те ответ.
     Трэпленд. Будьте где-нибудь поблизости, мистер Снэп.

                          Судебный пристав уходит.
               Входит управляющий и что-то шепчет Валентину.

     Скэндл. Ах ты собака, а еще  вино  пил!  Верни  херес,  который  выпил!
Принеси ему теплой воды, Джереми. А не то я сейчас распорю ему брюхо и в два
счета доберусь до его совести.
     Трэпленд. Вы невежливы, мистер Скэндл. Мне не нужен ваш херес,  но  как
можно требовать назад то, что человек уже выпил?
     Скэндл. А как можно требовать  назад  деньги,  которые  джентльмен  уже
прожил?
     Валентин. Мне все  ясно.  Я  понимаю,  чего  хочет  отец.  Его  условия
жестоки, но меня припирает нужда. Да, я согласен. Захватите с собой  мистеpa
Трэпленда, и пусть он выдаст вам расписку. Вы знаете этого человека,  мистер
Трэпленд, он вам вернет мой долг.
     Трэпленд. Глубоко сожалею, что был так настойчив, да ведь нужда, знаете
ли...
     Валентин. Оставьте  извинения,  господин  процентщик,  сейчас  вам  все
уплатят.
     Трэпленд. Надеюсь, вы не сердитесь: такая уж у меня профессия...

                  Трэпленд, управляющий и Джереми уходят.

     Скэндл. Он просил прощения, как палач у своей жертвы.
     Валентин. Я хоть смогу перевести дух.
     Скэндл. Да в чем дело? Ужель твой родитель смягчился?
     Валентин. Ничуть не бывало. Он мне поставил  жестокое  условие,  такое,
что хуже не выдумать. Ты, верно, слышал о моем безмозглом брате, который три
года назад отправился в  плавание?  Этот  братец,  как  узнал  мой  батюшка,
возвратился домой. А посему отец милостиво предлагает мне уступить  младшему
брату право наследования, а взамен готов немедленно выделить  четыре  тысячи
фунтов на покрытие долгов и устройство моих дел. Он уже  раз  предлагал  мне
это, но я отказался. Однако нежелание  моих  кредиторов  повременить  и  мое
собственное  нежелание  сидеть  здесь  затворником  в  разлуке  с  Анжеликой
заставили меня согласиться.
     Скэндл. Поистине проявление отчаянной любви! Боюсь только,  что  ты  не
видел от Анжелики проявлений взаимности.
     Валентин. Тебе известен ее нрав.  Она  никогда  не  давала  мне  явного
повода ни ликовать, ни отчаиваться.
     Скэндл. Эти ветреницы не обдумывают своих  поступков,  так  что  трудно
понять, что они думают! И все же я не жду, что  она  полюбит  тебя  в  беде,
когда была холодна в счастливую твою пору. К тому же она богата, а богатство
всегда тяготеет к глупости или к другому богатству.

                              Входит Джереми.

     Джереми. Новая беда, сэр.
     Валентин. Еще кредитор?
     Джереми. Нет, сударь,  другое.  Пришел  мистер  Тэттл  поразвлечь  вас.
Валентин. Ну что поделаешь, веди его сюда. Он знает,  что  я  не  выхожу  из
дома.

                              Джереми выходит.

     Скэндл. О черт возьми! Я ухожу.
     Валентин. Останься, прошу тебя! Вам с Тэттлом всегда бы  ходить  парой.
Вы как свет и тень хорошо оттеняете друг друга. Он ни в чем не похож на тебя
- ни характером, ни образом мыслей. Ты губишь чужие репутации, а он стоит на
их страже.
     Скэндл. Избави нас бог  от  такого  стража!  Он  так  же  хранит  чужие
репутации, как чужие секреты, на обе эти доблести он претендует с одинаковым
правом. Этот негодяй всегда говорит  шепотом,  но  таким,  чтобы  всем  было
слышно. Он ни за что не назовет вам женщины, только опишет ее портрет. Будет
божиться, что она ему не писала, и тут  же  покажет  адрес,  надписанный  ее
рукой. Правда, он, всего вероятнее, подделал ее почерк и потому не  произнес
ложной клятвы, однако надеется, что  ему  не  поверят,  и  так  же  отрицает
милость  дамы,  как  священник  произносит  "нет",  когда   ему   предлагают
епископский сан {19}, - ведь иначе он его не получит. Словом, он  знаменитый
тайновед, который хвалится своей осведомленностью. А вот и он.

