что скажешь о ревности?
   - У кого сейчас есть время на амуры? С Эйбом  мы  разошлись  много  лет
назад...
   - Профессиональная зависть?
   - Нет, черт побери! Я всегда со всеми прекрасно ладила.
   - По крайней мере, так считаешь ты. Тут то же самое, что с местью.  Кто
знает, что может возбудить в человеке зависть?  Ты  хорошо  зарабатываешь.
Кого-то  может  возмущать,  что  женщина,  и  к  тому  же  привлекательная
чернокожая женщина, так  преуспевает.  Или  какие-нибудь  старые  Приятели
могли позавидовать твоему успеху.
   В ее памяти всплыл Старый Город в Чикаго. Гайд-Парк. Лица  тех,  с  кем
она играла в детстве, о ком даже не вспоминала  целую  вечность.  Где  они
теперь? Наверное, по-прежнему в Старом Городе. Друзья, оставленные  где-то
далеко позади, на другой планете. Может быть, они возненавидели ее за  то,
что она их покинула и больше не возвращалась?
   - Боже мой, Морган, ты сделаешь из меня параноика.
   - Даже у параноиков бывают враги.
   Злость накатила на нее волной, и она не смогла сдержаться.
   - Это что, допрос? - Она повернулась к нему спиной и снова уставилась в
окно. Но на этот раз она видела там не  Денвер,  а  Чикаго.  Она  оперлась
руками на подоконник.
   - По крайней мере, я рад, что ты мне доверяешь.
   Она обернулась.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Мы оба были бедными голодными репортерами, помнишь? Теперь ты богата,
а я  по-прежнему  бедный  и  голодный.  Во  всяком  случае,  сейчас.  Тебе
прекрасно известно, что я могу быть безумно ревнивым,  но  ты  не  боишься
стоять ко мне спиной.
   Она криво усмехнулась.
   - Спасибо, Морган. Ты - настоящий друг. Больше я этого делать не буду.
   Лицо Моргана оставалось серьезным.
   - Нет, я не шучу. Если  только  ты  не  ошибаешься.  Если  попросту  не
выдумала все это,  то  никогда  не  сиди  спиной  к  комнате.  Именно  так
подловили Хикока [Хикок, Джеймс Батлер, по прозвищу Дикий Билл (1837-1876)
- житель Дикого Запада, разведчик и борец с преступниками, герой множества
полулегендарных историй].
   - Хорошо. Прости, что сорвалась. Ты же репортер и делаешь свое дело.
   Он пристально посмотрел на нее, потом опустил глаза.
   - Ну да. - Он постучал карандашом по блокноту. - Так вот, те, кто имеет
эмоциональный мотив для убийства, обычно действуют сами. Значит,  остаются
рациональные мотивы. Например, желание заполучить нечто, чем владеешь  ты.
У вас случайно нет мальтийского сокола, а? - Последнюю фразу он произнес с
шепелявым акцентом, как Питер Лорр.
   - Он же не пытался меня  ограбить,  Морган.  А  с  сегодняшнего  дня  я
вычеркиваю его из своего завещания. - Она рассмеялась. Морган нахмурился и
начал подниматься с кресла. Сара жестом остановила его. - Нет, со мной все
в порядке. Господи! Я уже могу шутить на эту тему. Просто не верится,  что
существует так чертовски много причин для убийства.
   Морган невесело улыбнулся.
   -  Только  восемь,  вспомни.  Номер  седьмой:   чтобы   скрыть   другое
преступление. Ты случайно не была свидетелем чего-нибудь  такого?  Я  могу
себе представить, как детектив, или репортер, или секретный агент, которые
что-то  разнюхивают,  могут  оказаться  на  грани  раскрытия  какой-нибудь
страшной тайны, даже не подозревая об  этом.  Но  торговец  недвижимостью?
Едва ли.
   - Да ты, оказывается, развел вокруг этого целую науку.
   - Так что ты в последнее время разнюхивала?
   Сара колебалась. Она не хотела, чтобы кто-то раньше времени узнал об ее
проекте на Эмерсон-стрит. А тем более чтобы  он  попал  на  первую  полосу
"Ньюс". Правда, она просила Моргана помочь в розысках  Общества  Бэббиджа,
но не сказала зачем.
   - Ничего особенного, - ответила Сара. - И наверняка ничего опасного.  -
А потом, взяв с Моргана  обещание,  что  это  не  попадет  в  газету,  она
рассказала ему об Эмерсон-стрит, о Брейди Куинне и о компьютерах  Бэббиджа
вековой давности. Он слушал и делал пометки.
