мы теперь?
   При мысли о том, что с прошлым  покончено,  он  почему-то  почувствовал
странное оживление, у него появилось непривычное ощущение свободы.
   Вейн оглядел всех, сунул здоровую руку в карман и опустил голову.
   - За последние два дня в этой больнице умерло  четыре  человека.  Ни  у
кого из них нет близких родственников - все приезжие. Нужные исправления в
документах сделаны. Теперь вы - это они, а они - это вы.
   - Когда мои братья и сестры придут за моим телом, -  возразил  Донг,  -
они увидят, что это не я.
   Джереми покачал головой.  За  его  телом  никто  не  придет.  Нужно  ли
считать, что ему повезло? Или наоборот?
   Вейн ссутулился.
   - Это  временная  мера,  всего  лишь  уловка,  чтобы  нам  благополучно
покинуть больницу. Умершие были того же пола, но не того же возраста и,  в
одном случае, не той же расы. - Он пожал плечами. - Теперь, когда  Джереми
пришел в себя, нужно действовать быстро. Все устроено.
   - Все устроено? - переспросил Джереми. - Кем?
   Вейн взглянул на него, но ничего не ответил.
   - Если, как вы говорите,  вы  не  из  Общества  Бэббиджа,  -  настаивал
Джереми, - то откуда вы? В распечатке упоминалось еще одно  общество.  То,
которое откололось.
   Вейн покачал головой.
   - Ассоциация утопических изысканий - так они себя называют. Боюсь,  что
я не оттуда, мистер Коллингвуд. - Он медленно прошелся по палате,  беря  в
руки то один, то другой предмет и снова кладя их на  место.  Потом  провел
здоровой рукой  по  металлической  спинке  кровати.  В  конце  концов  он,
казалось, принял решение и повернулся к Джереми. - Я младший партнер фирмы
"Детвейлер, Бэррон и Стоун".
   - Той, что занимается инвестициями? - удивленно спросил Джереми.
   - Той самой.
   - Что это за "Детвейлер, Бэррон и Стоун"? - спросила Ллуэлин.
   -  Старая  бостонская  инвестиционная  компания,  ответил  Джереми.   -
Основана в...
   - В 1848-м Эдрианом Детвейлером, - подсказал Вейн.
   - Спасибо. На Уолл-стрит считают, что она как царь Мидас - все, к  чему
она притронется, превращается в золото.  У  нее  необыкновенное  чутье  на
новые, перспективные отрасли. Я рекомендовал ее кое-кому из моих клиентов.
   - Но какое отношение вы, Херкимер,  имеете  к  Детвейлеру?  -  спросила
Ллуэлин. - И с  какой  стати  они  помогают  нам  скрываться  от  Общества
Бэббиджа?
   Джереми понял все мгновением раньше остальных и  рассмеялся.  От  этого
головная боль возобновилась, и он откинулся на подушку.
   - И вы тоже! - сказал он, ткнув пальцем в  Вейна.  -  Верно?  Еще  одна
группа, которая пытается направлять ход истории!
   Теперь все стало ясно. Разве Гвинн не говорила, что Вейн сам напросился
в группу? Разве Вейн не прилагал столько усилий,  стараясь  убедить  их  в
нелепости  самой  идеи  превратить  историю  в   точную   науку?   Простая
профилактика: иметь своего человека в  любой  группе,  которая  попытается
проникнуть в тайну, и саботировать их работу. И...
   - Вы тоже пытались выйти на Общество Бэббиджа, верно?
   Вейн повернулся к ним.
   - У нас есть еще несколько минут, прежде чем приедет машина, -  объявил
он. - Поэтому я сообщу вам то, что вам следует знать.
   Голос его стал жестким и повелительным. Он постоял, потирая руки, потом
сунул их в карманы пиджака.
   - Наша фирма всегда инвестировала капитал с большим успехом. С  гораздо
большим успехом, чем все думают. Дело в том, что, как и предположил мистер
Коллингвуд,  мы  используем  некоторые  законы  природы,  проявляющиеся  в
деятельности человека.
   - Законы, существование  которых  вы  всегда  старательно  отрицали,  -
заметил Джереми.
   Вейн развел руками.
   - Разве можно отдавать такое оружие в руки конкурентов? Разумеется,  мы
всегда старались, чтобы другие не узнали то, что знаем  мы.  Как  еще  это
можно сделать?
   - "Применение методов точных наук ведет к  дегуманизации  культуры",  -
процитировал Джереми. - "Человечество нельзя свести к цифрам".
   - Вот именно, - кивнул Вейн.
