатой  фантазией,  она
вмиг бы представила, как хладнокровный киллер разделывается с малышом, и
залилась бы слезами. А Таня была  не  из  тех  добрых  девочек,  которые
упиваются нравственными мучениями подруг.
   - Да, Олеся, как я поняла,  население  Южного  Валомея  на  девяносто
процентов состоит из сексуально озабоченных мужчин.
   - Ко мне и здесь часто пристают, - пожала плечами Олеся.
   - Тебе надо было прямиком идти в мэрию. Уж  там  бы  тебе  помогли  -
коллеги все-таки.
   - Я очень сомневаюсь, что меня вообще пустили бы внутрь здания.
   - Ах, точно!  Я  совсем  забыла,  в  каком  экстравагантном  виде  ты
отправилась в путешествие. Тот парень... Карауливший Валерку...  Он  как
выглядел?
   - Симпатичный. Тут над бровью у него маленький шрам.
   - Значит, это он и есть.
   - Кто?
   - Тот, кто схватил меня в парке, а потом пытался убить в лесу.
   - Танюша, не может быть! Тот наверняка был профессиональным  убийцей.
А  этот  -  просто  беби-ситтером.  Студент  какой-нибудь.  Медицинского
института. Они часто так подрабатывают.
   - Нет же! У киллера тоже был маленький шрам над бровью.  Я  запомнила
все до мельчайшей подробности, я смотрела ему прямо в  глаза  и  думала,
что сейчас, он меня прикончит.
   - Не понимаю, Таня! Не может киллер быть таким нежным! Ты бы  видела,
как он обнимался с Валеркой! Игрушки ему принес из магазина, гирлянду  с
рыбками и медведя.
   - Это пока ему не приказали убить!
   - Да, ему ведь звонили по телефону и, наверное, сказали,  что  сейчас
приедут и заберут ребенка.  И  он  понял  -  они  хотят  расправиться  с
Валеркой. Мы быстренько смылись из квартиры и схватили первый попавшийся
автомобиль. А настоящие убийцы приехали на  джипе  и  пытались  за  нами
угнаться. Что, по-твоему, киллер так бы поступил? Да киллер  ради  денег
родную маму не пожалеет!
   - Но у того правда был над бровью шрам, - упрямо повторила Таня.
   - Тогда я вообще отказываюсь что-либо понимать, - вздохнула Олеся.
   Они умолкли на минуту.
   - А как Валерий Александрович? - спросила Таня.
   - Через месяц будет дома.
   - Игорь счастлив?
   -  Да.  Но  выглядит   основательно   пришибленным.   Пьет   какой-то
успокоительный сбор. Совсем психом стал. Бедняжка  мой!  Еще  бы  -  две
недели таких страданий! Он думал, никогда уже не возьмет на руки  своего
ребенка.
   - Какой кошмар они пережили. Нам с тобой, конечно, пришлось  нелегко,
но им всем еще хуже. Я благодарю судьбу, что родители не заявились к нам
в гости во время моего отсутствия, а Леша звонил всего один раз, да и то
подумал, что сломался телефон. Иначе какая началась бы паника! А с Димой
уже виделась? Он небось тоже исстрадался?
   - О, не то слово! Примчался с дикими глазами, наступил на Игоря,  как
на тапочку, отодвинул Никитишну. Наглый, надо  сказать,  юноша!  Пытался
обнять меня при муже!
   - Тебя возмущает только то, что при муже? А так - ты бы не против?  -
засмеялась Таня.
   -  Не  очень!  После  всех  неурядиц,  после  того,  как  неимоверное
количество людей пыталось  сотворить  со  мной  какую-нибудь  гадость...
Увидеть знакомое, почти родное лицо - счастье.
   - А Игорь? Игорь как отреагировал?
   - Отнесся с пониманием вроде. Временно обуздал свою обычную ревность.
   - Сто лет с ним не виделась, - вспомнила Таня.
   - С Игорем? - изумилась Олеся. - Ты ведь только что...
   - Нет, с Димой. Он все так же хорош собой?
   - Угу. Красив и монументален, как статуя Свободы. И  очень  горяч.  А
знаешь, пока  меня  не  было,  в  город  приехала  известная  московская
журналистка. Из газеты "М-Репортер". Мне о ней рассказали папа, Игорь  и
Никитишна. Никитишна назвала ее "жуткой девицей". А папа сказал -  очень
красивая девушка. И бойкая.
   - Они в Москве все бойкие.
