привык  к
пронизывающему  холоду  и  полному  отсутствию  звука  и  света,   его
почему-то  охватило  беспокойство.  Весь  путь  в  Промежутке до Вейра
занимал времени не больше, чем требовалось для того, чтобы не торопясь
сосчитать  до  трех.  Когда  они  вынырнули  из  жуткого вневременного
безмолвия,  Мнемент одобрительно рявкнул  -  ему  понравилось,  что  в
отличие  от  других  женщин,  впервые  попадавших в Промежуток,  Лесса
совладала со своим страхом. Ф'лар чувствовал, как в его руке, прижатой
к боку девушки, отдаются частые удары ее сердца.
  В ярком свете дня, на расстоянии половины мира от ночного Руата, они
парили  над Вейром.  Вскоре крылья Мнемента затрепетали и дракон начал
плавно спускаться.
  Лесса крепко   сжала   руки   всадника,   удивленная  и  восхищенная
величественным видом Вейра. Дракон описывал круг над огромной каменной
чашей.  Слегка отклонившись в сторону,  Ф'лар заглянул в лицо девушки.
Хотя они мчались  с  огромной  скоростью  над  самым  высоким  хребтом
Бендена,  только  восторг светился в ее глазах Чуть позже,  когда семь
драконов дружно протрубили  свой  приветственный  клич,  по  ее  губам
скользнула еле заметная улыбка.
  Крыло спускалось все ниже и ниже, планируя по широкой спирали. Строй
рассыпался - каждый снижался к своему пещерному ярусу.  Резко свистнув
и погасив скорость почти  вертикально  повернутыми  крыльями,  Мнемент
тоже  завершил  плавное  скольжение  и  легко опустился на карниз.  Он
припал к камню, и Ф'лар помог девушке спуститься на неровную, покрытую
царапинами от когтей скалу.
  - Вот дорога в наше жилище,  - сказал он Лессе,  когда они  вошли  в
широкий  коридор с высокими сводами,  под которыми мог свободно пройти
громадный бронзовый дракон.
  Они добрались до просторной пещеры, которая стала домом Ф'лара с тех
пор,  как Мнемент достиг зрелости.  Всадник окинул жилище нетерпеливым
взглядом,  - вот и завершилась его первая длительная отлучка из Вейра.
Огромная подземная полость была куда больше,  чем главные залы холдов,
которые   еще   недавно   показывал   ему   Фэкс.  Те  залы,  впрочем,
предназначались для людей,  а не для драконов. Внезапно Ф'лар осознал,
что  его  собственное  жилище выглядит почти таким же запущенным,  как
Руат.  Несомненно,  Бенден - один из древнейших Вейров,  так же, как и
Руат, входящий в число самых древних холдов. Скольким драконам служила
лежбищем эта пещера,  пока твердый камень истирался в  пыль  огромными
телами! На сколько футов опустился пол в коридоре к спальной комнате к
примыкающей к ней купальне,  где всегда струилась свежая вода (в скале
находился   теплый  источник)!  Настенные  драпировки  уже  выцвели  и
обтрепались, а на дверных косяках и на полу темнели жирные пятна. "Все
это нетрудно привести в порядок", - подумал Ф'лар.
  Остановившись на пороге спальной комнаты,  Ф'лар взглянул на девушку
и прочитал тревогу в ее глазах.
  - Я должен накормить Мнемента.  Ты можешь купаться первой,  - сказал
он,  роясь  в  сундуке  в  поисках какого-нибудь платья,  оставленного
прежними обитателями жилища и имеющего более приличный вид,  нежели ее
лохмотья.  Он  аккуратно  вынул  и  положил  обратно  в  сундук  белую
шерстяную хламиду - традиционное одеяние для Запечатления. Она наденет
ее, когда наступит время. Всадник бросил к ногам девушки ворох одежд и
мешочек с ароматным песком,  указав на занавесь, прикрывавшую проход в
купальню.
  Покидая комнату,  Ф'лар обернулся.  Девушка неподвижно стояла  возле
кучи сваленных на пол одеяний, даже не пытаясь что-нибудь выбрать.
  Бронзовый передал ему,  что Ф'нор кормит Канта,  и что он,  Мнемент,
тоже  голоден.  "Она  не  доверяет Ф'лару,  - продолжил Мнемент,  - но
драконов не опасается".
  - С  чего  бы  ей опасаться драконов?  - спросил Ф'лар.  - Ведь вы -
дальняя родня стражу порога, который был ее единственным другом.