   - Ты права. За успех не ручаюсь, но попробую навести справки.  Кто  еще
об этом знает? Ты сказала, что мастера, с которым ты разговаривала,  звали
Пол Эббот? А у Денниса Френча хранится бумага, которую ты нашла? -  Морган
записал имена. - Я повидаюсь с обоими сегодня же, если успею.
   - Эббот ничего не знает о машинах Бэббиджа,  и  я  не  хочу,  чтобы  он
узнал. Он разломает их на части и сдаст как металлолом.
   Морган улыбнулся.
   - Я буду  сама  осторожность.  Может  быть,  Эббот  испугался,  что  ты
обвинишь его в воровстве, и нанял убийцу прикончить тебя. Ладно. Восьмая и
последняя причина: стремление защититься от тебя.
   - От меня?! Морган, ты шутишь! Я никому не угрожаю.  Я  даже  паука  не
раздавлю.
   - А зря. Некоторые из них ядовиты. Но с самозащитой такая  же  история,
как с остальными мотивами. Это может быть сплошное воображение. Ты об этом
даже не будешь подозревать. Ты где-то что-то сделала, а  кто-то  воспринял
это как угрозу.
   - Ну, теперь ему не отвертеться, Морган! Пойдем и арестуем этого сукина
сына!
   - Сара, я пытаюсь помочь.
   - Ты пытаешься сделать репортаж!
   - Да. Верно.
   - Кроме того, почему просто не предупредить меня?  Почему  понадобилось
стрелять в меня средь бела дня?
   - Может быть, само предупреждение разоблачило бы их окончательно.
   - Ты начитался шпионских триллеров. - Тут  Сара  вспомнила  человека  в
библиотеке и свое ощущение, будто за ней кто-то идет. Может,  это  и  были
предупреждения? А если так, то о чем? Она рассказала все Моргану.
   Он кивнул.
   - В этом что-то есть. Тот тип из библиотеки, не он стрелял в тебя?
   - Нет.
   - Хм-м. Тогда, если  между  этими  двумя  событиями  существует  связь,
значит, тут действовала организация, а не одиночка,  который  сам  пытался
тебя застрелить.
   - Не берусь судить, существует ли такая связь. На меня никто никогда не
покушался, если не считать Ку-Клукс-Клана и Мусульманских Братьев.
   - Организация, - повторил  Морган  и,  откинувшись  на  спинку  кресла,
постучал по зубам авторучкой.
   - Скажи-ка, - спросил он небрежно, - что тебе известно о Джоне  Бентоне
или Женевьеве Вейл?
   Сара покачала головой.
   - Никогда о них не слышала.
   - А о Дэниеле Кеннисоне?
   - Только то, что читала в  газетах.  Но  какое  отношение  может  иметь
"Кеннисон Демографикс" к покушению на меня?
   - Может быть, никакого, а может быть, и прямое. Но даже если имеет,  то
я все равно не знаю какое. Хотя это более  подходящий  вариант,  чем  твой
Бренди Куинн. Дай мне время на проверку, и потом продолжим разговор.
   Она подождала, не скажет ли Морган еще чего-нибудь, но он молчал. У нее
возникло смутное подозрение, что он знает больше, чем говорит,  и  считает
дело серьезным. Морган явно связывал все это с той  статьей,  над  которой
сейчас работал, но не собирался рассказывать, в чем дело.  Морган  никогда
не любил распространяться заранее о  материалах,  которые  готовил.  Может
быть, поэтому их репортерский тандем так быстро распался.
   Теперь он явно собирался заняться проверкой. Что ж, спасибо и на том.


   Сара стояла на балконе своего дома,  расположенного  высоко  на  склоне
Южной Столовой горы, и смотрела вниз, в ночь, время от времени раскручивая
бренди в бокале. Позади нее во  всей  квартире  свет  был  потушен.  Горел
только камин - в его тусклых  красноватых  отблесках  по  комнате  плясали
тени. Сара любила вот так постоять  ночью  одна.  Это  умиротворяло.  Хотя
иногда одиночество проникало внутрь, и у  нее  начинало  щемить  где-то  в
горле.
   Тьма казалась сплошной, без единой щелочки. Нельзя  было  сказать,  где
кончается  земля  и  начинается  небо.  Огоньки   внизу   складывались   в
безупречный геометрический узор, похожий на драгоценные  камни  на  черном
бархатном наряде, но чуть дальше строгий городской порядок  уступал  место
сельской  безалаберности  -  огоньки  становились  все  реже   и   наконец
окончательно сливались со звездным хаосом ночного неба.