   - Негодяй! - сказал Донг, и Джереми с некоторым удивлением взглянул  на
рассерженного математика.
   - Прошу прощения? - переспросил Вейн.
   - Я сказал "негодяй", - повторил Донг. - Если уж нам суждено  быть  всю
жизнь скованными этими вашими законами, то нужно было  хотя  бы  дать  нам
возможность видеть свои оковы.
   Вейн пожал плечами.
   - Я полагал, что человек с вашими способностями мог бы смотреть на вещи
шире. Неужели ваш  дух  скован  законом  тяготения?  Неужели  вас  тяготит
термодинамика?
   - Значит, ваша организация не связана с Обществом Бэббиджа? -  спросила
Ллуэлин.
   Вейн повернулся к ней.
   - Боже  мой,  конечно  нет,  Гвинн.  Они  варвары;  во  всяком  случае,
превратились в варваров. Мы только недавно догадались об их существовании.
И, смею сказать, они - о нашем. Я напросился  в  вашу  группу,  Гвинн,  не
только для того, чтобы защищать  наши  интересы,  но  и  для  того,  чтобы
получить представление о потенциальной опасности. - Он помолчал, собираясь
с мыслями. - Мы всегда считали, что аномалии в  наших  данных  объясняются
сложностью культурных процессов и недостатком  наших  знаний.  Боюсь,  что
наша фирма работала чисто эмпирически. У нас  не  было  ни  вычислительных
машин, ни теоретической базы, как у Общества Бэббиджа. По сути дела,  наши
интересы  ограничивались  лишь  областью   финансов.   Если   не   считать
противодействия попыткам подлинно научного подхода к  подобным  проблемам,
мы вообще не предпринимали никаких  прямых  действий.  Мы  удовлетворялись
тем, что использовали финансовые тенденции и циклы. - Он слегка улыбнулся.
- Мы считали движущие силы истории столь  же  неизменными,  как  океанские
приливы. Мы можем изучать их, анализировать, даже предсказывать с той  или
иной точностью на определенный срок вперед, но не воздействовать на них.
   - Но Общество Бэббиджа всегда было другого мнения, -  заметил  Джереми.
Вейн поджал губы и задумался.
   - Да, это верно. Но они считали,  что  выполняют  великую  миссию.  Они
вынуждены были верить, что могут повлиять на Судьбу.
   - Вы хотите сказать, что это не так? - Джереми не  мог  понять,  почему
такая возможность  его  встревожила.  Может  быть,  потому,  что  убивать,
защищая заблуждение, еще хуже, чем убивать, защищая истину?
   Вейн снова пожал плечами.
   - Не могу вам ответить. Нельзя отрицать, что в данных есть аномалии. Но
не могли ли они возникнуть независимо ни от  чего?  Не  знаю.  Информация,
которой мы располагаем, свидетельствует о том, что усилия  Общества  часто
приводили к непредвиденным результатам. Может быть, они просто  обманывают
себя, преувеличивают собственное  значение.  Если  учесть,  как  обманчивы
"факты" культуры, впасть в такой самообман очень легко.
   - Вы как-то сказали: "факты - это  конструкции",  -  медленно  произнес
Джереми. Вейн кивнул.
   - Я вижу, та моя импровизированная лекция возымела действие. Да,  факты
- это конструкции, это фикции, которые мы строим на основе  наших  данных.
Одни и те же факты могут быть истолкованы по-разному. Выиграл ли битву при
Ватерлоо Веллингтон? Или Блюхер? И проиграл ли ее Наполеон - что не совсем
то же самое? Не сказал ли как-то поэт: "Человек слышит то,  что  хочет,  и
пропускает  мимо  ушей  все  остальное"?   Каждый   реконструирует   факты
по-своему. Что означает "совокупный национальный продукт",  если  при  его
оценке коктейль, который клерк выпивает в обеденный перерыв, суммируется с
выплавленной сталью? Я не хочу сказать, что подобные  цифры  бессмысленны;
но их смысл может быть совсем не таким, каким кажется  нам.  Любая  группа
людей   с   легкостью   конструирует   тот   смысл,   какой   кажется   ей
предпочтительным. И с такой же легкостью убеждает себя в  его  истинности.
Вы  ведь  слышали,  как  любой  президент  уверяет,  что   та   или   иная
экономическая случайность - его собственная заслуга.
   - Тем не менее, - сказала Ллуэлин, - между бессилием  и  всемогуществом
есть множество промежуточных ступеней.
