рители видят Валентина и Скэндла.
                   Полуодетый Валентин сидит на постели.

     Сэр Сэмпсон. Что это значит? В чем дело?
     Валентин (вскакивает}. Ай, кто это?!.
     Скэндл. Бога ради, говорите с ним мягко и спокойно, сэр. Не раздражайте
его.
     Валентин. Ответьте мне, кто этот и вон тот!..
     Сэр Сэмпсон. Он что, не узнает, черт возьми? И  броситься  может?  Буду
говорить поласковей. Вал! Вал! Ты что, не узнаешь меня, мальчик? Не  узнаешь
родного отца?.. Я ж твой отец, Вал! А это - честный Бриф Бакрем, стряпчий.
     Валентин. Может и так... А я не узнал вас... На  свете  много  людей...
Одни - знакомые, другие - незнакомые, а солнце  светит  всем  поровну.  Есть
отцы с кучей детей, а есть дети с кучей отцов. Чудно, правда? А я - Истина и
пришла научить людей лжи.
     Сэр Сэмпсон. Не знаю, что ему и сказать!
     Валентин. А почему этот стряпчий  в  черном?  Он  что,  ходит  совестью
наружу? Стряпчий, ты кто? Ты меня знаешь?
     Бакрем. Господи, что мне ответить? Как же, сэр!
     Валентин. А вот и врешь! Я кто? Истина! У вашего брата я  не  в  чести.
Меня изгоняют из Вестминстер-Холла в первый же день  каждой  сессии,  а  как
давно - не помню! А сейчас я вам скажу вот что: задам вам  один  вопрос,  на
который и знатоку арифметики не ответить. Скажите, каких душ больше  -  тех,
что Библия спасла в Вестминстерском аббатстве или тех, что  она  погубила  в
Вестминстер-Холле? {69} Я-то ведь Истина, я не знаю. У  меня  знакомых  раз,
два - и обчелся.
     Сэр Сэмпсон. Он по-своему разумен в своем  безумии.  А  бывают  у  него
просветления?
     Джереми. Очень ненадолго, сэр.
     Бакрем. Раз он в таком состоянии, я вам не нужен,  сэр.  Возьмите  свою
бумагу, сэр. Еще, чего доброго, бросится! Передаточная при мне,  сэр,  вдруг
он опамятуется. (Уходит.)
     Сэр Сэмпсон. Постойте! Куда вы?! Не уходите!..
     Скэндл. Лучше отпустите его, сударь; коли  надо  будет,  можно  за  ним
послать. По-моему, его присутствие раздражает больного.
     Валентин. А стряпчий ушел? Ну и прекрасно! Теперь мы покутим в  мире  и
согласии... Ох-ох-ох!.. Который час?  Да  здесь  мой  батюшка!  Благословите
меня, сэр.
     Сэр Сэмпсон. Он приходит в себя! Благослови тебя бог, Вал!  Ну  как  ты
себя чувствуешь, мальчик?
     Валентин. Спасибо,  сэр,  прекрасно.  Я  был  чуточку  не  в  себе.  Ну
присядьте, пожалуйста, сударь!
     Сэр Сэмпсон. Да, мальчик, сяду. И ты садись рядом.
     Валентин. Нет, сэр, я лучше постою.
     Сэр Сэмпсон. Да  нет,  садись  и  ты,  честный  Вал.  Ну  как  ты  себя
чувствуешь?  Дай,  я  пощупаю  пульс.  О,  сейчас  прекрасный,  Вал.  Я  так
огорчился, заставши тебя в недуге. Но сейчас, к моей  радости,  тебе  лучше,
честный Вал.
     Валентин. Спасибо вам, батюшка.
     Скэндл (в сторону). Что за чудо! В этом  изверге  проснулась  отцовская
любовь.
     Сэр Сэмпсон. Дай-ка еще руку, Вал. Она не дрожит. Пожалуй,  ты  мог  бы
что-нибудь написать, Вал. Не так  ли,  мальчик?  Например,  свое  имя,  Вал.
Джереми, верни поскорее  мистера  Бакрема.  Скажи,  чтобы  нес  передаточную
запись, да побыстрее!

