ди Шамкл? О, она являет собой жалкое зрелище:  постоянно
жует губами, ни дать ни взять старая овца.
     Синтия. Фи, мистер Брехли! Она сосет леденцы от кашля.
     Лорд Вздорнc. Я видел, как она вынимала полуобсосанные изо  рта,  чтобы
похихикать, после чего снова клала их в рот - брр!
     Леди Вздорнс. Брр!
     Лорд Вздорнc. А так как она всегда  готовится  похихикать,  когда  Глум
разглагольствует, то сидит в ожидании его острот с открытым ртом,  показывая
беззубые десны...
     Брехли. Как устрица на мели, ей-богу... Ха-ха-ха!
     Синтия (в сторону). Вижу, что каждый дурак, каким  бы  сам  он  ни  был
ничтожеством, рад унизить кого-то другого, глумясь хотя бы над его немощью.
     Леди Вздорнс. А еще эта необъятных размеров леди - не могу вспомнить ее
имени - эта старая толстая дура, которая так неприлично красится.
     Брехли. Я знаю, о ком вы говорите, но провалиться мне в тартарары  тоже
не припомню, как ее зовут. Вы сказали красится? Да она накладывает белила  и
румяна штукатурной лопаткой. А вдобавок у нее растет  борода  и  пробивается
сквозь слой белил, так что можно  подумать,  будто  ее  оштукатурили  смесью
извести и щетины, пропади я пропадом!
     Леди Вздорнс. О ведь вы сочинили в ее честь песню, мистер Брехли?
     Брехли. Ха-ха! Ей-богу сочинил. Да вот милорд споет.
     Синтия. Ах, спойте, дорогой милорд!
     Брехли. Собственно, это не песня; скорее что-то вроде эпиграммы, скажем
эпиграмматический  сонет.  В  общем,  не  знаю,  как  назвать,  но   это   в
сатирическом духе. Спойте, милорд.
     Лорд Вздорнc (поет).

                Филлида {33} дряхлая все краше, все моложе,
                А почему? Вы вправе удивиться.
                Хотите, вам шепну словцо?
                Умеет малевать она по старой коже
                Сама себе молоденькие лица,
                Что день, то новое лицо!

     Брехли. Кратко, но не без соли, а? Таков  мой  стиль,  ей-богу!  Входит
ливрейный лакей.
     Леди Вздорнс. Ну что?
     Лакей. Прибыл портшез вашей светлости.
     Леди Вздорнс. С кормилицей и ребенком?
     Лакей. Да, мэдам. (Уходит.)
     Леди Вздорнс. О милое созданье! Взглянем на дочурку, милорд!
     Лорд Вздорнc. Я боюсь, дорогая, что вы избалуете дитя, посылая  за  ним
так часто: сегодня вам привозят ее уже в седьмой раз.
     Леди Вздорнс. Ничего подобного! Всего лишь в шестой - я уже  целых  два
часа ее не видела.  Бедная  малютка!  Право  слово,  милорд,  вы  не  любите
бедняжку Сафо {34}. Идемте,  дорогая  Синтия,  и  хоть  вы,  мистер  Брехли,
посмотрим на Сафо, раз уж милорд не хочет.
     Синтия. Я последую за вашей светлостью.
     Брехли. Простите, мэдем, в каком возрасте леди Сафо?
     Леди Вздорнс. Ей девять месяцев. Но вы не поверите, как она умна, какой
у нее музыкальный слух! Милорд, вы не идете? Неужели нет?  Не  взглянуть  на
Саф? Ну пожалуйста, милорд, взглянем на  крошку  Саф.  Я  знаю,  что  вы  не
сможете удержаться.

                    Лорд и леди Вздорнс и Брехли уходят.

