йд. Нет, скорее, комические замыслы в отношении моей.
     Милфонт. А именно?
     Пройд. Слушай и держи язык за зубами. Мы  толковали  о  том,  как  тебя
окончательно погубить, и торговались о цене.
     Милфонт. Ни дать, ни взять, два опекуна богатой сиротки. Дальше.
     Пройд. А поскольку за любовь чаще  всего  платят  изменой,  то  мне  за
измену обещана любовь.
     Милфонт. Вот как! Стало быть, если ты проглотишь микстуру, то  в  ротик
тебе сунут засахаренную сливу.
     Пройд. Изволите шутить, сэр, но подготовьтесь к удару. Короче, в уплату
за твое изгнание я получу...
     Милфонт. Синтию и ее приданое. Ты забыл, что уже говорил мне об этом.
     Пройд. Не то. То есть, ты прав, но в задаток я  сперва  получу  в  свое
полное и беспошлинное владение... твою тетушку.
     Милфонт. Ха!.. Ты что, смеешься?
     Пройд. И не думаю. Шутки в сторону, я  знал,  что  это  тебя  ошеломит:
нынче в восемь часов она ждет меня в своей спальне.
     Милфонт. Все дьяволы ада! Она потеряла последний стыд! Нет, эта женщина
обезумела!
     Пройд. Не хочешь ли отправиться на свидание вместо меня?
     Милфонт. Клянусь небом, лучше в печь огненную.
     Пройд. Стало быть, не хочешь. Да у тебя  ничего  бы  и  не  получилось,
здесь без меня не обойтись.
     Милфонт. Что ты имеешь в виду?
     Пройд. В виду? Что дама не будет разочарована. (В  сторону.)  Ха-ха-ха!
Как он помрачнел! (Вслух.) Ну, ну, я, кажется, совсем  сбил  тебя  с  толку.
Провидение, то ли желая доставить мне удовольствие,  то  ли  сжалившись  над
тобой, натолкнуло меня на одну уловку, с помощью которой я могу оказать тебе
услугу.
     Милфонт. На какую уловку, ради самого неба, милый Пройд?
     Пройд. Так вот: я иду на условленное свидание,  а  ты,  выждав  должное
время, в самый критический момент входишь и застаешь меня с твоей  тетушкой;
ты яростно набрасываешься на меня, а я удираю через потайную дверь,  которая
заблаговременно останется незапертой. Было бы  просто  невероятно,  если  бы
после этого ты не смог прийти с нею к согласию.  Застигнутая  врасплох,  она
будет полностью обезоружена и сдастся на милость победителя. Отныне и вовеки
веков она будет тебя трепетать.
     Милфонт. Я преклоняюсь перед  тобою,  добрый  мой  гений!  Благодарение
небу, я теперь не сомневаюсь, что  злой  рок  бессилен  отнять  у  меня  мои
упования!.. Мои упования! Мою уверенность!
     Пройд. Итак, мы сойдемся здесь без четверти восемь, и я дам тебе точные
инструкции.
     Милфонт. И да сопутствует тебе удача во всем!

                                  Уходят.


                                Сцена вторая

           Там же. Входят с разных сторон Милфонт и Беззабуотер.

