апястье, - на  кожаном
ремне, с затейливым цветным циферблатом, на четверть фиолетовым, черным,
зеленым, синим. Таня увидела часы, только когда  подобралась  к  веранде
совсем близко, на критическое расстояние. Она  ушла  по  пояс  в  землю,
окапываясь, и элегантно держала над головой пучок  травы,  полагая,  что
это спасет ее  от  взглядов  противника.  Еще  мгновение,  и  незнакомец
отозвался бы на очередной вопрос Платона, и Таня услышала бы его  голос.
Хотя бы голос! Но тут...
   Мелкое тявканье  вырвалось  из  глубины  дома,  и  крошечный  пекинес
выскочил на веранду. Когда и каким образом он оказался  во  дворце,  для
Тани осталось загадкой.
   Собачка несерьезной конфигурации вскочила на колени хозяина и  начала
радостно лезть носом в его  тарелку.  Но  адреналиновый  запах  Татьяны,
сидевшей  под  верандой,  взволновал  псину  гораздо   больше   телячьей
отбивной. Пекинес закатился лаем и рванул  из  рук  Платона.  Тот  успел
схватить мелочь за заднюю лапу:
   - Стой, ты куда?
   Собачка плясала в его руках, стремясь свалиться за перила  веранды  и
броситься на Татьяну. Девушка начала тихо отползать назад.
   - Ты что заволновался? Там кто-то есть? Живность какая-нибудь лесная,
- объяснил Платон гостю. - Сейчас охрану позову, пусть разберутся...
   Встреча с Вовой или Мишей не входила в ближайшие планы  Татьяны.  Она
не стала ждать, пока ее обезвредят, она на четвереньках, сбивая колени и
ладони, быстро поползла прочь.
   - Я же говорю, заяц. О,  как  почесал!  Эй,  тебе  за  ним  не  надо.
Затопчет ушастый лапами, ты же маленький.
   Прикинув, что ее  уже  не  будет  видно,  Таня  вскочила  на  ноги  и
помчалась прямо к забору. Как ей удалось  его  преодолеть  -  непонятно.
Видно, взлетела на препятствие с разбегу, как солдат-новобранец от пинка
старшины...
 