                               Входит Тэттл.

     Тэттл. Доброе утро, Валентин! Ваш слуга,  Скэндл,  если  только  вы  не
станете прохаживаться на мой счет.
     Скэндл. Это вы можете требовать лишь от собственного слуги.  А  пока  я
принадлежу себе и, уж во всяком случае, не вам, я этого не обещаю.
     Тэттл. Ну как бессердечно!
     Валентин. Не обижайтесь на его речи, Тэттл! Разговор с ним подобен игре
в "молву" {20}: отзывайтесь о нем хорошо, если хотите, чтоб он  ответил  вам
тем же.
     Тэттл. Как ему, верно, тяжело и неприятно,  что  все  его  наветы  лишь
способствуют светскому успеху его жертв!  Я  вот,  бог  миловал,  всегда  на
редкость деликатен в своих отзывах о людях.
     Скэндл. Конечно, ведь вы общаетесь с  таким  сбродом,  что  без  особой
деликатности о них не расскажешь.
     Тэттл. Слыхали - "сбродом"? Ну почему "сбродом"? Вы же не  знаете  этих
людей. Как немилосердно!
     Скэндл. Не знаю? Как бы не так! Вы же водитесь только с теми,  от  кого
идет смрад на всю столицу.
     Тэттл. Ха-ха-ха! Изволите шутить! Кому же  неизвестно,  что  такого  за
мной не водится! С того дня, как я узнал первую женщину, Валентин, я ни одну
из них, спаси бог, не ославил.
     Валентин. Но встречались-то вы не с одной.
     Тэттл. Сказать вам по чести, да. Что ж, я могу признаться в этом и даже
сказать, пусть это будет грубовато, что я в жизни не путался с  женщиной,  у
которой был кто-то другой.
     Скэндл. Неужели?!
     Валентин. Ей-богу, я ему верю! Мужья ведь не в счет, Тэттл?
     Тэттл. Ах что вы!..
     Скэндл. Ну а что у вас было с этой милой мещаночкой, миссис Блудл?
     Тэттл. С кем? Ах с ней?.. Да, я знаю, миссис  Блудл  хвалилась,  что  я
сказал ей то-то и то-то, что я писал ей и что-то там  сделал  -  уж  сам  не
ведаю что, только, клянусь моим добрым именем, она лгала.  Да-да,  она  меня
оклеветала, и я знаю почему. Ее подкупил некто всем нам отлично известный  -
мужчина, желавший осрамить меня в глазах одной знатной дамы...
     Скэндл. Всем нам отлично известной.
     Тэттл. Не будем об этом... Конечно, всем известны  мои  тайны,  всем  и
каждому. Впрочем, я скоро убедил ее  в  своей  невиновности.  Я  сказал  ей:
сударыня, сказал я, некоторые люди только и делают,  что  разносят  слухи  и
болтают то да се про того и этого, и, коль ваша светлость...
     Скэндл. Светлость?! Ну-ну!..
     Тэттл. Господи, что я сказал!.. Язык мой - враг мой!..
     Валентин. Ха-ха-ха!..
     Скэндл. Право, Трттл, я не знал, что вы такой наглец! Впредь я буду вас
уважать! Ну и ну! Ха-ха-ха! Так продолжайте -  значит,  что  вы  сказали  ее
светлости?..
     Валентин. Признаться, такое не часто услышишь!
     Тэттл. Я  же  ничего  такого  не  сказал,  спаси  бог!  Lapsus  linguae
{Оговорка, обмолвка (лат.).}. Поговорим лучше о другом.
     Валентин. Но все-таки, как вы оправдались?
     Тэттл. Что об ртом говорить. Я пошутил, и все. Одна  незнатная  женщина
приревновала меня немного, и я сказал ей там что-то, ей-богу, не помню,  что
именно. Поговорим лучше о другом. (Напевает песенку.)
     Скэндл. Оставь его, черт с ним! Думает, мы будем его расспрашивать.
     Тэттл. А знаете,  Валентин,  вчера  я  ужинал  с  вашей  пассией  и  ее
дядюшкой, старым Форсайтом. Ваш родитель прямо днюет и ночует у Форсайта.
     Валентин. Да, я знаю.
     Тэттл. Ей-богу, Анжелика прелесть. И миссис Форсайт тоже. И ее сестрица
миссис Фрейл.
     Скэндл. Да, миссис Фрейл прелестная женщина, кто же ее не знает.
     Тэттл. О, это несправедливо.
     Скэндл. Что именно?
     Тэттл. Так говорить.
     Скэндл. Что говорить? Или вы что-нибудь знаете про миссис Фрейл?
     Тэттл. Я? Нет, право, я могу судить о том, какого  она  пола,  лишь  по
гладкости ее подбородка и пухлым губам.
     Скэндл. Да неужто?
     Тэттл. Ну да.
     Скэндл. А она утверждала другое.
     Тэттл. Быть не может!
     Скэндл. Ей-богу! Спросите Валентина.
     Тэттл. Я начинаю думать, что женщина, спаси бог,  требует  молчания  от
мужчины лишь затем, чтоб самой всласть обо всем болтать.
     Скэндл. Без сомнения. Так скажите - она вас оклеветала? Значит вы с ней
не спали?
     Тэттл. Хоть мне и достает скромности первым  не  говорить  об  этом,  я
слишком учтив, чтобы спорить с дамой.
     Скэндл. Так вы признаетесь?
     Тэттл. Я озадачен. Впрочем, могу ли я отрицать это! коли она меня в том
обвиняет?
     Скэндл. Она скоро придет. Она каждое утро навещает Валентина.
     Тэттл. Возможно ль?!
     Валентин. Да, миссис Фрейд порой меня навещает  и  тем  выказывает  мне
свое расположение. Однако я не думаю, чтоб она  дарила  кого-нибудь  большей
благосклонностью.
     Скэндл. И я тоже. Но ведь Тэттл не станет чернить женщину: это не в его
правилах. Как легко ошибиться в женщине, Валентин!
     Тэттл. Что вы хотите этим сказать, господа!
     Скэндл. Да, решено - спросим ее.
     Тэттл. Какое варварство! Что же вы сразу мне не сказали...
     Скэндл. Зачем? Вы же сами нам сказали.
     Тэттл. ...еще подбивали спросить Валентина.
     Валентин. А разве я что-нибудь сказал? Или я  должен  был  ответить  на
незаданный вопрос?
     Тэттл. Но это жестокий обман, господа!..
     Валентин. О нет, если вы, давно зная Скэндла, так легко попались в  его
ловушку, я глубоко сочувствую дамам, которые доверяют вам свои тайны.