                              Джереми уходит.

     Скэндл (в сторону). И я еще подозревал этого изувера в жалости.
     Сэр Сэмпсон. Узнаешь эту бумагу, Вал? Ведь ты честен душой и  выполнишь
договор. (Показывает ему  бумагу,  но  держит  ее  так,  чтобы  тот  не  мог
выхватить ее.)
     Валентин. Дайте мне посмотреть поближе, сэр. Вы держите ее так  далеко,
что я не пойму, знакома она мне или нет.
     Сэр Сэмпсон. Поближе, сынок? А что тут смотреть?  Ты  что,  не  узнаешь
свою  руку,  Вал?  Дай,  я  взгляну!  На  редкость  разборчиво,  посмотри!..
(Читает.) "Условия обязательства..." На  редкость  разборчиво,  видишь.  Это
наверху... А внизу стоит: "В чем  и  прилагаю  руку..."  и  дальше  крупными
буквами - Валентин Ледженд. Черным по белому. Что  ж,  у  меня  глаза  лучше
твоих, что ли? А ведь я могу прочесть и с более  далекого  расстояния.  Вот,
смотри... (Отодвигает руку еще дальше.)
     Валентин. Дайте мне ее в руки, сэр.
     Сэр Сэмпсон. Дать тебе в руки?.. Бога ради!.. Только не все ли равно, у
кого она в руках? Да и вообще, зачем держать ее в  руках?  Положим  лучше  в
карман, Вал. Тогда никому не придется держать ее. (Прячет бумагу в  карман.)
Вот так, Вал, здесь она будет  в  целости,  мой  мальчик.  Но  ты  ее  мигом
получишь, как только подпишешься под другой, мой маленький Вал!

                          Входят Джереми и Бакрем.

     Валентин. Опять этот враг здесь! Ах, это стряпчий! У него что,  чешутся
руки? Он дождется, что его почешут!.. Жаль, ногти у меня острижены... Сейчас
я возьму раскаленные щипцы, вот сейчас, сейчас... и схвачу его за  нос,  как
святой Дунстан черта {70}, то-то будет потеха!..
     Бакрем.  Господи  спаси  и  помилуй!..  Чего  и  ждать  от   безумца!..
(Убегает.)
     Валентин. Ха-ха-ха!.. К чему такая прыть! Все равно ведь Истине тебя не
догнать. Ха-ха-ха... Теперь этот плут признал  меня  in  forma  pauperis  {В
образе бедняка (лат.).}.
     Сэр Сэмпсон. Ведь эка досада!.. И не  прикину,  что  мне  сказать,  что
сделать, какой избрать путь!..
     Валентин. Это кто тут сбился с пути?  Я  -  Истина,  любого  выведу  на
дорогу. Заруби себе на носу, приятель: хуже всего идти по прямой. Тот,  кого
ведет его нос, всегда угодит в дерьмо. Probatum est {Испытано  (лат.).}.  Ты
на каком поприще подвизаешься? В религии или в  политике?  Выбирай  одно  из
двух. Правда, они различны, как масло и уксус, но где-то на  государственной
кухне из них ловко стряпают приправу ко всей нации.
     Сэр Сэмпсон. Какого черта я родил сыновей?! Вообще зачем я женился?..
     Валентин. Затем, что вы были чудовищем, старина. Женщина  и  мужчина  -
два величайших чудовища в мире. Или вы другого мнения?
     Сэр Сэмпс он. Я того  мнения,  что  эти  два  чудовища  в  совокупности
порождают третье, еще большее, чем они сами.
     Валентин. Ах вот оно как,  старый  правдолюбец!  Что  ж,  вы  и  впрямь
угадали. До чего ж все чудно получается, Джереми!
     Джереми. Что именно, сэр?
     Валентин. Что под сединами копошатся столь незрелые мысли... и я дурачу
своего родителя. А вот и "Erra, Pater" {71} или наша бородатая сибилла {72}?
Но раз грядет Оракул, Истине лучше удалиться.

                         Валентин и Джереми уходят.
              Входят Форсайт, миссис Форсайт и  миссис  Фрейл.