   Торговый центр на углу Тридцать Второй  и  небоскреб  на  Янгфилд-стрит
можно было принять за созвездия. Некоторые огни быстро двигались,  но  что
это - автомобили или метеоры, - было непонятно. Слева от нее непроницаемой
туманностью вырисовывалась гора Лукаут  -  черная  громада  с  несколькими
горящими огоньками на черном фоне.
   Сара сделала глоток бренди. Когда от Моргана она зашла в  полицию,  там
ей посочувствовали. Полицейские понимали,  почему  она  не  могла  явиться
сразу. Шок, сказали они. Но версию Сары об умышленном покушении на нее они
не приняли - не поверили,  что  другие  жертвы  были  только  маскировкой.
Слишком уж привлекательна была версия о маньяке, слишком удобна.
   "Улыбнись мне, Скотти, - пропела она про себя слова популярной песенки.
- Никто меня не понимает там, внизу".
   Хотя  нет,  это  несправедливо.  Она  так  и  не  смогла  вразумительно
объяснить, почему именно себя считает главной мишенью, а интуицию  к  делу
не подошьешь. Но  она  прочла  это  в  глазах  убийцы,  когда  их  взгляды
встретились. В полиции понимающе кивали. Нет ничего страшнее бессмысленной
гибели, как сказал  Морган,  ужасно  стать  жертвой  убийцы,  которому  ты
безразличен. Шальная пуля  террориста  лишает  человека  индивидуальности,
неповторимости, и жертва любым  путем  старается  найти  причину  -  любую
причину, лишь бы она имела хоть  какое-то  отношение  к  ее  личности.  Но
полицейские не испытали на себе взгляда того человека. Они не  видели  его
глаз.
   Кто-то обрек ее на смерть, а она не знала за что.  Вот  в  чем  состоял
настоящий ужас. Тот взгляд, который бросил на нее убийца, невозможно  было
описать словами, но он не оставлял никаких  сомнений.  Человек  безусловно
узнал ее, и в его взгляде появилось  смешанное  чувство  удовлетворения  и
предвкушения. Вспоминая его взгляд, она теперь понимала, что этот  человек
испытывал наслаждение от своей работы.
   Ее спасли курсы по выживанию. Она нырнула в укрытие  автоматически,  не
раздумывая. Но даже после этого способность думать не вернулась к  ней,  и
это ее тревожило. Всю  свою  жизнь  она  сама  создавала  возможности,  из
которых потом делала выбор, а не выбирала из тех, что  ей  представлялись.
Но вчера было иначе. Она вспомнила, как просила Моргана обнять ее,  и  при
мысли об этом ее щеки загорелись. Такого она не говорила никогда и никому,
насколько себя помнила. Никогда и ни в ком она не нуждалась.
   Если ты сам по себе, то у тебя никогда не появится искушение переложить
вину на кого-то другого. Сара всегда презирала тех, кто обвиняет  в  своих
неудачах друзей, обстоятельства, невезение, все что  угодно,  кроме  самих
себя. Но вчера она как будто стала одной из  них:  она  защищалась,  а  не
наступала, подчинялась обстоятельствам, которые от нее  не  зависели,  она
оцепенела от неожиданности, от ужаса, а  главное  -  почувствовала  полную
беспомощность.
   Беспомощность. Вот что может лишить мужества кого угодно. Может быть, у
тех, остальных, просто ниже порог психологической уязвимости?
   "Решили покопаться в  своих  переживаниях,  мадам?"  На  губах  у  Сары
появилась слабая улыбка. Внизу по  шоссе  несся  поток  автомобилей.  Люди
направлялись в горы. Они проведут субботний вечер  в  мотеле  "Олд  Диллон
Инн". За ними никто не охотится.  Сара  подумала,  не  последовать  ли  их
примеру - сесть в "вольво" (нет, лучше в "блейзер") и умчаться в горы. Она
знала там места, где ее не разыщет никто  на  свете.  Места,  которые  она
могла и сама не найти. До перевала был всего час езды, но она знала  места
и ближе, в предгорьях.
   Бежать, скрыться. Вот что посоветовал ей Морган на прощание. Но бегство
никогда не было в ее характере.  ("Если  не  считать  бегства  из  Старого
Города", - напомнил ей внутренний голос.) Она  не  беспомощна.  Она  может
постоять  за  себя.  Чикагские  улицы  мало  напоминали  благодатный  рай,
колорадские горы - тоже. Теперь она готова ко всему.
   "Расправиться со мной, как с Бренди Куинном, им не удастся". Однако что
за странная мысль! Ведь это давнишнее дело, с тех пор прошло сто лет.