  Мнемент высокомерно  ответил  всаднику,  что он,  бронзовый дракон в
полном  расцвете  сил,  не  имеет  никакого  отношения  к  ничтожному,
костлявому  стражу  с  подрезанными  крыльями,  посаженному  на цепь и
выжившему из ума от старости.
  - Тогда  почему же вы оказали ему посмертные почести как дракону?  -
настаивал Ф'лар.
  Мнемент ответил,  что  гибель  существа  столь  преданного следовало
отметить достойным образом.  Даже голубой дракон не стал бы  отрицать,
что  руатский  страж  порога  сохранил  вверенную ему тайну - хотя он,
Мнемент,  всячески пытался ее выведать.  Кроме того, зверь пожертвовал
жизнью ради исправления ошибки,  которая могла бы иметь самые страшные
последствия,  и,  тем  самым,  возвысился   до   вершин   мужества   и
самопожертвования, достойных дракона.
  Ф'лар, довольный  тем,  что  ему  удалось   подразнить   бронзового,
усмехнулся.  Мнемент величественно описал круг и опустился на площадку
для кормления.
  Ф'лар спрыгнул,  как только его бронзовый завис около Ф'нора. Резкий
удар о землю  вызвал  боль  в  плече,  и  всадник  подумал,  что  надо
попросить девушку перевязать рану.  Мнемент тем временем развернулся и
налетел на ближайшего жирного самца из суетившейся  на  площадке  стаи
птиц.
  - С часу на час может наступить Срок,  - сказал  Ф'нор,  возбужденно
сверкая  глазами  и  приветствуя  брата  улыбкой  - узнавать новости и
делиться ими было его слабостью.
  Ф'лар молча  кивнул.  Они  наблюдали,  как коричневый Ф'нора хватает
птицу.  Кант  стиснул  сопротивляющуюся  жертву  когтистой  лапой   и,
взлетев,  уселся на свободный выступ скалы с намерением продолжить там
свою трапезу.
  Разделавшись с  первой  тушей,  Мнемент  промчался  над  стаей давно
потерявших способность летать неповоротливых птиц.  Выхватив очередную
жертву,  он  устремился  вверх.  Ф'лар  в восхищении следил за полетом
дракона. Всадника приводили в восторг легкие взмахи громадных крыльев,
игра  солнечных  бликов на бронзовом теле,  сверкание блестящих когтей
его друга.  Ф'лар никогда не уставал любоваться Мнементом -  грация  и
мощь дракона покоряли его.
  - Лайтол был ошеломлен твоим предложением,  -  заметил  Ф'нор,  -  и
просил   выразить   тебе  свою  признательность  и  благодарность.  Он
превосходно справится с Руатом.
  Появление двух  голубых  драконов  привело  стаю  в  неистовство.  С
испуганными криками птицы бросились врассыпную.
  - Остальных  отозвали,  -  продолжал  Ф'нор,  - Неморта уже охвачена
оцепенением смерти...  - Он резко махнул  рукой  и,  наконец,  выложил
главную  новость:  -  С'лел  привез двоих.  Р'гул - пятерых!  Говорят,
смелые девушки - и хорошенькие!
  Ф'лар не ответил.  Для него это не было неожиданностью. Он знал, что
С'лел и Р'гул привезут немало кандидаток.  Пусть наберут  хоть  сотню,
если им этого хочется.  Но он, Ф'лар, бронзовый всадник, выбрал одну -
ту, которая победит.
  Обидевшись, что его новости не вызвали никакой реакции, Ф'нор встал:
  - Нам  надо  было  прихватить  девушку  из  Крома...   и   еще   ту,
хорошенькую...
  - Хорошенькую?  - передразнил  его  Ф'лар,  -  значит,  хорошенькую?
Такую, какой была когда-то Йора?
  - К'нет и Т'бор везут претенденток с запада, а это кое-что значит, -
не слушал брата, стоял на своем Ф'нор.
  Их разговор был прерван оглушительным ревом,  -  два  возвращающихся
Крыла снижались, образовав двойную спираль в яркой синеве неба.
  Мнемент резко поднял голову и издал мягкий  мелодичный  звук.  Ф'лар
позвал его,  и бронзовый слетел вниз, не выразив недовольства тем, что
его оторвали от еды - хотя съел  он  совсем  немного.  Это  обрадовало
Ф'лара.  Дружески  махнув  рукой  брату,  он  встал  на вытянутую лапу
Мнемента, и они поднялись на свой карниз.
  Шагая по короткому коридору, Мнемент рассеянно высвистывал что-то. В
пещере зверь растянулся в углублении  каменного  пола,  служившем  ему
ложем,  удобно  положил  на выступ свою длинную голову и замер.  Ф'лар
устроился рядом.  Дракон поглядывал на своего друга  огромным  глазом,
многочисленные фасеты которого мерцали и переливались.  Ф'лар принялся
ласково почесывать надбровья Мнемента, и тот стал потихоньку засыпать.
