ирокими массами,- серьезно сказал  Кацуба.-
Это вам, команданте, не горничная в фальшивых бранзулетках - на даме  надето
столько побрякушек, что можно купить "Роллс-Ройс". Кто-кто, а такая  дамочка
согнет в бараний рог дюжину капитанов  и  прочих  Беловых,  если  они  вдруг
начнут  забижать  ее  знакомых...  Мы   с   ней   просто   обязаны   поближе
познакомиться, друг мой. Тут вам и стол, и дом, а при  вас  и  я  как-нибудь
крошечкой пропитаюсь...
   - Ты куда клонишь? - угрюмо спросил Мазур.
   - От невзгод я делаюсь циничен,- сказал Кацуба.- Коли уж мне внешность не
позволяет выступать  в  почтенной  роли  жиголо,  придется  вам,  полковник,
ступить на сию стезю... Ну, не сверкай на меня глазами. Тебя не в рабство  к
ней продают. Баба положила  глаз,  приятная  баба,  рубенсовская,  что  тебе
стоит? Пострадай ради дела, хоть и не  верю  я,  что  это  будет  называться
страданиями... В конце-то концов где-то надо ночевать, а?
   - Пр-релестная картина,- сказал Мазур от души.- Ты меня твердо намерен  в
секс-бомбу превратить?
   Кацуба ухмылялся:
   - Ну я ж не виноват, команданте, что на тебя бабы  западают,  а  на  меня
как-то не особенно? Родина требует...
   Сеньор Хесус взирал на них меланхолично, грея в ладонях  бокал,-  похоже,
он вдобавок ко всему был и непьющим.
   Вскоре вернулась донья Эстебания,  вдохновенно  потрудившаяся  над  своим
обликом, две  верхних  пуговицы  платья  были  теперь  расстегнуты,  и  дама
производила впечатление целеустремленной охотницы -  уж  в  этом-то  Мазуров
мужской глаз был наметан.
   - Где вас поместили? - осведомилась она, беря быка за рога.
   - Предложили какую-то каютку у  кочегаров...-  печально  сказал  Кацуба.-
Увы, на шикарных лайнерах даже к  морским  офицерам  относятся  без  всякого
почтения...
   - Ну, это мы исправим,- заверила  донья  Эстебания.-  Сейчас  я  отправлю
Хесуса подыскать себе  другую  каюту,  а  его  каюту  отдам  в  ваше  полное
распоряжение. А если этот противный типчик,  представитель  фирмы,  вздумает
перечить, я отправлю радиограмму, чтобы купили это  корыто,  и  прикажу  его
уволить в два счета...  Сеньоры,  минутку...-Она  что-то  сообщила  спутнику
непререкаемым хозяйским тоном, Хесус выслушал,  уныло  поклонился,  выбрался
из-за стола и довольно резво покинул бар.- Ну вот, все улажено. Надеюсь,  вы
не страдаете глупыми  предрассудками  и  не  станете  страдать  оттого,  что
находитесь в гостях у дамы? Полковник, к чему этот трагический излом  брови?
Я вас просто приглашаю, вот  и  все.-  Придвинувшись  ближе  к  Мазуру,  она
тихонько сказала: - Поистине, вы великолепны, в вас так забавно  проявляется
старомодная  галантность  и  предрассудки  истинного   кабальеро...   Будьте
уверены, я могу это оценить. Считайте,  что  вас  выбросило  на  необитаемый
остров, а я проплывала мимо. Вы и в этих обстоятельствах не приняли бы услуг
от дамы?
   - Каюсь, принял бы,- признался Мазур и, напомнив себе о служебном  долге,
исполнением коего, как ни крути,  он  в  этот  момент  занимался,  посмотрел
именно так, как от него ждали.
   Минут через десять вся  компания  переместилась  в  ресторан  на  верхней
палубе - естественно, по инициативе доньи Эстебании. Там было  не  в  пример
многолюднее и шумнее, и Мазур по дороге с удовольствием  констатировал,  что
хвост растерялся окончательно, тащился следом до ресторана,  а  там  куда-то
сгинул, скорее всего, помчался за инструкциями.
