ись  по
обоим берегам Линна.
   Рагнарсон  уже  в  который  раз  принялся  разглядывать  мост.  Это  было
массивное каменное сооружение, по  ширине  способное  пропустить  лишь  одну
повозку, запряженную быками. Весьма симпатичная теснина.
   За его спиной негромко переговаривались лучники  и  пехотинцы.  Хаакен  и
Рескирд сновали среди воинов, заставляя их говорить еще тише. Чуть  выше  по
Шпее личная конная гвардия королевы во главе с Ярлом  ждала  момента,  чтобы
форсировать реку и ударить по врагу с тыла.
   Если враг появится, конечно.
   Видимо, не сегодня, подумал Рагнарсон,  когда  солнце  нырнуло  за  холмы
Моршела.
   - Рагнар, передай командирам, что их люди могут разбивать лагерь.
   Он еще стоял на том же месте, когда поднялась луна, проливая бледный свет
через разрывы облаков. Было  почти  полнолуние.  Браги  стоял,  опершись  на
копье, напоминая собой легендарного воина, оберегающего лесную тропу.
   К нему подошли Требилкок, Дантис и полковник Лиакопулос. Ни один  из  них
не произнес ни слова. Они понимали, что сейчас не время отрывать маршала  от
размышлений.
   Он же предавался воспоминаниям  о  Насмешнике  и  Гаруне.  Они,  если  не
считать Хаакена и Рескирда, были его самыми старыми  друзьями.  И  отношения
его с тролледингцами были совсем иными. Хаакен и Рескирд  были  спокойной  и
надежной опорой. Незаметные, ненавязчивые,  они  всегда  оказывались  рядом,
когда возникала потребность. В Насмешнике и бин  Юсифе  было  больше  жизни,
больше страсти, но гораздо меньше надежности, чем в первых двух.
   Браги припоминал приключения тех времен,  когда  они  были  молоды  и  не
испытывали сомнений в своем бессмертии.
   Тогда они  были  счастливее,  чем  сейчас,  решил  он.  Никому  ничем  не
обязанные, они могли отправляться  куда  глаза  глядят  и  делать  все,  что
заблагорассудится. Даже Гарун не слишком  напирал  на  свою  роль  короля  в
изгнании.
   - Кто-то приближается, - прошептал Требилкок.
   В темноте по пустой полосе между поселением и рекой проскользнул  человек
и прыгнул в воду.
   - Помоги ему, Майкл.
   Требилкок скоро появился в сопровождении Марена Димура.
   - Он идет.  Всадник  Пустыни.  Тысячи.  Много  тысяч.  Подковы  завернуты
тряпками. Вот так.
   - Майкл, Арал, полковник, известите всех немедленно. Загасить костры. Все
на исходные позиции. Но чтобы тихо! - Обращаясь к разведчику, он спросил:
   - Насколько далеко?
   - Три мили. Сейчас, может быть, две. Идут медленно. Дозоров не  высылают,
чтобы себя не выдать.
   - Хм-м...
   Этот Бадаламен действительно хитроумный тип. Он  вновь  поднял  взгляд  к
небу. Разрывы в облаках расширились - для лучников света будет достаточно.
   - Рагнар, беги к Ярлу и передай, чтобы он начал движение уже сейчас.
   Перед  Арингом  стояла  очень  нелегкая  задача.  Лошади  очень  неохотно
вступают в сражение ночью.
   Едва  войска  успели  занять  исходные   позиции,   как   в   городе   на
противоположном берегу зашевелились какие-то тени. Всадники Эль  Мюрида  шли
пешком, ведя своих лошадей под уздцы. Скоро они должны  были  столпиться  на
мосту.
   Маневр   Бадаламена   произвел   на   Рагнарсона   сильное   впечатление.
Прирожденный воин, видимо, рассчитывал захватить Форгреберг еще до рассвета.
   Примерно  сотня  вступила  на  мост.  Рагнарсон  считал,  что  сотни  три
переправятся по мосту выше по реке. Сотен пять примерно все  еще  оставались
на южном берегу.
   - Время!
   Стрелы со змеиным шипением пронзили  воздух.  Две  тысячи  лучников  вели
стрельбу с максимально возможной частотой.
   Толпа на мосту забурлила. Заржали лошади.  Послышались  проклятия  людей.
Раздались стоны, крики и  недоуменные  вопросы.  Через  несколько  мгновений
полегла примерно половина наступающих.  А  через  четверть  минуты  те,  кто
выжил, мчались в город, смешивая ряды товарищей по оружию, которые  все  еще
были на подходе к мосту.