   В комнату заглянула умиротворенная Никитишна.
   - Леся, тут  к  тебе  одна  особа  пришла,  -  сказала  Никитишна.  -
Журналистка.
   Милая женщина была настолько осчастливлена  восстановлением  обычного
порядка вещей, что  даже  новое  появление  зловредной  Маши  Майской  в
квартире Шведова не вызвало у домработницы досады.
   Машина  командировка  заканчивалась.  Так  Маша  сама   решила.   Она
бесцеремонно нагрянула в гости к Игорю - в  надежде  удовлетворить  свою
профессиональную любознательность и женское любопытство. Шведов  был  на
работе - узнала, позвонив Элле Михайловне, - и Маша двинулась в путь.
   - Буонджорно, девчата, - ласково сказала она. - Приходите в себя?
   Олеся и Таня переглянулись.
   - Олеся, как насчет интервью? Маша достала диктофон.
   - Вот, ты еще не стала первой леди Шлимовска,  а  у  тебя  уже  берут
интервью, - сказала Таня.
   - А почему это Олеся будет первой леди? Я думала, эта роль достанется
жене Елесенко.
   - Нет, Игорь победит! - уверенно ответила  Татьяна.  -  С  кем  я  ни
общаюсь, все собираются голосовать за него.
   - Просто ты общаешься с такими же несознательными индивидуумами,  как
ты сама. В плане возраста. А пенсионеры будут голосовать за Елесенко.
   - Ладно, посмотрим, - не стала  спорить  Таня.  -  Я  пойду.  Вы  тут
занимайтесь своим интервью.
   И она испарилась из комнаты раньше, чем Олеся успела  ее  остановить.
Маша посмотрела на подопытную особь с  кровожадной  улыбкой  гиены.  Она
любила  в  самом  начале  интервью  треснуть   собеседника   по   мозгам
каким-нибудь страшным вопросом, чтобы все остальные  ответы  он  выдавал
уже на автопилоте, не сопротивляясь.
   - Спишь с Димой Павловым? - с огоньком бессовестного  и  неприличного
интереса в глазах осведомилась она.
   Олеся совсем не годилась в первые  леди  -  у  той  и  мускул  бы  не
дрогнул, и  противная  девица  получила  бы  достойный  отпор.  А  Олеся
распахнула  глаза,  зарделась  -  словно  ей  действительно  было   чего
стыдиться.
   - Почему вы так со мной разговариваете? - возмутилась она.
   Маша жестоко просчиталась. Бестактно препарировать собеседника  можно
перед телекамерами,  где  ему  некуда  деваться.  Олеся  была  на  своей
территории и вольна в выборе - общаться с Машей или послать ее подальше.
Она  тут  же  отделилась  от  настырной  журналистки   пуленепробиваемым
стеклом, замкнулась и радовала только односложными ответами. Было видно,
что незамедлительно объявить Машу персоной нон  грата  ей  не  позволяет
только хорошее воспитание и застенчивость.
   Через  полчаса  мучений  Маша  Майская  отступила  на  первоначальные
позиции. Ей абсолютно ничего не удалось выведать у скрытной девчонки.  А
как хотелось узнать, где пропадала целых две недели дочь мэра!
   - Я, наверное,  пойду,  -  сказала  она,  выкладывая  на  поднос  три
абрикосовых косточки. За время безрезультатного интервью Маша, ни  капли
не  смущаясь,  смолотила  плитку  шоколада  и  три  килограмма  фруктов.
Непонятно, куда столько вмещалось!
   - Да-да! - горячо закивала Олеся. - Я сейчас буду кормить ребенка.
   - Успеха! И привет мужу...
   Недовольная Никитишна вернулась от входной двери.
   - Вот наладилась к нам ходить, бесстыдница, -  заявила  она.  -  Чего
ходить-то?
   - Интервью у меня хотела взять, - объяснила Олеся.
   Никитишна посмотрела на нее как на дурочку - с жалостью  и  затаенным
вздохом. С высоты своего житейского опыта  она  догадывалась,  что  дело
вовсе не в интервью, а в Игоре.
   - Ну ясно! - кивнула она. -  Валерочке  сейчас  дам  пюре  с  цветной
капустой. Сто пятьдесят грамм.
   - Сто пятьдесят он не съест, - засомневалась Олеся. - Лучше дай  сто.
А то потом выбрасывать. Это же деньги!