   Там-то и началось настоящее веселье - со всей широтой  латиноамериканской
души, дополненной родственными русскими. В  мгновение  ока  донья  Эстебания
собрала с полдюжины знакомых, представила им Мазура с Кацубой как  блестящих
морских офицеров, затем, таинственно недоговаривая  и  прикладывая  палец  к
губам,  не  замедлила  сообщить,  что  господа  офицеры   потерпели   жуткое
кораблекрушение, когда  плыли  с  некоей  миссией,  о  которой  здесь  лучше
умолчать, чтобы не угодить навечно в сибирские  рудники.  Компания,  похоже,
верила всему, что ни говорилось, а крепкий малый,  оказавшийся  журналистом,
даже полез выпытывать подробности, но особенных успехов не добился. Меж  тем
Кацуба ухитрился незаметно исчезнуть в толчее и гаме - в один прекрасный миг
Мазур повернулся к нему, но не увидел за столом.
   Зато объявились конкуренты - Джен с  напарником  и  Даша.  Они  сидели  в
уголке за довольно скромным застольем, и Мазур никак не мог понять,  засекли
его или нет. И на какое-то время отдался бегу событий  -  умеренно  попивал,
стараясь  отвечать  впопад  на  реплики  соседей  по  столу  (кое-кто,   как
оказалось, видел их прибытие на борт), чувствуя, как к его ноге все  сильнее
прижимается крепкое бедро взбалмошной миллионерши.
   Когда она потащила его танцевать, Мазур даже обрадовался - беседа надоела
хуже горькой редьки, особенно журналист, после третьего бокала  домогавшийся
за пятьсот долларов приобрести охапку секретов военно-морского флота (должно
быть, прослышал, что в России нынче все продается задешево).
   - А не сбежать ли нам отсюда? - спросила она, прижимаясь к Мазуру вопреки
располагающей к быстрому танцу мелодии.
   - Надо подождать Мигеля,- сказал он тихо.- Он же потом нас не  найдет,  а
ночевать ему негде...
   - Ну хорошо... Я тебя не пугаю? Я почему-то многих пугаю, от меня  иногда
шарахаются...
   - Русского человека уже никто и ничто напугать  не  может...-  сказал  он
чистую правду. - А ты меня правда хочешь?
   - Мадам,- сказал он ей на ухо.- Офицеры русского флота еще  не  настолько
пали, чтобы за бокал шампанского исполнять роль жиголо...
   - Ну извини,- она прижалась теснее и хихикнула,  определив,  что  за  его
словами таится наглядный элемент искренности.- Я иногда бываю  такой  дурой,
такой дурой... А стрельба будет?
   - С чего ты взяла?
   - Полковник,  я  у  вас  что-то  такое  твердое  чувствую  во  внутреннем
кармане...
   - Где?
   - Только не надо меня сбивать с мысли... И во  внутреннем  кармане  тоже.
Мигель так загадочно исчез... А вон те две кошки  в  углу  глаз  с  тебя  не
сводят, и  взгляды  у  них  совсем  не  женские,  а  такие,  я  бы  сказала,
полицейские... Мой дядя был начальником полиции в Чамиантане, к  нему  вечно
приходили  всякие  типы  оттуда,  я-то  насмотрелась  на  их  глазки...  Тут
готовится что-то шпионское?
   - Глупости,- сказал он убедительно.-  Это  ты  насмотрелась  голливудских
фильмов про Россию.