     Синтия. Как ни трудно казаться беззаботной, когда ты ввергнута в пучину
горестей, еще труднее притворятся, что тебе весело в  обществе  глупцов.  Но
права ли я, называя их глупцами? Свет  о  них  лучшего  мнения:  они  слывут
людьми  достойными  и   образованными,   считаются   остряками   и   тонкими
собеседниками, они приняты в свете, их встречают там с восторгом, а  если  и
нет, то они в восторге сами от себя. Почем знать,  не  в  этом  ли  истинная
мудрость? Ведь они счастливы! Может быть, у нас извращенные понятия, и слово
"счастье" мы до сих пор употребляли неправильно?

                    Не в том ли наивысшее из благ,
                    Чтоб быть собой довольным? Если так,
                    То горе умному - блажен дурак.
                                 (Уходит.)


        "ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ "

                                Сцена первая

                      Галерея в доме лорда Трухлдуба.

                          Входят Милфонт и Синтия.

     Синтия. Проходя мимо кабинета, я слышала, как он там бушует,  а  миледи
как будто его успокаивала.
     Милфонт. Еще бы, да воздается ей  в  аду,  -  как  ветерок  успокаивает
пожар. Но я расстрою ее козни и заготовленным ею арканом стреножу ее самое.
     Синтия. Ничего не выйдет: она все равно вас опутает. Нет уж,  видно  по
всему, что этому не бывать.
     Милфонт. Чему не бывать?
     Синтия. Нашей свадьбе.
     Mилфонт. Отчего?
     Синтия. Сердце подсказывает, что не бывать, - потому что  мы  оба  того
хотим. Каждый из нас мчится к финишу скачки и мешает другому.  Уж  поверьте:
когда обе стороны в таком единодушном  согласии,  дело  не  может  кончиться
добром. Если двое идут рука об руку, то как можно о  них  сказать,  что  они
встретятся? Мы словно пара гончих на сворке,  что  не  могут  настичь  лань,
мешая друг другу. Мы слишком близки, потому-то нам и не суждено соединиться.
     Милфонт. Гм... Сравнение мне нравится... Брачный союз -  лань,  которую
мы преследуем; но, может быть, нам кажется, что мы ее гоним, а на самом деле
мы ее уже настигли?
     Синтия. Ну да, можно схватить: вот, я беру вас  за  руку...  Но  у  вас
неверная посылка: ведь если что нас разъединяет, так только наши собственные
страхи.
     Милфонт. А что если нам сейчас, сию минуту, ускользнуть из этого дома и
пожениться, отбросив все рассуждения, колебания и страхи? К черту приданое и
наследство, дарственные и завещания!
     Синтия. Да, да, что нам до них? Ведь мы женимся по любви.
     Милфонт. По любви, по самой злодейской, скажем прямо, любви!
     Синтия. А кто не сумеет прожить на проценты с любви, заслуживает  того,
чтобы умереть в канаве. Так вот, торжественно вам обещаю,  что  невзирая  на
свой дочерний долг, на все соблазны, на возможное ваше непостоянство или мою
собственную ветреность...
     Милфонт. ...опрометчиво и своевольно сбежите сей же час и  обвенчаетесь
со мною.
     Синтия. Не торопитесь!.. Обещаю, что не выйду ни за кого другого.
     Милфонт. Это какое-то отрицательное согласие. Так вы  не  отваживаетесь
на сумасбродство?
     Синтия. Я отважилась бы, не будь вы так уверены в успехе своей интриги.
Но уж раз я решилась полюбить мужчину, не обладающего презренным  капиталом,
то он должен мне хотя бы  доказать,  что  у  него  довольно  ума.  А  потому
обезоружьте леди Трухлдуб, как вы похвалялись, и заставьте ее дать согласие,
и тогда...
     Милфонт. Я сдержу свое слово.
     Синтия. А я - свое.
     Милфонт. Уже восьмой час, и с восьмым ударом кончится ее владычество, -
разве что сам сатана явится ей на помощь  in  propria  persona  {Собственной
персоной (лат.).}.
     Синтия. А если сатана в  самом  деле  явится  и  ваш  замысел  потерпит
неудачу?
     Милфонт. Разве можно в это поверить?
     Синтия. Так вот, если вы мне с непреложностью докажете, что это был сам
сатана, то я соглашусь на бегство -  единственный  выход.  Если  же  неудачу
можно будет приписать случайности, невезению или несчастливому  расположению
звезд, словом - чему бы то ни было, но не вмешательству самого сатаны, то  я
буду непреклонна. Единственно, могу подтвердить, - я сдержу обещание и  ради
вас буду жить в девичестве.
     Милфонт. Но ради самой себя вы не  захотите  умереть  в  девичестве,  а
стало быть, я могу надеяться.
     Синтия. Тсс, вот моя мачеха  и  с  нею  ваш  приятель  Беззабуотер.  Им
незачем видеть нас вместе.

