орая так и не произошла?  Ты  когда-нибудь  пробовала
что-то доказать только на том основании, что нет доказательств против?
   - Профессиональные администраторы  только  этим  и  занимаются.  Именно
поэтому они и запустили "Челленджер",  помнишь?  -  Сара  промокнула  губы
салфеткой и взглянула на часы.  -  Послушай,  Деннис,  я  очень  не  люблю
убегать из-за стола, но есть один дом у вокзала Юнион, на который я хотела
бы взглянуть.
   - У вокзала Юнион? - Деннис  в  недоумении  заморгал  глазами:  слишком
неожиданно она сменила тему.
   - Да. Я уже давно присматриваюсь к недвижимости  в  том  районе.  Опять
начали поговаривать о строительстве там комплекса для конференций, вот я и
подумала, а почему бы нет? Заеду-ка я туда по пути домой.
   Деннис возвел глаза к потолку.
   - Еще один проект! Прекрасно. А то у меня сейчас мало работы.
   - Не волнуйся, - рассмеялась Сара.  Деннис  любил  поплакаться,  но  на
самом деле работа доставляла ему только удовольствие.  -  Я  не  собираюсь
застраивать его прямо сейчас. Может, из этих разговоров о комплексе ничего
и не получится. Но просто на всякий случай я хочу застолбить там  ключевой
участок. - Она снова усмехнулась. - Забавно, ведь  это  некоторым  образом
будет продолжением истории с Брейди Куинном.
   - Как это?
   - Когда-то хозяином здания, которое я собираюсь посмотреть, был Рэндалл
Карсон - тот самый, что купил у Куинна особняк на Эмерсон-стрит. В поисках
Куинна я рылась в старых актах о купле-продаже недвижимости. Представляешь
себе - карточки, заполненные от руки! Наверное, когда еще в  восьмидесятых
годах окружное управление микрофильмировало свои архивы, то решило, что  с
этим старьем не стоит возиться. Я искала имя Куинна, но ты знаешь, как это
бывает, - в глаза мне бросилось имя Карсона.



4

   Здание находилось возле путей  железной  дороги  "Юнион  Пасифик".  Оно
стояло под виадуком в маленьком переулке, выходившем на Пятнадцатую улицу.
Сара поставила машину около багажного отделения и дальше пошла пешком. Под
виадуком было уже темно, хотя солнце еще не  село.  Его  лучи  пробивались
между старыми пакгаузами, опоры и железные фермы  отбрасывали  причудливую
паутину теней. Это напомнило Саре чикагские улицы, над  которыми  проходит
надземная железная дорога. По виадуку проносились машины, сверху  слышался
шелест их шин. А здесь, внизу, улица была пустынной.
   Стук ее каблуков по тротуару эхом отражался от виадука  над  головой  с
задержкой на полтакта: цок... ок, цок... ок. Вдруг Сара услышала  странное
двойное эхо: цок... ок... топ. Она инстинктивно остановилась и обернулась.
   "Там кто-то  есть",  -  подумала  она,  вглядываясь  в  тень.  Бродяга?
Пьянчужка? Рядом  сортировочная  станция  -  самое  удобное  место,  чтобы
залезть зайцем в товарный вагон.
   Она повернулась и  пошла  дальше.  В  ее  мозгу  проносились  сцены  из
фильмов, которые обычно показывают после полуночи. Одинокая  женщина  идет
ночью по пустынной улице. Не  ходи  туда!  Все  знают,  что  ее  поджидает
инопланетянин - чудовище - сумасшедший убийца. Но глупая женщина все равно
идет навстречу гибели. Насколько зритель всегда умнее ее!
   Наверное, никого позади нет.  Просто  случайное  эхо  от  виадука.  Нет
никаких инопланетян - чудовищ - сумасшедших убийц. Да, но вот именно это и
говорят всегда в фильмах ужасов... Когда  снова  прозвучало  двойное  эхо,
Сара с трудом удержалась, чтобы не сорваться с места и не побежать.
   Современная мода требует сохранять без изменения  внешний  вид  здания,
как  бы  оно  ни  было  переделано  внутри.  Охрана  памятников   старины.
Сохранение  неповторимого  облика  района  или  города.  Сара  стояла   на
противоположной стороне улицы и рассматривала фасад. Солидная постройка из
красного кирпича. Три ряда окон, два верхних - темные. Она вспомнила, что,
согласно документам на владение недвижимостью,  компания  "Реставрационные
работы Уайднера" занимает только первый этаж старого дома,  а  два  других
пустуют. Она удовлетворенно кивнула. Годится.
