е любила его. Он знал, потому что она ему  так
сказала.
   Это, по сути дела, было первым обнадеживающим  знаком.  Он  попытался
представить, насколько это может влиять на отношение Дебры к нему. Делая
портрет очередного всадника,  он  как  бы  невзначай  расспрашивал  свою
модель о жизни. Оказалось, что дракон может говорить не только со  своим
всадником, но и с другими людьми, если он или она этого хотят. По  какой
причине - это ведомо лишь самим драконам, и всадникам они  этого  обычно
не рассказывают. Но иногда - бывает. Никто из других  дракончиков,  даже
зеленых, с которыми Иантайн был очень хорошо знаком, не говорил  с  ним.
Только Морат'а. Но эта зеленая - самая большая из своей кладки - никогда
не объясняла, почему выбрала его. А Иантайн не спрашивал. Он просто  был
чрезвычайно польщен тем, что она вообще с ним разговаривает.
   Раз она попросила показать ей его наброски. Он отметил, как  страницы
отражаются в каждой фасетке ее глаз. Они были тогда сине-зелеными  -  их
нормальный цвет - и медленно вращались.
   - Ты что-нибудь видишь?
   "Да. Образы. Ты переносишь образы на бумагу в этой самой штукой,  что
у тебя в руке?"
   - Да.
   Сколько может  видеть  дракон?  И  как?  Наверное,  подумал  Иантайн,
фасетчатые глаза очень кстати,  когда  повсюду  валятся  Нити,  во  всех
направлениях. А поскольку драконий глаз немного выпирает из глазницы, он
может видеть и то, что над головой. Хорошее устройство. Но ведь  и  сами
драконы были созданы, сделаны, хотя сейчас никто ничего  не  понимает  в
генной инженерии. Одно дело -  вывести  новую  породу  для  определенных
целей, но создать совершенно новое животное, начав с  одной-единственной
клетки?
   - Тебе нравится вот этот рисунок, где Дебра смазывает тебя маслом?  -
Он постучал карандашом по рисунку, который сделал нынче утром.
   "Очень похоже на Дебру. А на меня?" - с жалобным удивлением  спросила
Морат'а своим контральто. Только  тогда  Иантайн  понял,  что  дракончик
говорит у него в голове таким же голосом, как  и  ее  всадница.  Но  это
вполне логично, раз уж они неразделимы.
   Неразделимы! Вот что больше всего терзало его. Он  знал,  что  всегда
будет любить Дебру, но та любовь, которая достанется ему после  Морат'ы,
вряд ли будет равна его преданности. А должна ли она быть  такой  же?  В
конце концов полностью он отдается лишь своей работе. Так что вправе  ли
он винить девушку за ее целеустремленность? Однако  есть  разница  между
любовью к Дракону и к живописи. Или нет?
   "Может, оно и хорошо, - подумал он, засовывая карандаш за ухо, -  что
новый Оборот ему придется  провести  в  Бендене.  Может,  если  Дебра  и
Морат'а окажутся Далеко от него и он перестанет видеть их  каждый  день,
то и из сердца они тоже уйдут? Тогда и новое  назначение  принять  будет
легче".
   - А твой наряд для праздника уже готов? Может, погладить там или что?
- спросил Леополь с тоской в голосе.
   - Да ты же вчера уже его погладил, а я его еще не  помял,  -  ответил
он, взъерошив густые волосы мальчугана, и,  обняв  за  плечи,  повел  на
кухню. - Пойдем поедим.
   - Там почти ничего нет,  -  брюзгливо  сказал  он.  -  Все  к  вечеру
готовятся.
   - Они всю неделю готовятся, - ответил Иантайн. - Но холодное  мясо  и
хлеб наверняка найдутся.
   - Ха!