                        Расходятся в разные стороны.
                     Входят Беззабуотер и леди Слайбл.

     Леди Слайбл. Клянусь, мистер Беззабуотер, вы просто  прелесть!  Из  вас
так и сыплются любезности, а ничто меня так не трогает, как любезности.  Что
ж, я отдаю вам должное, а потому заявляю во всеуслышание, что никто  не  мог
завоевать моего расположения в большей степени, чем вы. Да, я  признаюсь  не
без краски смущения, что вы потрясли,  так  сказать,  самый  фундамент  моей
добродетели.  И  уж  поистине,  если  мне  удастся  устоять   против   ваших
домогательств, клянусь, я до конца дней буду гордиться собою.
     Беззабуотер (вздыхая). И презирать меня.
     Леди Слайбл. Менее, чем кого бы то ни было из  мужчин,  -  порукою  моя
непорочность! Вот вы уже заставляете меня давать клятвы. Да  поддержит  меня
чувство  благодарности,  если  я  дрогну   перед   необходимостью   смиренно
признаться в готовности подавить заветные свои чаяния  ради  самой  особы  и
достоинств столь учтивой особы, утонченность  каковой  требует,  разумеется,
большего, чем в состоянии выразить моя безыскусная речь...
     Беззабуотер (плаксиво). Во имя неба, мэдем, вы уничтожаете  меня  своею
добротой!..

                    Язык ваш довершил победу ваших глаз,
                    И ваш поклонник бедный впал в экстаз.

     Леди Слайбл. Ах, это очаровательно!
     Беззабуотер  (плаксиво).  Ах,  зачем  вы  так  прекрасны,  так  чарующе
прекрасны! Позвольте мне прирасти здесь к земле и полюбоваться этою  ручкой!
Позвольте мне прижать ее к сердцу, к трепещущему моему сердцу! Учащенный его
ритм передастся этим жилкам и пробудит биение ответной страсти. (В сторону.)
Уф! Я уже исчерпал весь запас вздохов, долго ли еще она будет кочевряжиться?
     Леди Слайбл. О,  сколько  страсти  и  утонченности,  -  просто  слушать
невозможно. Я боюсь за себя и вынуждена вас покинуть.
     Беззабуотер.  Вынуждены  меня  покинуть!  Мне  легче  умереть  -  пусть
оборвется эта плачевная жизнь и пусть я испущу дух у ваших ног! (В сторону.)
Я кажется повторяюсь, но что поделаешь.
     Леди Слайбл. Поистине я тоже изнемогаю. О моя добродетель! Неужели  она
отступится от меня? Могу ли я отрицать, что вы вызвали трепет моего сердца?
     Беззабуотер. Возможно ли быть столь жестокой?
     Леди Слайбл. О  встаньте,  умоляю!  Я  не  буду  слушать,  пока  вы  не
встанете. Зачем так долго стоять на коленях? В самом  деле,  я  не  заметила
раньше - была так взволнована.  Так  вот,  чтобы  вы  знали,  сколь  многого
добились, я вам скажу, что если бы сэр Пол отошел  в  лучший  мир,  ни  один
мужчина кроме вас не стал бы моим вторым избранником.
     Беззабуотер. О  небо!  Нет,  мне  не  пережить  этой  ночи  без  вашего
благоволения!.. Что со мной - я лишаюсь  чувств,  влага  струится  по  лицу,
хладный смертный пот изливается из всех пор и заутра этот поток  смоет  меня
из вашей памяти и зальет мою могилу.
     Леди Слайбл. О вы одержали победу, милый, нежный, трогательный человек,
вы одержали победу! Надо иметь мраморное сердце, чтобы  сдержать  рыдания  и
устоять перед столь душераздирающей речью. (Плачет.)
     Беззабуотер. Благодарение небу, она самая душераздирающая из всех,  что
я произнес за свою жизнь. О!.. (В сторону.) Только бы не расхохотаться.
     Леди Слайбл. О я  отдаюсь  вашим  неотразимым  объятиям!..  Скажи,  мой
дорогой, мой изнемогающий, - когда, где, как? Ах, вот сэр Пол!
     Беззабуотер. Черт побери, сэр Пол! Не появись он, я... я так возбужден,
что у меня нет слов. Все сказано в записке. (Дает ей записку.)

