лубокую печаль.
   - Шинсан, Шинсан, - шептал он. - Все время Шинсан. Они сделали это, чтобы
заставить меня повиноваться. И как им  постоянно  удается  затуманивать  мой
разум? Наверное, они что-то сумели придумать, пока я обучался  здесь...  Она
здорова? А опасность ей не грозит? Почему Аргон? Почему не  Шинсан?  Маршал,
что ты сделал со Слезой? Нам придется ею  воспользоваться  в  случае  нового
столкновения с О Шингом. На сей раз они не ограничатся четырьмя легионами.
   Его речь лилась непрерывным потоком. Человек в золотой  маске  -  видимо,
один из  способнейших  тервола  на  службе  у  О  Шинга,  -  поставил  перед
Вартлоккуром дьявольски сложную задачу.
   Рагнарсон, не отводя взгляда  от  могилы  Эланы,  передал  ему  шкатулку.
Вартлоккур нахмурил брови, не понимая равнодушия Браги.
   Хаакен осторожно потянул  чародея  за  мантию.  Жестом  подозвав  к  себе
Визигодреда, он отвел обоих магов чуть в сторону  и  рассказал  о  состоянии
маршала.
   А тем временем  позади  них  Зиндаджира,  которому  все  это  уже  успело
надоесть, сотворил несколько десятков огненных шаров и принялся жонглировать
ими, используя свои многочисленные руки.  Затем  он  подбросил  все  шары  в
воздух и заставил их слиться в одну большую светящуюся сферу.  Сфера  начала
вращаться, выбрасывая из себя, словно искры из точильного круга, начертанные
синим огнем слова.
   Это действо было явно рассчитано  на  зрителей.  Горлопан  и  наглец.  По
каким-то  туманным  причинам  он  хотел,  чтобы  его   величали   Зиндаджира
Молчаливый,
   Синие слова принадлежали различным языкам, но  все  они  выстраивались  в
предложения, дающие  нелестную  характеристику  некотором  чертам  характера
Визигодреда.
   Их вражду было мало охарактеризовать как старинную. Истоки е„ терялись  в
веках.  Больше  всего  Зиндаджиру  выводило  из  себя  то,  что   Визигодред
игнорировал происки  мага-троглодита.  Он  ограничивался  тем,  что  отбивал
атаки, не отвечая ударом на удар.
   Вот и сейчас Визигодред не обращал на Молчаливого никакого внимания, хотя
его помощник-карлик негромко, чтобы не  слышал  хозяин,  отпустил  несколько
ядовитых замечаний в адрес Зиндаджиры. Тот впал в ярость...
   В прошлом подобные отношения наводили Рагнарсона на  размышления  о  том,
что они являются проявлением  слабости  Запада.  Волки  Рока  могут  лязгать
зубами от предвкушения добычи у дверей  и  под  окнами,  а  обитатели  дома,
несмотря на это, продолжают заниматься  своими  ничтожными  сварами.  Вот  и
сейчас  Кист  и  Форхангс  грозят  друг  другу  войной.  Северные  провинции
Волстокина  желают  отделиться  и  образовать  отдельное   королевство   под
названием Нонверид. Лоскутное одеяло многочисленных государств, возникших на
Западе, не расползается только потому, что его сдерживает Итаския.
   Очень трудно заботиться о людях, которые  не  желают  заботиться  сами  о
себе.
   Визигодред и Вартлоккур, видимо, пришли к  какому-то  соглашению.  Первый
вернулся вместе с Хаакеном, а второй направился к Королевскому Мавзолею.
   Весь Высший Круг в молчании следил за происходящим.
   Сеанс  некромантии  много  времени  не  занял  -   обе   женщины   умерли
сравнительно недавно.
   Даже теперь, когда возникли привидения, Майкл  Требилкок  не  проявил  ни
малейшего страха. Что же касается Рагнара, то тот в ужасе закричал.
   Этот вопль вернул Рагнарсона к жизни. Он машинально выхватил меч. Что  за
дьявольщина...
   Браги узнал призраки, увидел печаль на их лицах, понял, что они  знают  о
присутствии друг друга.
   - Неужели у вас нет никакой жалости? - проревел он, бешено вращая мечом и
шагнув в сторону магов.
   Его  охватили  невидимые  руки.  Оружие  выскользнуло  и  упало,  острием
вонзившись в мягкую кладбищенскую почву. Те же руки повернули  его  лицом  к
призракам.