     Беззабуотер. Милфонт, скройся с глаз: сейчас пожалует леди Слайбл, а  я
у нее не преуспею,  если  ты  будешь  в  пределах  видимости.  Меж  тем  она
только-только начала поворачивать на другой галс после  того  как  я  долгое
время увивался за ней понапрасну.
     Милфонт. Ну да, с чего бы это? Ведь она знает, что мне до нее дела нет.
     Беззабуотер. В ответ на все мои подходы начинались  разглагольствования
о ее незапятнанном имени, ее добродетели, ее благочестии и прочее ханжество.
Потом она поведала мне историю девятилетнего ухаживания за нею сэра Пола:  о
том, как он ночами напролет лежал во прахе  у  ее  порога,  о  том,  как  он
получил первый знак ее благоволения - клочок старой пунцовой  юбки,  который
служил ему шейным платком, а в  день  бракосочетания  был  пущен  на  ночной
колпак, каковой он с тех пор надевает  со  всей  торжественностью  в  каждую
годовщину брачной ночи.
     Милфонт. Это я сам видел, как и весь соответствующий церемониал: в  эту
ночь он крадется на цыпочках к изножью кровати, как турецкий паша, которого,
в  знак  особой  милости,  женили  на  троюродной   племяннице   султана   и
предоставили на сей раз полную свободу действий. Она тебе  не  рассказывала,
на каком почтительном расстоянии  держит  его?  Он  мне  признался,  что  за
редчайшим исключением - я полагаю, в тех случаях, когда она  опасается,  что
забеременела - он лишен всяких  прав  на  супружеские  милости  своей  жены.
Как-то раз во сне он слишком свободно развалился и дал волю рукам; с тех пор
его на ночь заворачивают в одеяло и, запеленав с руками и ногами,  кладут  в
постель. Так он и спит - только борода наружу, ну словно русский  медведь  в
снежной берлоге. Вы ведь с ним закадычные друзья, неужели он тебе никогда не
изливал своих печалей? Дай срок, изольет.
     Беззабуотер. Глупейшая история!.. Но что более всего меня обнадеживает,
так это ее болтовня о множестве  искушений,  против  которых  она  будто  бы
устояла.
     Mилфонт. Ну, тогда она твоя: если женщина хвастает мужчине, что устояла
перед искушениями, то дает понять, что ее домогались недостаточно настойчиво
и  подстрекает  проявить  больший  напор.  Так  набивают  цену   на   товар,
рассказывая о множестве покупателей, у которых не хватило на него денег.
     Беззабуотер. Я и не отчаиваюсь; но на тебя она  все  же  в  обиде.  Мне
случилось с нею поболтать недавно, на маскараде у лорда Вздорнса - она меня,
к моему  удовольствию,  узнала  и  не  дала  мне  повода  жаловаться  на  ее
холодность; но одно дело женщина под маской, другое  -  она  же  с  открытым
лицом. Маска, скрывая лицо женщины, скрывает и ее истинные чувства.
     Mилфонт. Наоборот, правильнее будет сказать, что только надевая  маску,
женщина сбрасывает с себя личину: ведь тогда она избавлена от  необходимости
краснеть и смущаться. Под маской женщина естественна,  как  в  темноте,  как
наедине с собой. Сюда идут, я тебя покидаю.  Куй  железо,  пока  горячо,  да
смотри не ленись всовывать ей в руку billet doux {Записочку (франц.).}: ведь
женщина не поверит в любовь мужчины,  пока  он  не  одуреет  настолько,  что
начнет томиться ее отсутствием и примется  расточать  время  на  писание  ей
писем. (Уходит.)

                       Входят сэр Пол и леди Слайбл.