Глава 56 
 
   В воскресенье утром Олеся вышла из поезда на шлимовском вокзале.  Она
смотрела по сторонам, и сердце  замирало  от  бескрайнего  счастья.  Еще
немного - и в ее незабываемом приключении будет поставлена точка.
   Все вокруг, казалось  Олесе,  смотрят  на  нее  с  доброй  улыбкой  и
понимают ее радость, ее восторг и  трепет.  Еще  полчаса,  от  силы  час
дороги, а потом... Слезы, объятия, поцелуи,  удивление...  Олеся  сладко
замирала, представляя, как возьмет на руки  своего  толстого  малыша,  и
явственно ощущала тепло его гладкой щечки у своей щеки.
   "Сначала, конечно, в ванну. Клубничной пены до потолка,  и  два  часа
буду отмокать. Потом Никитишна накормит меня... Чем только она  меня  не
накормит! А если они там в трауре, несомненно, они в трауре, потому  что
я, их любимица, куда-то исчезла, то пойдем в ресторан. Нет,  в  ресторан
мне  нельзя  в  таком  жутком  виде.  Сначала  надо  неделю  работать  с
внешностью.   Прическа,   маникюр...   Значит,    в    косметологию    и
парикмахерскую... Хотя нет, никуда не хочу уезжать из дому, от Валерки и
Игоря. Буду сидеть на диване, держать Валерку на  коленях,  Игоря  -  за
руку, и ни за что с ними не расстанусь. Никогда! А  еще  надену  красное
вечернее платье от Ханаэ Мори и бриллианты! Прощайте, нищета и голод,  я
снова стану самой собой!.."
   Прямо под телефоном-автоматом лежал на каменном полу жетон. "Ну  надо
же, - удивилась Олеся, - в Валомее я за такой подарок была  готова  руки
целовать. Сейчас он мне вроде бы и не нужен. А пожалуйста!"
   Она все-таки наклонилась и подняла  жетон  -  сработала  многодневная
дрессировка безденежьем. Телефон проглотил  подачку,  и  Олеся  услышала
такие привычные длинные гудки. "Сотка" Игоря, как всегда,  не  отвечала.
Олеся собралась было повесить трубку, как  около  уха  что-то  щелкнуло,
возвещая: "Есть контакт!"
   - Алло! - крикнула Олеся. - Алло! - И ее голос сорвался от волнения.
   Тентованная  "Газель"  планомерно   загружалась   коробками.   Книги,
какой-то антиквариат несли на себе Миша и Вова  и  аккуратно  складывали
внутри кузова. Татьяна наблюдала за их перемещениями с напряжением - она
собиралась использовать "Газель" для поездки в город.
   Ночь пришлось снова провести на голой земле.  Но  Таня  была  слишком
убита услышанными новостями, чтобы обращать  внимание  на  такие  мелкие
неприятности, как муравьи-диверсанты, проникшие под  одежду.  Утром  она
вновь  вернулась  к  кирпичному  забору  и  заняла  наблюдательный  пост
напротив открытых ворот.
   Автомобиль явно должен был отправиться в  Шлимовск,  это  становилось
понятным из реплик охранников. Шофер, усатый парень в клетчатой рубахе с
выразительным именем Гога, околачивался рядом  и  с  умным  видом  давал
указания по максимально удобному размещению платон-викторовичева барахла
в машине.
   - Я тоже сгоняю в город, - громко сказал Вова. - Исчезну  часиков  на
девять. Шеф меня отпустил.
   - Смотри, за эти девять часов не  стань  отцом-героином,  -  хохотнул
Миша. - Наша Матильда-то от неожиданностей застрахована, а твоя Иринка?
   - Не говори мне о Матильде, - поморщился Вова. В преддверии встречи с
живой и горячей  Ириной  мысль  о  резиновом  лупоглазом  чуде  была  не
очень-то приятна.
   - Ну, все погрузили, мужики? - спросил Гога. -  Так,  все  ровненько.
Отлично. Садись, Вовчик, в кабину.
   "Уходи, уходи, уходи!" - заклинала  Татьяна  Михаила.  И  он,  должно
быть, услышал ее мольбу, потому что помахал  товарищам  рукой  и  легкой
рысью помчался к дому.
   "Газель" уже тихо рычала и была готова  вот-вот  двинуться  с  места.
Пунцовая от страха и  волнения,  Таня  быстро  выскочила  из-за  дерева,
уцепилась за край кузова и свалилась внутрь. И тут же колеса  автомобиля
завертелись.
   Татьяна, спотыкаясь и падая, пролезла между  коробками  и  устроилась
сзади кабины водителя.
 
*** 
 
   Богатырский сон Валерки был залогом его  отличных  взаимоотношений  с
киллером-нянькой. Да, малыш  отличался  восхитительной  внешностью,  его
пухлые щеки и толстые шелковистые телеса подбивали на  незапланированные
поцелуи. Но если бы он  вел  себя  так,  как  это  было  в  первый  день
знакомства, вопил, брыкался, матерился, то Вадим, несомненно, уже  давно
придушил бы его, не дожидаясь приказа Платона.
   Но ребенок, наверное, чувствовал, что никто  не  будет  с  ним  особо
церемониться. Заботливые и глупые от постоянного умиления лица  Олеси  и
Никитишны больше не возникали  перед  его  глазами,  и  Валера  проявлял
чудеса дисциплинированности. Он отлично ел, гулял на балконе,  терпеливо
смотрел телевизор, радостно собирал всю грязь с пола, редко вякал  ночью
и хорошо спал днем.
   Сейчас он тоже прикорнул в своей корзине после  банки  мясного  пюре.
Вадим стоял рядом  и  глядел  на  него  добрым  отеческим  взглядом.  Он
собирался слинять на часок в самоволку и  думал,  не  проснется  ли  его
мужик в неурочное время.
   "Да нет, налопался, - подумал Вадим. - Будет спать  по  крайней  мере
часа  три.  Прогуляюсь.  Совсем  я  сквасился  взаперти.   Пивка   куплю
бутылочного, а  не  ту  гадость,  что  мне  привозят.  О'кей?  Давай  не
просыпайся до моего возвращения, договорились? А я  тебе  принесу  новую
игрушку".
   Вадим сунул руку под матрас  корзины  и  вытащил  наружу  пластиковый
фирменный пакет. Три синих медвежонка сидели с ложками за столом, сверху
было написано "Нестле", снизу - "Где каши,  там  и  наши".  Потом  Вадим
нашарил в своей темно-синей сумке дензнаки, натянул  джинсы  и  майку  и
вышел из квартиры. Впервые за тринадцать дней заточения.
 
