шина унеслась  прочь  по
Арапахо-стрит. И эта  бессильная,  расслабленная  поза,  в  которой  лежал
Деннис... При этом воспоминании Джереми  содрогнулся.  Шум  автомобильного
мотора и визг автомобильных покрышек по асфальту до сих пор заставляли его
резко оборачиваться с замирающим сердцем.
   На кухне он смешал себе мартини с водкой, пять к одному.  Взбалтывая  в
кувшине водку и сухой вермут со льдом, он рассеянно мурлыкал себе под  нос
и наполнил до краев два стакана прежде, чем сообразил, что делает.
   Некоторое время он остолбенело смотрел на стаканы. Ему стало страшно  -
как  срабатывает  привычка,  как  прошлое  напоминает   о   себе,   словно
неожиданной пощечиной! Ведь  он  хотел  налить  только  один  стакан.  Для
Денниса теперь единственный способ выпить - это внутривенно,  если  вообще
ему дают выпить, в чем Джереми сомневался.
   Он поставил кувшин на стол. В нем звякнули льдышки.  Джереми  посмотрел
на  свою  руку  и  вцепился  в  край  стола,  чтобы  унять  дрожь.  Деннис
обязательно поправится. Никто из докторов в этом не  сомневается.  Правда,
был один неприятный момент,  когда  в  больнице  обнаружилась  путаница  в
записях, и ему сказали, что Денниса там  нет,  что  он  к  ним  вообще  не
поступал. Сначала Джереми  подумал  -  это  значит,  что  Деннис  умер.  И
действительно, палата, куда  он  бросился  бегом  по  коридору,  оказалась
пустой. Но вчера его заверили по телефону, что случилось  недоразумение  и
что Деннис получает необходимое лечение, но никаких посетителей к нему еще
не пускают.
   А пока незачем наливать  по  два  стакана.  Джереми  аккуратно  перелил
содержимое второго обратно в кувшин. Но  тут  он  сообразил,  что  к  тому
времени, когда ему захочется выпить еще, если это случится, лед растает  и
безбожно разбавит коктейль. Пришлось вылить весь кувшин в раковину.  Жаль,
конечно, но что поделаешь.
   Прежде чем заняться остальными делами, он вымыл и вытер кувшин и лишний
стакан, потом убрал их на место. Они с Деннисом снимали  эту  квартиру  на
двоих, а Деннис отличался исключительной аккуратностью и  в  одежде,  и  в
манерах. У всякой вещи свое  место.  Сам  Джереми  был  бухгалтер-ревизор,
аккуратист по натуре, и его  привычки  имели  много  общего  с  привычками
Денниса.
   Он прошел со стаканом в гостиную, собираясь включить  кабельный  канал,
постоянно передающий  новости,  но  посредине  комнаты  к  нему  вернулось
чувство, как будто он попал не в свою квартиру. Он  нахмурился  и  оглядел
комнату более внимательно, чем в первый  раз,  когда  только  пришел.  Его
взгляд скользил по буфету, секретеру, креслам, дивану...
   Диванные подушки лежали не  так!  Он  нашел  подставку  для  стакана  и
поставил его на сервант. Желтая подушка оказалась здесь, а оранжевая там.
   Он переложил их на свои места. Но после  того,  как  первое  проявление
беспорядка он заметил случайно, остальное само бросилось в глаза. Из ящика
секретера  торчал  уголок  бумаги.  Джереми  открыл  ящик  и  увидел,  что
канцелярские принадлежности  разложены  в  полном  порядке,  но  в  другом
порядке. Боже, и картина Мондриана висит на стене вверх ногами!  И  кресла
стоят не на своих местах. Он опустился  на  четвереньки  и  пальцами  стал
ощупывать ворс ковра. Да, вот они - прежние вмятины от ножек.
   Его обдало холодом, который зародился где-то в желудке  и  растекся  по
конечностям. Ведь  не  сам  же  он  переставил  все  в  своих  собственных
комнатах! Здесь кто-то был. Кто-то тщательно и методично обыскал квартиру,
а потом постарался придать всему прежний вид.
   Но почему? На подгибающихся ногах  Джереми  шагнул  к  своему  любимому
креслу и повалился в него. Обычный  вор  или  взломщик  едва  ли  стал  бы
заботиться о том, чтобы уничтожить следы своего  пребывания.  Почему  было
так необходимо не только обыскать квартиру, но и скрыть сам  факт  обыска?
Что они здесь искали? Что-нибудь пропало?