   Сара вернулась в квартиру, задвинув  за  собой  стеклянную  дверь.  Она
сделала всего четыре шага по  освещенной  камином  комнате  и  застыла  на
месте. Что это? Звук, который уловило ее подсознание? Едва ощутимый запах,
оставшийся в воздухе?  Тень,  неподвижная,  как  камень,  среди  остальных
теней, колеблющихся в отсветах камина? Бокал выпал из ее руки и разбился о
паркет.
   В комнате кто-то был!
   Ей захотелось свернуться в клубок, чтобы только ее оставили в покое. "Я
больше не в силах этого перенести!" Но в то же время ее  охватила  ярость.
"Я больше не намерена это терпеть!"
   В два шага она оказалась у камина с тяжелой  кованой  кочергой,  крепко
зажатой в руке. Спиной она держалась к стене. Так сделал бы  "Дикий  Билл"
Хикок.
   - Глупо, - произнес голос из темноты. - Глупо так стоять перед камином.
На фоне огня вы как на ладони. -  Голос  был  мужской,  и  в  нем  звучала
насмешка.
   - Кто вы?
   - Друг.
   - Конечно. Все мои друзья только и делают, что вламываются ко мне в дом
без спроса.
   Он зажег настольную лампу, и Сара  сощурилась  от  неожиданного  света.
Когда глаза ее привыкли, она увидела в его руке пистолет. В животе  у  нее
что-то оборвалось, но с места  она  не  двинулась,  прикидывая  дистанцию.
Калибр, кажется, небольшой. Сразу насмерть не убьет. Или убьет?
   Он поднял револьвер дулом вверх. Барабан открылся, и патроны высыпались
на пол.
   - Вот, - сказал он. - Теперь я беззащитен.
   Сара окинула его взглядом.
   - Я в этом не уверена.
   Он улыбнулся.
   - Вы мне нравитесь. У вас есть чувство юмора. Но если вы думаете, что я
пришел убить вас, то ошибаетесь - ваш труп уже  час  как  валялся  бы  под
горой. Получается, что я - не враг. Кто знает, может быть, я как раз друг.
   Она немного расслабилась. Незнакомец прав, он пришел сюда не для  того,
чтобы ее убить.  Но  кочергу  Сара  из  рук  не  выпустила  и  по-прежнему
держалась у стены.
   Она видела перед собой коренастого мужчину с ежиком  рыжих  волос.  Его
короткие пальцы походили на обрубки. На лице играл  здоровый  румянец.  Он
непринужденно развалился на ее диване, словно старый знакомый, и улыбался.
По морщинкам на его лице Сара решила, что он часто улыбается.
   Но это еще ничего не доказывает. Убийцы тоже улыбаются.
   - Кто вы такой и что вам нужно? - резко спросила она.
   - Я - друг...
   - У всякого друга есть имя.
   Он посмотрел на нее долгим взглядом, потом кивнул.
   - Зовите меня Ред.
   - Хорошо, Ред. Давайте взглянем на ваши документы.
   Он пожал плечами и вынул бумажник. Порывшись в отделении  для  визитных
карточек, он извлек оттуда какое-то удостоверение и протянул ей.
   - Положите на стол, а потом сядьте и подложите руки под себя.
   Он с улыбкой подчинился. Сара шагнула вперед  и  схватила  с  кофейного
столика  удостоверение.  Это  была  карточка   с   фотографией,   выданная
"Ассоциацией утопических изысканий" на имя Реда  Мелоуна,  корректировщика
по профессии. Фотография совпадала.
   - Сколько у вас разных  удостоверений  в  бумажнике?  -  спросила  она,
положив карточку обратно на стол.
   Он снова улыбнулся.
   - Я их не считал.
   Сара вздохнула. Она устала стоять. Отойдя в  дальний  от  дивана  конец
комнаты, она присела на стул лицом к нему.
   - Итак, скажите мне, Ред, друг мой, зачем вы вломились в мой дом?
   - Чтобы предупредить вас об опасности.
   - Вы опоздали. Я уже в курсе.
   Он смутился.
   - Да, я слышал. Это моя вина. Я не знал, что у них здесь есть  человек,
и действовал недостаточно быстро.  Глубокое  программирование  подсознания
чертовски трудно обнаружить. Тот человек мог сам не знать, что он  -  один
из них, откуда же  об  этом  было  догадаться  нам?  Телефонный  звонок  с
фразой-паролем, приказ о проведении операции - и человек  отправляется  на
дело прежде, чем кто-то об этом  узнает.  Но  в  определенном  смысле  это
неплохая новость.
   - Неплохая?
