агал по  проходу,  заглядывая  в  каждый  отсек.  Он
припомнил, как когда-то она притаилась в одном из них под столом.  А  что,
если и тогда здесь был настоящий грабитель, а теперь он вернулся на  место
преступления, которое тогда ему не дали совершить? Кеннисон нашел на одном
из столов ножницы, вооружился ими и продолжал тихо красться  дальше.  Если
грабитель все еще здесь, даже малейший шум опасен.
   Кеннисон прошел последний ряд отсеков,  но  так  и  не  нашел  Пруденс.
Сердце его лихорадочно билось. Он подумал, не изнасиловал ли ее грабитель.
Грабители - как правило, выходцы из  низших  классов,  а  у  этой  публики
подобные вещи всегда на уме. Пруденс, конечно, должна была  сопротивляться
- она наверняка изо всех сил отбивалась, пока  он  срывал  с  нее  одежду.
Кеннисон представил себе, как она  лежит,  избитая  и  обнаженная,  а  это
грубое животное удовлетворяет свою похоть.
   Он вошел в кабинет Ченга и увидел  ее.  Она  сидела  одетая  в  высоком
вращающемся кожаном кресле Ченга и молча ему ухмылялась.
   "Все те же фокусы, конечно".
   Кеннисон почувствовал, что его охватил гнев, словно  пахнуло  жаром  из
открывшейся дверцы топки. Он положил ножницы на  стол  и  большими  шагами
подошел к ней.
   - Черт возьми, Пруденс!
   Он рывком повернул кресло к себе, и  ее  голова  безжизненно  упала  на
плечо.
   Сразу  несколько  вещей  одновременно  бросились  Кеннисону  в   глаза.
Неподвижная улыбка у нее на лице. Ужасный  запах,  как  в  плохо  убранном
туалете. И обширное темное пятно, покрывавшее перед ее платья от груди  до
самого подола. В багровом свете пятно отливало черным.  Кеннисон  протянул
руку, дотронулся до него, и рука его стала мокрой.
   - О, Пруденс... - произнес он печально. Чувству, которое  он  вложил  в
эти слова, он не мог бы подобрать названия.
   - Как трогательно!
   Он круто повернулся к двери. Там, среди  черно-багровых  теней,  стояла
какая-то фигура. На  него  смотрело  дуло  пистолета  девятимиллиметрового
калибра с глушителем. Кеннисон, прищурившись, вгляделся в темноту.
   - Это ты!
   В кабинет шагнула Женевьева Вейл.
   - Встань-ка так, чтобы я тебя видела, Дэнни, мой мальчик.
   Она взмахнула пистолетом. Кеннисон медленно обошел стол. Вейл  оглядела
его с головы до ног, задержала взгляд на его брюках.
   - Ну-ну, импотент ты несчастный. Я вижу,  иногда  он  у  тебя  все-таки
встает. Невероятно. Неужели у этой толстой шлюхи есть что-то  такое,  чего
нет у меня?
   - У нее даже у мертвой этого  больше,  чем  у  тебя  живой,  -  отрезал
Кеннисон.
   Лицо ее напряглось, дуло пистолета поднялось вверх, и Кеннисон  пожалел
о своих словах. "Спокойнее, - подумал он. -  Нужно  держаться  спокойнее".
Большой любви к Пруденс Бейкер он никогда не питал. И все же если  бы  эта
сцена повторилась, он знал, что снова сказал бы то же самое. Любопытно.
   Вейл усмехнулась и чуть опустила пистолет.
   - Нет, - сказала она. - Пока не время.
   "Пока не время! Значит,  есть  надежда!"  Мозг  Кеннисона  заработал  с
бешеной скоростью.
   - Так ты осталась в живых? Мы все так волновались...
   - Перестань болтать чушь. Я этого не люблю.
   - Но тебе, пожалуй, пока еще небезопасно показываться. Правда, массовая
истерика, жертвой которой стали Бентон и Руис, немного спадает, но...