   Она вошла в  здание  и  огляделась  в  поисках  мастера  второй  смены;
Компания Уайднера была небольшим предприятием, где работали инвалиды.  Она
скупала старье и подержанные вещи и подновляла их для перепродажи бедноте.
Сара постояла в просторном помещении на первом этаже, глядя, как мужчины и
женщины красят, паяют, подшивают, скрепляют проволокой. Меньше  всего  это
походило на конвейер: все вещи были разные. Чтобы найти поломку в каждой и
починить ее, требовалось недюжинное мастерство.
   Сменного мастера она нашла в его конторе. Кругом на полках и на  шкафах
в беспорядке валялись папки и каталоги. Стол был завален ворохом бумаг.  В
углах накопились горы грязи и мусора. Мастер, Пол Эббот, восседал  посреди
этого великолепия, откинувшись  на  спинку  старого  деревянного  стула  и
положив ноги на стол, и читал какой-то журнал. Сара сморщила нос.
   - Мистер Эббот? Я - Сара Бомонт. Мы вчера говорили с вами по  телефону.
Об осмотре здания.
   Эббот окинул ее взглядом, выждал немного, затем опустил ноги на пол. Он
положил журнал на стол  обложкой  вверх  -  журнал  был  порнографический.
Мастер перевел глаза с журнала  на  нее.  Он  ухмыльнулся,  но  ничего  не
сказал, а только шарил  по  ней  оценивающим  взглядом.  В  конце  концов,
одобрительно хрюкнув, он передвинул зубочистку из одного угла рта в другой
и сцепил руки на затылке.
   - Да?
   - Да, - подтвердила Сара. - Я думаю купить это здание...
   - Как, и выкинуть на улицу меня с моими дефективными?
   Сара даже слегка удивилась, что это существо обладает даром речи.
   - Ничего подобного, уверяю вас. Я только хотела бы осмотреть помещение.
   - Осмотреть помещение, - передразнил он. - Бога ради, мадам, сказали бы
прямо, что вам надо посмотреть на этот сарай.  Любуйтесь  сколько  угодно.
Только зачем напускать столько важности. - Он вытянул ногу, поддел  носком
ящик стола и рывком выдвинул его. - Вон  там  фонарь.  Он  вам  пригодится
наверху. Мы на верхние этажи не ходим, так что свет там отключен.
   Доставать  ей  фонарь  он,  по-видимому,  не  собирался,  поэтому  Сара
нагнулась и выудила его из ящика сама.  Это  был  большой  ручной  фонарь,
каким пользуются рабочие.
   - Благодарю, - язвительно сказала она.
   - Нет, это я вас благодарю, - ответил  Эббот,  осклабившись.  Тут  Сара
сообразила, что, наклонившись к ящику стола, предоставила ему  возможность
заглянуть себе за вырез блузки. Она вспыхнула  и  сделала  глубокий  вдох,
чтобы успокоиться. Как говорила всегда ее мать?  Есть  на  свете  скверные
люди. До сих пор она не понимала толком, что это значит.
   - Где лестница наверх?
   Эббот нехотя поднялся со стула.
   - Пошли, я провожу. - Обойдя Сару, он придержал для нее открытую дверь.
Удивленная такой галантностью, она двинулась вперед, как  вдруг  его  рука
скользнула по ее ягодицам.
   Она развернулась и взмахнула фонарем. Удар пришелся Эбботу чуть  повыше
локтя, и он взвыл.
   - Эй леди, нельзя ли поосторожнее!
   - Еще чего, подонок. Ты сам будь поосторожнее. В  следующий  раз  я  из
тебя отбивную сделаю. Понял?
   - Да ладно вам, уж и пошутить нельзя. Почем  я  знаю  -  может,  вы  не
против. Мало ли что бывает, кое-кто и  соглашается.  Какого  черта!  -  Он
потер локоть.
   Когда они подошли  к  лестнице,  которая  вела  на  второй  этаж,  Сара
неожиданно вспомнила, что, по словам Эббота, света там нет.  Ей  вовсе  не
улыбалось гулять в потемках  наедине  с  этим  гнусным  развратником.  Она
остановилась и, помахивая фонарем у него перед носом, сказала:
   - Я думаю, лучше я посмотрю все сама.
   Он пожал плечами.
   - Как хотите.
   Сара пошла вверх по лестнице.  Воздух  здесь  был  горячий  и  спертый.
Деревянные ступени скрипели под ногами. Наверху она зажгла фонарь и обвела
комнату тусклым, но широким лучом. Перед ней стояли рядами какие-то старые
станки, покрытые густой  пылью.  Она  явственно  ощутила  во  рту  привкус
ржавчины.