   - Хаакен! - проревел Браги. - Вперед!
   Форгребергцы Черного Клыка бросились в холодные воды  реки.  Промокнув  и
дрожа от холода, они выбрались на  противоположный  берег  и  заняли  боевую
позицию, чтобы не позволить вернуться тем, кто успел переправиться. Когда  к
ним присоединились лучники, они без труда вынудили  отрезанных  от  основных
частей врагов либо двигаться вверх  по  реке,  либо.  добираться  до  своего
берега вплавь.
   Реакция Бадаламена была мгновенной.
   Всадники лавиной вылетели из города,  в  лобовой  самоубийственной  атаке
сшибая с позиций  пехотинцев  Хаакена,  занимавших  плацдарм  перед  мостом.
Стрелы свистели с обеих сторон. Больше лошадей попадало от  тесноты,  нежели
от действий противника.
   Второй отряд врага ударил  по  кавелинцам,  стоящим  на  северном  берегу
Линна.
   На южном берегу всадники без труда прорвались через тонкую цепь стрелков,
преграждающих путь к переправе. Стрелы не смогли остановить воинов пустыни.
   Битва приняла характер всеобщей свалки. Войска Рагнареона, непривычные  к
такому отпору, заколебались.
   - Рескирд! - закричал Рагнарсон.  -  Никого  больше  в  бой  не  посылай.
Рассредоточься! Отбивай тех, кто прорвется.
   С помощью Лиакопулоса, Требилкока и Дантиса ему удалось расположить  свои
силы вдоль берега, одновременно обеспечив зону стрельбы для лучников.  Исход
сражения - победа или поражение - сейчас целиком зависел от Аринга.
   На противоположном берегу реки Черный Клык ревел словно разъяренный  бык,
лишь этим ревом да  силой  воли  заставляя  своих  форгребергцев  держаться.
Казалось, что он одновременно был всюду.
   С севера по небу плыло какое-то  пятно.  Оно  светилось  подобно  неяркой
луне, и внутри него угадывались очертания человеческого зародыша...
   Сражение  прекратилось.  Обе  стороны,   затаив   дыхание,   следили   за
Нерожденным. То здесь, то там офицеры Эль Мюрида начали беззвучно валиться с
седел.
   Хаакен возобновил рев и повел своих бойцов на врага.
   Из города на гигантском черном жеребце выехал великан.  В  свете  луны  и
ровном сиянии Нерожденного Рагнарсон сумел его хорошо рассмотреть.
   - Бадаламен, - прошептал Браги. Он был поражен: на воине не было  одеяния
тервола.
   Появление воителя произвело впечатление на людей Браги,  и  ему  пришлось
зарычать на своих лучников.  Некоторые  из  них  уже  начали  жаловаться  на
недостаток стрел.
   - Положение выровнялось, - сказал Рагнарсон Требилкоку. - Скажи Рескирду,
что он может направить людей на противоположный берег.
   Рейдачар и Хаакен очистили западный берег, и  мидлендцам  не  пришлось  с
боем пробивать себе путь на сушу.
   - Жаль, что я не могу схватиться с этим мерзавцем,  -  сказал  Рагнарсон,
имея в виду Бадаламена.
   Подкрепление  не  изменило  общего  положения.  Люди   Бадаламена   вновь
уверовали в свою непобедимость и в предначертанное богами призвание.
   Воздействие Рейдачара на адского военачальника  произвело  на  последнего
впечатления не больше, чем укус пчелы на слона. Бадаламен, похоже,  даже  не
заметил усилий Нерожденного. Он всего лишь приказал своим лучникам  стрелять
в защитную оболочку Рейдачара.
   Очень скоро, несмотря на сво„ численное  превосходство,  кавелинцы  снова
оказались на грани разгрома. Но вот появился Аринг.
   Но появился он не в наиболее опасном месте, а выше  по  Линну  на  втором
мосту.
   Он вел тяжелую кавалерию. Легкие конники прикрывали  его  тыл  и  фланги.
Рыцарей в тяжелой броне остановить было невозможно. Они  вдребезги  разнесли
построения противника, оставив тех, кто  выжил,  в  жертву  легковооруженным
кавалеристам, после чего вышли в тыл Бадаламена. Весть об этом достигла ушей
вражеского военачальника лишь за минуту до удара.