   Повинуясь  безотчетному  чувству,  он  поднялся  и   осмотрел   картину
Мондриана. Да, это подлинник. Но если даже этого  не  взяли,  неужели  вор
унес что-то менее ценное?  Не  исключено.  Картина  висела  вверх  ногами,
значит вор неспособен оценить геометрический стиль Мондриана, а  возможно,
просто не знал ее ценности.
   Он внимательно осмотрел всю квартиру. Серебро на  месте,  драгоценности
тоже. И наличность, не слишком хитро спрятанная в нижнем ящике.
   Успокоившись, что ничего ценного не  пропало,  он  вернулся  в  кресло.
Сложив ладони, как на молитве, он оперся подбородком на  кончики  пальцев.
Взлом без ограбления.
   Надо ли сообщить в полицию? Джереми закусил губу.  Он  даже  не  сумеет
доказать, что в квартире кто-то побывал. Ему не поверят.  "Подушки  лежали
не в том месте  дивана?  Полноте,  мистер  Коллингвуд".  Никто  не  знает,
насколько аккуратен  был  Деннис.  Никто.  Ответом  будут  только  сальные
ухмылки и прозрачные намеки.
   И все-таки он должен с кем-нибудь поделиться. С кем-нибудь,  кто  помог
бы ему понять, в чем дело. Сам он в таких делах профан. Если бы  ему  дали
колонки цифр или гроссбух со счетами, он мигом бы разобрался, что к  чему.
Но, читая детективные книжки, что, впрочем, случалось редко, он вплоть  до
последней  страницы  никогда  не  мог  вычислить  преступника.  А   теперь
настоящая детективная история приключилась прямо у него в гостиной. К кому
обратиться за помощью? Деннис отпадает, к нему пока не пускают.
   Есть еще эта Бомонт, с которой Деннис иногда работал. Для  женщины  она
действительно довольно сносная особа, не кривляка, как большинство из них.
Деннис ее очень уважал.
   Но Бомонт скрылась, исчезла без следа, и по телевизору  о  ней  говорят
ужасные вещи. Что именно она натворила, телевизионщики толком не сообщают,
но  явно   убеждены,   что   это   нечто   отвратительное.   Недозволенное
проникновение в чужие базы данных или что-то в этом роде.
   Все это слишком  сложно.  Зачем  кому-то  понадобилось  обыскивать  его
квартиру, а потом тратить силы, чтобы снова  навести  прежний  порядок,  и
притом испортить  все  дело,  расставив  вещи  неправильно?  Внимательному
человеку не составило бы труда вернуть все на свои места. Если только...
   "Здесь были двое. Конечно двое!" Джереми поднял голову  и  уставился  в
стену. Тот, кто наводил порядок, расставил вещи  неправильно,  потому  что
застал комнату уже в беспорядке. Неудивительно,  что  он  наделал  ошибок.
Большинство  людей  не  запоминает,   как   у   них   лежат   канцелярские
принадлежности в ящике или подушки на диване. Самое  страшное  -  то,  как
много вещей они расставили правильно!
   Это вообще не укладывалось у  него  в  голове.  Взломщика,  заметающего
следы, Джереми  еще  мог  себе  представить.  Но  почему  второй  взломщик
постарался уничтожить следы первого? И почему  они  ничего  не  взяли?  По
крайней мере, насколько ему известно.
   Могло ли это иметь  какое-то  отношение  к  Деннису?  И  к  несчастному
случаю? Чем больше он думал, тем меньше все, что произошло,  казалось  ему
случайностью. Услышав, как взвизгнули покрышки, Джереми обернулся, и в тот
момент  у  него  возникло  смутное  впечатление,  что  мгновением   раньше
автомобиль специально свернул в их сторону. Не был  ли  Деннис  втянут  во
что-то незаконное?
   А если подумать, то разве не исчезла Бомонт в тот же день, когда  сбили
Денниса? Когда это было? Почти две недели назад. Она  позвонила,  спросила
Денниса, и Джереми рассказал ей, что случилось,  но  ее,  похоже,  это  не
очень удивило.
   Чушь! Он просто фантазирует без всяких оснований.
   А чем занимался Деннис всю ту неделю перед несчастным случаем?  Джереми
залез во внутренний  карман  пиджака,  достал  оттуда  записную  книжку  и
перелистал ее. Они с Деннисом часто записывали друг для друга  напоминания
о деловых  свиданиях.  Джереми  даже  почувствовал  легкое  удовлетворение
оттого, как ловко он это  придумал.  Может  быть,  у  него  все-таки  есть
задатки детектива. Вот! День, когда случилось несчастье.  Они  с  Деннисом
были в  городском  культурном  центре  на  новой  постановке  "Веера  леди
Уиндермир". Мысль пойти в театр принадлежала Джереми, так что в  известном
смысле вина за несчастье лежит на нем. Если бы они...