   - Верно. Именно поэтому нам так важно выяснить, что  известно  Обществу
Бэббиджа. Не исключено, что наша фирма,  не  предприняв  за  время  своего
существования никаких действий, не вызвала никаких аномалий и  поэтому  не
оставила никаких улик, по которым ее можно было бы  выследить.  Нам  очень
хотелось бы в этом убедиться.
   Джереми чувствовал растущую тревогу. Вейн говорил мягко и обстоятельно.
Даже с увлечением. Вот они сидят  в  больничной  палате,  скрываясь  после
покушения на их жизнь, и рассуждают о философии истории. Его тревога  была
вызвана ощущением,  что  Вейн  сообщает  им  слишком  многое.  Значит,  он
убежден: то, что он им говорит, останется в  тайне,  раскрыть  которую  им
просто не представится случая. У него в голове мелькнула мысль о  Железной
Маске. В конце концов,  Вейн  считает,  что  бомбу,  уничтожившую  группу,
подложил кто-то из них. И если уж на то пошло, Джереми мог  подозревать  и
самого Вейна. Вейн ждет, пока кто-то приедет и заберет их отсюда. Куда?  И
вернутся ли они?
   Бежать? Но Джереми знал, что далеко ему не уйти. Он чувствовал слабость
и головокружение. И куда бежать? Домой? Вряд ли.
   Да, бегство отпадает. "ДБС" доставит их туда, куда сочтет нужным. А это
значит, что, если они  собираются  когда-нибудь  выйти  на  свободу,  надо
оставаться начеку. Быть готовыми воспользоваться любой возможностью.
   Все это Джереми сообразил за  какое-то  мгновение.  Слушая  рассуждения
Вейна, он в то же время восхищался сам  собой.  Оказывается,  он  способен
принимать решения, брать в руки собственную судьбу. То  чувство  испуга  и
беспомощности, какое он испытал в  первые  дни  после  несчастного  случая
(несчастного случая!) с Деннисом, как будто пережил совсем другой  человек
- теперь он чувствовал к нему смутное презрение.
   В дверь постучали. Должно быть, это был условный стук, потому что  Вейн
внимательно вслушался и только после этого открыл дверь, впустив какого-то
худощавого парня. Он шепнул что-то Вейну, который, выслушав, кивнул. Потом
парень вышел, а Вейн объявил:
   - Машина пришла. Это мистер Андерсон, он сейчас вернется и вывезет вас.
На каталках, как положено. Покидать палату будем по одному; чтобы никто не
догадался, что мы вместе.
   - Херкимер!
   - Да, Гвинн?
   - Мы можем вам верить?
   - Гвинн, что вы говорите!
   - Я хочу, чтобы вы мне ответили.
   - Хорошо. - Он обвел всех глазами. - Я обещаю, что  ни  с  кем  из  вас
ничего не случится. Мы не чудовища. Мы хотим только одного -  чтобы  никто
не нарушил наших интересов. Все, что мы предприняли за последние несколько
месяцев, было  вызвано  только  нашими  опасениями,  касающимися  Общества
Бэббиджа.
   - А вы знаете, - заметил Джереми, - очень может быть, что этих ребят из
Общества Бэббиджа можно считать вашими учениками.
   Вейн заморгал глазами и удивленно посмотрел на него.
   - Почему?
   - Вы все время говорили, что "факты - это конструкции". А  они  сделали
следующий шаг. Они решили сами стать конструкторами.


   "Мистер Андерсон" доставил их на лифте в вестибюль.  Джереми  опасался,
что они привлекут внимание, но никто на них и не взглянул. Обычная выписка
больных.
   Когда очередь на выписку дошла до Джереми, он вздрогнул:  за  конторкой
сидела та же самая сестра, с которой он говорил, когда пришел сюда с Гвинн
в поисках Денниса. Однако если она его и узнала,  то  не  подала  виду,  и
Джереми промолчал.
   Машина стояла на  дорожке  перед  главным  входом.  Это  был  фургон  с
распахнутыми боковыми дверцами. Джим уже ждал внутри, Джереми влез к  нему
и уселся рядом на  заднем  сиденье.  Несколько  минут  спустя  на  каталке
выкатили Ллуэлин и помогли ей подняться в машину. Она  села  посредине,  а
Андерсон отправился за Вейном.
   - Не угнать ли нам машину? - спросил Джереми только наполовину в шутку.
Что из сказанного  Вейном  правда?  Он  перегнулся  через  плечо  Гвинн  и
взглянул на приборную доску. Ключей не было. - Кто-нибудь  умеет  заводить
мотор без ключа?