   Но тем не менее здесь Аринг столкнулся с наибольшими  трудностями.  Враги
превосходили его числом, во главе их стоял талантливый вождь, и, кроме того,
у конницы не было пространства для маневра. Тем не менее ему удалось смешать
ряды  всадников  пустыни.  Хаакен  и   Рескирд   мгновенно   воспользовались
открывшимися возможностями.
   Аринг и еще несколько офицеров, прорубив себе путь к  самому  Бадаламену,
взяли волшебного военачальника и его телохранителей в плотное кольцо.
   Рагнарсон радостно рассмеялся. Установленная им  мышеловка  захлопнулась.
Он победил. Пока его люди добивали врага, Браги начал планировать поход  для
воссоединения с войсками Гжердрама.
   Но в результате выяснилось, что победа обошлась ему дорогой  пеной.  Хотя
Хаммад-аль-Накир утратил свою боевую мощь,  Рагнарсон  потерял  Аринга.  Его
заколол Бадаламен. Он прорубил себе путь через ряды личной гвардии  королевы
так, словно перед ним были дети, вооруженные деревянными мечами. Исчадию Ада
удалось уйти.
   Рейдачар так и не смог напасть на его след.
   Полководец бежал, оставив свою армию на милость разъяренного победителя.

Глава 29

Зима, 1011-1012 годы от основания Империи Ильказара

СМУГЛЫЙ ЧУЖЕЗЕМЕЦ В ИМПЕРИИ УЖАСА

   Смуглолицый   странник   безостановочно   изрыгал   проклятия.    Перевал
Лао-Па-Синг, пересекавший двойной хребет Столбов Богов  и  Столбов  Слоновой
Кости, казался нескончаемым.  А  ведь  он  служил  единственным  проходом  в
Шинсан. Горы по высоте и  крутизне  ничем  не  уступали  хребту  Крачнодиан,
значительно превосходя последний по ширине... Больше всего  путника  утомлял
постоянный холод.
   И беспокойство. Обычно, чтобы скрыться на вражеской территории, он привык
полагаться на Силу. Но Сила магии перестала действовать, и  ему  приходилось
прятаться, подобно обыкновенному воришке.
   Путешествие заняло значительно больше времени,  чем  он  рассчитывал.  На
перевале появились легионы, и большую часть  времени  чужеземцу  приходилось
проводить в укрытии.
   После исчезновения Силы, как он понял, в  Шинсане  начались  волнения,  и
владения некоторых наиболее деспотичных тервола были разграблены.  Крестьяне
подняли бунт.  Торговцы  и  ремесленники  линчевали  нескольких  обладателей
масок. Но все мятежи оказались разрозненными и практически  бесполезными.  В
распоряжении тервола оставались не знающие жалости  легионы.  Расправа  была
быстрой и беспощадной. В большинство районов страны  вернулась  прежняя  или
даже еще более невыносимая тирания.
   Гарун извлек пользу из этого всеобщего  замешательства.  Он  двигался  на
восток, не скрываясь, но тем не менее дни превращались в недели, а недели  -
в месяцы. Оказывается,  он  совершенно  не  представлял,  насколько  огромен
Шинсан. И бин Юсифа одолевала тоска, когда он задумывался о том, какой мощью
обладает Империя Ужаса с е„ уходящей в века традицией Предназначения.  Ничто
не сможет остановить Империю, если О Шинг обратится  к  народу,  укажет  ему
путь и отдаст приказ идти на выполнение священной миссии...
   Но пока О Шинг, судя по всему, укрывался на Востоке, в  том  месте,  где,
как казалось Гаруну, восходит солнце. Осень еще раз превратилась в  зиму,  и
ему  снова  пришлось  пробиваться  через  заснеженные  просторы,   поплотнее
закутавшись в плащ.
   Его конь пал в Сенделинской степи. Замены ему не нашлось. Попытка украсть
лошадь, по его мнению, означала бы еще один дополнительный вызов Року.
   Вступая на перевал Лао-Па-Синг, он думал, что шагать ему  придется  самое
большее несколько сотен миль.
   Его мышление сформировалось на Западе, где многие  государства  были  еще
меньше, чем Кавелин. Шинсан же простирался не на  десятки  или  сотни  -  на
многие тысячи миль.  И  каждую  из  этих  миль  необходимо  было  преодолеть
незаметно.
   Со временем он все же добрался до Лионтунга. Здесь, если верить тому, что
он понял из своих огрызков основного диалекта  Шинсана,  он  может  найти  О
Шинга. А там, где он отыщет О Шинга, окажется и Насмешник.