                              Входит Джереми.

     Джереми. Миссис Фрейл прислала узнать, сударь, проснулись ли вы?
     Валентин. Проводи ее наверх, как только она придет.

                              Джереми выходит.

     Тэттл. Мне надо бежать.
     Валентин. Но вы же столкнетесь с ней в дверях.
     Тэттл. Нет у вас черного хода?
     Валентин. А если б и был, благоразумно ль давать в руки  Скэндла  такое
оружие против вас, ведь ваше бегство лишь подтвердит правоту всего,  что  он
ей расскажет.
     Тэттл. О Скэндл, будьте великодушны! Мне же перестанут доверять  тайны!
Будут звать лишь  в  дни  приемов,  не  пустят  дальше  гостиной,  не  дадут
заглянуть в спальню, не запрут в чулане, не сунут за ширму или под  стол,  а
камеристки позабудут, что величали меня "мистер Тэттл, наш  наперсник".  Это
было бы так жестоко!
     Валентин. Пожалейте его, Скэндл. Он пойдет на все условия.
     Тэттл. О, на любые!..
     Скэндл. Хорошо, тогда тут же подайте мне на заклание  полдюжины  добрых
имен. Итак, кто они, эти женщины? Да смотрите, чтобы это были громкие имена,
первые в королевстве.
     Тэттл. О злодей! Жена баронета подойдет?
     Скэндл. Нет. Чтоб не ниже супруги пэра.
     Тэттл. Душегубец! Но имен-то можно не называть?
     Скэндл. Обойдемся титулами.
     Тэттл. Увы, это то же самое! Умоляю вас  -  не  требуйте  титулов!..  Я
опишу вам их облик.
     Скэндл. Что ж, начинайте. Только позаботьтесь о сходстве. Ибо если я не
сумею узнать оригинала, вам придется, как плохому живописцу, подписать внизу
- портрет такой-то.
     Тэттл. Хорошо. Так первая...

                            Входит миссис Фрейл.