   Иантайн заметил, однако, что Леополь  не  преминул  быстро  соорудить
себе пару бутербродов, принес пару чашек супа и два яблока. Да и ел он с
аппетитом,  хотя  запахи,  исходившие  из  печей,  -  а  все  печи  были
задействованы, - были куда более  аппетитными,  чем  их  обед.  Художник
твердо решил, что нынче вечером оттянется по полной программе.
   И тут Леополь, выкатив от возбуждения глаза, выскочил из-за стола:
   - Смотри! Смотри! Музыканты!
   Выглянув наружу, Иантайн увидел, как они слезают  на  землю  со  спин
десятка драконов. Музыканты смеялись и  громко  перекликались,  пока  их
инструменты  осторожно  спускали  вниз.  Величественно  вышла   Тиша   в
сопровождении помощниц, и вскоре все уже были в пещере, и им подали обед
куда более изысканный, чем суп с бутербродами. Леополь был,  конечно,  в
гуще толпы, плут этакий, и заодно добыл огромный кусок торта с глазурью.
Иантайн нашел подходящее место у стены, заточил ножом карандаш и  открыл
альбом. Это была сценка, достойная Запечатления.  Если  он  нарисует  их
сейчас, то вечером сможет слушать музыку без зуда в руках.  Работая  над
рисунком, он вдруг осознал,  что  Телгар  пригласил  лучших  музыкантов,
вызвав их для празднования Окончания Оборота даже  из  холдов,  где  они
сейчас работали по контракту. Надо закончить до концерта,  и  хватит  на
сегодня!
   Конечно, он не успел. Но ведь невозможно  было  не  зарисовать  самые
волнующие моменты и сцены. Ему не  хотелось  откладывать  альбом,  чтобы
никто ненароком не заглянул. И музыку он тоже не мог  слушать  спокойно.
Зато его руки были заняты, и ему не  надо  было  удерживаться  от  того,
чтобы обнять Дебру за  плечи  или  пожать  ей  руку.  Рисование  отчасти
извиняло его, когда он ненароком наступал ей на ногу или слишком  близко
наклонялся. В конце концов он  был  занят  так,  что  никого  вокруг  не
замечал.
   Если бы Дебре это показалось неприятным или раздражающим, она  вполне
могла бы отодвинуться. Но она похоже, была не против, если он  порой  на
нее наваливался, пытаясь что-то рассмотреть.  На  деле-то  он  прекрасно
сознавал, что она сидит рядом,  и  чувствовал  новый  цветочный  аромат,
которым  она  пользовалась  и  который  можно  было  сравнить  только  с
"ароматом" ее нового очаровательного бледно-зеленого платья. Зеленый был
ее цветом, и она наверняка это знала  -  нежный  зеленый,  цвет  молодой
листвы, который так подчеркивал цвет ее  лица.  Анжи  сказала  ему,  что
Дебра будет на  празднике  в  зеленом,  поэтому  он  купил  себе  рубаху
темно-зеленого цвета, чтобы они могли составить пару. Ему нравилось, как
она укладывала вокруг головы свои  длинные  рыжие  косы,  переплетая  их
бледно-зелеными лентами, свисавшими ей на спину.  У  нее  даже  туфельки
были зеленые. Интересно, будет ли еще и танцевальная музыка?  Обычно  на
Празднике Окончания Оборота Устраивали танцы. Но, может, сегодня их и не
будет, поскольку в первую очередь  -  "Сюита  Высадки".  Он  наклонился,
чтобы попросить ее оставить для него пару танцев, но она приложила палец
к губам.
   - Ты тоже послушай, Иан, - тихо прошептала она, прижимая его  альбом.
- Слова и музыка просто бесподобны.
   Иантайн снова  посмотрел  на  сцену  и  только  сейчас  осознал,  что
происходит. Неужто он настолько поглощен обществом Дебры, когда близ нее
нет Морат'ы?
   "А я здесь. Я тоже слушаю".
   Он чуть не подпрыгнул, внезапно услышав  голос  зеленого  дракончика.