   "Нет! Я не позволю себе попасться в эту ловушку!" Джереми заставил себя
успокоиться и снова занялся записной книжкой.
   Ага, вот оно что: в тот самый день Деннис  должен  был  встретиться  за
ленчем с человеком по имени Морган Граймз. Граймз?  Имя  казалось  странно
знакомым. Джереми недавно  его  слышал.  По  телевизору?  Или  встречал  в
газете? В газете, точно! Граймз -  тот  журналист,  которого  убили  из-за
наркотиков.
   Словно ледяная рука стиснула его сердце. Деннис и этот Граймз  виделись
за ленчем, а на следующий день один из них  был  зарезан,  а  другой  сбит
машиной. Чуть позже звонит Бомонт, явно не в себе,  реагирует  странно,  а
затем исчезает. Джереми неожиданно вспомнил, что еще раньше в нее  стрелял
какой-то сумасшедший в городском парке. Деннис очень разволновался,  когда
Джереми показал ему в газете репортаж об этом.  А  не  Граймз  ли  случаем
написал его?
   Внезапно  ему  представилось,  что  его  всюду  подстерегает  невидимая
опасность. Вокруг погибают люди, порой едва ему знакомые, а сегодня кто-то
добрался и до него, перетряхнул его  собственную  квартиру.  Вне  себя  от
волнения, с дрожью где-то в глубине груди, он листал блокнот в поисках еще
каких-нибудь намеков на то, чем занимался Деннис.


   Дэниел Кеннисон сидел, развалившись в кожаном кресле с высокой спинкой,
положив руки на подлокотники. Он сложил ладони  вместе  и  обвел  взглядом
всех сидевших за длинным столом красного дерева. "Ничего себе компания", -
с отвращением подумал он. Остальные члены  Совета  встревоженно  щебетали,
трепыхались,  вертели  во  все  стороны  головами,   как   птички   вокруг
потревоженного гнезда. Идиоты! Кеннисон стиснул зубы, сдерживаясь. Он  еще
раз бегло обвел глазами  стол  и  встретился  взглядом  с  Гретхен  Пейдж,
смотревшей на него в упор. Она одарила его  ледяной  улыбкой,  он  ответил
такой же, только температура ее была еще на несколько градусов ниже.
   "Сборище проклятых кретинов. Нашли  время  пререкаться  и  интриговать,
когда все, ради чего мы  трудились,  вот-вот  пойдет  прахом.  На  тонущем
"Титанике" тоже пытались откачать воду из трюма ведрами. Основатели умерли
бы от стыда".
   У него не было сомнений, что дело Бомонт Женевьева  Вейл  провалила  от
начала и до конца. Ударилась в панику - ее обычная первая реакция на любые
трудности - и заразила паникой остальных членов Совета. Конечно, Чужак был
близок к раскрытию тайны, но нельзя было сразу делать вывод, что Бомонт  и
есть Чужак. Он пытался убедить их, что она просто из случайных любопытных.
Может быть, он тоже ошибался, но теперь, задним числом, ясно, что  он  был
гораздо ближе к истине, чем госпожа председательница.
   "Поспешишь - людей насмешишь, мадам председательница",  -  подумал  он.
Однако не он, а она сидит во главе стола, расфуфыренная и накрашенная, как
голливудская статистка, и с невозмутимым видом распределяет вину на  всех,
кроме самой себя. Ни тени  раскаяния  на  ее  костистом  лице  фотомодели.
Сказала бы: "Это я виновата. Я все испортила", - чтобы остальные перестали
указывать друг на друга пальцем  и  занялись  спасением  Общества.  Но  до
этого, как он подозревал, никогда не дойдет.
   Во всяком случае, если он не вмешается.
   Однажды он переспал с  Женевьевой.  Одного  раза  вполне  хватило.  Она
настаивала, а он  не  осмелился  отказать.  Это  его  навсегда  отрезвило.
Согласно последней моде, она была такой тощей, что в постели ему казалось,
будто он обнимает груду вешалок для платьев.  Она  произнесла  все  нужные
слова и проделала все необходимые телодвижения. Она корчилась,  стонала  и
прижимала его к  себе,  изображая  страсть.  Техническая  сноровка  у  нее
безусловно есть, но Кеннисон чувствовал, что все это  притворство,  -  так
актриса играет в двухтысячный раз роль в скучной пьесе. Сюжет  давно  всем
надоел, реплики никого не волнуют, но она требует повторять  представление
каждый вечер.