   В  других,  более  приятных  обстоятельствах  посещение  Лионтунга  могло
доставить Гаруну удовольствие. Это был старый, спокойный город, каких  ранее
ему видеть не приходилось. Здесь преобладала архитектура,  характерная  лишь
для восточных районов Шинсана. А социальная  структура  оказалась  не  столь
жесткой, как  в  сердце  Империи.  Неужели  здесь  до  сих  пор  сказывается
длительное приграничное существование? А может  быть,  это  потому,  что  Ву
менее одержим идеей абсолютной власти, нежели другие тервола?  Гарун  понял,
что О Шинг пользовался здесь большой популярностью.
   Репутация О Шинга совсем не совпадала с представлением Гаруна.  Император
и приближенные к нему Ланг и  Тран  были  легкодоступны.  Простые  люди  без
всякого страха могли обращаться к ним со своими жалобами.
   Но тем не менее О  Шинг  оставался  О  Шингом  -  полубогом,  Властителем
Империи Ужаса. Он был творением многих  живших  до  него  поколений.  И  его
истинная роль мало зависела от личных качеств. Он призван был  вести  Шинсан
по пути извечного Предназначения,
   Действовать необходимо быстро. Лионтунг кишел тервола и их приспешниками.
К весне Шинсан окажется во всеоружии  для  того,  чтобы  двинуться  в  поход
первый раз после того, как Мгла затеяла войну с Эскалопом.
   Вот-вот должно начаться  всеобщее  истребление,  лишь  направление  удара
оставалось под сомнением.
   О Шинг предпочитал удар по Матаянге. Понимая, что Запад сейчас  слаб,  он
тем не менее противостоял  всем  доводам  тервола.  Баксендала  оставила  на
Императоре очень глубокий шрам.
   Гарун укрылся близ города в лесу и предался размышлениям. Почему  О  Шинг
колеблется? Ведь каждый день промедления означает усиление его врагов.
   Прежде чем нанести удар, бин Юсиф основательно изучил Лионтунг.  В  конце
концов к действиям его принудил голод.
   Его желание убивать значительно поубавилось.
   Пока он не слышал ни единого упоминания о Насмешнике.
   Наконец в одну из ночей он приступил к действиям. При  помощи  веревки  и
крюка, воспользовавшись паузой между  проходом  патрулей,  Гарун  перебрался
через стену. Оказавшись на улицах города, он двинулся вперед очень медленно,
оставаясь все время в тени. Если бы было возможно, то он пошел бы по крышам.
Но все здания имели крутую черепичную кровлю, с  которой  по  краям  свисали
огромные ледяные сталактиты.
   - Дьявольски надоело мерзнуть, - пробормотал Гарун.
   Несмотря на поздний час, на главных улицах все еще кипела  жизнь.  Каждое
более или менее внушительное здание в городе служило жилищем для тервола,  и
их подручные сновали туда-сюда.
   - Все начнется этой весной, - бормотал он, - а Браги еще не будет готов.
   Он обследовал Цитадель, думая все время о жене и сыне. И с  каждым  шагом
его надежда встретиться с ними вновь становилась все призрачнее.
   Если  сегодня  у  него  ничего  не  получится,  они  навсегда   останутся
пленниками мира, принадлежащего О Шингу.
   Однако мысль о возможности неудачи ему даже не приходила в голову.  Гарун
бин Юсиф никогда не терпел неудач. Он был слишком искусен  и  имел  огромный
опыт.
   Перед его мысленным взором прошли люди, которых он, казалось, уже  забыл.
Большинство из них умерли от его руки. Некоторые были убиты по его  приказу.
Кинжалы Белула и Эль Синусси были столь же обильно окрашены  кровью,  как  и
его  клинок.  Тайная  война   с   Эль   Мюридом   была   продолжительной   и
кровопролитной. Не всеми своими поступками он  мог  гордиться,  а  сейчас  с
порога твердыни, где обитал более опасный враг, Ученик казался не таким уж и
скверным. И, оглядываясь назад, мотивы деятельности самого Гаруна во  многом
утрачивали свое значение.  С  позиций  этих  дней  все  поступки  предыдущих
двадцати лет, казалось, были  совершены  больше  по  привычке,  чем  в  силу
убеждений.
   Какой путь избрал для себя Мегелин? Даже сюда доходили  слухи,  что  дома
идут большие сражения. Но эти сообщения путались с известиями о войне  между
Некремносом и Аргоном, охватившей  весь  бассейн  Реи  и  втянувшей  в  свои
жернова десятки более мелких городов и княжеств.