Сглотнул. Неужто Морат'а всегда будет читать его мысли?
   Он еще раз мысленно задал этот вопрос, на сей о более громко.  Ответа
не было. Возможно, потому, что и ответить было нечего? Или  потому,  что
ответ был слишком очевиден?
   Однако Морат'а вроде бы совсем не волновалась из-за  его  близости  к
Дебре. Похоже, ей нравилось слушать. Драконы любят музыку.
   Он оглянулся на чашу Вейра. Вдоль восточной стены сверкало  множество
пар драконьих  глаз,  похожих  на  круглые  сине-зеленые  фонарики.  Они
светились и под стеной и на верхней кромке.  Драконы  сидели  и  слушали
музыку.
   Тогда  и  он  наконец  вслушался  и  ощутил,  как  его  затягивает  в
разворачивающуюся перед ним драму, хотя эту историю он знал  с  детства.
Музыканты назвали это "Сюитой Высадки", и сейчас звучали  слова  о  том,
как  люди  покидали  огромные   корабли   колонии   в   последний   раз.
Пронзительный момент - и высокий тенор  запел  прощальную  благодарность
кораблям, которые вечно будут летать по орбите над Посадочной площадкой.
Их коридоры теперь пусты,  мостики  покинуты,  а  в  опустевших  отсеках
гуляет гулкое эхо. Тенор, великолепно выдерживая дыхание,  дал  угаснуть
последним нотам, как будто его голос таял в огромном пространстве  между
кораблями и планетой.
   Последовала почтительная пауза, потом обрушился  гром  рукоплесканий,
которые солист действительно заслужил.  Иантайн  быстро  нарисовал  его,
кланяющегося зрителям, прежде чем снова вернуться в ряды хора.
   - Ой,  как  здорово,  Иан!  Он  был  великолепен,  -  сказала  Дебра,
вытягивая шею, чтобы посмотреть, что он делает. - Он  будет  очень  рад,
что ты его нарисовал! Иантайн  в  этом  усомнился,  однако  улыбнулся  в
ответ, хотя и ощутил укол зависти, поскольку Дебра сейчас  думала  не  о
нем.
   "Иан, ты ей нравишься", - сказала Морат'а будто  издалека,  хотя  она
сидела там же, на полу чаши, как и прочие  дракончики,  еще  не  умеющие
летать.
   "Иан?" - с удивлением спросил он.
   Всадники говорили ему, что, хотя  драконы  и  могут  разговаривать  с
другими людьми, не только со своими  всадниками,  они  плохо  запоминают
людские имена. Но Морат'а, выходит, знает его имя?
   "А почему бы и нет? Я  довольно  часто  слышу  его",  -  с  некоторой
язвительностью откликнулась Морат'а.
   Морат'а могла и не понимать,  что  значили  для  Иантайна  ее  слова.
Глубокий  вздох  распирал  грудь.  Если  бы  теперь  застать   Дебру   в
одиночестве...
   "Она никогда не бывает одна, поскольку она - моя всадница".
   Иантайн  подавил  рычание,  чтобы  ни  дракон,  ни  всадница  его  не
услышали, и запихал мысли поглубже. "А  стоит  ли  овчинка  выделки?"  -
подумал он. И попытался не думать о Дебре до самого конца концерта.
   Он не  слишком  внимательно  слушал  вторую  и  третью  часть  "Сюиты
Высадки", в которых была описана история  Перна  до  последних  дней.  С
некоторым цинизмом он отметил, что о низложении Чокина ни слова не  было
сказано,  но  оно  произошло  совсем  недавно,  так  что  композитор   и
стихотворец могли ничего об этом не знать. Интересно, войдет  ли  это  в
историю вообще? Чокину бы понравилось. Может, потому его и не упомянули.
Окончательное наказание - забвение.