     Я погиб! Она уже здесь. Потерпите до другого  раза,  и  я  удвою  число
жертв.
     Скэндл. Так и быть, на этом условии я подожду.  Только,  смотрите,  без
обмана.
     Миссис Фрейл. Хорошая будет у меня слава из-за этих утренних визитов  к
мужчинам! Скэндл, черт, и вы тут?!  Мистер  Тэттл,  с  вами  я,  конечно,  в
безопасности.
     Скэндл. Тэттл!
     Тэттл. Я... Э-э... Польщен, сударыня...
     Валентин. Ну как там Анжелика, сударыня Вестовая?
     Миссис Фрейл. И сразу про Анжелику! Ну воспитание!..
     Валентин. Позвольте любовнику в разлуке...
     Миссис Фрейл. Я позволяю любовнику быть внимательным к  возлюбленной  в
миг свидания,  но  в  ее  отсутствие  страсть  его  должна  отступать  перед
обходительностью.
     Валентин. А если его страсть сильнее обходительности?..
     Миссис Фрейл. Пусть исправит дело женитьбой.
     Валентин. Женитьба и впрямь умеряет страсть, но  отнюдь  не  прибавляет
мужчине обходительности.
     Миссис Фрейл. Вы глубоко ошибаетесь. Нет  людей  обходительнее  женатых
мужчин. Не пройдет года после  свадьбы  -  и  они  уже  верх  воспитанности:
срывают сердце на жене и являются на люди милыми да любезными. А у меня  для
вас новость. Впрочем, вы, наверно, уже сами слышали - на родину  возвратился
ваш брат Бенджамин. А из деревни приехала дочь Форсайта, моя  племянница,  и
уж как вы хотите, а дело в том, что  старики  задумали  их  поженить.  Он  -
морское чудище, а она - лесная зверюшка, то-то народят земноводных, не иначе
каких-нибудь выдр: он-то все по морю ходил, а она из лесу носа не казала.
     Валентин. Вот проклятая история! Их брак не принесет мне счастья!
     Миссис Фрейл. Вы недовольны, а мой  братец  Форсайт  уверяет,  что  она
сразу понесет, и пророчит им мальчика,  из  которого  вырастет  адмирал  или
прославленный мировой судья, - он вычитал это в их гороскопах. Ну до чего  ж
суеверный старый  болван!  Нынче,  к  примеру,  принялся  убеждать  меня  не
выходить из дома: дескать, день несчастливый. Только я мигом  измыслила  ему
странный сон и отослала его к Артемидору {21} за разгадкой, а сама сбежала к
вам в гости. А что я за это получу? Я жду награды.
     Валентин. Пойдемте в другую комнату, и я не замедлю выказать  вам  свою
щедрость.
     Скэндл. Мы все готовы кой-чем поделиться с вами.
     Миссис Фрейл. Чем же это?
     Валентин. Увидите.
     Миссис Фрейл. Наверное, чем-нибудь таким, что вам самим в тягость.
     Валентин. Скэндл подарит вам доброе имя.
     Миссис Фрейл. Пускай сперва себе раздобудет! А  вы  что  подарите  мне,
мистер Тэттл?
     Тэттл. Я что подарю? Свою душу, сударыня.
     Миссис Фрейл. Ну нет, спасибо! Мне о своей хлопотно печься. Впрочем,  я
на днях навещу вас: я слышала, у вас пропасть картин.
     Тэттл. Прекрасная коллекция, есть оригиналы. К вашим услугам, сударыня.
     Скэндл. Врет ведь, подлец! У него картин-то  всего  -  "Четыре  времени