   - Джереми, не говорите глупостей. Я  давно  знаю  Херкимера.  Не  может
быть, чтобы он хотел причинить нам какой-нибудь вред. Кроме  того,  у  нас
есть проблема поважнее.
   Джереми снова сел.
   - Какая?
   - Ваша приятельница - дежурная сестра.
   - Она меня не узнала.
   - Вы полагаете? Я шла сразу за вами. Как только вы  отошли,  она  опять
превратилась в зомби и куда-то позвонила.
   Джереми нахмурился и закусил губу.
   - Да?
   - Да. И это означает две вещи. Первая: она вас узнала.
   - А вторая?
   - Неплохо будет посматривать время от времени в заднее стекло.
   Джереми взглянул на двери больницы. Там появился  на  каталке  Херкимер
Вейн.
   - Вы скажете об этом Вейну?
   - Решать вам, Джереми.
   - Мне? Почему?
   - Потому что, кому бы ни звонила дежурная сестра, это,  несомненно,  те
же, кто похитил Денниса. Если они погонятся за нами, очень может быть, что
они нас захватят. А в таком случае они доставят вас  туда,  где  находится
ваш друг.



4

   - Да, Алан? - Кеннисон поднял голову от бумаг и отложил ручку.  Селкирк
вывалил на его стол пачку компьютерных распечаток.
   - Я закончил анализ, о котором вы просили.
   - Спасибо, Алан. - Кеннисон полистал страницы, и цифры заплясали у него
перед глазами, как в мультфильме. - Я возьму это домой и посмотрю.
   Это означало, что Селкирк может  идти.  Кеннисон  снова  взял  ручку  и
углубился в бумаги. Через несколько секунд он поднял глаза и  увидел,  что
Селкирк все еще стоит у стола.
   - У вас что-то еще, Алан? Охота за вирусами идет нормально?
   - Да, там проблем нет. Мисс Бейкер  весьма  способная  программистка  -
хотя я вам и говорил, что смог бы справиться  и  сам.  Мы  уничтожили  все
вирусы, какие были в системе. Но... - Он показал  на  распечатку,  которую
только что принес. - Вы мне не скажете, в чем дело?
   Кеннисон поднял бровь.
   -  Просто  еще  одно  задание,  Алан.  Еще  одно   задание.   "Кеннисон
Демографикс" - хорошо известная, заслуженная фирма, у нее много  клиентов,
и кое-кто из них иногда обращается к нам с довольно странными просьбами.
   Селкирк перегнулся через стол, опираясь на него руками.
   - Бросьте! На этот раз клиент - вы! Что у вас на уме?
   Кеннисон пристально смотрел на руки шотландца, пока тот не убрал  их  и
не отступил от стола.  "Так-то  лучше.  Алан  определенно  превращается  в
трудное дитя, - подумал Кеннисон.  -  Слишком  много  о  себе  воображает.
Забывает, кто здесь главный. Не проявляет должного  уважения.  Уважение  к
начальнику  -  sine  qua  non  [необходимое  условие,  требование  (лат.)]
цивилизации. Всякому свое место, и всякий на своем месте. Придется указать
этому молодому человеку его место. Люди, которые знают свое  место,  лучше
работают. Это понимали средневековые ремесленники и потому  создали  цехи.
Так  устраняются  трения  и  зависть,  гарантируется,  что  любую   работу
выполняют только те, кто достаточно компетентен. Правда, чем-то  Алан  мне
симпатичен. Может быть, он  всего-навсего  напоминает  мне  о  собственной
молодости? Что и говорить, на покорную овечку он не  похож.  Ну,  покорным
овечкам нужны сторожевые собаки. А королям - наследные принцы.  Выйдет  из
Алана подходящий наследный принц? Возможно, возможно".
   - Да, это я, - сказал он. - Но то,  что  я  сказал,  остается  в  силе.
Некоторые наши клиенты обращаются с не совсем обычными просьбами. Эта  моя
работа очень важна для... ну, скажем, для  нашей  будущей  безопасности  и
спокойствия.
   Селкирк мотнул головой.
   - Не понимаю. Какое отношение  к  нашему  спокойствию  имеют  земельные
участки, которые когда-то предоставляли испанцы на юго-западе?
   - Это нити, - ответил Кеннисон.  -  Нити.  Вы  обнаружили  те  участки,
которые почти не затронула война и которые с тех пор остались в руках  тех
же семейств?
   - Да. Но не лучше ли нам заняться...
   Кеннисон предостерегающе поднял руку и кивнул в сторону общего рабочего
зала, где пил кофе и болтал с секретаршами полицейский.