   После сюиты объявили ужин, большую пещеру быстро переоборудовали  под
столовую. В суматохе, когда все занимались установкой столов и  стульев,
его оттерли от Дебры. Паника, которую он испытал при этом, ясно показала
ему, что без девушки он жить не  сможет.  Когда  они  снова  нашли  друг
друга, они сразу протянули друг другу руки и  так  и  стояли,  дожидаясь
своей очереди, пока не получили еду.
   Наконец они нашли, где сесть за одним из длинных столов,  за  которым
все обсуждали музыку,  певцов,  аранжировку,  говорили  о  том,  как  им
повезло оказаться в Вейре, который удостоили чести  первого  исполнения.
Конечно, на Перне была музыкальная традиция, унаследованная от  предков,
и поддерживалась она не только  учебными  цехами,  но  также  Вейрами  и
холдами. Всех с раннего детства учили нотной грамоте и поощряли обучение
игре на каком-нибудь музыкальном инструменте, а то и на двух или трех. И
только в очень бедных холдах не было своей гитары или на крайний  случай
флейты или барабана, чтобы коротать зимние вечера или веселить народ  по
праздникам.
   Еда была очень вкусной, хотя Иантайну и приходилось сосредоточиваться
на ее вкусе,.чтобы оценить  трапезу,  поскольку  все  его  чувства  были
поглощены близостью Дебры. Она  была  очень  веселой,  разговаривала  со
всеми, ей было что сказать - и об исполнении, и о мелодиях, которые ей в
особенности понравились. Щеки ее горели,  глаза  сияли.  Он  никогда  не
видел ее в таком возбуждении. Но затем  поймал  себя  на  том,  что  его
прямо-таки распирает  от  желания  потанцевать.  Ведь  тогда  они  будут
держаться за руки и тело ее окажется куда ближе, чем когда-либо. Он едва
мог дождаться.
   По  случаю  Первого  Дня  нового  Оборота  он  получил  мороженое   -
традиционное угощение, от которого никто не мог отказаться. В этом  году
оно было с фруктовым вкусом, густое, с кусочками  фруктов,  так  что  он
разрывался между желанием смаковать его подольше - что  значило  доедать
его растаявшим, поскольку в Нижней Пещере было жарко, -  или  проглотить
поскорее, пока оно еще крепкое и холодное. Но он заметил, что Дебра  ест
быстро, и последовал ее примеру.
   Как только с обедом было покончено, столы разобрали стулья отодвинули
к  стенам,  освобождая  место  для  танцев.  Музыканты,  разбившись   на
маленькие группы чтобы сменять  друг  друга  и  играть  подольше,  снова
настраивали инструменты.
   Когда все было готово, К'вин повел Зулайю, блистательную в  бархатном
платье, в котором она позировала  Иантайну  для  портрета,  на  середину
зала, чтобы по традиции открыть танцы. Иантайн поймал  себя  на  желании
немедленно зарисовать эту заметную пару,  но  альбом  он  спрятал  среди
сложенных столешниц, так что пришлось все запоминать. Он никогда  раньше
не видел, чтобы  Зулайя  заигрывала  с  К'вином,  а  предводитель  Вейра
галантно ей отвечал. Он заметил, как переговариваются всадники, не сводя
глаз с этой пары, но не слышал, что именно они говорят.  И  потом,  если
они смотрят на них оценивающе, то ему-то что до этого?
   Затем вышли командиры крыльев со  своими  партнершами  и  прошли  три
круга; к ним присоединились их помощники. Затем  вышла  Тиша  в  паре  с
Маранисом, врачом Вейра,  и  изящно  закружилась  среди  танцующих  пар.
Первый танец закончился, и теперь танцевать могли все. Следующим номером
был быстрый тустеп.
   - Потанцуешь со мной, Дебра? - с поклоном спросил Иантайн.
   Дебра, сверкая глазами, высоко вскинула голову и, улыбаясь  до  ушей,
низко присела.
   - Как я надеялась, что ты меня попросишь об этом, Иантайн!