     Сэр Пол. Мы спугнули ваши мысли, мистер Беззабуотер? Вы хотели  вкусить
приятность одиночества?
     Безуабуотер. Приятность является мне в вашем обществе,  сэр  Пол,  и  я
всегда буду счастлив усладить ею свое одиночество.
     Сэр Пол. О дорогой сэр, вы изливаете на нас  с  женой,  ваших  покорных
слуг, неиссякающий поток любезностей.
     Леди Слайбл. Сэр  Пол,  что  это  за  словеса?  Вы  дерзаете  отвечать,
беретесь  за  дело,  которое  следовало  предоставить  мне.  Выказать  такую
неблаговоспитанность, принять на свой счет  то,  с  чем  мистер  Беззабуотер
адресуется ко мне! Чем вы, позвольте спросить вас, можете усладить чье бы то
ни было одиночество? Я клятвенно заявляю перед лицом всего света,  что  ваша
неотесанность заставляет меня краснеть от стыда!
     Сэр  Пол  (тихо).  Вы  правы,  дорогая;  но  не  отчитывайте  меня  так
громогласно.
     Леди Слайбл. Мистер Беззабуотер, если бы о  совершенно  неученой  особе
оказалось  возможным  предположительно  заключить,  что  она  способна  быть
отнесенной  к  разряду  тех,  кто  в  состоянии  дать  достойный  ответ   на
любезность, каковую вам угодно было  адресовать  особе,  которая  совершенно
неспособна быть  отнесенной  по  всем  статьям  к  таковому  разряду,  то  я
покусилась бы на это скорее, чем на что бы то ни было иное. (Реверанс.)  Ибо
я не сомневаюсь, что ничто иное не доставило бы мне  большего  удовольствия.
(Реверанс.) Но мне известно, что мистер Беззабуотер столь тонкий ценитель  и
столь изысканный джентльмен, что для меня решительно невозможно...
     Беззабуотер. О небеса! Мэдем, вы повергаете меня в смущение.
     Сэр Пол. Боженька ты мой! Какая утонченная женщина!
     Леди Слайбл. Во имя создателя, сэр, я прошу снисхождения, мы,  женщины,
лишены сих преимуществ. Я сознаю свое несовершенство. Однако при том  вы  не
откажете  мне  в  позволении  заявить  открыто  перед  всем  светом,  что  я
чувствительнее, нежели кто бы то ни  было,  к  знакам  расположения  и  тому
подобному; по каковой причине я заверяю вас, мистер Беззабуотер,  что  я,  с
оговоркой касательно моей добродетели, не знаю ничего в этом мире, в  чем  я
могла бы отказать человеку  ваших  достоинств.  Вы,  конечно,  простите  мне
бедность моего слога.
     Беззабуотер. О миледи, вы блещете всеми  талантами,  в  особенности  же
искусством риторики.
     Леди Слайбл. Вы так учтивы, сэр.
     Беззабуотер. Вы так очаровательны, мэдем.
     Сэр Пол. Давайте, давайте! Ну-ка, миледи.
     Леди Слайбл. Так благородны.
     Беззабуотер. Так изумительны.
     Леди  Слайбл.  Так  нарядны,  так  bonne  mine   {Приятной   наружности
(франц.).},  так  красноречивы,  так  искренни,   так   непринужденны,   так
непосредственны, так своеобычны, так привлекательны...
     Сэр Пол. Ай да мы, давайте, давайте!
     Беззабуотер. О господи! Умоляю вас, мэдем! Не извольте...
     Леди Слайбл. Так веселы, так элегантны, так белозубы, с такими  тонкими
чертами,  такого  тонкого  телосложения,  в  таком  тонком  белье,   и,   не
сомневаюсь, собственная ваша кожа не уступит ему в тонкости, сэр.
     Беззабуотер. Ради всего святого, мэдем!.. Я совершенно сконфужен.
     Сэр Пол. А миледи совершенно задохнулась. Не то бы вы  еще  много  чего
услышали. Боженька ты мой, а вы мне еще говорите о леди Вздорнс!
     Беззабуотер.  Да  что  вы,  что  вы!  И  сравнивать   нельзя!..   Можно
восхищаться утонченностью леди Вздорнс, но  лишь  в  том  случае,  когда  вы
забываете о леди Слайбл, - и если только это мыслимо.
     Леди Слайбл. О, вы меня ставите в неловкое положение. Это уже слишком.
     Сэр Пол. Вовсе нет, я готов присягнуть - славно сказано.
     Беззабуотер. О сэр Пол, вы счастливейший из смертных! Такая  жена  -  у
всех женщин она должна вызывать зависть, у всех мужчин восхищение!
     Сэр Пол. Ваш покорный слуга. Я,  благодарение  небесам,  живу  отлично,
можно сказать мирно и счастливо и, думается, мне не в  чем  завидовать  моим
ближним, да будет благословен божий промысел. Поистине, мистер  Беззабуотер,
моя жена сущий клад, красивая, скромная, изысканная в речах женщина, как  вы
убедитесь, да будет мне позволено это сказать, и живем мы душа в  душу;  она
порою может вспылить, равно как и я, но  я  быстро  отхожу  -  и  тогда  так
раскаиваюсь...   О   мистер   Беззабуотер,   если   бы   только   не    одно
обстоятельство...