  Взгляд дракона мог напугать кого угодно,  но только не всадника. Для
Ф'лара минуты, проведенные вдвоем с Мнементом, были самыми счастливыми
за день.  Двадцать Оборотов назад Мнемент, пробившись сквозь скорлупу,
спотыкаясь,  с трудом пересек  площадку  рождений  и,  покачиваясь  на
слабых  ногах,  встал перед мальчиком Ф'ларом.  В мире не существовало
большей чести  для  человека,  чем  доверие  и  дружба  этих  крылатых
чудовищ. И преданность, которую дракон дарил избраннику, единственному
среди всех людей, была непоколебимой и полной с момента Запечатления.
  Сытый и довольный,  Мнемент засыпал.  Громадные глаза его постепенно
закрылись веками,  только кончик хвоста продолжал слегка подрагивать -
верный признак того, что в случае тревоги дракон мгновенно пробудится.

                             ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                            ПОЛЕТ ДРАКОНА

                               Глава 1

Моря кипят, горы трясутся и стонут,
Пески пылают, и подтверждают драконы:
Алая Звезда проходит!
Костры горят, камни свалены в груды.
Перн - к оружию! Зелень вянет повсюду.
Стерегите проходы!
Стражи Звездной Скалы, за небом следите.
Всадники - вверх! Вейры готовьте к защите -
Алая Звезда проходит!

  - Если  королева  не  может летать,  зачем же ей крылья?  - спросила
Лесса.  Ей хотелось,  чтобы вопрос прозвучал спокойно,  словно он  был
продиктован одним лишь здравым смыслом.
  Лесса страстно  желала  получить  ответ,  но  нужно  было  соблюдать
осторожность.  В  отличие от большинства перинитов,  всадники обладали
способностью ощущать сильные эмоциональные движения.
  Р'гул неодобрительно  сдвинул  густые брови и сжал губы - но прежде,
чем Лесса услышала ответ, она уже его знала.
  - Королевы не летают, - категорически заявил он.
  - Кроме брачных полетов,  - вставил  вдруг  клевавший  носом  С'лел.
С'лел любил подремать, хотя и был моложе бодряка Р'гула.
  "Сейчас они снова поссорятся",  - застонав про себя, подумала Лесса,
она  терпеливо  слушала  поучения и препирательства почти час и ей уже
становилось тошно.  Их  намерение  наставить  новую  Госпожу  Вейра  в
"Обязанностях   перед   Драконами,  Вейром  и  Перном"  слишком  часто
приводило к продолжительным дискуссиям о мелких деталях  формулировок,
которые  Лессе  надлежало  запоминать  слово  в  слово.  Иногда - как,
например,  сейчас,  -  у  нее  появлялась  надежда   поймать   их   на
каком-нибудь  противоречии  и  втянуть  в  словесный поединок,  в ходе
которого ей могли открыться одна-две новые истины.
  - Королева   поднимается   в  воздух  только  в  брачном  полете,  -
согласился с поправкой Р'гул.
  - Однако,  -  Лесса  была  терпелива и настойчива,  - если она может
летать в брачный период, значит, она может летать и в другое время,
  - Королевы не летают, - упрямо повторил Р'гул.
  - Йора никогда не поднималась в воздух,  - часто моргая, пробормотал
С'лел.  Он весь,  казалось,  был погружен в размышления о прошлом.  Но
вдруг на его лице появилось выражение смутного  беспокойства.  -  Йора
никогда не покидала своем жилища.
  - Она водила  Неморту  на  площадку  для  кормления,  -  раздраженно
отозвался Р'гул.
  У Лессы загудела голова.  Похоже,  ей опять придется выставить их за
порог  -  если  не силой,  то хитростью.  Догадываются ли они,  отчего
Рамота всегда  просыпается  слишком  уж  вовремя?  Может  быть,  лучше
разбудить  р'гулова Хата?  С некоторым самодовольством она усмехнулась
про себя:  сознание своей тайной силы,  позволяющей общаться  с  любым
драконом   Вейра  -  зеленым,  голубым,  коричневым  или  бронзовым  -
мгновенно успокоило Лессу.
  - Она  бывала  на  площадке  не слишком часто.  Только тогда,  когда
набиралась терпения,  чтобы заставить Неморту пошевелиться, - негромко
возразил С'лел, покусывая нижнюю губу.
  Р'гул бросил  на  С'лела  выразительный  взгляд,  призывая   его   к
молчанию, и, добившись своего, многозначительно постучал по грифельной
доске Лессы.