   Какой-то голос произнес:
   - Покончи с этим. Верни мир своей душе. Убей свое  горе.  Королевство  не
может пасть жертвой жалости одного человека к самому себе.
   Голос был ему незнаком. Рагнарсон не был даже уверен в том, прозвучали ли
эти слова в действительности. Не исключено, что это была  лишь  адресованная
ему общая мысль членов этого ужасного Круга.
   Обе женщины протянули руки к Браги, и на их лицах появилась  боль,  когда
они поняли, что не смогут к нему, прикоснуться.
   И вновь какая-то сила заставила его поднять глаза на призраков.
   На лице королевы он не увидел ни ненависти, ни обвинения. Она  не  винила
его в своей смерти. И Элана не проклинала его за то, что он предал  е„  и  в
жизни, и в смерти. Ей давно все было известно о Фиане, и  она  простила  его
задолго до своей кончины. Каждая из женщин настойчиво  убеждала  Браги,  что
своей тоской он вредит всем и себе в том числе. У него  есть  дети,  которых
надо растить, и королевство,  которое  нуждается  в  защите.  Элана  умоляла
супруга еще об одном: простить за то, что она сделала, и понять.
   Он е„ уже простил.  Понять,  однако,  было  гораздо  сложнее.  Для  этого
следовало прежде понять самого себя.
   Браги всегда считал, что приносил женщинам  только  зло.  Им  приходилось
жестоко расплачиваться за любовь к нему...
   Он попытался было объяснить Элане, почему распорядился похоронить рядом с
ней Рольфа Прешку, но Элана начала исчезать. Так же, как и Фиана.
   Они обе удалились в свое  новое  царство.  Он  кричал  им  вслед,  умолял
вернуться. Фиана покинула его, одарив напоследок мыслью, что будущее  нельзя
искать на кладбищах, и коль скоро  он  сумел  стать  регентом,  то  защищать
Кавелин - его обязанность.
   Кавелин. Кавелин. Кавелин. Фиана всегда прежде всего думала о Кавелине.
   Ну, скажем, почти всегда. Время от времени она позволяла Кавелину  отойти
на второй план и заплатила за это страшную цену. Е„  чрево  было  разорвано,
когда на свободу вырвалось существо, зачатое в сердце тьмы. В  смерти  Эланы
была виновна все  та  же  тьма.  И  в  гибели  двух  десятков  других.  И  в
исчезновении его друга Насмешника...
   Что-то необходимо предпринять.
   Чувство яростной злобы и ненависти, владевшее Рагнарсоном во время скачки
из Карак Штрабгера, наконец прорвалось через стену депрессии. Он огляделся и
впервые по-настоящему осознал  значение  сбора  здесь,  на  кладбище,  магов
Высшего Круга,
   Мирное состояние, в котором пребывал Кавелин, оказалось  обманчивым.  Под
завесой этого безмятежного существования тьма копила силы. Толпа чародеев не
собралась бы здесь, если бы в ближайшем будущем не предстояла схватка.
   Непанта. Аргон. Вот чему сейчас следует отдать все время. И он знает, где
можно почерпнуть дополнительные силы...
   - Майкл! Пройдемся вместе. Ты расскажешь мне об Аргоне.
   Браги опоясался мечом и вышел из освещенного круга.
   На следующее утро, когда солнце  едва  поднялось  над  горами  Капенрунг,
Браги в буквальном смысле слова последовал совету хозяина постоялого  двора.
Он поднялся на стены замка  Криф  и  бросил  клич.  Это  не  было  спокойное
обращение к армии и резерву о начале мобилизации. Это был призыв к кровавому
походу - эмоциональный  призыв,  способный  пробудить  воинственные  чувства
людей.
   Рагнарсон был счастлив, увидев, что хозяин постоялого двора не  ошибся  в
своей оценке настроений горожан, крестьян-вессонов  и  лесных  людей  Марена
Димура.

Глава 23

Лето, 1011 год от основания Империи Ильказара

СКРЫТОЕ КОРОЛЕВСТВО

   Крылатый конь мягко опустился на камни внутреннего двора замка Клыкодред.
После того как Вартлоккур покинул замок, твердыня казалась еще более дикой и
устрашающей. Маленький сгорбленный старик побрел по холодным и гулким залам.
Он  без  всякого  труда  преодолел  магические   барьеры,   не   допускавшие
Вартлоккура в Башню ветров. Старик пробыл в башне недолго, как будто  ничего
не делая, лишь предаваясь размышлениям. Затем он кивнул и вышел.