                 Входит мальчик и подает письмо сэру Полу.

     Леди Слайбл (мальчику). Сколько  раз  повторять  тебе  одно  и  то  же,
наглец!
     Сэр Пол. Фу ты, боженька мой! Тим, отдай письмо миледи. Тебе  следовало
сразу же отдать письмо миледи.
     Мальчик. Оно адресовано вашей милости.
     Сэр Пол. Неважно, неважно, миледи сама распечатывает все  письма.  Дитя
мое, никогда больше этого не делай, слышишь, Тим?
     Мальчик. Никогда, раз уж так вам угодно. (Уходит.)
     Сэр Пол (Беззабуотеру.) Прихоть моей жены: у женщин, знаете ли,  бывают
причуды... Но я вам начал говорить, мистер Беззабуотер, что если бы не  одно
обстоятельство, я почитал бы себя счастливейшим  человеком  на  Земле;  одно
только меня удручает, весьма удручает.
     Беззабуотер. Что бы это могло быть, сэр Пол?
     Сэр Пол. Так  вот,  у  меня,  благодарение  небесам,  весьма  приличное
состояние: отличное загородное поместье, несколько домов  в  городе,  вполне
удовлетворительная  движимость;  и  что  меня  поистине   удручает,   мистер
Беззабуотер, так это лишь то, что у  меня  нет  сына,  который  бы  все  это
унаследовал... Правда, у меня есть дочь и  должен  сказать  -  прекрасное  и
послушное  дитя,  благодарение  небесному  промыслу!  Я  не  могу  этого  не
признать, и, стало  быть,  мистер  Беззабуотер,  я  поистине  щедро  взыскан
провидением, бедный, недостойный грешник... Но будь у меня сын!  -  ах,  вот
мое горе, мое единственное горе... Верите ли, я не могу удержать слез, когда
вспоминаю об этом. (Плачет.)
     Беззабуотер. Но мне кажется, что этому горю легко помочь: ваша  супруга
прелестная, обольстительная женщина.
     Сэр Пол. О прелестная, обольстительная женщина, как вы изволите видеть,
в полном расцвете! Так оно и есть, мистер Беззабуотер, во всех отношениях.
     Беззабуотер. И о вас я  бы  никак  не  подумал,  что  вы  уже  в  таком
преклонном возрасте...
     Сэр Пол. Увы! Не то, мистер Беззабуотер, ах, не то! Нет, нет, вы попали
пальцем в небо, уверяю вас. Не то, мистер Беззабуотер, нет, нет, не то.
     Беззабуотер. Нет? Так в чем же дело?
     Сэр Пол. Вы не поверите, если я вам скажу. Миледи столь деликатна -  вы
удивитесь, но это так, увы, именно так - она столь  деликатна,  что  за  все
сокровища мира не позволит мужчине к себе прикоснуться, во всяком случае  не
чаще, чем единожды в год. Уж я  это  установил  точно.  Но  увы!  Что  такое
единожды в год для мужчины  в  летах,  который  жаждет  действовать  во  имя
продолжения своего рода? Вот вам истинная правда,  мистер  Беззабуотер,  вот
что разбивает мое сердце. Я ее муж, смею сказать; пусть  я  отнюдь  не  стою
такой чести, тем не менее я ее муж. Но увы мне! Что касается этого дела,  то
у меня с женой не больше близости,  чем  с  собственной  матерью,-  истинная
правда, не больше.
     Беззабуотер. Увы, какая жалостная история! С вашей супругой  необходимо
поговорить, необходимо, сэр Пол, уверяю вас. Это вызов всему человечеству!
     Сэр Пол. Да наградит вас небо, мистер Беззабуотер! Ах, если  бы  вы  ей
сказали! Она к вам чрезвычайно благоволит.
     Беззабуотер. Непременно поговорю. Вот еще новости! Так или иначе у  нас
должен быть сын.
     Сэр Пол.  Ну  разумеется,  и  я  буду  вам  бесконечно  обязан,  мистер
Беззабуотер, если вы возьмете это дело на себя.
     Леди Слайбл  (выходя  вперед).  Сэр  Пол,  это  от  управляющего  вашим
имением: он высылает вам в счет дохода шестьсот фунтов, вы  можете  оставить
из них себе пятьдесят на ближайшие полгода. (Отдает ему письмо.)