   - Завтра все снова будет по-старому, Алан.  Вот  завтра  и  расспросите
меня о моих планах. Пруденс тоже выясняла кое-что по моему поручению.  Она
отнюдь не сидела сложа руки.
   Отнюдь. Больше того, подумал Кеннисон, она проявляет изрядную  энергию.
С тех пор как он  вернулся  после  свидания  с  Мелоуном,  они  с  Пруденс
"совещались" почти каждый вечер, и это уже начало  ему  приедаться.  Пусть
она и хороша собой, - Кеннисон нередко ловил себя  на  том,  что  снова  и
снова об этом задумывается в свободные минуты, - но исполнять  ее  желания
становится все труднее. Может быть, эта  игра  в  "заблудившуюся  девочку"
стала чересчур прозрачной, потеряла прелесть новизны и поэтому уже не  так
его волнует?
   Он вздохнул и посмотрел на часы. Вот-вот Она опять  позвонит  и  начнет
его домогаться. Эта женщина не знает меры.
   - Так вот, Алан, всему свое время. Всему свое время. А  пока  уже  пять
ноль-ноль. Не пора заняться ежедневной охотой на вирусов?
   Зажужжал зуммер внутреннего телефона. Кеннисон поднял трубку.
   - Да?
   - Дэнни? - услышал он испуганный голос. - У  меня  беда.  Приходи  сюда
поскорее, пожалуйста!
   Кеннисон прикрыл трубку рукой.
   - Это все,  Алан,  -  сказал  он  подчеркнуто  ровно.  Служащие  должны
помнить, кто начальник. - И закройте за собой дверь, когда выйдете.
   Оставшись один, Кеннисон убрал руку и сказал в трубку:
   - Послушай...
   - Дэнни, пожалуйста! Обещаю, что больше никогда не буду  тебя  просить!
Тут совсем другое. Ты мне нужен!
   В ее голосе слышались слезы.
   - Дорогая моя, - промурлыкал он, - у тебя слишком пресная жизнь.
   Он задумался над собственными словами. Может быть,  какая-нибудь  новая
игра... Пруденс не может жить без своих жалких игр, как наркоман не  может
без "колес". Фантазия у нее, как выгребная яма. Каждый раз, уходя от  нее,
Кеннисон чувствовал себя так, словно окунулся в грязь. Он тер себя жесткой
губкой под душем до тех пор, пока кожа не начинала гореть.
   Так почему тогда он непременно идет  к  ней?  Может  быть,  слишком  уж
бережет ее чувства? У  него  всегда  был  чересчур  мягкий  характер.  Она
хнычет, начинает упрашивать и в конце концов склоняет его принять  участие
в этих нелепых играх. Но  ведь  нельзя  обижать  ближнего,  верно?  С  его
стороны было бы жестоко отказать в  удовлетворении  ее  потребностей.  Тем
более что она на его стороне; К  тому  же  Кеннисон  считал,  что  немного
поразвлечься невредно. Делу время, потехе час.
   - Хорошо, скоро буду. -  Он  положил  трубку  прежде,  чем  она  успела
пролепетать слова благодарности.  Потом  встал,  поправил  брюки,  немного
съехавшие на сторону, и направился к секретному лифту в туалетной комнате.
Noblesse oblige [положение обязывает (франц.)]. Он вздохнул.  Кто  сказал,
что так легко быть начальником?
   В помещении фирмы "Джонсон и Ченг", было темно. "Завтра все снова будет
по-старому", - подумал он. Придет конец и  этим  ночным  встречам.  Снимут
полицейские посты. Ночная Смена заработает снова, и в этих комнатах  опять
воцарится привычная  суета.  Вполне  естественно,  что  "Джонсон  и  Ченг"
работает в ночную смену: ведь в это время в  Китае  день.  (Между  прочим,
Ночная  Смена  занималась  и  обычными  коммерческими  операциями,   чтобы
непосвященные из дневной смены не  удивлялись,  почему  ночью  никогда  не
заключаются никакие сделки.)
   Он дошел до середины  рабочего  зала,  с  трудом  находя  дорогу  среди
багровых  теней.  Скорее  бы  покончить  с  этим  малоприятным  делом.  Он
остановился и прислушался.
   Ничего не слышно.
   Какой-то едва слышный шорох -  не  то  кто-то  дышит,  не  то  работает
кондиционер.
   - Пруденс?
   Тишина.
   А что, если и в самом деле здесь появился грабитель? Что, если  Пруденс
мужественно пыталась остановить  его?  Что,  если  сейчас  она  лежит  вся
избитая, в крови, а он теряет драгоценные минуты?
   Кеннисон быстро заш