     Форсайт. Про что он сказал? Что он напророчил? Ах, это вы, сэр Сэмпсон?
Помоги господи! Ну как наши, дела?
     Сэр Сэмпсон. Дела?! Чтоб черт побрал все ваши приметы!.. Мы в  дураках,
и поделом. Уж не могли предсказать, что луна будет в  полнолунии,  черт  вас
возьми, и что сын мой сбрендит! Ну где они, эти ваши  третные  и  четвертные
аспекты и разные там противостояния?.. А что подсказал вам  Кардано  {73}  с
Птолемеем?  А  ваш  Мессалла,  ваш  Лонгомонтан  {74},  союз  хиромантии   с
астрологией!.. Ух чтоб им всем погореть!.. И  это  я,  который  знает  свет,
знает людей с их нравами, я, который и столечко вот не верит в небо, солнце,
звезды, календари и прочий вздор, я слушался какого-то там толкователя  снов
и охотника за приметами и  откладывал  дело  до  счастливого  часа!  Да  нет
никакого счастливого часа, кроме удобного случая! (Уходит.)
     Форсайт. Да у вас в  голове  завихрение,  сэр  Сэмпсон!..  Уж  поистине
несчастливый для вас час! Nemo omnibus horis sapit {Никто не  бывает  всегда
разумен (лат.).}. И ушел, понося  науку.  Нет,  он  родился  под  несчастной
звездой и погряз в безнадежном невежестве!
     Скэндл. Простите его запальчивость, мистер Форсайт. Он очень расстроен.
Его  сын  признан  non  compos  mentis,  а  потому  неправомочен   подписать
передаточную, так что все его планы рухнули.
     Форсайт. Да неужто!
     Миссис Фрейл (тихо, миссис Форсайт). Выходит, мой морячок приплыл не  в
ту бухту!
     Миссис Форсайт. Что ж теперь ты будешь делать, сестрица?
     Миссис Фрейл. Что буду делать? Отправлю его обратно в море с первой  же
бурей! Он привык к непостоянству стихий и ничуть не удивится отливу.
     Форсайт (размышляет вслух). А я ничего этого не предвидел, вот ведь дал
маху!
     Скэндл (тихо, миссис Форсайт). Мы могли б с вами, сударыня,  рассказать
ему еще кое-что, чего он не предвидел и что больше касается его  собственной
персоны.
     Миссис Форсайт. Вы это про что? Не понимаю!
     Скэндл. Тсс! А восторги прошлой  ночи,  моя  прелесть!..  Их  не  скоро
забудешь !
     Миссис Форсайт. Прошлой  ночи?..  Это  на  что  вы  изволите  намекать?
Прошлая ночь была, по-моему, такая же, как все предыдущие.
     Скэндл. Вы что же, не заметили разницы между мной и своим  мужем.  черт
возьми?!
     Миссис  Форсайт.  Вся  разница,  что  он  суеверный,  а  вы,  по-моему,
полоумный.
     Скэндл (в сторону). С  вами  станешь!  (Вслух.)  Вы  что,  всерьез?  Да
припомните хорошенько!
     Миссис Форсайт. А, вспомнила! Вы дерзко  и  нагло  добивались,  чтоб  я
пустила вас к себе в постель.
     Скэндл. И вы не пустили?
     Миссис Форсайт. Еще бы! И вам не стыдно это спрашивать?!
     Скэндл (в сторону). Я слышал про это, но не верил. Мне говорили, что  у
нее редкое свойство - позабыть наутро мужчину, с  которым  провела  ночь,  и
отрицать свою благосклонность с еще большим  бесстыдством,  чем  дарить  ее.
(Вслух.) Что ж, мое почтение, сударыня! А вы превосходно  выглядите,  мистер
Форсайт. Как вам спалось прошлой ночью?
     Форсайт. Право, мистер Скэндл, какие-то все бессвязные сны да  кошмары,
а что - толком не припомню!
     Скэндл. Ну что за  ночь  -  никто  ничего  не  помнит!  Так  вы  будете
разговаривать с  Валентином?  Может,  вам  удастся  его  понять.  Я  склонен
считать, что в речах его есть тайный  смысл,  и  порой  он  кажется  мне  не
столько безумцем, сколько ясновидящим.
     Форсайт. Очень верные  слова,  мистер  Скэндл,  право.  Я,  как  и  вы,
согласен в этом с турками и отношусь с почтением к человеку, которого  чернь
объявляет помешанным. Идемте ж к нему!
     Миссис Фрейл. Ты иди с ними, сестрица, а я сыщу своего  любовника,  дам
ему отставку и присоединюсь к вам.