   Кеннисон знал, что она в разное время переспала  со  всеми  до  единого
членами Совета - и с мужчинами, и с женщинами. "А может быть, - подумал он
со злорадством, - не пропустила и их домашних животных".  На  тот  случай,
если это правда, Кеннисон держал дома в террариуме боа-констриктора.
   - Мы ничего не слышали об этой Бомонт  с  тех  пор,  как  отправили  на
задание брата Крейла. Из этого следует, что Крейл успешно устранил  ее  из
уравнений.
   Кеннисон покосился на нее.
   - О брате Крейле мы тоже ничего не слышали, - холодно заметил он.  -  А
что следует из этого?
   Что Бомонт  одержала  верх  над  Крейлом?  Невероятно!  Однако  имелись
данные, что ею заинтересовались еще и люди Бетанкура.  Ред  Мелоун  звонил
ему тогда и пытался убедить, что Бомонт - не Чужак.
   Не взял ли ее  Мелоун  под  защиту  Ассоциации?  Возможно,  даже  очень
возможно. Не означает ли это, что действия Бомонт  были  частью  операции,
которую проводит Ассоциация? Неужели они действительно думают,  что  могут
разоблачить Общество, сами оставшись в тени? Нет, Бетанкур не так глуп.  И
Мелоун как будто вполне искренне удивился, когда Кеннисон сказал ему,  что
интересовало Бомонт, - те ключевые слова, по которым  она  вела  поиск,  и
файлы, к которым она  обращалась.  К  тому  же  эта  чертова  бомонтовская
программа выбросила в  редакционные  и  полицейские  компьютеры  файлы  не
только Общества, но и Ассоциации тоже.
   Он закурил длинную тонкую сигару и выпустил  к  потолку  облако  едкого
дыма. Мадам председательница сделала глупость,  созвав  Совет,  и  двойную
глупость, что,  созвав  его,  не  сумела  добиться  никакого  толка.  Пора
подбросить им несколько мемов.
   - Сколько еще мы будем сидеть здесь и продолжать толочь воду в ступе? -
спросил он.
   Разговоры разом стихли, и все посмотрели на него. Жесткие темные  глаза
Женевьевы повернулись к нему, как радарные прицелы орудийной башни,  а  ее
губы приоткрылись, как крышки орудийных портов перед залпом.
   - Черт возьми, брат Кеннисон прав! Мы сидим здесь  уже  четыре  часа  и
ничего не высидели. Пусть  мертвые  хоронят  мертвых.  Вчерашний  день  не
вернешь, надо думать о завтрашнем. -  К  некоторому  удивлению  Кеннисона,
этой тирадой разразилась Гретхен Пейдж.
   Он посмотрел на нее, и она ответила ему взглядом, который  означал:  "С
вас причитается". Интересно, какую игру она затеяла.  Ту  же,  что  и  он?
Возможно, вполне возможно.
   В технике манипулирования с мемами на микроуровне есть одна  любопытная
особенность. Стоит обронить в ходе разговора несколько избитых пословиц, и
они подействуют подобно  кристаллам-затравкам,  опущенным  в  пересыщенный
раствор.  Глубинные  ассоциации,  содержащиеся  в  пословицах,  культурная
нагрузка, которую они несут, тут же вызывают  определенные  мысли,  иногда
подсознательно. Тот факт, что каждый из сидящих  за  столом  владеет  этой
техникой и сам ею пользуется, отнюдь  не  лишает  ее  силы.  Толочь  воду.
Хоронить  мертвых.  Вчерашний  день  не  вернешь.  Мадам  председательница
впустую тратит наше время. Давайте двигаться дальше. Сидящие вокруг  стола
кивали головами, как марионетки.
   На лице Женевьевы была написана неподдельная ярость. Если бы взгляд мог
убивать... Этот мем мелькнул в голове у Кеннисона, и он вспомнил, что они,
в конце концов, находятся в доме Женевьевы и окружены ее  телохранителями.
Пора было немного ослабить напряжение.
   - Господа и дамы! - сказал Кеннисон. - Госпожа председательница в  этой
сложной и быстро меняющейся ситуации сделала все, что было в ее силах. Она
заслуживает нашей благодарности за то, что  прекрасно  с  ней  справилась,
насколько это было возможно. Мы все в тот момент одобряли ее  действия.  И
если результаты не вполне нас устраивают... - Он криво улыбнулся  и  пожал
плечами. - ...То достаточно вспомнить историю Общества,  чтобы  посмотреть
на вещи здраво. Все мы знаем, какими  неожиданными  оказываются  сцепления
мемов,  особенно  когда  мы  имеем  дело   с   горсткой   людей,   слишком
малочисленной для статистического анализа. Не следует валить всю  вину  на
госпожу председательницу.