  Подавив вздох,  она взялась за стило. Она уже переписала эту балладу
девять раз,  слово в слово.  Десять -  магическое  для  Р'гула  число.
Традиционные  учебные  баллады и Саги Бедствий,  все Изложения Законов
были переписаны ею ровно десять раз.  Многое она уже выучила наизусть,
но хорошо, если поняла хотя бы половину того, что писала.
  "Моря кипят, горы трясутся и стонут", - выводила она.
  Что ж,  вполне  возможно.  При  сильных  глубинных  сдвигах  это  не
исключается.  Один из солдат Фэкса в Руате  однажды  развлекал  стражу
историями  времен своего прапрадеда.  Тогда целая прибрежная деревушка
неподалеку от Форта сползла в море.  В тот год были  невероятной  силы
приливы,  а за Истой поднялась гора с пылающей вершиной. Правда, через
несколько лет она опять опустилась. Может быть, строка относится к тем
событиям? Может быть.
  "Пески пылают..."  Действительно,  говорят,  что  летом  на  равнине
Айгена невыносимо жарко.  Ни тени, ни деревьев, ни пещер, лишь сыпучая
голая пустыня.  В разгар лета даже всадники избегают тех мест... Стоит
вспомнить,   что  песок  на  площадке  рождений  тоже  всегда  теплый.
Нагревается ли он  когда-нибудь  так,  чтобы  его  можно  было  назвать
пылающим?  И,  кстати,  что его нагревает? Тот же невидимый внутренний
огонь, подогревающий воду в купальнях всего Вейра Бенден?
  "И подтверждают  драконы..."  Допускает  с  полдюжины толкований,  а
Р'гул не изложил даже традиционного.  Означает  ли  это,  что  драконы
возвестят о прохождении Алой Звезды?  Каким образом?  Тем же протяжным
стоном, каким они провожают своего собрата, уходящего за своей смертью
в  Промежуток?  Или  драконы подтверждают свое предназначение каким-то
способом во время прохождения Алой  Звезды?  Не  считая,  конечно,  их
традиционной   обязанности  -  сжигать  в  небесах  Нити?  О,  баллады
умалчивают о подобных вещах, и никто не может дать единственно верного
объяснения! И все-таки, в этом был какой-то первоначальный смысл.

                "Костры горят, камни свалены в груды.
               Перн - к оружию! Зелень вянет повсюду".

  Еще одна загадка.  Должен ли кто-то складывать камни в костры?  Речь
идет  об  огненных  камнях?  Или  камни  сами образуют груды - как при
обвале?  Сочинитель баллады мог хотя бы намекнуть  на  подразумеваемое
время  года  - или он это и сделал,  сказав - "зелен.  вянет повсюду"?
Любая зелень привлекает Нити,  откуда и взялся традиционный запрет  на
зелень  вокруг человеческих жилищ.  Но и камни не могли помешать Нитям
зарываться в почву и размножаться.  Только фосфиновое  пламя,  которое
выдыхает  дракон,  наглотавшийся огненных камней,  способно остановить
их.  Но в нынешние дни никто,  даже всадники - за исключением Ф'лара и
его  людей  - не заботился о тренировках с огненным камнем,  тем более
никто не  думал  уничтожать  траву  возле  домов.  Последнее  время  и
скалистым   вершинам,  веками  очищавшимся  до  голого  камня,  весной
позволяли покрываться зелеными ростками.
  "Стерегите проходы..." Она нацарапала стилом фразу, подумав: значит,
ни один всадник не может покинуть Вейр незамеченным.
  Оправданием нынешнего   бездействия   Р'гула,   Предводителя  Вейра,
служило представление, что если ни лорд, ни простой обитатель холда не
увидят  всадника,  то  никто  и  не  будет  обижен.  Даже традиционные
патрульные полеты  проводились  теперь  в  основном  над  необитаемыми
землями,  чтобы в холдах поменьше говорили о "паразитирующем" Вейре. В
свое время  первым  толчком  к  таким  разговорам  послужила  открытая
враждебность Фэкса,  но с его смертью движение недовольных не иссякло.
Говорили, что его возглавил Ларад, молодой лорд Телгара. То, что Р'гул
- Предводитель Вейра,  казалось Лессе нелепым. Он никак не годился для
этого.  Но его Хат настиг Неморту в ее последнем полете. А по традиции
(от   этого  слова  Лессу  уже  мутило  из-за  всех  связанных  с  ним
нелепостей) Предводителем Вейра становился всадник самца королевы.  О,
внешне   Р'гул  вполне  соответствовал  своему  положению  -  большой,
крепкий, энергичный мужчина с властным лицом, внушавшим мысль, что его
обладатель  способен  навести  порядок.  "Только  к  чему приведет его
порядок..." - Лесса вздохнула.