                  Скэндл, мистер и миссис Форсайт уходят.

     Вот он, легок на помине!

                                Входит Бен.

     Бен. Сбесились все, что ли?! Морская горячка у них тут  на  берегу,  не
иначе.
     Миссис Фрейл. Вы чем-то разгневаны, мистер Бенджамин?
     Бен. Да нет; коли мы опять вместе, все ладно. Ох и выдержал же я  из-за
вас там бурю - страсть!
     Миссис Фрейл. Из-за меня? Это почему же?
     Бен. Да потому что явился отец, а я  как  раз  бранился  с  веснушчатой
девчонкой, которую он мне присватал. Ну он меня и спрашивает,  в  чем,  мол,
дело. Да так зло спрашивает. Оказывается, братец-то мой Вал - того, ну он  и
разъярился. А я-то не знал, мне-то что? Ну, спрашивает, значит,  зло-презло,
а я ему в ответ - так же. Он мне хоть отец, да ведь и я у него не в  слугах!
Вот я ему прямиком и выложил, что, дескать, как вздумаю жениться, так себе в
удовольствие, не ему. А что до девчонки, которую он подыскал мне,  то  пусть
она лучше поучится узоры там разные вышивать да пироги печь, а мужа ей  рано
искать, я так думаю. Мне она ни к чему - я в другой порт иду, уж как он  там
ни ярись!
     Миссис Фрейл. Так вы опять уходите в море?
     Бен. Да нет, меня к вам несет, только я ему всего не  сказал.  А  он  и
говорит: смотри, быть твоей голове в шишках! И что коли так,  он  сам  сыщет
себе кого по вкусу да женится. А я ему в ответ, что если  ему  вздумалось  в
эти годы свалять дурака и жениться, то сам пусть опасается  шишек  -  они  у
него-то скорее вырастут, черт возьми! Он,  как  услышал,  так  разозлился  -
страсть, аж и сказать ничего не мог, а я тут отчалил и  оставил  его  с  той
девчонкой; может, он еще в силе и сам на ней женится - так я ведь не против,
пускай!
     Миссис Фрейл. Это так-то бесстыдно и непочтительно ты разговариваешь  с
отцом, негодяй?!
     Бен. Да ведь он первый начал... А если я и впрямь вел себя бесстыдно  и
непочтительно, так зачем он меня таким уродил? Ведь не  сам  же  я  от  себя
родился?!
     Миссис Фрейл. Какое неблагочестие! О как жестоко я  обманулась!  Какого
бесчувственного зверя полюбила!.. Счастье  еще,  вовремя  увидела  подводные
рифы и зыбучие пески, что таятся под его вероломной улыбкой!..
     Бен. Это что же?! Да никак вы сердитесь?!
     Миссис Фрейл. Сгинь с моих глаз, ты, морской недоносок,  исчадье  бурь,
китовый ублюдок, штормовой высвистун!.. Вылез наружу в  чешуе  и  плавниках,
оскалился в три ряда зубов, мерзейший из морских хищников!
     Бен. Господи ты боже мой,  она  рехнулась,  бедняжка!..  Помешалась  от
любви, совсем в мозгу повредилась. Что же мне делать? Как ей помочь?..
     Миссис Фрейл. Нет, чудовище, я ничуть не помешана, я достаточно разумна
для того, чтобы вывести тебя на чистую воду. И у  тебя  хватает  наглости  с
этаким упрямством и своенравием набиваться в мужья?! Да ты отца слушаться не
умеешь, а еще уверяешь, будто в тебе столько почтительности, что  ты  можешь
уважить супругу. Ловко же меня надули, прямо вокруг пальца обвели!
     Бен. Это как же такое?.. Если  вы  в  разуме,  то,  сдается  мне,  сами
понимаете, что это меня  ловко  провели:  я  там  из-за  вас  бушую,  а  вы,
оказывается,  успели  поворотить  на  другой  галс!  Это  как  же   понять?!
Разливались в нежностях, по лицу  меня  гладили,  целовали,  прижимались,  а
теперь - раз, обрубили канат и оставили меня на мели!..
     Миссис Фрейл. Совсем нет. Я пустила вас по воле волн - плывите куда вам
заблагорассудится.
     Бен. Так, значит, вы обманщица?
     Миссис Фрейл. Нет, ветер переменился, и все!
     Бен. Стыда у вас нет! Ветер переменился! От  дрянного  ветра  какая  же
польза? Нет, видать, хорошо, что я от вас вовремя избавился, раз вы ловки на
такие штуки. И что вам была за нужда меня в дураках оставлять?!
     Миссис Фрейл. В дураках - не в мужьях!
     Бен. Ишь чего выдумали! Да я б на вас теперь не женился, хоть  вы  меня
просите-упрашивайте: я уж вас знаю, черт возьми! Даже если б за вами  давали
горы золота и бриллиантов и любил бы я вас в сто раз больше.
     Миссис Фрейл. Да разве ты умеешь любить, дельфин вонючий!
     Бен. Умею не умею - не ваше дело, а браниться нечего.  Уж  как  там  ни
есть, а не настолько я вас люблю, чтобы такое стерпеть. Счастье еще, что  вы
показали себя, сударыня! А женится на вас пускай  тот,  кто  вас  не  знает.
Я-то, черт возьми, хорошо вас знаю - обжегся! И, наверно, тот,  кто  на  вас
женится, красавица, будет ходить у вас под началом  и  когда-нибудь  станет,
поди, на якорь у мыса Рогоносца {75}, не  иначе!..  Вот  вам  и  весь  сказ,
обмозгуйте, коль вам охота. Может, еще придется меня покликать, только я  не
вернусь. (Уходит.)
     Миссис Фрейд. Ха-ха-ха!.. Дожидайся! (Поет.)  "Ах,  ушел  мой  милый  в
море..."