   - Конечно. Это означает, что  здесь  они  еще  не  успели  как  следует
развернуться. Есть более  удобные  способы  избавиться  от  человека,  чем
подсылать к нему убийцу. Значит, они запаниковали и использовали  первого,
кто им подвернулся  и  кем  можно  пожертвовать.  Вот  это  с  их  стороны
действительно глупо.
   - Значит, они глупые, - повторила Сара.  -  О,  прекрасно.  Теперь  мне
стало намного лучше.
   - Вы живы, а он мертв, -  заметил  Ред.  -  Вам  действительно  намного
лучше, чем ему.
   - Это чистое везение, просто случайность. Если бы я не  повредила  себе
щиколотку...
   - Когда человек поддается панике, он всегда делает глупости. Но  вы  не
должны их осуждать. Они перепугались, когда узнали о вашей операции против
них. Они давно это чувствовали, но никак не могли  выйти  на  вас.  Однако
вызывая файл Брейди Куинна, вы допустили  ошибку,  воспользовавшись  своим
собственным входным кодом в сеть. - Он погрозил ей  пальцем.  -  Это  было
неосторожно с вашей стороны.
   - Я до сих пор ничего не понимаю, - вспылила Сара. - Кто  такие  "они"?
Почему для них так важен этот Брейди Куинн? И причем здесь вы?
   Улыбка на лице Реда погасла. Он был явно озадачен.
   - Вы меня не разыгрываете? - Он пристально смотрел на нее. - Если вы не
понимаете, о чем я говорю, тогда зачем вы сунулись в жизнь Брейди Куинна?
   - Сунулась?.. А что здесь такого?  Он  когда-то  был  владельцем  дома,
который я только что купила. Мы с моим архитектором нашли старую  газетную
вырезку о том, что его застрелили, и подумали, что для отреставрированного
дома имя  Брейди  Куинна  стало  бы  неплохой  рекламой.  -  Она  едва  не
проговорилась о том, что Куинн  как-то  связан  с  машинами  Бэббиджа,  но
вовремя остановилась. Хватит и того, что об этом знают Морган и Деннис. Им
она могла доверять. А рассказывать о машинах Бэббиджа  и  о  своих  планах
совершенно незнакомому человеку она не собиралась.
   Теперь он выглядел обеспокоенным.
   - Так вы не расследовали убийств Кенни Робертсона и  Алисы  Маколиф?  -
Произнося последнее имя, он нахмурился.
   - Я даже не знаю, кто они такие.
   Он закусил губу.
   - Мне кажется, произошла ошибка.
   - Ошибка? - Это слово разъярило ее. - Ошибка! - закричала она. - Кто-то
всего лишь пытался убить меня, мистер! И только ради  того,  чтобы  скрыть
это, он стрелял в четырех  других  людей  и  убил  одного  из  них.  И  вы
называете это ошибкой?
   Ред поднял на нее глаза.
   - Ошибки не обязательно должны быть  мелкими.  Бывало,  что  по  ошибке
творили страшные дела.  -  При  этих  словах  в  его  глазах  промелькнуло
странное выражение.
   - Вот теперь я чувствую себя прямо великолепно! Меня едва не убили,  но
все прекрасно, потому что это была глупость и ошибка.  А  других  приятных
новостей у вас нет? Вы наконец скажете мне, что происходит, или  мы  будем
продолжать сидеть здесь и заниматься пустой болтовней?
   - Лучше бы нам заниматься пустой болтовней. Безопаснее.
   - Какая уж тут безопасность!
   Он задумался, выпятив губы.
   - Кое-что я все-таки могу вам рассказать. Вас это удовлетворит?
   - Посмотрим.
   - В вашем положении глупо торговаться, и вы это  знаете.  Я  могу  уйти
прямо сейчас, и вы от этого больше знать не будете.
   - Я уже знаю, что вы работаете на ЦРУ.
   Ред явно удивился. Она увидела это по его глазам  -  они  на  мгновение
расширились. Потом они приняли прежнее выражение, и он усмехнулся.
   - Почему вы так решили?
   - Вас выдает манера разговора. "Проведение операций".  "Свой  человек".
Это жаргон тайных агентов. А тот человек в парке - по вашим словам, жертва
промывания мозгов и гипноза. Запрограммированный убить меня  и  погибнуть.
Это прямо-таки из старых триллеров Роберта Ладлэма.
   - Так ведь я читал много старых триллеров. Это просто ваши догадки.
   - Да, но я угадала?
   Он рассердился.
   - Могу сказать вам одно: на ЦРУ я не работаю. Если хотите, позвоните  в
Лэнгли и спросите. Там вам ска