   Ходили слухи, что Аргон  уже  стоял  на  грани  гибели,  когда  объявился
военачальник по имени Бадаламен, который постепенно добился перелома  войны,
и теперь уже Некремнос лежал в руинах.
   Гарун не исключал, что за этой войной мог стоять  О  Шинг.  Она  отвечала
интересам Шинсана, и, кроме того, до бин Юсифа доходили слухи о том,  что  в
Аргоне неоднократно видели какого-то тервола.
   Однако он ни в чем не был  уверен  до  конца.  Он  слишком  плохо  владел
местным наречием.
   Цитадель Лионтунга стояла на базальтовом возвышении и являла собой весьма
внушительное сооружение. Тридцатифутовые  стены  были  сложены  из  кирпича,
покрытого белой штукатуркой, на которой там и сям виднелись поблекшие фрески
и таинственные мистические знаки.
   Вскарабкавшись на семьдесят футов по базальтовой скале, Гарун  обнаружил,
что вся Цитадель упрятана под единую крышу. Издали  ему  казалось,  что  это
всего лишь обман зрения.
   Проклятие! Как проникнуть внутрь? Через ворота невозможно.  На  ступенях,
ведущих к ним, кипела жизнь.
   На стену не  влезть.  После  нескольких  безуспешных  попыток  зацепиться
крюком он понял, что здесь трюк  с  веревкой  не  пройдет.  Обойдя  Цитадель
кругом, он убедился, что в твердыне имеется лишь один вход.
   Негромко проклиная все на свете, он пристроился в тени как можно ближе  к
часовым и прислушался к их переговорам. Отошел он только тогда, когда решил,
что сможет правильно произнести пароль.
   Выбора не было: или проследовать через  главный  вход,  или  отправляться
домой.
   Он принялся ждать в темноте у начала узкой улицы. Через  некоторое  время
мимо него прошел одинокий тервола, примерно одного с ним роста.
   Когда кинжал Гаруна нашел  свою  цель,  тервола  успел  только  судорожно
схватить воздух широко открытым ртом. Бин Юсиф поспешно оттащил труп в  тень
и позаимствовал у покойника маску и плащ. На маску он  особого  внимания  не
обратил, так как не умел различать по ним тервола.
   Эта маска изображала голову саранчи.
   Пребывая в полном невежестве, он сумел нанести удар гораздо большей силы,
чем предполагал.
   Гарун даже не подозревал о существовании какого-то Ву, А если бы  даже  и
подозревал, то это его нисколько бы не взволновало. Для  него  все  шинсанцы
были одинаковы. Он бы не пролил ни слезинки, если  бы  они  все  -  мужчины,
женщины и дети - пали под ударами кинжалов своих врагов.
   Гарун сам был жестким и жестоким человеком и оплакивал своих врагов после
того, как те оказывались глубоко в земле.
   Он поднимался по ступеням в твердой уверенности, что  что-то  обязательно
пойдет не так. Бин Юсиф  пытался  скопировать  походку  тервола  и  привычку
шевелить правой рукой так, как шевелится обеспокоенная кобра.  Про  себя  он
непрерывно твердил пароль.
   Гарун был просто потрясен, когда часовые упали на колени и, прижав лбы  к
камням ступеней, прошептали нечто похожее на заклинание.
   Однако эта удача еще сильнее заставила его беспокоиться. Он  не  имел  ни
малейшего понятия, как в таком случае следовало поступать.
   Но так или иначе в здание он проник. И все встречные повторяли спектакль,
разыгранный часовыми. Гарун решил на это представление никак не реагировать.
Пока никто не осмеливался комментировать его поведение,  каким  бы  странным
оно, возможно, ни казалось.
   "Видимо, прикончил кого-то страшно  важного?,  -  пробормотал  бин  Юсиф.
Прекрасно. Хотя в этом имелись и свои недостатки. Рано или поздно кто-нибудь
обратится к нему с просьбой, жалобой или за указаниями...
   Заметив в коридоре тервола, Гарун  скользнул  в  пустую  комнату.  Он  не
осмеливался встречаться с равными по положению.
   Удача продолжала ему сопутствовать.  Было  совсем  поздно,  и  количество
людей в Цитадели значительно уменьшилось.
   На предмет своих поисков Гарун наткнулся совершенно случайно.
   Он забрел в ту часть здания, которая была отведена под жилые  покои.  Там
ему  попалась  полуоткрытая  дверь,  из-за  которой   доносились   негромкие
голоса...
   Услышав звук шагов, он вовремя успел обернуться. В тот  же  момент  из-за
угла в коридоре  появился