   - Я следующий! - завопил Леополь, неожиданно выныривая между  ними  и
глядя на Дебру горящими от возбуждения глазами.
   - Ты что, вина хватанул? - подозрительно спросил Иантайн.
   - А кто бы мне дал? - мрачно ответил Леополь
   - Да ты сам что угодно добудешь, Лео, - сказала Дебра. - Но  танец  я
тебе оставлю. Чуть попозже.
   Она двинулась к танцевальной площадке, и Иантайн поскорее увел ее  от
мальчика.
   - Молодой да ранний, даже для подростка из Вейра, - сказала  Дебра  и
положила руки на плечи Иантайна.
   - Это да, - ответил Иантайн. Но ему  вовсе  не  хотелось  говорить  о
Леополе, и он повел ее, гибкую, в  танце  на  другую  сторону  площадки,
подальше от мальчишки.
   - Он  будет  таскаться  за  нами,  пока  не  получит  свой  танец,  -
усмехнулась она.
   - А мы позаботимся, чтобы не таскался. -  Он  покрепче,  по-хозяйски,
обнял ее хрупкое тело.
   "А я буду танцевать, когда вырасту?" -  ясно  услышал  Иантайн  голос
Морат'ы.
   Он испуганно посмотрел на Дебру, и по смеху в ее  глазах  понял,  что
дракончик говорит с ними обоими.
   -  Драконы  не  танцуют,  -  сказала  Дебра  нежно,  как  она  всегда
обращалась к своей питомице. Иантайн заметил, что она говорит с Морат'ой
совсем по-особому.
   - Они поют, - ответил Иантайн, прикидывая, как бы  ему  поговорить  с
Деброй без участия Морат'ы.
   "Она будет слушать все, что ты говоришь".
   Голос Морат'ы, так похожий на голос Дебры, снова прозвучал у  него  в
голове.
   Иантайн скривился. Неужели он хоть раз не может действительно наедине
поговорить с любимой девушкой?
   "а я не буду слушать", - покаянно ответила Морат'а.
   - Как думаешь, Иан, сколько ты пробудешь в Бендене? - спросила Дебра.
   "Интересно, ей Морат'а сказала?" - подумал он, но решил  вопросов  не
задавать, хотя о своем отъезде ему говорить совсем не хотелось. Уж точно
- не с Деброй, ведь именно из-за нее ему отчаянно  хотелось  остаться  в
Телгаре.
   - О - сказал он как можно небрежнее, - я хочу отплатить лорду Бриджли
и его леди за доброту. Они помогли  мне  с  обучением,  понимаешь,  и  я
многим им обязан.
   - Ты хорошо их знаешь?
   - Кто? Я? Нет, моя семья держит маленький холд в горах.
   - Моя тоже.
   - Где?
   Дебра криво усмехнулась.
   - Давай не будем о семьях, ладно?
   - Я бы лучше поговорил о нас с тобой, - сказал он и тут  же  мысленно
дал себе пинка за такой банальный ответ.
   Дебра помрачнела.
   - Я что-то не так сказал? - Он покрепче обнял  девушку.  У  нее  было
такое печальное лицо.
   "Она волнуется из-за того, что вчера сказала молодым Тиша. Я понимаю,
что обещала не вмешиваться, но иногда надо".
   - Нет, - в то же самое время сказала Дебра, и Иантайн не сразу понял,
что кто сказал, поскольку голоса у них были похожи.
   - Но ведь тебя что-то беспокоит?
   Она ответила не сразу, но руки ее напряглись.
   - Давай, Деб, - попытался он  расшевелить  Я  выслушаю  все,  что  ты
захочешь мне рассказать.
   Она странно посмотрела на него.
   - Дело как раз в этом.
   - В чем?
   - Ты хочешь танцевать со мной, только со мной и...