  Ф'лар... Да,  Ф'лар  установил  в  своем  Крыле  ту  дисциплину и те
порядки,  которые Лесса вполне одобряла. В отличие от Предводителя, он
не  только  искренне  верил  в  законы и традиции,  но и следовал им и
понимал их.  Двух-трех замечаний Ф'лара бывало достаточно, чтобы смысл
какой-нибудь древней легенды прояснился.  Но по традиции Госпожу Вейра
мог обучать только Предводитель.
  Во имя  Золотого Яйца,  почему не Мнемент,  бронзовый гигант Ф'лара,
догнал Неморту?  Хат - благородный зверь, в полном расцвете сил, но он
ни  по  размаху  крыльев,  ни по силе не может сравниться е Мнементом.
Наверняка в последней кладке Неморты оказалось бы больше  десяти  яиц,
если бы ее настиг Мнемент...
  Йора, последняя  Госпожа  Вейра,  была  толстой,  ленивой  и  глупой
женщиной - вряд ли кто-нибудь в Бендене стал бы сейчас оспаривать это.
Считалось, что дракон со временем перенимает некоторые черты характера
своего всадника - как,  впрочем,  и наоборот.  Можно предположить, что
Неморта должна была вызывать такое же  отвращение  у  Мнемента,  какое
человек,  подобный Ф'лару, мог испытывать к ее наезднице. "Наезднице",
- передразнила Лесса сама себя,  с усмешкой глядя на мирно  дремлющего
С'лела.
  Но если Ф'лар пошел на такой риск,  на отчаянный поединок с Фэксом -
и лишь затем,  чтобы там,  в Руате, спасти жизнь Лессы и привезти ее в
Вейр - если ему удалось все это,  то почему теперь, когда она добилась
успеха,  он  не  взял  власть над Вейром и не сместил Р'гула?  Чего он
ждет?  Он так страстно убеждал Лессу бросить Руат и отправиться в Вейр
Бенден.  Почему  же  теперь  он  занял  позицию невмешательства - в то
время, как неприязнь обитателей холдов к Вейру становится все сильнее?
  "Спасти Перн",  - вот что сказал Ф'лар. От кого, как не от Р'гула? И
лучше бы Ф'лару немедленно начать  эту  спасательную  операцию.  Может
быть,  он ждет подходящего случая,  ждет, когда Р'гул допустит роковой
промах?  "Но с Р'гулом этого не случится,  - мрачно подумала Лесса,  -
потому  что  он  вообще ни на что не способен,  он даже не в состоянии
объяснить мне простые вещи, которые я у него спрашиваю..."
  "Стражи Звездной Скалы,  за небом следите".  Со своего карниза Лесса
не  раз  видела  гигантский  прямоугольник  Звездной  Скалы.  Он  ясно
вырисовывался  на  фоне  неба.  На  этой  глыбе  всегда стоял в дозоре
всадник.  Когда-нибудь и она поднимется туда.  С площадки перед Скалой
открывался вид на хребет Бенден и на высокое плато,  простиравшееся до
самого подножия Вейра.  В прошлый Оборот,  когда всходящее  светило  в
день   зимнего  солнцестояния  на  мгновение  замерло  против  вершины
каменного  Пальца,  около  Звездной  Скалы  в  честь  этого   устроили
настоящий праздник.  Это подтверждало важное назначение Пальца,  но не
Звездной Скалы. Что ж, вот и еще одна необъясненная тайна.
  "Всадники, вверх!  Вейры  готовьте к защите",  - вздохнув,  написала
Лесса.  Во множественном числе.  Вейры,  а не Вейр. На Перне было пять
пустых  Вейров,  оставленных  жителями  невесть  сколько Оборотов тому
назад.  Ей пришлось выучить их названия  -  в  порядке  их  основания.
Первый  и самый могущественный - Форт,  за ним - Бенден,  Плоскогорье,
жаркий Айген,  океанская Иста и расположенный на  равнине  Телгар.  Но
Лессе никто не объяснил, почему покинуты пять Вейров и почему огромный
Бенден,  способный  вместить   в   своих   пещерах   пятьсот   зверей,
ограничивался  всего двумястами.  Конечно,  Р'гул морочил голову новой
Повелительнице Вейра баснями о том, что Йора была ленивой истеричкой и
слишком часто позволяла своей королеве переедать. Никто не предостерег
Лессу,  не объяснил ей, почему так пос