года" да "Двенадцать цезарей" в плохих копиях. Еще есть "Пять чувств" {22} -
такие же примитивные, как у него самого. Оригинал же только один - он сам.
     Миссис Фрейл. Но я слышала, у него есть коллекция красавиц.
     Скэндл. Да, тех, что оказали ему милость, как он утверждает.
     Миссис Фрейл. Ах, мистер Тэттл, покажите!
     Тэттл. О сударыня, они призваны тешить взор  любви.  Ни  один  мужчина,
кроме меня и художника, не сподобился счастья их видеть.
     Миссис Фрейл. Ну а женщина?..
     Тэттл. На одном условии, что коллекция пополнится  ее  портретом,  ведь
тогда ей придется хранить тайну.
     Скэндл. Уж если вам хочется смотреть картины, приходите лучше ко мне.
     Миссис Фрейл. Ах вот как?!
     Скэндл. Я покажу вам собственный ваш портрет, да-да, и портреты  многих
ваших знакомых - они там как вылитые, точно от Неллера {23}.
     Миссис Фрейл. Вот обманщик!.. Ведь правда он лжет, Валентин? Я не  верю
ни единому его слову.
     Валентин. На сей раз это  правда.  Тэттл  собирает  портреты  тех,  кто
оказал ему милость, а Скэндл - тех, кто отказал ему в ней. Пасквили, сатиры,
эпиграммы, нравоописания - вот его коллекция.
     Скэндл. Мои портреты сделаны черным по белому, и лишь  немногие,  равно
мужские и женские, даны в естественных красках. Вы увидите спесь и глупость,
похотливость  и  жеманство,  жадность  и  ветреность,  лицемерие,  злобу   и
невежество - и  все  в  одном  лице.  Еще  я  покажу  вам  фатовство,  ложь,
тщеславие, трусость, фанфаронство, порочность, уродство, мужское бессилие  -
таков будет второй портрет. И, представьте себе, на первом  -  прославленная
красавица, а на втором - известный жуир. Есть у меня  и  картины,  некоторые
премилые.
     Миссис Фрейл. Какие же, расскажите!
     Скэндл. Например:  щеголь  в  бане;  ему  ставят  банки,  чтоб  вызвать
румянец, и он парится, чтоб согнать лишний жирок.
     Миссис Фрейл. Прелесть!
     Скэндл. Или вот: леди тянет бренди с извозчиком в подвале.
     Миссис Фрейл. Ну, уж это неправда, черт возьми!
     Скэндл. Есть аллегорические. Сторукий стряпчий  с  двумя  головами,  но
одним лицом. Богослов о двух лицах и одной голове. Есть солдат с  мозгами  в
брюхе, а вместо головы - сердце.
     Миссис Фрейл. И совсем без головы?
     Скэндл. Совсем.
     Миссис Фрейд. Но это чистый вымысел! Что ж, у вас и порт есть?
     Скэндл. Есть и порт; он взвешивает слова и продает хвалы за похвалы,  а
критик тем временем шарит  у  него  в  кармане.  Еще  одна  большая  картина
изображает школу, в ней сидят великие критики в длинных париках, камзолах  с
позументом и в стенкирках {24}, а лица  -  как  у  громил;  в  руках  у  них
свистульки {25}, на шее - таблички, по которым в приходской школе  обучаются
грамоте {26}. И много других картин, отлично нарисованных, как вы  убедитесь
собственными глазами.
     Миссис Фрейл. Хорошо, я приду, хотя бы для того,  чтоб  уличить  вас  в
хвастовстве.