                       Входят Лорд Вздорнc и Синтия.

     Сэр Пол. Ну как, девочка моя? Подойди к отцу, бедный ты мой  ягненочек,
что ты такая грустная?
     Лорд Вздорнc. Боже мой, сэр Пол, до чего же  удивительный  вы  человек!
Вам только бы все расплывались в улыбках. Но если все  начнут  хихикать,  то
прощай дружеская  беседа;  кроме  того,  что  за  удовольствие  смотреть  на
оскаленные зубы? Вам, конечно, весьма по душе леди  Тараторн,  мистер  Глум,
сэр Лоуренс Гогот и вся их шайка.
     Сэр Пол. Я клятвенно удостоверяю, что  леди  Тараторн  отменно  веселая
дама, но, пожалуй, она чересчур много смеется.
     Лорд Вздорнc. Веселая! Ничего себе отзыв о светской даме!  (Синтии.)  А
вы бывали на сборищах у леди Тараторн, мэдем?
     Синтия. Да, милорд. (В сторону.) Нужно поддакивать этому дураку.
     Лорд   Вздорнс.   Ну   и   как?   Хи-хи!   Что   вы   скажете   об   их
времяпрепровождении?
     Синтия. О это чудовищно! Несмолкаемый хохот без складу и ладу.  А  ведь
смех невпопад, милорд, столь же режет слух, как пение не в такт и не в тон.
     Лорд Вздорнc. Хи-хи-хи! Совершенно верно. А к тому же леди Тараторн так
тороплива, она всегда впереди  музыки  на  три  такта.  А  потом,  чему  они
смеются? Смех без  острого  слова  так  же,  знаете  ли,  неуместен,  как...
хи-хи!.. как... как...
     Синтия. Как танцы без музыки.
     Лорд Вздорнc. Совершенно справедливо! Это вертелось у меня на языке.
     Синтия. Но стоит ли их слишком осуждать, ведь  они,  как  мне  кажется,
никому не причиняют зла и смеются  только  друг  над  другом.  А  вы  должны
согласиться, что если в их беседе нет ничего смешного, то сами по  себе  они
уже достаточно смешны.
     Лорд Вздорнc. Вы правы, клянусь честью. Бог уж с ними, пусть так и быть
немного повеселятся.

                 Входит мальчик и шепчет на ухо сэру Полу.

     Сэр Пол. Тьфу ты!.. Жена! Жена! Миледи Слайбл! На два слова.
     Леди Слайбл. Я занята, сэр Пол, до чего же вы неучтивы!
     Беззабуотер (тихо сэру Полу). Сэр Пол, имейте в виду, что мы  обсуждаем
известный вам предмет. (Вслух.) Мэдем, если вам угодно, не продолжим  ли  мы
нашу беседу в соседней комнате?
     Сэр Пол. Отлично! Желаю  успеха,  желаю  успеха!  Малый,  когда  миледи
освободится, скажи ей, что я жду ее внизу.

                                  Уходят.


                                Сцена третья

                      Комната в доме лорда Трухлдуба.

            Входят Синтия, Лорд Вздорнc, Леди Вздорнс и Брехли.