   Крылатый конь направился на восток, к земле, которую люди назвали Матерью
Зла или Империей Ужаса. А оттуда он полетел в края, лежащие столь далеко  на
востоке, что об их существовании не знали даже самые  образованные  тервола.
Согбенный старик решил, что настало время пустить в дело  инструменты  Силы,
именуемые Бадаламен и Магден Норат.
   Наступило утро, но свет почти не пробивался через тучи, затянувшие  небо.
Большие клубы густого тумана, ударяясь о стены замка, превращались в облака,
вздымались вверх и уносились в сторону Драконьих Зубов. Из темного брюха туч
густой завесой сыпались огромные мокрые снежинки.
   В комнате под самой крышей Башни ветров началось едва заметное  движение.
В воздухе заплясали пылинки, будто потревоженные осторожными шагами эльфов.
   На  щеке  Старца,  восседающего  на  каменном  троне,   дрогнула   жилка.
Вартлоккур всегда утверждал, что его  старинного  друга  нельзя  считать  ни
мертвым, ни живым. Он пребывал в состоянии ожидания. Его следующее появление
в мире должно было стать последним. Силы старца почти иссякли после тех дел,
которые приходилось вершить в прошлом, в жизни более продолжительной, чем  у
любого другого обитателя мира (если не считать Звездного Всадника).
   Однажды Горному Старцу уже пришлось  умереть,  но  чуть  позже  он  вновь
возродился к жизни.
   Сейчас ему предстояло узнать,  насколько  настойчиво  желает  его  видеть
Темная Дама.
   Вначале дрогнуло веко, затем шевельнулся  мизинец,  напряглась  мышца  на
ноге. Обнаженное тело старца покрылось от холода гусиной кожей.
   Наконец он сделал вдох. Легкие наполнились воздухом и тут же освободились
от него, подняв столб пыли. Прежде чем Старец  сделал  второй  вдох,  прошло
несколько минут.
   Поднялась рука. Двигаясь рывками, как лапа  пораженного  артритом  паука,
она сбила стоящий  на  подлокотнике  трона  флакон.  Звон  разбитого  стекла
нарушил многолетнюю тишину зала.
   С пола заклубилось  рубиновое  облако,  которое  вскоре  скрыло  половину
комнаты. Старик сделал глубокий вдох, и к его обездвиженным членам вернулась
жизнь. Старец ощущал в себе гораздо больше сил, чем в  прошлых  пробуждения,
но в то же время чувствовал, что никогда не был столь близок к  смерти,  как
сейчас.
   Он поднялся с трона и побрел к шкафу, где хранились колдовские  предметы.
Выбрав нужный сосуд, Старец выпил горькую жидкость.
   Все действия он совершал почти инстинктивно. В его древней голове не было
ни единой мысли.  Возможно,  никогда  и  не  будет.  Дама  по  имени  Смерть
держалась поблизости.
   Выпитый бальзам придал ему бодрости. Уже через несколько минут  он  почти
полностью восстановил силы.
   Старец вышел из комнаты и спустился по винтовой лестнице в замок. Там  из
запечатанного заклинаниями очага он извлек горячую пищу  и  с  жадностью  е„
поглотил. Остатки еды он захватил с собой в свою комнату в башне.
   Пока еще ни одна мысль не коснулась его мозга.
   Старик подошел к висевшему на стене зеркалу и несколькими  произнесенными
замогильным голосом словами, подкрепляемыми магическими жестами, обратил его
к жизни,
   В зеркале возникла картина  снегопада.  Старец,  поставив  перед  стеклом
маленький  столик  и  кресло,  уселся  и  принялся  наблюдать,  не   забывая
подкрепляться лежащими на подносе остатками пищи. Время от времени он что-то
бормотал.  Взгляд  магического  зеркала  обегал  мир.  Перед  взором  Старца
возникала  то  одна,  то  другая  картина.  Подобно  штурману,  умеющему  по
расположению созвездий определить местонахождение судна, Горный Старец  смог
довольно точно определить свое  место  во  времени.  И  оно  его  несказанно
удивило. Это был очень краткий сон. Чуть больше десяти  лет.  Какие  события
настоятельно потребовали его возвращения?
   В сознании начали формироваться мысли, но пока  это  была  цепь  каких-то
обрывков - ни одна из мыслей не была завершенной. Темная Дама  стояла  рядом
со старцем и не желала его отпускать.
   Эти годы ослабили его волю  и  стремление  к  самостоятельным  действиям.