   - О-о-о-о. - Иантайн понял намек. - На последней лекции Оборота  Тиша
всем всадникам сказала, чтобы они не делали  ничего  такого,  о  чем  им
пришлось бы пожалеть?
   Она смотрела испуганно. А он ответил ей улыбкой
   - Знаешь, я и сам пару раз читал такие лекции.
   - Нет, это  ты  не  знаешь,  -  сказала  она.  -  Для  всадников  все
по-другому. Для зеленых с очень маленькими драконами. - Тут она в  ужасе
посмотрела на него, словно случайно разоткровенничалась. - Ой!
   Он притянул ее поближе, преодолев легкое сопротивление, и  засмеялся.
Благодаря разговорам "как бы невзначай" он прекрасно  понимал  все,  что
она боялась ему сказать.
   - Зеленые драконы... как бы это сказать? Добры?  Страстны,  влюбчивы,
слишком дружелюбны...
   Краска залила ее щеки, в глазах сверкнул гнев, и тело ее  напряглось,
она даже перестала слушаться музыки. Они как раз проходили в танце  мимо
коридора к складам Вейра. Он свернул туда и заговорил с ней убедительным
и ласковым тоном.
   - Ты  -  всадница  зеленого  дракона,  а  она  еще  слишком  юна  для
сексуального возбуждения. Но я не  думаю,  что  поцелуй  принесет  много
вреда, а уж поцелую я тебя точно, прежде чем уехать в Бенден.
   Он так и сделал. И когда их губы соприкоснулись, хоть она и  пыталась
отстраниться, между ними словно проскочил электрический разряд.  Она  не
смогла удержаться - даже во имя невинности Морат'ы.
   Наконец, еле дыша,  они  отпрянули  друг  от  друга,  но  лишь  чтобы
вздохнуть. Она почти обмякла в его объятиях, и Иантайн устоял  на  ногах
лишь потому, что опирался о стену.
   "Это очень приятно, знаете ли".
   -  Морат'а!  -  Дебра  резко  выпрямилась,  хотя  по-прежнему  крепко
обнимала его за шею. - О... дорогая, что я с тобой сделала?
   - Ну, не столько с ней, сколько со мной, - дрожащим  голосом  ответил
Иантайн. - Она вовсе не встревожена, судя по голосу.
   Дебра отодвинулась, чтобы посмотреть на него, - ему  показалось,  что
она никогда не была столь очаровательной.
   - Ты слышал Морат'у?
   - Hy-у...да.
   - Ты хочешь сказать, что уже не впервые? - еще больше изумилась она.
   - Хм-м-м. Она ведь даже знает, как меня зовут, - сказал он.  Вот  это
должно было встревожить Дебру по-настоящему, но  сейчас  следовало  быть
откровенным.
   Глаза  Дебры  стали  огромными,  лицо  в  неверном   свете   коридора
побледнело. Она устало оперлась на Иантайна.
   - Что же я делаю...
   Он погладил ее по голове, с облегчением думая,  что  она  не  убежала
прочь, разбив все его надежды.
   - Не думаю, что мы растревожим Морат'у этим скромным поцелуем, - тихо
сказал он.
   - Скромным? - побелела она. - Я прежде ни разу так не целовалась!
   Иантайн рассмеялся.
   - И я тоже. Даже если ты не хочешь поцеловать  меня  в  ответ.  -  Он
обнял ее, понимая, что критический момент миновал. -  Я  должен  сказать
тебе это, Дебра. Я люблю тебя. Не могу  вырвать  тебя  из  сердца.  Твое
лицо... и... - тактично добавил он, потому что это тоже было правдой,  -
Морат'у, я рисовал ее столько же, сколько  тебя.  Мне  кажется,  если  я
потеряю тебя, это... все равно как если бы ты потеряла Морат'у.
   У нее перехватило дыхание от одной мысли.
   - Иантайн, что я могу ответить... Я всадница. Ты знаешь, что  у  меня
на первом месте Морат'а.