                                  Уходят.

                                Сцена вторая

                      Комната в доме лорда Трухлдуба.

                   Входят леди Слайбл, сэр Пол и Синтия.

     Сэр Пол. Ягненочек ты мой, ты  можешь  делать  все,  что  тебе  угодно.
Только выкинь из головы этого Милфонта.
     Синтия. Постараюсь быть вам послушной дочерью, отец. Но я дала  клятву:
если он не станет моим супругом, я никогда не выйду замуж.
     Сэр Пол. Никогда не выйдешь замуж? Да не допустят  этого  небеса!  И  у
меня не будет ни сыновей, ни внуков? И род Слайблов пресечется за  неимением
мужского потомства? Какой  позор!  И  ты  дала  клятву?  Ты,  такое  кроткое
создание, дала клятву! Ха! Как ты смела дать клятву  без  моего  позволения?
Боженька ты мой, разве я тебе никто?
     Синтия. Не гневайтесь,  отец:  когда  я  давала  эту  клятву,  вы  были
согласны на наш брак, только потому я и поклялась.
     Сэр Пол. Ну что ж, коль скоро я отказываю в своем согласии,  тем  самым
уничтожается или становится недействительной и твоя клятва: можешь  отречься
от данного тобой слова, закон это допускает.
     Синтия. Возможно, однако этого не допустит моя совесть.
     Сэр Пол. Боженька ты мой, при чем тут совесть? Совесть и закон  никогда
не бывают заодно, на их единогласие нечего и рассчитывать.
     Леди Слайбл. Тем не менее, сэр Пол, я так полагаю, что  если  она  дала
клятву - прошу  вас  заметить  -  если  уж  она  дала  клятву,  то  было  бы
непристойно, бесчеловечно и безбожно эту клятву нарушить. (В сторону.)
     Надо снова наладить свадьбу, поскольку мистер Беззабуотер  сказал,  что
ему бы того хотелось.
     Сэр Пол. Вы так полагаете? И я раньше держался того же  мнения...  Нет,
нет, если вы так полагаете, то я снова держусь того же мнения. Но я не  вижу
ни милорда, ни миледи, а хорошо бы с ними посоветоваться.
     Леди Слайбл. Я убедилась, что на кузена Милфонта возвели напраслину.
     Синтия (в сторону). Удивительно, с чего она вдруг переметнулась на нашу
сторону? Мне казалось, что она в него влюблена.
     Леди Слайбл. Я знаю, что леди Трухлдуб его  не  жалует;  а  вот  мистер
Беззабуотер заверил  меня,  что  ко  мне  Милфонт  питает  лишь  глубочайшее
уважение. То есть кузен не  отрицает  своего  преклонения  предо  мной,  что
верно, то верно, однако он никогда бы  не  дерзнул  предпринять  что-либо  в
непристойном смысле; разумеется, если бы это приняло низменный оборот, то  я
бы не допустила, чтобы моя дочь в рассуждении добродетели, совести  и  всего
такого прочего...
     Сэр Пол. Конечно, дитя мое, если бы это приняло, как выразилась миледи,
низменный оборот...
     Леди Слайбл. Низменный! Мне открыл это мистер Беззабуотер, а  надо  вам
сказать,  что  мистер  Беззабуотер,  слышите,  сэр  Пол,  питает  совершенно
исключительное уважение и почтение к вашей особе.
     Синтия (в сторону). И, по всей видимости, к  твоей  особе  тоже,  иначе
зачем бы тебе так сразу перейти на нашу сторону, - наконец я нашла разгадку.
     Сэр Пол. Весьма и весьма благодарен мистеру Беззабуотеру, я высоко  его
ценю, но более всего за его преклонение перед вашей милостью.
     Леди Слайбл. Оставьте! Нет, нет, сэр Пол, все это вам  следует  отнести
на свой счет.
     Сэр Пол. Отнюдь. Я заявляю под присягой, что если  и  обладаю  каким-то
правом на его уважение, то исключительно благодаря тому, что имею честь быть
в известной мере близким к вашей милости, вот и все.
     Леди Слайбл. Ну-ну-ну! Я  клятвенно  утверждаю,  что  это  не  так;  вы
излишне скромны, сэр Пол.
     Сэр Пол. Мне подобает быть скромным, коль скоро  приходится  сравнивать
себя с...
     Леди Слайбл. Стыдитесь,  сэр  Пол!  Вы  заставляете  меня  краснеть.  Я
любящая и покорная жена - вот мои заслуги, единственно этим я и могу внушить
уважение.
     Сэр Пол. Боженька ты мой, я невыразимо счастлив!  Позвольте  ручку  для
поцелуя.
     Синтия (в сторону). Вот так она и обводит вокруг пальца  моего  бедного
отца.
     Леди Слайбл. Нет, мои уста, сэр Пол, воистину вы этого достойны.