   Вейл рассмеялась. Кеннисон чувствовал, как пот течет у него по лбу,  по
всему телу. Колени у него дрожали. Он знал, что  от  него  должно  пахнуть
страхом.
   - Ах, ты, сукин сын, - сказала она. - Всегда  тебя  терпеть  не  могла.
Какая жалость, что твой папаша оставил тебе место в Совете.
   - Но...
   - Заткнись и слушай, дерьмо поганое! Ты хочешь  знать,  как  я  выжила,
когда взорвалась моя машина? Это не так уж сложно. Просто меня в машине не
было. Я знала, как публика отреагирует на то, что сделала Сара  Бомонт.  Я
знала, что начнутся погромы. Мать мне это не раз говорила. И я знала,  что
кто-нибудь из моих преданных последователей постарается не упустить такого
случая. В списке были ты, Ульман и Пейдж, так что, когда Пейдж явилась  ко
мне с этим идиотским планом, я поняла, что она что-то задумала. Не так  уж
трудно было выяснить, что именно. Джед - мастер своего дела.
   - Мы с ней не...
   Дуло пистолета снова поднялось.
   - Я, кажется, велела тебе заткнуться. Председателя надо слушаться. Я  в
точности знаю, что ты ей говорил. У меня  есть  собственные  уши  в  твоем
доме.
   Отчаяние заставило его продолжать:
   - Тогда ты знаешь, что я никогда не говорил...
   - Конечно, не говорил. Ты никогда ничего не говоришь.  Ты  единственный
человек из всех, кого я знаю, который объясняется исключительно  намеками.
- Она холодно усмехнулась. - Рассказать тебе, как она орала, когда Джед ее
допрашивал? Жалко было  смотреть.  При  виде  крови  она  совсем  потеряла
голову. Но  кому  нужны  все  десять  пальцев?  Она  вопила,  рыдала,  она
предлагала перейти на мою сторону и предать тебя. Но ей  это  не  помогло.
Мне от нее нужна была только информация. Сама  она  мне  ни  к  чему.  Кто
доверится предателю?
   Кеннисон почувствовал, что страх и  отчаяние  понемногу  сменяет  гнев.
Сестра Пейдж  была  его  соперницей.  Но  когда  она  пошла  к  Вейл,  она
действовала на его стороне. Он чувствовал за нее ответственность.
   - Что вы с ней сделали?
   - Не будь идиотом. Ты же знаешь, что в машине нашли тело.
   - Она была... - "Обугленные останки; руки, пригоревшие к  рулю;  широко
раскрытый рот - хотела крикнуть, но не успела..." - Она была  в  сознании,
когда это случилось?
   - О, конечно.
   Вейл никогда не страдала сентиментальностью. Конечно, ее жертвы  должны
были знать. Иначе пропала бы половина удовольствия. Ей мало просто  убрать
человека. Нужно сделать это жестоко. Кеннисон про себя проклял  ее.  И  ее
мать тоже: если бы сна воспитала Женевьеву иначе...  "Ну  ладно.  Думай  о
том, что происходит, Дэниел. Думай. Возможно, времени на раздумье  у  тебя
осталось совсем немного".
   - Она видела, как мы присоединяли провода  к  взрывному  устройству,  -
сказала Вейл. - Джед даже объяснил ей,  как  оно  устроено  и  как  должно
сработать. О, как она корчилась и извивалась! Но ремень  безопасности  был
приварен наглухо. Я так и вижу, какие у нее были глаза, когда  я  помахала
ей на прощание.
   Кеннисону очень хотелось сказать ей, что она страшная  женщина,  но  он
стиснул зубы и не произнес ни звука. Он попытался  представить  себе,  что
чувствовала Пейдж, привязанная в автомобиле,  знающая,  что  ее  ждет,  но
бессильная что-нибудь сделать.
   Но Вейл все же прочла что-то в его лице.
   - А что, когда это делаешь чужими руками,  разве  что-нибудь  меняется?