                              Входит Джереми.

     Джереми. Там опять управляющий вашего батюшки, сэр.
     Валентин. Сейчас я к  нему  выйду.  Вы  меня  отпускаете?  Я  незамедлю
вернуться и буду всецело ваш.
     Миссис Фрейл. Нет, мне  пора.  Кто  из  вас  проводит  меня  до  Биржи,
джентльмены? Мне надо навестить там сестрицу Форсайт.
     Скэндл. Я провожу вас: мне нравится ваша сестрица.
     Миссис Фрейл. Любезно, нечего сказать!
     Тэттл. Я провожу вас, ибо питаю слабость к вашей милости.
     Миссис Фрейл. По-моему, это более веская причина.
     Скэндл. И прекрасно. Пока Тэттл  будет  развлекать  вас,  я  стану  без
помехи очаровывать вашу сестрицу.
     Валентин. Скажите Анжелике, что я принял жестокие условия, поставленные
мне отцом, чтобы только вырваться на волю и снова ее увидеть.
     Скэндл. Я дам ей полный отчет о всех  твоих  делах.  И  если  отказ  от
Здравомыслия  считать  подтверждением  любви  -  ты  самый  пылкий  из  всех
известных мне влюбленных. Ты надеешься покорить свою Елену {27}  отказом  от
наследства. А мне сдается - глупая это выдумка

                     Свое именье променять на злато
                     Иль бедняку присвататься к богатой.

                                  (Уходит.)


        "ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ "

                                Сцена первая

                          Комната в доме Форсайта.

                         Входит Форсайт со слугой.

     Форсайт. Да неужто все наши женщины в отлучке?! И жена не вернулась?  А
сестра?.. А дочка?
     Слуга. Ни той, ни другой, ни третьей, сэр.
     Форсайт. Бог ты  мой,  что  б  это  могло  значить?  Не  иначе  луна  в
полнолунии! А племянница моя Анжелика дома?
     Слуга. Дома, сэр.
     Форсайт. Ведь ты, поди, врешь, любезный.
     Слуга. Ну что вы, сударь!
     Форсайт. Говорю тебе - врешь, любезный! Быть тому невозможно, чтоб  что
вышло, как я затеял. Ведь я родился под созвездием Рака, а  потому,  что  ни
задумаю, все как-нибудь вкривь да вкось получается.
     Слуга. Не могу знать, сударь.
     Форсайт. Да куда ж тебе, милейший! А  я  вот  знаю,  загодя  все  знаю,
милейший.

                               Входит нянька.

     Эй, нянька! Где это твоя барышня запропастилась?
     Нянька. И ведать не ведаю. Ушли все и пока не вернулись.  А  дитятко-то
бедное, чай, целый бы день город глядело! Еще хорошо, как  покормят!..  Э...
Удача-то  какая,  ха-ха-ха!..  Чудеса-a!  Ей-богу,  чтоб  мне   провалиться,
отродясь такого не видывала, господи, твоя воля! Ха-ха-ха!..
     Форсайт. Что с тобой, старая?!
     Нянька. Бог-то вам счастье какое посылает! Господи,  твоя  воля,  спаси
нас и помилуй, уж мне ли не знать! Чулок-то у вашей милости наизнанку.
     Форсайт. Да ну? А ведь правда! Вот удача! Как же это  вышло?  Может,  и
вправду добрый знак. И вправду, может, привалит счастье. Верно-верно, были и
другие приметы! С кровати поутру слез задом,  и  ненарочно  ведь  -  тоже  к
добру! А вот как спускался по лестнице - споткнулся.  Ласочку  повстречал...
Дурные все приметы! Одни дурные, другие хорошие -  все  вперемешку!  Горе  и
радость, нужда и достаток, день и ночь, так вот и жив