               Сэр Пол целует ее, отвешивая глубокий поклон.

     Сэр Пол. Приношу вашей милости смиренную благодарность. (В сторону.) Не
пойму - то ли я летаю по земле, то ли хожу по воздуху...  Боженька  ты  мой!
Такого никогда еще не бывало. Не иначе,  как  я  обязан  этим  всем  мистеру
Беззабуотеру. Несомненно, это его  рук  дело,  он  что-то  ей  шепнул;  нет,
главное в жизни - иметь умного  друга.  (Вслух.)  Итак,  ваша  милость  того
мнения, что для свадьбы не существует препятствий?
     Леди  Слайбл.   Безусловно.   Мистер   Беззабуотер   дал   мне   вполне
удовлетворительные объяснения.
     Сэр Пол. Ну что ж, ягненочек мой, тогда ты можешь сдержать свою клятву,
но впредь берегись опрометчиво давать обещания; подойди же и поцелуй папу.
     Леди Слайбл (в сторону). Говоря по  совести,  я  просто  вся  дрожу  от
желания прочесть письмо мистера Беззабуотера, никакого терпения нет. Но ведь
у меня есть привилегия читать первой всю нашу  почту,  стало  быть,  меня  и
проверять некому. (Вслух.) Сэр Пол!
     Сэр Пол. Ваша милость меня звали?
     Леди Слайбл. О, я не собиралась вас прерывать, дорогой, я только хотела
попросить у вас письмо, полученное сегодня от управляющего: еще раз  взгляну
на отчет и, может быть, увеличу вашу долю.
     Сэр Пол (подавая письмо с поклоном). Вот оно, мэдем. Не нужны ли перо и
чернила?
     Леди Слайбл. Нет, нет, ничего не нужно,  благодарю  вас,  сэр  Пол.  (В
сторону.) Ну вот, под прикрытием этого письма я могу прочесть свое.
     Сэр Пол (Синтии). Хи-хи-хи! А через девять месяцев  изволь  преподнести
мне внука! Хи-хи-хи! - этакого славного  бутуза!  Я  назначу  мальчугану  по
тысяче фунтов в год, едва он глянет мне в глаза, - назначу, боженька ты мой!
Я просто захожусь от радости при мысли, что найдется в  моей  семье  кто-то,
способный произвести на свет потомство. Уж очень мне хочется оставить  после
себя свое подобие, а, Син! Ты постараешься обстряпать для меня  это  дельце,
дочурка? Уважь старика-отца, боженька ты мой! Сделай так, чтобы этот пострел
был вылитый дедушка!
     Синтия. Я так рада, батюшка, что вы развеселились.
     Сэр Пол. Развеселился!  Боженька  ты  мой,  я  совершенно  серьезно.  Я
заплачу тебе по пятьсот фунтов за каждый его дюйм, в котором будет  сходство
со мной: вот глаз, к примеру, мой левый глаз, - тысячу фунтов за такой левый
глаз. Да, доченька, натворил он бед в свое время! А ведь у тебя мой  взгляд,