   Сара  подошла  к  ближайшему  станку  и  внимательно   осмотрела   его.
"Штамповочный пресс", - решила она. Ремень на маховике давно сгнил, металл
был изъеден ржавчиной. Медные детали покрывала патина. Большим пальцем она
протерла латунную табличку и  прочла:  "Блисс  Компани".  Дальше  следовал
целый парад цифр - номер патента и какие-то даты.
   Она прошлась по комнате, проверяя состояние пола  и  несущих  балок.  В
одном углу, где когда-то была калибровочная  лаборатория,  она  обнаружила
заплесневелую старую койку. Вернее, бесформенный матрас,  брошенный  прямо
на пол. Рядом лежала стопка журналов с голыми девицами.
   Она вернулась к лестнице, поднялась на верхний этаж в комнату,  которая
очень напоминала нижнюю. Только здесь станки были меньше, разнообразнее и,
если это вообще возможно, выглядели еще более запущенными. В комнате стоял
тяжелый запах ржавчины и давно засохшего машинного масла. В круге света от
фонаря ближайший станок казался рельефным  переплетением  света  и  теней,
выступов и впадин, похожим на лунный пейзаж. За ним  в  темноте  горбились
силуэты других станков. Сара не могла понять, почему  они  брошены  здесь.
Ведь все это наверняка стоит денег, даже сейчас.
   В  дальнем  конце  комнаты  находились  туалеты.  Она  зашла  внутрь  и
осмотрелась. На  нее  глядели  старинные,  в  потеках  ржавчины,  унитазы,
выстроившиеся в ряд, как идолы с острова Пасхи. Из треснутой трубы  капала
ржавая вода, образуя лужицу, посредине которой  рос  сталагмит.  Сара  уже
повернулась, чтобы уйти, как вдруг заметила краем глаза какую-то  странную
тень в углу.
   Она подошла ближе и обнаружила  слепой  закуток,  который  заканчивался
выломанной дверью. Душевая кабинка? Чулан? Поперек двери были прибиты  три
доски, а к ним приколота табличка с поблекшей надписью: "На лестницу  хода
нет".
   Лестница? В уборной? Наверное, черный ход. Она посветила туда  фонарем.
За дверью действительно виднелись ступеньки. Но вели они не вниз, а вверх.
Странно. Снаружи она видела только три ряда окон, и  главная  лестница  на
этом этаже заканчивалась.
   "Что ж, - подумала она, - чем я рискую?.." На вид ступеньки казались не
хуже тех, по которым она только что поднималась. На покрывавшем их толстом
ковре пыли не было ни единого следа. Ну,  пойдем  нехоженой  тропой.  Сара
отодрала доски и шагнула вперед.
   Насчет ступенек она ошиблась: они оказались совсем ненадежными.  Шестая
из них не выдержала, когда Сара наступила на  нее  всем  своим  весом.  Ее
правая нога провалилась сквозь гнилое дерево, а  расщепленные  края  доски
оцарапали  щиколотку  и  впились  в  голень.  Ногу  пронзила  боль.   Сара
схватилась за перила, чтобы не упасть, но они свободно  отошли  от  стены.
Фонарь выскользнул из ее руки и скатился на две ступеньки вниз, оставив ее
в полутьме.
   - Черт возьми! - Она попыталась вытащить  ногу,  но  ее  защемило,  как
"китайскими наручниками", в которые она играла в детстве.  Она  сморщилась
от боли и негромко застонала. "Спокойнее", - приказала она самой себе.
   Она заставила себя прислушаться. Тишина стояла такая, что ее, казалось,
можно пощупать. Словно под толстой периной. Едва слышные в  тишине  шорохи
лишь усиливали это ощущение. Старый  дом  что-то  бормотал  и  нашептывал.
Вздыхал сквозняками, кряхтел перекрытиями. Снаружи едва  доносился  глухой
рокот автомобилей на виадуке. Где-то рядом в лужу  медленно  капала  вода.
После каждой капли слышалось одинокое, сиротливое  эхо.  Четко  отмеренный
ритм: бульк... бульк... Чувство было такое, будто она находится в глубокой
пещере.
   У нее мелькнула мысль позвать на помощь. Но Эббот двумя этажами ниже  и
едва ли услышит. А если  и  придет,  то  наверняка  воспользуется  случаем
полапать ее, пока будет высвобождать ногу. К тому же она всегда обходилась
без посторонней помощи. Из любой беды старалась выпутаться сама.