     Леди Вздорнс. Так вам показалось, что сцена с молочницей Сьюзен и нашим
кучером недурна? Понимаете, я предполагаю, что скотный двор  может  быть  не
только в деревне, но и в городе.
     Брехли. Великолепно, пропади я пропадом!  Но  уж  раз  это  героическая
поэма, то не лучше ли назвать его возничим? "Возничий" звучит торжественней.
Кроме того, кучер вашей милости краснолицый, и вы сравниваете его с солнцем,
а солнце, как вам известно, называют небесным возничим.
     Леди Вздорнс. О, разумеется это гораздо лучше! Я бесконечно  благодарна
вам за  совет!  Позвольте,  мы  перечитаем  этот  десяток  строк.  (Вынимает
листок.) Позвольте, я  найду  с  чего  там  начинается...-  со  сравнения...
(Читает.)

                       Как солнце светит каждый день,
                       Так кучер наш, отбросив лень...

     Брехли. Опасаюсь, что сравнение это не совсем годится в  случае  плохой
погоды: ведь у вас говорится, что солнце светит каждый день.
     Леди Вздорнс. Для солнца может быть и не годится, но для кучера вполне:
в плохую погоду, понимаете ли, карета тем более нужна.
     Брехли. Верно, верно, это спасает положение.
     Леди Вздорнс. Кроме того, у  меня  не  сказано,  что  солнце  светит  в
течение всего  дня,  но  подразумевается,  что  оно  проглядывает  время  от
времени; да ведь оно, вы понимаете, и светит в сущности целый день, хотя  мы
его не всегда видим.
     Брехли. Правильно, однако профану этого не понять.
     Леди Вздорнс. Ну, слушайте. Сейчас... (Читает.)

                       Как солнце светит каждый день,
                       Так кучер наш, отбросив лень,
                       Свой пьяный и румяный лик
                       В назначенный являет миг.

     Брехли. Правильно, отлично, отлично! "В назначенный являет  миг".  Леди
Вздорно (читает).

                       Окончен труд дневной, и вот
                       Он, как небесный возничий тот...

     Да, "возничий" решительно лучше.

                       Хлеща коней, во весь опор
                       Закатывается на скотный двор;
                       И, с чаевыми в кулаке,
                       Вкусит покой он в молоке.

     Ведь Сьюзен, вы понимаете, олицетворяет Фетиду {31}, и таким образом...
     Брехли. Великолепно и удивительно точно, ей-богу! Но у меня  есть  одно
возражение: вам не кажется, что "с чаевыми в кулаке" наводит скорее на мысль
об извозчике?
     Леди Вздорнс. Могу присягнуть, вы правы. Но ведь наш Джу  действительно
был извозчиком, когда милорд взял его к себе на службу.
     Брехли. В самом деле?  Если  Джу  был  извозчиком,  то  я  снимаю  свое
возражение. Но вам следовало  бы  сделать  сноску,  дабы  оградить  себя  от
критики. Поставьте звездочку и напишите: "Джу первоначально был извозчиком".
     Леди Вздорнс. Так и сделаю. Вы крайне меня  обяжете,  если  согласитесь
прокомментировать всю поэму.
     Брехли. С восторгом, и буду гордиться превеликой этой честью, пропади я
пропадом!
     Лорд Вздорнc. Хи-хи-хи!.. Вы кончили, дорогая? Не присоединитесь к нам?
Мы смеемся по поводу леди Тараторн и мистера Глума.
     Леди Вздорнс. Да, дорогой.  Смеетесь?  Этот  мистер  Глум  омерзителен!
Тошнотворная личность, отвратительный фат, брр! Он целых два дня  рыскал  по
Ковент-Гардену {32}, выбирая обивку для кареты в тон своему лицу.
     Лорд Вздорнc. Какой болван! А его тетка души в нем не чает, словно  она
сама произвела на свет эту мартышку.
     Брехли. Кто, ле