                           Входит миссис Форсайт.

     Приди ты минутой раньше, сестрица, ты б увидела, как тверд духом бывает
любовник. Мы расстались, я и мой честный моряк, причем так же  хладнокровно,
как встретились. Право, я даже немножко расстроена  тем  равнодушием,  какое
выказало это животное.
     Миссис Форсайт. Значит, он вел себя героически?
     Миссис Фрейл. Скажи лучше - тиранически, ведь это он меня отринул, и я,
покинутая бедняжка, осталась на берегу проливать слезы.  А  сейчас  я  скажу
тебе кое-что, о чем он успел  мне  обмолвиться.  Сэр  Сэмпсон  взбешен  и  в
сердцах объявил, что намерен жениться. Если ему охота кинуться  в  омут,  то
лучшей помощницы, чем я, он не сыщет, надо только подумать, как нам  взяться
за дело.
     Миссис Форсайт. Дана черта  тебе  эта  старая  лиса?!  Хитер  -  дальше
некуда, к тому же терпеть не может нас обеих. У меня другой план для тебя, и
я уже подготовила почву. Я почти сторговалась с Джереми,  слугой  Валентина,
чтоб он продал нам своего барина.
     Миссис Фрейл. Это как же?
     Миссис Форсайт. Валентин бредит Анжеликой, даже  меня  за  нее  принял.
Джереми говорит, что  он  примет  за  нее  любую  женщину,  которую  он  ему
приведет. Так вот, я  посулила  ему  золотые  горы,  если  в  один  из  этих
приступов безумия он приведет хозяину вместо нее  тебя,  поможет  вам  тайно
обвенчаться и  улечься  в  постель,  а  когда  все  совершится,  душечка,  -
отступать ему будет некуда. Когда же он опамятуется, то будет  рад-радешенек
откупиться от тебя за хорошие деньги... Но тише! Они идут  сюда.  Отойдем  в
сторонку, и ты мне скажешь, как тебе нравится мой план.