   Нагнувшись, Сара ощупала пальцами края дыры. Щепки  торчали  вниз,  как
миниатюрные копья. Если потянуть ногу прямо вверх, они вонзятся в лодыжку.
Она просунула пальцы в дыру и принялась обламывать щепки одну  за  другой,
понемногу расширяя отверстие. Через несколько минут  упорного  труда  дыра
увеличилась настолько, что можно было вытащить ногу.
   Сара повернулась и села  на  ступеньку,  растирая  лодыжку.  Нога  была
ободрана до крови. Чулки,  конечно,  пропали.  Она  осторожно  попробовала
встать на поврежденную ногу. Больно, но терпеть можно. Стиснув  зубы,  она
подобрала фонарь. Он еле мерцал. Сара шлепнула по  фонарю  ладонью,  и  он
загорелся чуть ярче.
   Она посветила вниз  по  лестнице,  потом  наверх  и  упрямо  продолжала
подниматься, тщательно пробуя каждую ступеньку, прежде  чем  наступить  на
нее.
   На четвертом этаже окон не было, и тьма стояла, как в преисподней,  без
малейшего проблеска света.  Луч  фонаря  выхватывал  из  темноты  какую-то
непонятную деревянную мебель. Вдоль стены выстроились в ряд  дубовые-шкафы
с выдвижными ящиками, вдоль другой - пять старинных письменных столов-бюро
с откатывающимися крышками. В  центре  комнаты  стояли  массивные  дубовые
столы, а на них  -  какие-то  неуклюжие  механизмы.  Все  кругом  покрывал
толстый слой пыли. На нем виднелись мышиные следы, но ни одного  отпечатка
человеческой ноги не было видно.
   Сара обошла комнату. Ей почему-то  стало  жутко.  То  один,  то  другой
предмет вдруг появлялся в луче фонаря, словно  актер,  дождавшийся  своего
выхода на сцену. Она была первым человеком, попавшим  сюда  за  бог  знает
сколько лет. Судя по виду, этот этаж был заброшен намного  раньше  нижних.
Интересно, могут ли жить в мастерской привидения?
   Она попыталась открыть крышку одного бюро, но  та  не  поддалась.  Сара
налегла  посильнее,  и  крышка  чуть  приподнялась.  Сару  вдруг   охватил
безотчетный страх, она отступила на шаг и затаила дыхание.  Она  направила
луч фонаря в щель, хотя точно знала, что ни за что на свете не сможет туда
заглянуть.
   "Это все от темноты, - подумала Сара.  -  Наверное,  скоро  мне  начнет
чудиться, что тут есть кто-то еще".
   Она  подошла  к  столам  посредине  комнаты  и  принялась  разглядывать
стоявшие на них механизмы. Они состояли из множества кулачков, шестеренок,
храповиков и рычажков. Изнутри под самыми  разнообразными  углами  торчали
какие-то планки с делениями. Каждая машина имела клавиатуру с клавишами на
рычагах, как у старых механических пишущих машинок. В центре клавиатуры  -
десять рядов клавиш, по десять штук в каждом. Сара стерла пыль и  увидела,
что на клавишах стоят цифры - от нуля  до  девяти.  Ради  любопытства  она
попыталась нажать одну клавишу, но рычаг давно приржавел намертво.
   Очевидно, это были  старинные  счетные  машины.  С  тех  пор  как  Сара
увлеклась  компьютерами,  ее  всегда  пленяли  подобные   механизмы.   Она
вспомнила  выставку  первых  механических   счетных   устройств,   которую
давным-давно видела в Чикаго. В 1885 году  появился  комптометр  Дорра,  в
1911-м - машина Берроуза. Судя по исполнению, здешние машины  еще  старше.
Похоже, что кулачки вытачивали каждый отдельно и вручную. Сара посмотрела,
нет ли где-нибудь таблички с названием фирмы-изготовителя,  но  ничего  не
нашла. "Может, что-нибудь удастся выяснить в бюро  патентов",  -  подумала
она.
   Она протерла еще несколько клавиш и увидела, что на них  стоят  символы
арифметических действий. На других клавишах были знаки . Были и такие
значки, каких она никогда не встречала. Что бы могло обозначать -|  ?  Или
C- ? Или (x) и (+) ?
   Она решила, что нечего  попусту  ломать  голову,  и  занялась  шкафами,
выдвигая ящик за ящиком. Но большинство их  оказывалось  пустыми,  лишь  в
некоторых  валялись  разрозненные  листы  бумаги,   исписанные   какими-то
математическими расчетами. Свет фонаря упал на  обрывок,  где  можно  было
прочесть  заголовок:  "К  вопросу  о  возможной  бифуркации   динамических
комплексов с прочными связями".