Знания и навыки сохранились полностью, и старик в умелых руках мог оказаться
весьма полезным инструментом.
   Жернова времени неторопливо перемалывали час за часом. И в зеркале Старцу
начали  открываться  картины,  не  лишенные  интереса.   Что-то   непонятное
происходило в штабе Гильдии наемников. Солдаты там носились  туда-сюда,  как
муравьи в разворошенном муравейнике. Над зданиями поднимался дым  и  уплывал
по ветру в море.
   В королевском дворце Итаскии  шли  странные  дебаты,  а  правители  Малых
Королевств  собирали  войска.  Крошечное  государство  Кавелин  гудело   как
встревоженный улей.
   Одним словом, происходило нечто необычное.
   Шаги за спиной заставили его вздрогнуть. Он обернулся и  увидел  высокого
широкоплечего воина в тяжелой броне. Пришельцу на вид  можно  было  дать  не
более двадцати пяти лет, и у него были карие глаза и темные волосы.
   - Я Бадаламен, - сказал он. - Ты должен пойти со мной.
   Та абсолютная уверенность в себе, с которой были произнесены  эти  слова,
заставила старика (он помнил лишь  одно  из  своих  имен  -  Горный  Старец)
подняться. И прежде чем возмутиться, он даже  успел  сделать  три  шага.  Но
затем повернулся спиной к воину и заковылял к волшебному шкафу с магическими
предметами.
   Гигант был изумлен, так  как,  по-видимому,  не  привык,  чтобы  смертные
отказывались подчиняться его приказам.
   Он был рожден и взращен для того, чтобы командовать. С самой колыбели ему
было предначертано стать военачальником. Его отец - создатель Магден  Норат,
Магистр всех Лабораторий Эхелебе, сделал так, что никто не смел  противиться
приказам Бадаламена.
   Его изумление  продолжалось  всего  несколько  секунд.  Затем  он  извлек
амулет, полученный им от Нората.
   - Я говорю от имени того, кто дал мне это.
   Увидев медальон, Старец совершенно преобразился. Став мягким и послушным,
он принялся упаковывать пожитки в старый холщовый мешок.
   Далеко на востоке находился остров. В длину он был не более полумили, а в
самой широкой своей части не превышал и двухсот ярдов. Остров, расположенный
в миле от крайней восточной точки континента, был обожжен солнцем и обветрен
всеми ураганами. Древняя крепость, сооружавшаяся по частям, сползала к  морю
с похожего на хребет ящера гребня острова. Обращенный  на  запад  берег  был
совершенно безжизнен.
   Крепость была сооружена во время крестовых походов Навами, проходивших  в
этих местах, когда о Шинсане вообще не могло быть речи.
   Эти земли и прогремевшие здесь много веков назад  войны  на  западе  были
совершенно не известны. Даже обитатели так  называемого  ?Дальнего  Востока?
ничего не знали об этих местах. Полоса выжженных пустынь, простирающихся  на
сотни миль в глубь континента, надежно прикрывала побережье.
   Никто о походах не  помнил.  Рукописные  исторические  хроники  почти  не
сохранились, хотя крестовые походы были периодом длительных и кровавых войн.
   Все великие  войны  продолжительны  и  кровавы,  думал  человек,  который
когда-то дирижировал ими. Он был уверен, что...
   Бадаламен помог Старцу шагнуть из портала перехода в комнату, где человек
в серой мантии, склонившись над большим  столом,  что-то  чертил  при  свете
единственной свечи. Когда Бадаламен удалился, человек в мантии, не вставая с
высокого табурета, повернулся к Старцу.
   Таких широкоплечих и высоких людей старику встречать еще  не  доводилось.
Полное отсутствие  волос  на  черепе  компенсировалось  длиннющими  усами  и
небольшой остроконечной бородкой. Вся растительность на  лице  была  темной,
без единого седого волоска.  В  чертах  угадывалась  незначительная  примесь
Востока. В уголках глаз и рта  залегли  глубокие  морщины.  Такие  же  линии
пересекали и его лоб. Голова человека была почти квадратной  формы  и  очень
массивной. Обликом он напоминал огромную гориллу и мог напугать кого  угодно
одним своим видом.
   Но Старец не испытывал ужаса. За свою жизнь он встречал множество  людей,
и некоторые из них были гораздо представительнее этого.
   - Приветствую тебя!