                Входят Валентин, Скэндл, Форсайт и Джереми.

     Скэндл (Джереми). Ты намекнул хозяину про их затею?
     Джереми. А как же, сэр. Он не против и готов принять ее за Анжелику.
     Скэндл. Вот это будет потеха! Форсайт. Господи спаси и помилуй!..
     Валентин. Молчи и не прерывай меня!.. Я шепну тебе вещее  слово,  а  ты
будешь прорицать. Я - Истина, я научу тебя  новому  хитрословию.  Я  поведал
тебе о прошлом, теперь расскажу о грядущем! Знаешь ли ты, что будет  завтра?
Не отвечай!  Я  сам  тебе  все  открою.  Завтра  мошенники  и  глупцы  будут
благоденствовать, одних выручит ловкость рук, других - богатство; а  Истина,
как и прежде, будет мерзнуть от холода в летнем пальто. Спрашивай дальше про
завтрашнее!
     Скэндл. Спрашивайте его, мистер Форсайт.
     Форсайт. А скажи, пожалуйста, что будет при дворе?
     Валентин. Это знает Скэндл. Я - Истина, я там не бываю.
     Форсайт. Ну а в городе?
     Валентин. В обычное время в пустых церквах будут читать молитвы.  А  за
прилавками вы увидите людей с такими самозабвенными лицами, точно  в  каждом
лабазе торгуют религией. О, в городе все будет идти своим чередом! В полдень
часы пробьют двенадцать, а в два пополудни на Бирже загомонят рогатые. Мужья
и жены будут торговать порознь, и в семье каждому выпадет своя доля  -  кому
радость, кому заботы. В кофейнях будет до потолка дыма и  хитрых  планов.  А
стриженный под гребенку мальчишка, что утром подметает хозяйскую лавку,  еще
до ночи наверняка измарает свои простыни. Впрочем,  две  вещи  порядком  вас
удивят: распутные жены с подоткнутыми юбками и покорные рогоносцы  с  цепями
на шее. Но прежде чем рассказывать дальше, я должен кое о чем спросить  вас:
ваш вид внушает мне подозрения. Вы тоже муж?
     Форсайт. Да, я женат.
     Валентин. Бедняга! И жена ваша из Ковент-Гарденского прихода?
     Форсайт. Нет, из прихода Сент-Мартинз-ин-де-Филдз {76}.
     Валентин.  О  несчастный!   Глаза   потускнели,   руки   дрожат,   ноги
подкашиваются, спина скрючена. Молись! Молись о чуде! Измени  облик,  сбрось
годы. Достань котел Медеи {77}, и пусть тебя в нем  сварят.  Ты  выйдешь  из
него обновленным, с  натруженными  мозолистыми  руками,  крепкой  как  сталь
спиной и плечами Атласа {78}. Пускай Тальякоцци {79} отрежет  ноги  двадцати
носильщикам портшезов и сделает тебе подпорки, чтоб ты прямо стоял на них  и
глядел в лицо супружеству. Ха-ха-ха! Человеку впору прикладывать  голубей  к
пяткам {80}, а он алкает свадебного пиршества! Ха-ха-ха!..
     Форсайт. Что-то у него совсем ум за разум заходит, мистер Скэндл.
     Скэндл. Должно, весна действует.
     Форсайт. Вполне возможно, вам лучше знать.  Я  б  очень  хотел,  мистер
Скэндл, обсудить с вами то, что  он  здесь  говорил.  Его  речи  -  сплошные
загадки!
     Валентин. А что это Анжелики все нет да нет?
     Джереми. Да она здесь, сударь.
     Миссис Форсайт. Слышала, сестрица?
     Миссис Фрейл. Не знаю, что и сказать, ей-богу!..
     Скэндл. Утешьте его как-нибудь, сударыня.
     Валентин. Где же она? Ах, вижу! Так внезапно является воля, здоровье  и
богатство к человеку голодному, отчаявшемуся и покинутому. О,  привет  тебе,
привет!..
     Миссис Фрейл. Как вы себя чувствуете, сэр? Чем могу услужить вам?
     Валентин. Слушай! У  меня  есть  для  тебя  тайн