   Один из ящиков был заперт. Она посильнее потянула за ручку и  услышала,
как поддается  язычок  замка  и  трещит  дерево.  Еще  рывок  -  и  язычок
отогнулся. Ящик выехал наружу под  протестующий  скрип  ржавых  роликов  и
покоробленных деревянных направляющих. Внутри лежали две толстые папки.  В
тусклом свете фонаря Сара  попыталась  разобрать,  что  на  них  написано.
Чернила были старые, выцветшие, почерк витиеватый.
   "УКАЗАТЕЛЬ".
   Она вынула папку из ящика и отнесла на стол. Держа фонарь в левой руке,
она открыла папку и стала читать заголовки. "Оптимальная политика  закупок
предметов   потребления   с   использованием   интегральных    упрощений".
"Разветвленно-граничный  подход  к  проблеме  найма  рабочей  силы".   "Об
n-мерной структуре графов  наследования  по  женской  линии  у  ирокезов".
"Применение функции Грина к очередям  в  полузакрытых  сетях".  "Уравнения
динамики распространения идеонов".
   Что это? Математические исследования? Да нет, не совсем.  Некоторые  из
заголовков  касались  антропологии  или  экономики.   Значит,   прикладная
математика. Странная смесь, и место для нее странное! Даты,  проставленные
после заголовков,  кончались  1892  годом.  Самая  ранняя  работа  некоего
Джедедаи Кроуфорда была датирована 1833 годом  -  это  было  нечто  совсем
непонятное: "Некоторые стохастические процессы с поглощающими барьерами".
   Сара еще раз осветила фонарем шкафы. Архив математических  исследований
за шесть десятилетий? Институт, упрятанный  на  четвертом  этаже  какой-то
мастерской?
   Она  вынула  из  ящика  другую  папку  и  посветила  на   ее   обложку.
"Эксплуатация и ремонт аналитических машин Бэббиджа".
   Она застыла. Чарлз Бэббидж был профессором математики колледжа  св.Луки
в Кембридже с 1828 по 1839 год. Про него знает  всякий,  кто  интересуется
вычислительной техникой. Он описал счетную  машину  нового  типа,  которая
намного превосходила механизмы для сложения и вычитания, существовавшие  в
то время. По его  утверждению,  такая  "аналитическая  машина"  смогла  бы
самостоятельно проделывать целые цепочки операций  без  участия  человека,
который задавал бы промежуточные действия. Кроме того, она  была  наделена
способностью выбирать одну из двух альтернативных цепочек в зависимости от
результата предшествующих вычислений.
   Запоминающее  устройство  у  этой  машины  было   чисто   механическое,
состоявшее из валиков и перфорированных карточек, но  в  сущности  Бэббидж
описал не что иное, как цифровой компьютер.  К  сожалению,  воплотить  его
идею  в  виде  реальной  "аналитической  машины"  оказалось  не  под  силу
технологии середины девятнадцатого века. Ни одного ее экземпляра так и  не
было построено.
   Сара похолодела. Она обернулась и  посмотрела  в  темноту,  где  стояли
машины. Те самые, которые так и не были построены.
   Мурлыкая под нос старую песенку из "Зоны сумерек", она отнесла папку на
стол и начала ее листать. Страница за страницей шли технические чертежи  с
подробными спецификациями и деталировкой. Кошмар, похожий на рисунки  Руба
Голдберга  [Голдберг,  Руб  (1883-1970)  -  американский  карикатурист   и
скульптор,  часто  изображал  фантастические  сложные  механизмы].  Однако
машина - вот она,  на  столе.  Дальше  начинались  рукописные  инструкции,
написанные вычурным спенсерианским почерком.
   Рассматривать это в темноте не имело смысла. Сара решила взять папку  с
собой и уже закрывала ее, когда ее взгляд упал на  пометку,  сделанную  на
полях одного из чертежей.

   "Когда был в Менло-Парке, обсуждал с Томасом возможность электрического
привода. Пока неосуществимо. Б.Куинн. 21 июля 1881 г.".

   Ее брови поползли вверх. "Б.Куинн". Брейди  Куинн?  Ну  и  ну!  Похоже,
Карсон не просто купил особняк Куинна. Не были ли они деловыми партнерами?
   И партнерами Эдисона тоже. По крайней мере, Сара не знала, с каким  еще
Томасом можно было обсуждать "электрический привод" в Менло-Парке  в  1881
году.
   "Вот теперь это становится похожим на