*** 
 
   Дорога была длинной и тряской. Таню основательно мотало под тентом из
стороны в сторону. Но хуже физических неудобств было сознание того, что
   Олесин ребенок подвергается  смертельной  опасности.  Сегодня  Платон
должен был дать распоряжение киллеру.
   "Тому типу, которому я врезала, - вспоминала Татьяна лицо  убийцы.  -
Ведь вроде симпатичный, нестрашный парень. Но ему прикажут, и он  убьет.
Меня ведь собирался убить!"
   Мини-грузовичок  наконец-то  выбрался  на  ровную  трассу,  и   мотор
прибавил оборотов. Татьяна - ее немного укачало, пока автомобиль  скакал
по лесной дороге, - положила на пол кузова измочаленную Олесину  сумочку
и попыталась пристроить на ней свою  голову.  Не  получилось.  Придвинув
картонную коробку, Таня с трудом нашла более-менее удобное положение.  В
другой ситуации ей даже удалось бы задремать. Но сейчас она пребывала  в
таком взвинченном состоянии, что о сне не могло идти и речи.
   "Газель" начала тормозить и совсем замерла  на  месте.  Гога  и  Вова
вылезли из кабины, и  по  их  голосам  можно  было  понять,  что  машина
остановилась на посту ГАИ.
   "Шлимовск! - обрадовалась Таня. - Я вернулась в Шлимовск!"
   - ..Что везем? - полуравнодушно спросил гаишник. За его плечом  стоял
транспортный инспектор и тоже жаждал заглянуть в кузов.
   - Личные вещи, - ответил Гога. - Хотите - смотрите. Хотите - нет. Вот
документики, пожалста.
   -  Ба!  Знакомая  фамилия!  -  воскликнул  инспектор,  вытаскивая  из
техпаспорта  визитную  карточку.  -  Личность  замечательная  и   широко
известная. Так ты холоп самого Жигурнова? Платона Викторовича?
   - Почему холоп? - обиделся Гога. - Шутишь. Вольнонаемный.
   - Мы все же заглянем, - кивнул гаишник. - Так,  поверхностно.  Ну-ка,
ну-ка... Что это у тебя тут все нараспашку?
   - Точно, нараспашку, - удивился шофер "Газели".  -  Да  в  пути  тент
развязался.
   Таня забилась в уголок и мечтала только об одном - чтобы  любопытство
гаишника было удовлетворено тремя крайними коробками.
   - Ясно, хлам всякий. Книги.
   - Почему хлам? - вновь обиделся Гога. - Личные вещи.
   - Ладно-ладно, езжайте!
   Хлопнули дверцы кабины - одна за  другой.  Таня  нервно  вздохнула  и
выпрямилась. И тут в сумке запищал телефон.
 