   Любой другой посетитель не удержался бы от смеха, настолько  писклявый  и
дребезжащий  голос  гиганта  не  вязался  с  его  обликом.  Но  лицо  Старца
оставалось неподвижным.
   - Я - Магден Норат. -  Он  мельком  продемонстрировал  старику  медальон,
который ранее показывал Бадаламен, - Пройдем со мной, - произнес он и  вывел
гостя на стену крепости.
   Старец начал  что-то  припоминать.  Из  его  памяти  ушло  лишь  недавнее
прошлое, и он подобно древней старухе, ощущающей себя  снова  девочкой,  без
труда восстановил детали событий, происшедших много веков назад. Ведь он был
одним из актеров, участвовавших в драме под названием ?Крестовые походы?.
   - Здесь все изменилось, - сказал он. - Все стало очень старым.
   - Ты бывал здесь раньше? - спросил изумленный Норат.
   - С Наамен из семейства Одиг. Верховной жрицей Рета.
   Норат был потрясен. Он не сомневался,  что  в  мире  не  осталось  людей,
помнящих, кто строил эту крепость.
   Сам он о твердыне ничего не знал, и, по правде говоря, ему  на  не„  было
плевать. Человек-горилла видел здесь место, где можно было  продолжать  свои
исследования  -  исследования,  которые  вынудили  его  покинуть  родину   и
превратили в скитальца. Родиной был Эскалон, и бежал Норат оттуда за  десять
лет до того, как страну захватил Шинсан.
   - Следовательно, нет необходимости объяснять, где ты оказался.
   - К'Мар Хеви-Тан, что означает ?Твердыня на острове Хеви?.
   Норат задумчиво посмотрел на Старца и сказал:
   - Именно. Теперь он  принадлежит  Праккии.  -  По  его  губам  скользнула
улыбка. - Если у Эхелебе и имеется территория, то  она  -  здесь.  Войдем  в
помещение. Остальные уже прибыли.
   - Остальные?
   - Праккия. Верховная Девятка.
   Старцу, хотя его разум и ослаб, не понравилось то, что он увидел.
   Они действительно собрались, но большинство оказались в  масках,  включая
горбатого старикашку, которого Старец сразу узнал.
   Лишь  Норат  да  Бадаламен  не  прятали  лиц.  В  этом  не  было  никакой
необходимости.
   Норат был творческим гением  Сообщества.  Своими  созданиями  (не  считая
Бадаламена) он наполнил всю крепость. Но почти все его творения  приходилось
держать в железных клетках.
   Среди собравшихся были: тервола в золотой маске, женщина. - Судя по виду,
явно  со  Среднего  Востока,  -  и  человек  в  маске  в  мантии  профессора
Ребсаменского университета. Там же находились генерал из  Высокого  Крэга  и
еще двое, происхождение которых  Старец  установить  не  смог.  Одно  кресло
оставалось свободным.
   - Наш брат не смог присоединиться к нам, - сказал сгорбленный  старик.  -
Он не в силах покинуть свое ложе, что вынуждает нас подумать о его замене. У
бедняги болезнь крови, от которой еще никто не излечивался, хотя тот, кого я
сегодня призвал - будь он в полном разуме, - мог бы обратить болезнь вспять.
Садитесь, мой друг.
   Старец опустился в свободное кресло. Заговорил тервола:
   - Позвольте задать вопрос.  Как  нам  справиться  с  монстром,  созданным
Вартлоккуром? Он повсюду вылавливает наших агентов.
   Остальные дружно закивали, а на„мник из гильдии добавил:
   - Тварь деморализует работающие Девятки. Нам приходится бежать. Постоянно
скрываться от Нерожденного в тайных убежищах.  В  Кавелине  он  наших  людей
просто арестовывал, но  теперь,  открыв  охоту  по  всему  Западу,  он  стал
убивать. И убивать с крайней жестокостью. Неделями мы не  способны  что-либо
предпринять. Я утратил все связи  с  Кавелином.  Может  быть,  наш  брат  из
Шинсана со своей способностью узреть скрытое что-нибудь знает?
   - Ничего, кроме того, что Нерожденный сейчас  находится  там,  -  покачав
головой, ответил человек в золотой маске. - Там же - Вартлоккур и Мгла.  Они
поставили завесу над всей страной. И то, что там происходит,  можно  увидеть
лишь человеческим взором.
   "И при помощи одного зеркала?, -  подумал  Старец,  но  вслух  ничего  не
сказал.
   Тот, кто первым держал слово, выступил вновь.
   - Я побыва