   Поскольку мадам председательница  явно  не  собиралась  брать  на  себя
вообще никакой вины, это в лучшем случае выглядело  довольно  сомнительной
похвалой.  Но  он  увидел,  как  Женевьева  удовлетворенно  улыбнулась   и
выпрямилась в кресле. Непроходимая дура! Тупая  тощая  корова.  Вроде  тех
зебу с костями, торчащими сквозь облезлую  шкуру,  что  бродят  по  улицам
Индии, не принося никакой пользы, но тем  не  менее  оставаясь  священными
животными, до которых нельзя даже дотронуться. Ну ничего, он, Кеннисон, не
индуист!
   Он заметил, что его слова, во всяком случае, не  оставили  равнодушными
других членов Совета. Ульман поднял бровь, а Льюис  откровенно  ухмылялся.
На этот раз ассоциации были более тонкими и  глубокими,  чем  в  случае  с
пословицами. Они действовали на подсознание, но все же действовали: "в тот
момент одобряли", "сделала все, что  в  было  в  ее  силах",  "справилась,
насколько это было возможно", "результаты не вполне нас  устраивают".  Все
это  вместе  сводилось  к  одному:  "Мадам  председательница  -  бездарная
неумеха".
   - Да, - поддержала его сестра Пейдж. - Давайте отметим в протоколе, что
все мы одобряем решения, принятые нашей председательницей.
   Все подняли руки - одни со скрытой насмешкой, но кое-кто - от Кеннисона
это не укрылось - с искренним убеждением! Он заметил  этих,  последних.  У
него в Совете их не будет, когда он станет председателем. И если станет.
   Если.  Он  подсчитал  голоса.  Может  быть,  устранить  мадам  Вейл  из
уравнений? На кого, кроме  Соренсона  и  Монфор,  он  может  рассчитывать?
Разумеется, не на Ульмана и не на  Руиса.  Хуанг,  как  обычно,  оставался
загадкой. Льюис?  Кто  знает,  что  творится  в  этой  вечно  улыбающейся,
стриженной ежиком круглой голове? Остаются Бентон, Туи  и  Вестфилд.  Нет,
пока это рискованно. Слишком  рискованно.  Надо  будет  еще  позондировать
почву.
   -  Перед  нами  стоит  задача...  -  начала  Пейдж,  и  Кеннисон  решил
предоставить  ей  инициативу.  Если  после  этого   обсуждения   у   мадам
председательницы разразится один из  ее  знаменитых  припадков  гнева,  то
пусть он выльется на Пейдж.
   - Перед нами стоит задача сохранить нашу  тайну.  Это  самый  серьезный
провал со времени измены Брейди Куинна. То, что враги сумели проникнуть  в
наши базы  данных  и  предъявить  их  всему  миру,  подсказывает  нам  два
направления  действий.   Во-первых,   необходимо   закрыть   эту   настежь
распахнутую дверь  и  сделать  так,  чтобы  ее  не  могли  открыть  снова.
Во-вторых, продумать, как заблокировать и перенацелить поток нежелательных
мемов среди населения.
   Слишком поздно Кеннисон заметил свою ошибку. Не слишком  тонкие  намеки
Пейдж на его упущения в работе с базами данных отвлекли подсознание членов
Совета от некомпетентности Вейл и привлекли  внимание  к  его  собственным
ошибкам. Образ распахнутой настежь двери ассоциируется  с  легкомыслием  и
небрежностью. Он почувствовал, что у него загорелись уши,  и  порадовался,
что носит длинные волосы. Возможно, его настоящий враг - Пейдж, а не Вейл.
Надо защищаться. Контратаковать. Он лихорадочно искал выход.
   Но прежде чем он успел открыть рот,  раздался  стук  в  дверь  и  вошел
дворецкий  Женевьевы  Вейл.  Это  был   согбенный   старик,   похожий   на
воскрешенный труп, и к тому же воскрешенный не слишком удачно.
   Джед, конечно, член Общества.  "Давно  пора  отправить  на  свалку  эту
старую перечницу", - как всегда подумал про него Кеннисон. Но Джед  служил
Вейлам еще до того,  как  Женевьева  появилась  на  свет.  Кеннисон  давно
задавал себе вопрос, на чью сторону