Глава 57 
 
   - Алло! - закричала Олеся. - Алло! Игорь?
   - Погоди, - сдавленно произнес Игорь голосом  Тани  Птичкиной.  -  Не
ори!..
   Гаишник и представитель транспортной инспекции переглянулись.
   - Вроде где-то телефон зазвенел?
   - Мне тоже показалось. - А где?
   "Газель" стремительно удалялась по широкой асфальтированной дороге.
   - У охранника, наверное.
   - У охранника - пистолет.
   - Пистолет под мышкой, в кармане - сотовый, в трусах - рация.
   - А с чего ты взял, что он охранник?
   - По размерам догадался. Просто от избытка здоровья таких бицепсов не
бывает.
   Пока они выясняли, что  бывает  в  жизни,  а  что  не  бывает  и  где
охранники обыкновенно прячут рацию,  автомобиль,  принадлежащий  Платону
Жигурнову, совсем скрылся из виду.
   - Алло, - зашептала в трубку Таня. - Олеся, это ты?
   - Я! - обрадовалась подруга. - Тань, ты что,  у  нас  в  гостях?  Дай
телефон Игорю скорее!
   - Олеся, ты где? Я подумала, ты сама мне из дому, звонишь!
   - Тань, да ты что! Я ведь дома две недели не была! Вы разве  меня  не
ищете?  Сейчас  я  на  вокзале.  Такая  история,   долго   рассказывать.
Приезжайте за мной с Игорем на машине. Я на вокзале!
   "Так она даже не знает, что Валера похищен!" - поняла Таня.
   - Я не могу дать трубку Игорю, Олеся. Я тоже попала в переплет!
   - Тань,  ну  ладно  меня  разыгрывать.  Почему  у  тебя  наш  сотовый
телефон?
   В Олесином голосе послышались первые нотки паники.
   - Да я сама еще дома не была! С тех пор, как мы с тобой расстались.
   - Что ты имеешь в виду? Я не  понимаю!  Танюша,  не  тяни  резину!  Я
сейчас умру!
   - Мы с тобой виделись последний раз когда? В парке! И с тех пор я  не
была еще дома. У меня твоя сумка, и телефон, и я все это  время  бродила
по лесу.
   - Господи! В юные натуралисты, что ли, подалась? - изумилась Олеся.
   - Нет.
   Таня не решалась сказать подруге правду. Что ее  ребенок  похищен.  И
его вот-вот должны убить. Она собиралась с духом.
   - Олеся, ты только не волнуйся.
   - Подожди, а Валерка тоже с тобой катался по лесу?
   - Все дело в том...
   - Где мой зайчик? Таня, что там у вас, в конце концов, происходит?!
   - Его похитили! То есть нас вдвоем похитили! - затараторила  Татьяна.
- Какой-то парень на машине. Увез в лес, меня вытряхнул, хотел убить, но
я сбежала. Я  думала,  что  ты  давным-давно  вернулась  домой,  подняла
тревогу и Валера уже найден. Олеська, прости меня, пожалуйста, я...
   - Найден?!! - заорала Олеся так, что на нее  начали  оглядываться.  -
Уже найден? Значит, он пропал?!!
   - Его похитил тот парень на белой "ауди", ему кто-то сделал заказ. Ты
езжай скорее домой, к Игорю и папе,  и  я  сейчас  туда  приеду.  Я  все
расскажу! Твои мужчины обязательно что-нибудь придумают!
   - Я ничего не понимаю, - заплакала в трубку  Олеся.  -  Какой  заказ,
какое похищение? Где мой ребенок?
   -  Езжай  скорее  домой,  -  повторила   Таня,   окончательно   теряя
самообладание.  Как  она  виновата  перед  Олесей!  Не  сумела  защитить
доверенного ей на пять минут Валерку. - И я туда приеду. И все вместе мы
его спасем...
   Последние слова она проговорила совсем упавшим голосом.
   Олеся прижимала трубку к щеке и рыдала.
   - Таня, ты только скажи мне... - начала  она.  Но  время,  отпущенное
телефонным жетоном на беседу, кончилось, и связь оборвалась.
 