Разве ты лучше меня только потому, что всегда нанимал кого-то,  чтобы  тот
нанял еще кого-то, чтобы тот это сделал?
   Она расхохоталась, поглядела мимо него на труп в кресле и задумалась.
   - А эта свинья, с которой ты так любил развлекаться, совсем не визжала.
Надо отдать ей должное. Она понимала, что это ни к чему.  Ее  я  могла  бы
использовать.
   - Тогда почему...
   - Почему? Ты просто осел. Потому что она в самом  деле  питала  к  тебе
слабость. Я не хочу называть это "любовью", это  мещанское  слово.  И  это
трудно себе представить, когда речь идет о  такой  мрази,  как  ты.  Но  у
всякого свой вкус. Она в самом деле думала,  что  ты  спасешь  ее,  словно
какой-нибудь сраный  рыцарь  в  какой-нибудь  говенной  сказке.  С  копьем
наперевес. Она высказала это мне в лицо, сучка этакая.
   А он не смог ей помочь. Она ждала, когда  он  придет  и  спасет  ее,  а
вместо этого получила пулю  в  сердце.  Кеннисону  стало  стыдно.  Человек
должен защищать своих близких, а он не смог. Отважная  маленькая  Пруденс!
Преданная, стойкая помощница, которая ушла во тьму,  как  герой.  Кеннисон
знал, что так или иначе отомстит за нее, пусть даже это будет  стоить  ему
жизни.
   - Черт меня возьми! -  сказала  Вейл.  -  Так  вот  что  тебя  заводит.
Опасность!
   Она прицелилась ему в пах, и Кеннисон весь напрягся. Девять миллиметров
- не двенадцать, пуля такого калибра  не  остановит  решительного  броска,
если только не попадет в сердце. Так сказал ему тогда Тайлер Крейл.
   Раздался щелчок - она поставила пистолет на предохранитель.
   - Жалко упускать такой случай, как ты думаешь? Раз  уж  у  тебя  стоит,
надо пользоваться. Вот что я тебе скажу, Дэнни, мой  мальчик.  Если  он  у
тебя продержится дольше, чем твои обычные пять секунд, я убью тебя сразу и
не стану мучать. А если он продержится столько, что и мне  перепадет  хоть
что-нибудь, - я, может быть, вообще не стану, тебя убивать.  Оставлю  тебя
жеребцом-производителем. И  всякий  раз,  когда  мне  вздумается  на  тебе
прокатиться, надо будет только напугать тебя до полусмерти. Как ты на  это
смотришь, Дэнни, мой мальчик?
   Вейл не знала, что такое искренность. Кеннисон не питал никаких иллюзий
- он понимал, что его ждет. Но это предложение означало  несколько  лишних
мгновений жизни, а Кеннисон уже понял, как драгоценно каждое мгновение.
   - Да, - сказал он хриплым, надтреснутым голосом. - Да.
   - Прекрасно, Дэнни, мой мальчик. Ты всегда отлично  умел  пресмыкаться.
Теперь иди сюда. Только не забудь, пистолет все  еще  при  мне.  Если  это
опасность тебя так заводит, значит, у  тебя  будет  стоять,  пока  у  меня
пистолет. - Она снова засмеялась, как будто отпустила удачную шутку.
   Кеннисон двинулся к ней, лихорадочно размышляя. Вейл меньше его ростом,
значит, руки у нее короче. Если они настолько короче, что... Конечно,  это
отчаянный риск. Но и положение отчаянное.
   Он дал ей обнять себя, постаравшись скрыть дрожь  отвращения.  Холодный
ствол пистолета упирался ему  в  затылок.  Она  подставила  ему  губы  для
поцелуя, и он стиснул ее изо всех сил. Он помнил, что она любит,  когда  с
ней грубы.
   Ее  тело  по-прежнему  оставалось  напряженным  и  неподатливым  в  его
объятиях. Тогда он  заставил  себя  вообразить,  что  обнимает  не  ее,  а
Пруденс. Он повернул ее спиной к себе и прижал к  столу,  глядя  через  ее
плечо в мертвые глаза Пруденс Бейкер.