   Никитишна застыла в изумлении. Раньше Олеся никогда не  задумывалась,
что сколько стоит.
 
Глава 61 
 
   Их настойчивое дыхание Вадим ощутил еще  на  вокзале.  Преследователи
сопели в спину и шарили взглядами по фигуре экс-няньки. Должно быть, они
были недостаточно профессиональны, как, впрочем,  и  он  сам,  если  так
быстро себя обнаружили. "Киевский  след?"  -  подумал  Вадим.  Заказчики
Подопригоры не забывают  о  блудном  киллере?  Или  уже  активизировался
Платон, возмущенный неподчинением приказу и полным срывом операции?
   Вадим сел в московский поезд. Соседкой по  купе  оказалась  девица  с
та-а-ким бюстом, что Вадим на время забыл про свой эскорт. Женская грудь
была той приманкой, на которую он появился молниеносно и беспрекословно.
Кроме бюста, девица имела и другие выдающиеся качества - белокурую гриву
и зеленые глаза. Когда Вадим появился в купе,  она  отложила  в  сторону
газету "Уральская новь".
   - Что, тоже поистратились? - спросила она.
   - Я? -  удивился  ее  проницательности  Вадим.  Ведь  на  самом  деле
поистратился. То есть остался без гонорара. Две недели охранял детеныша,
а в награду - возможность получить пером в  бок.  Хотя  бы  дали  медаль
"Мать-героиня", что ли.
   - Два дня в поезде - отвратительнее только молочная пенка, -  сказала
Маша. - Вас как величать, милый юноша?
   - Кондрат, - представился Вадим. - А  вы  -  Мария,  -  кивнул  он  в
сторону оранжевого билета, который валялся на столе.
   - Ах, какая наблюдательность! - воскликнула Маша. - Вы, случайно,  не
сыщик?
   - Я патологоанатом, - скромно представился Вадим.
   - Мне везет, - вздохнула Маша.  -  Сюда  летела  со  специалистом  по
аллигаторам, обратно еду с Джеком Потрошителем. Ах, но  как  же  мерзко!
Тратить на дорогу двое суток вместо двух часов!
   Маша выбилась из границ своего командировочного бюджета. Занять у Лео
не удалось - американец сам подбирал последние крохи, громко  возмущаясь
низким курсом доллара. Маша на это ему  отвечала,  что  за  его  вонючий
доллар и так дают слишком много. Лео настаивал, что, будь  курс  доллара
повыше, он бы и билет Маше купил на самолет,  и  в  ресторан  бы  вводил
напоследок. Подавись своим рестораном, заявила Мария, испытывая обиду за
национальную валюту.
   Лео  проявил  при  расставании  такую  экспрессию,  что  окончательно
превратил в руины квартиру своего друга. Только какая-то важная  встреча
помешала  американцу  оказаться  сейчас  рядом  с  Машей  в   купе.   Он
намеревался отправиться в Москву через пару дней.
   - Вы без ума от моего бюста, - заметила Маша очевидную истину.  -  Не
переусердствуйте, а то возьму  деньги  за  осмотр.  Неужели  так  сильно
нравится?
   Вадим мечтательно улыбнулся в ответ.
   - Я, конечно, вас понимаю, но не могли бы вы на пару минут сгинуть из
купе? Я хочу переодеться.
   Покидать убежище не входило в планы Вадима. Он собирался  доехать  до
какого-нибудь полустанка и удрать  от  преследователей  через  окно.  Но
зеленоглазая девица с бюстом выбила его из колеи. С ней ему не  хотелось
спорить.
   Вадим вышел, и дверь за ним захлопнулась. Боковым зрением он  заметил
приближающуюся к нему фигуру. Вадим напрягся  и  ринулся  прочь.  Погоня
была короткой, но увлекательной. В прокуренном тамбуре его настигли двое
громил, прижали  к  стене,  скрутили.  "Моя  очередь",  -  понял  Вадим,
чувствуя, как мягко втиснулся в него нож. Глаза одного из убийц  были  в
десяти сантиметрах напротив,  и  в  них  застыло  холодное  любопытство.
Вадим,  когда  убивал,  смотрел  на  жертву  так  же  -  полуравнодушно,
полузаинтересованно...
   ...К вечеру в Маше окрепло желание заявить проводнику об исчезновении
пассажира. Но не успела она  выйти  из  купе,  как  в  дверь  постучали.
Здоровый парень на пороге источал чудесный  аромат  только  что  выпитой
водки.  Его