*** 
 
   Универсам невдалеке от дома, куда зашел  Вадим,  торговал  множеством
сортов баночного пива. Бутылочный  ассортимент  был  представлен  маркой
"Шлимовское" и несколькими номерами "Балтики". Это Вадима не устраивало.
   Зато навстречу попался мужик в белой кепке, который  заботливо  тянул
на буксире авоську с тремя бутылками "Сибирской короны".
   - Командир, где затарился? - обратился к коллеге Вадим. - Где  пивком
разжился?
   - А вон на остановке магазин. Видишь?
   В десяти метрах от автобусной остановки на  первом  этаже  пятиэтажки
располагался магазин, над входом висел медальон  из  красного  стекла  с
нарисованной на нем бутылкой кока-колы. Все окна были заклеены фирменной
рекламой.
   Вадим зашел и огляделся. Здесь было  свежо,  просторно,  красиво.  За
стеклянными прилавками, битком набитыми разнообразными товарами,  стояли
милые продавщицы в  одинаковых  голубых  халатах  и  призывно  улыбались
Вадиму.  Количество  покупателей  в  данном  магазинчике  стремилось   к
абсолютному нулю.
   Наемный убийца подошел к витрине с игрушками. Пластмассовый  мишка  с
красными глазами привлек его внимание.
   - Хотите посмотреть? - Девушка тут же выложила медведя на прилавок. -
От пяти месяцев.  Очень  удобно  для  маленькой  ручки.  Сколько  вашему
малышу?
   "И правда, моему малышу", - повторил про себя Вадим.
   - Около семи, - ответил он. - Я возьму.
   - А вот какая чудесная гирляндочка! Тут и  тут  цепляется,  и  бездна
удовольствия!
   - Вы так считаете? - задумался Вадим, рассматривая гирлянду из  рыбок
и сердечек. - Ну хорошо. Ее давайте тоже.
   Продавщица раздухарилась:
   - А ползуночки не нужны? Рубашечки? На  семь  месяцев  есть  отличные
футболочки!
   У Вадима свело скулы.
   - Нет, - твердо сказал он. - Рубашечки  не  нужны.  Футболочки  тоже.
Возьму гирляндочку и этого придурка с красными глазами...
   Девушка из продуктового отдела посмотрела на него с надеждой.
   -  Две  бутылки  "Сибирской  короны",  -  попросил  Вадим.  -  Темное
праздничное...
   Гирлянда и мишка перекатывались в пакете. Одну бутылку "Короны" Вадим
уничтожил  прямо  на  крыльце.  Пиво   было   ледяным.   Удалившись   от
продуктового оазиса на полсотни метров, он сел на скамейку и  разделался
со второй. Хмельная истома разлилась по телу. Вадим привалился к  спинке
скамейки и с сочувствием подумал о "своем малыше": "Какой  ему  гадостью
приходится питаться, бедняжке. Молоко! Вот пиво - это я понимаю".
   Посидев еще немного, он встал, минуту  постоял  в  нерешительности  и
направился обратно в магазин. Он положительно дал маху. Надо было  брать
не две бутылки, а по крайней мере пять.
 