   - Что ты делаешь?
   - Принимаю на постоянную работу, -  промурлыкал  он.  Это  была  старая
шутка: секретаршу берут  на  постоянную  работу  только  после  того,  как
трахнут ее на столе.
   Наконец она расслабилась, ее руки протянулись назад и обвили  его  шею.
Он все еще чувствовал спиной холодный металл,  но  это  был  не  ствол,  а
рукоятка.
   Пора!
   Он схватил со стола ножницы и, сжав их  обеими  руками,  изо  всех  сил
вонзил ей в спину. В то же мгновение он вцепился в ее правую руку, с силой
опустил ее и прижал к своему боку.
   Вейл подбросило, словно от  удара  электрического  тока.  Все  ее  тело
выгнулось назад.  Воздух  с  шипением  вырвался  из  ее  легких.  Кеннисон
почувствовал, как кончик ножниц скользнул по кости, он еще  раз  налег  на
них, и руки его стали горячими и мокрыми.
   - Сукин сын!
   Он все еще крепко держал  ее,  не  давая  согнуть  правую  руку,  чтобы
направить ствол в него. Она билась и извивалась. Наверное,  точно  так  же
билась сестра Пейдж. По ее телу пробежала судорога,  и  он  услышал  сзади
выстрел. Горячие газы обожгли ему голову, пуля оцарапала спину и вонзилась
в стену.
   Она корчилась все сильнее, он чувствовал, что она  вот-вот  вывернется.
Ее рука скользила вниз, сейчас она высвободится. Если она сможет повернуть
пистолет...
   Он резко повернулся и отшвырнул  ее  руку  в  сторону.  Еще  одна  пуля
вылетела из глушителя и разнесла диплом в изящной рамке, висевший рядом  с
книжной полкой. Он обеими руками схватил руку, в которой был  пистолет,  и
изо всех сил заломил ее. Третий выстрел обжег его руку, как язык  пламени.
Пуля пробила ему плечо, не задев кости. Боль была невыносимой, но он знал,
что ослабить хватку - это смерть. "Такому человеку, как я, боль нипочем".
   Она колотила его кулаком левой руки, но он, не обращая на это внимания,
все сильнее выворачивал ей правую. Наконец что-то  хрустнуло,  и  пистолет
выпал из ее разжавшихся пальцев.
   - Боже! - вскрикнула она. - О боже! Мне больно! Вызови скорую!
   Он отстранился от нее и ногой отшвырнул пистолет в угол. Вот уж кому не
стоит призывать Бога, так это мадам Вейл. Она, шатаясь, сделала  несколько
шагов  в  сторону.   На   письменном   столе   Ченга   виднелась   черная,
поблескивающая в свете лампы лужа. Ножницы торчали у  нее  из  спины,  она
обеими руками пыталась до них дотянуться.
   - Вытащи их, черт тебя возьми!
   Он шагнул вперед, крепко взялся за ножницы, секунду подождал, когда она
еще раз крикнет о помощи, и рывком вытащил их. Швырнув ножницы  в  тот  же
угол, где лежал пистолет, он грубо повернул ее лицом к  себе.  В  багровом
свете она казалась смертельно бледной. Из глаз текли слезы.
   Великая Гарпия плакала!
   Он отпустил ее, и она осела на ковер. Он победил! Он, Кеннисон, побывал
на краю Великой Бездны и избежал  падения!  Он  смотрел  в  глаза  Смерти,
прикасался к ней руками! Он одержал верх над Женевьевой Вейл!
   Теперь все в его власти. Вейл и Пейдж больше нет в  живых,  и  Общество
принадлежит ему - остается только Протянуть руку и  взять.  Просто  взять.
Все, чем раньше владела Вейл, теперь досталось ему.