девчурка, совершенно  отцовский  взгляд,  так  вот,  с  помощью  воображения
передай его малышу! Ведь это фамильная черта, Син: наше семейство отличается
томным взглядом, как австрийский дом - оттопыренной губой. Ах! В твои  годы,
девчурка, я поставил бы пятьдесят против  одного,  что  сумею  сделать  свой
автопортрет. Боженька ты мой! Сумел бы и теперь, - и пусть похуже вас, но...
да полно, не смущайся...
     Синтия. Я не смущаюсь, батюшка, только я, право, не понимаю...
     Сэр Пол. Ишь ты, ишь ты, плутовка, притворщица, все-то ты понимаешь,  а
если нет, то скоро поймешь. Полно, не будь  такой  недотрогой,  боженька  ты
мой, не иди по стопам своей мачехи, моей жены. Да не попустят небеса,  чтобы
ты взяла с нее пример! Вот уж тогда все пойдет  насмарку.  Помилуй  господи,
если на тебя найдет такой стих и ты в свою брачную ночь  примешь,  как  она,
необдуманное решение остаться девственницей. Тогда все пропало,  тогда  всем
моим надеждам конец!  Сердце  мое  будет  разбито,  а  состояние  достанется
невесть кому. Я надеюсь, что ты  добрая  христианка  и  не  вздумаешь  вести
монашеский образ жизни? Тьфу! Не так ли?
     Синтия. Ваша воля, батюшка, - мне закон.
     Леди Слайбл (в сторону). О  милый  Беззабуотер!  Как  очаровательно  он
пишет, как очаровательна  его  наружность,  я  очарована  им  настолько  же,
насколько он очарован мной; все это я смогу ему сказать в  гардеробной,  где
совсем темно. О господи! Надеюсь,  сэр  Пол  не  заметил  второго  письма...
(Впопыхах  прячет  письмо   управляющего   и   подает   сэру   Полу   письмо
Беззабуотера.) Сэр Пол, держите письмо; завтра утром я все пересчитаю заново
и вы получите прибавку.

                               Входит Брехли.

     Брехли. Сэр Пол,  боженька  ты  мой,  а  вы  оказывается,  простите  за
прямоту, неучтивый человек и все такое прочее; чего-чего, а этого  никак  бы
про вас не подумал.
     Сэр Пол. Вот те на! Что случилось? Чем я вас рассердил, мистер Брехли?
     Брехли. Провалиться мне в тартарары, я подозреваю, что вы сами намерены
жениться на своей дочери? Вы кудахчете над ней, как наседка, словно бы  ваша
дочь все еще не вылупилась из яйца, ей-богу, ха-ха-ха!
     Сэр Пол. О господи! Мистер Брехли такой шутник, хи-хи-хи!..  Нет,  нет,
мы уже кончили нашу беседу, мы уже кончили.
     Брехли. Музыканты ждут в зале, лорд Вздорн