*** 
 
   Со всех ног Олеся бросилась к стоянке такси. По дороге она наткнулась
на милиционера и даже секунду колебалась, не обратиться  ли  к  нему  за
помощью,  но   вакцина,   привитая   валомеевскими   правоохранительными
органами, еще действовала - теперь Олеся боялась милиции как огня...
   -  Подвезите,  пожалуйста,  до  Солнечной  улицы.  Там,  где  магазин
"Шоколадная роза".
   - Пятьдесят рублей, - заломил непомерную цену таксист.
   - У меня с собой нет, но я вам вынесу  из  дому.  Только  быстрее,  я
тороплюсь!
   Шофер пристально посмотрел на странную пассажирку. На  щеках  девушки
горели красные пятна, такие же пятна спускались  на  шею.  Девчонку  всю
трясло.
   "Наркоманка, что ли? - удивился таксист. - Такая юная..."
   - Ну-ка, брысь отсюдова, - сказал он вслух. - Неча тут околачиваться.
Из дому она вынесет! Я те вынесу, мало не покажется!
   Олеся отпрянула.  Она  не  ожидала,  что  ей  ответят  так  грубо.  И
метнулась к другому автомобилю, желтому и в черных шашках.
   Ее вид явно не внушал доверия.  У  Олеси  дрожали  руки,  она  нервно
кусала пересохшие губы, голос срывался. Она должна была мчаться  спасать
Валерку, но никто не хотел ей помочь.
   - Вон, автобус подошел, - бросил через  плечо  очередной  таксист.  -
Садись и езжай. Прямо до твоей Солнечной!
   Олеся, не  раздумывая,  бросилась  в  щель  закрывающейся  двери.  Ее
немного придавило.
   - Осторожнее надо, девушка, - недовольно заметила кондукторша.  -  За
проезд, пожалуйста!
   Автобус основательно подкрепился пассажирами на вокзале, в салоне  не
было пустого места, и начинать сбор денежных средств вполне  можно  было
бы с кого-то другого. Но кондукторша  привязалась  именно  к  несчастной
Олесе.
   - Девушка, платите за проезд!
   - У меня нет денег! - нервно отмахнулась Олеся. Ей было Не  до  того.
Она судорожно вцепилась в горячий поручень и думала о ребенке. За  окном
мелькали улицы знакомого с детства города.
   - Девушка, вы совесть-то не теряйте!
   В подобной театральной постановке  она  уже  участвовала.  В  славном
городе Валомее.
   - Пожалуйста, оставьте меня в  покое!  -  воскликнула  Олеся.  -  Мне
плохо! Я только до Солнечной доеду, и все! Ну, не  обеднеете  же  вы  от
этого, правда?
   Пронзительный монолог потряс кондукторшу  до  самого  основания.  Она
минуту булькала возмущением, которое захлебнулось у  нее  в  гортани,  а
потом ринулась в бой:
   - Плохо ей!  До  Солнечной  она  доедет!  Да  это  ж  почти  конечная
остановка!
   Женщина огляделась в поисках поддержки со стороны пассажиров, но  они
равнодушно молчали. Им было жарко и хотелось  только  одного  -  быстрее
доехать.
   - Девушка, вы будете платить или не будете?  -  с  затаенной  угрозой
спросила кондукторша.
   - Не буду! - огрызнулась Олеся. - Мне домой надо!
   Ее тошнило от духоты, перед глазами ползли  мурашки,  спина  взмокла.
Олеся вспомнила, как поступила валомеевская кондукторша, и приготовилась
выслушать весь поток брани, ей адресованный. Она готова  была  вытерпеть
любые издевательства, лишь бы добраться домой и узнать  наконец,  что  с
Валеркой, где он.
   Но кондукторша не стала  плеваться  ругательствами  и  навешивать  на
злостную неплательщицу обидные ярлыки.
   - Так, граждане хорошие, автобус дальше не идет, - радостно  объявила
она. - Саш, останови! Тут заяц платить не хочет.
   Автобус плавно взял вправо и притормозил на обочине. Двери открылись.
Пассажирский салон глухо загудел.
   - Девушка, мы так торопимся, - сказал кто-то, - вы бы заплатили.
   Олеся тупо смотрела в окно. У нее кружилась голова и шумело в ушах.
   - Девушка, я жду, - напомнила кондукторша. - Покиньте автобус!
   Разноцветные мурашки перед  глазами  стали  расти  и  превратились  в
праздничный  салют  на  День  Победы.  Красные,  желтые,  белые   шарики
вспыхивали, лопались и  разбрасывали  вокруг  яркие  искры.  Олеся  тихо
опустилась вниз  и  села  на  пыльный  ботинок  какого-то  парня.  Салют
сменился кромешной тьмой. Последнее, что  услышала  Олеся,  были  слова:
"Довели девчонку..."
 
Глава 58 
 
   Продавщицы в голубых халатах  бодро  восприняли  появление  процессии
озабоченных мужчин с бездыханны