   Он подошел и посмотрел на нее сверху вниз.  Она  ответила  взглядом,  в
котором уже не осталось надежды. Она понимала, что он никогда  не  вызовет
ей скорую. Она не щадила других и не ждала пощады сама. Она знала, что  ей
предстоит истечь кровью здесь, в темноте.
   Он оскалился.
   - Ты была совершенно права,  моя  милая,  -  сказал  он  безукоризненно
вежливо. - Действительно, жалко упускать  такой  случай.  Раз  уж  у  меня
стоит, надо пользоваться.


   Через некоторое время он позвонил из кабинета Джонсона.
   - Алан? Спуститесь, пожалуйста, ко мне. Тут надо кое-что прибрать.



5

   Андерсон, смотревший в зеркальце, скорчил гримасу.
   - Никак не пойму, гонятся за нами или нет, - сказал он.
   Джереми еще раз взглянул в заднее стекло. Голубой седан  все  еще  ехал
сзади.
   - Гонятся, - заверил он Андерсона. - И очень хитро. Не бампер в бампер,
как показывают в кино, а через две-три машины.
   - Ну, не беспокойтесь, - сказал Андерсон. - Мы едем в Стейплтон.
   - Они тоже, - заметил Джереми.
   - Я не о том. Даже если люди в той машине - из Общества  Бэббиджа,  они
не осмелятся ничего  сделать.  Слишком  много  народа  вокруг.  -  Зажегся
зеленый, и он свернул на Колфэкс-авеню. - Что они могут сделать?
   - Пристрелить нас. Вы забыли про того стрелка в парке?
   - Но их поймают!
   - Это может их не испугать.
   Тот, кто стрелял в Сару Бомонт, сделал  это  в  самой  гуще  толпы.  Он
открыл огонь,  точно  зная,  что  погибнет  и  сам.  Джереми  содрогнулся.
Подобный фанатизм был ему чужд. Он не мог представить себе, что творится в
голове  у  такого  человека.  Гвиннет  предположила,  что  он,   возможно,
"запрограммирован", как сестра в больнице. В  чем-то  это  даже  страшнее.
Одно дело - пожертвовать собой во имя идей, которым ты фанатично предан. И
совсем другое - пожертвовать собой за чужие идеи.
   Херкимер Вейн с озабоченным видом обернулся к сидевшим сзади.
   - Как по-вашему, что нам делать? Фирма не имеет опыта действий в  таких
отчаянных ситуациях. Мы никогда еще...
   - Да, да. - Джереми раздраженно махнул рукой. - Мы  знаем.  Вы  никогда
ничего подобного не делали. Не почему вы спрашиваете совета у меня?  Разве
у меня больше опыта?
   - Джереми, - сказала Гвиннет Ллуэлин, - мы должны что-то предпринять. -
В голосе ее слышалось едва сдерживаемое напряжение. Джереми понял, что она
близка к истерике.
   - Знаю, знаю. - Джереми умолк. Как получилось, что он оказался главным?
Почему не Гвинн? Или Вейн?  Или  Джим  Донг?  Или  даже  Андерсон?  "Я  же
всего-навсего бухгалтер! Я никогда такими вещами не занимался!"
   Впрочем, никто из них тоже такими  вещами  не  занимался.  Он  оказался
главным за неимением лучшего. Ему это навязали, хочет он  или  нет.  Может
быть, так всегда бывает. Может быть, лидером становится  всего  лишь  тот,
кто не успел сделать шаг назад?
   - Какое у нас есть оружие? - спросил он.
   Андерсон засмеялся.
   - Там сзади, около запасного колеса, есть ручка от домкрата.
   Прекрасно!
   - Ни ножа, ни пистолета?
   - Ученым они обычно не нужны, - сказал Херкимер Вейн.
   - Но ведь после взрыва...
   Боже, какие наивные дети!  После  всего,  что  произошло,  спасательную
экспедицию можно было бы вооружить и  автоматами.  А  не  посылать  одного
человека с мини-фургончиком. Ну, черт с ними. Он взглянул на Джима Донга.
   - Ну, а вы?
   - Я? - Донг удивленно посмотрел на него.  -  У  вас  есть  какой-нибудь
план?
   - Вы сделаете то, что я вам скажу?
   Математик пожал плечами.
   - Такая уж, видно, у меня карма.
   - Вы хорошо умеете драться?
   - У меня черный пояс. Но если у этих людей есть пистолеты...
   - Это пока неважно. - Джереми стиснул руки и, нахмурившись,  смотрел  в
пол. Возможно, выход есть. Это отчаянный риск, но есть небольшой шанс, что
все пройдет благополучно.  Многое  зависит  от  того,  какие  намерения  у
преследователей. Если у них в машине ракета "Стингер" и  они  ждут  только
подходящего момента, чтобы получше прицелиться, то уже не имеет  значения,
какой бы план он ни изобрел. Но о  таком  варианте  он  решил  не  думать.
Займемся главным. Драться или бежать? Нужно выбрать. А детали - потом.
   - Ладно, - произнес он через некоторое время. - Вот что мы сделаем.


   Взгляд Кеннисона бесцельно блуждал по экранам телевизионных  мониторов.
Стена его кабинета была сдвинута в сторону, и с мерцающих экранов на  него
смотрели семь фосфоресцирующих  лиц.  Одни  выражали  раздражение,  другие
сомнение, третьи  едва  скрытую  вражду.  Еще  четыре  экрана  не  горели.
Кеннисон изо всех сил старался, чтобы  на  его  лице  ничего  нельзя  было
прочесть.
   Бентон. Пейдж. Руис. Вейл. Кеннисон подумал: хорошо бы  не  горело  еще
несколько экранов. Новый режим лучше начинать с  чистого  листа.  Нынешние
члены. Совета  запятнаны  долгим  общением  с  Великой  Гарпией.  Неважно,
поддерживали они ее или выступали против.  Она  породила  всю  их  систему
координат и стала для каждого точкой отсчета.
   Кроме него, разумеется.
   Что ж, приходится работать с тем  материалом,  какой  есть  под  рукой.
Кеннисон сделал большой глоток из чашки кофе, которую принесла ему  Карин.
Он всегда гордился тем, что при всех обстоятельствах оставался  реалистом.
Он собрался с мыслями, сложил  руки  на  столе  и  серьезно  посмотрел  на
экраны.
   - Королева умерла, - объявил он. Им оставалось  только  продолжить  про
себя: "Да здравствует король". Глядя  в  лицо  Кеннисону.  Важно  заронить
семя. Он не стал сообщать им время ее смерти. Его знали только  трое:  он,
Алан и Джед, и это на двух человек  больше,  чем  надо.  Но  Джед  надежно
упрятан в деревенской хижине в глуши Висконсина, под надежной  охраной,  -
до тех пор, пока Кеннисон не решит, что с ним делать. Если он такой мастер
вести допросы, как говорила Вейл, ему может найтись место  в  штате.  Если
нет... Все зависит от того, кому и чему больше предан Джед - своей хозяйке
или своему ремеслу.
   Что же касается Алана... Ну, Алан будет молчать, это в его  собственных
интересах. Он стал сообщником и укрывателем. Кеннисона передернуло.  Какой
неприятный способ избавляться от трупа! И ужасно много крови. Удивительно,
сколько  в  человеке  крови.  К  счастью,  сток  в  туалетной  комнате  не
засорился. Но все остальное... Твердые части  пришлось  измельчать,  чтобы
они не застряли в унитазе, - жестокая, тяжелая работа. Кеннисон счел,  что
для Вейл такой конец будет самым подходящим, и сам помогал расчленять тело
и спускать его в канализацию. Но когда дело дошло до Пруденс  Бейкер,  это
оказалось свыше его сил. А Алан... Что ж, полезно знать, на  что  у  Алана
может хватить хладнокровия.
   - Мы это знаем, - ехидно ск