   - Слезы Христовы, я вообще не смотрю фильмы!  Просто  ты  имеешь  дело  с
женщиной из Санта-Кроче, сердце мое. У нас там за  последние  сто  лет  было
восемьдесят переворотов... нет, кажется, восемьдесят один,  я  не  посчитала
дурака Чавеса... А еще у нас полиция воюет с герильей,  армия  с  флотом,  а
политики - друг с другом. И  ты  хочешь,  чтобы  мы  не  научились  за  милю
различать, когда что-то готовится? Полковник, ты дурного  мнения  о  женском
уме... Вы все становитесь такие загадочные, такие  мачо,  когда  собираетесь
устроить заварушку с пальбой... Счастье ваше, что во  главе  тайной  полиции
никогда не ставили женщин,- иначе три четверти  переворотов  провалились  бы
из-за  того,  что  женщины  заранее  распознавали  заговорщиков.  Во-первых,
заговорщик перестает спать с  женщинами,  потому  что  тратит  все  силы  на
дурацкую болтовню, во-вторых, становится жутко таинственным, в-третьих,  все
следят за всеми и делают это так по-дурацки... Те трое определенно за  тобой
следят... но зачем им за тобой следить, если вы  с  Мигелем  чисто  случайно
попали на корабль? Хотя они  к  нам  сели  уже  в  этом  городе...  не  могу
произнести... Положительно, милый, здесь назревает что-то интересное...
   - Хочешь посмотреть?
   - Вот уж нет,- серьезно сказала она.- Дома насмотрелась. Я хочу отдохнуть
и развлечься в.  вашей  стране...  ты  же  не  собираешься  осуждать  бедную
одинокую женщину за такое желание? О, вот и Мигель появился, и у него  очень
нехороший взгляд... но  как  талантливо  он  притворился  беззаботным,  едва
направился к нам...
   Мазур до сих пор не мог определить, имеет он дело со  взбалмошной  дурой,
временами удивительно  точно  попадающей  в  яблочко,  или  она  умнее,  чем
кажется. И махнул рукой, прижимая ее покрепче,  чувствуя  сильное  тело  под
легким костюмом.
   - Быть может, пойдем на палубу полюбоваться морем? - предложила она.
   - Не стоит. Здесь вечерами холодно.
   - Тогда уйдем по-английски? Мигель, вам  еще  не  надоело  это  общество?
Пойдемте, я покажу вам вашу  каюту...  вон  идет  Хесус,  сразу  видно,  что
выполнил все в точности,- а посмел бы не выполнить...
   Меланхоличный Хесус кратко о чем-то  доложил.  Судя  по  довольному  лицу
доньи Эстебании, поручения были выполнены в точности, и никак иначе.
   Они направились к выходу. Компания  Джен  старательно  притворилась,  что
вовсе на них не смотрит. В коридоре попался господин  Белов,  раскланялся  с
натянутой  улыбочкой,  не  сказав  ни  слова.  Мазуру  нестерпимо   хотелось
оглянуться - ощущение направленного в спину злого взгляда было  чересчур  уж
реальным,- но он пересилил себя.
   Хвоста вроде бы не было, хотя  кое-где  и  стояли  плечистые  мальчики  с
табличками на лацканах, но  вряд  ли  их  тут  расположили  из-за  Мазура  с
Кацубой. В безукоризненно  чистых,  сверкающих  коридорах,  по  которым  они
проходили, уже начинались кое-какие  приготовления  к  пресловутому  ночному
балу, о котором упоминал капитан: столь же безукоризненные услужающие обоего
пола  прикрепляли  гирлянды,  разномастные  национальные   флажки,   цветные
лампочки.
   -Убогость,- прокомментировала мимоходом донья Эстебания.- Я нисколечко не
хочу обидеть вашу страну, просто настоящие карнавалы и  балы  можно  увидеть
только на нашем континенте. Мигель не даст соврать, он ведь мне говорил, что
был на карнавале в Жагасо, и я верю, что он там  действительно  был,  только
тот, кто видел эту феерию своими глазами, может такое рассказать... Ну  вот,
мы пришли. Вам сюда, Мигель, а вы, полковник, не  откажетесь  ли  выпить  на
ночь глоток шампанского?
   - Не откажусь,- церемонно раскланялся Мазур.
   Кацуба, безмятежно улыбаясь во весь рот, словно отпускал  веселую  шутку,
бросил Мазуру по-русски:
   - Когда управишься - приходи, дела хреновые...
   Нечего  сказать,  хорошенькое  напутствие  перед  трудами   праведными...
Впрочем, это можно понимать и так, что прямой опасности пока нет, иначе  так
и сказал бы.
   Распахнув дверь, донья Эстебания потянула Мазура в темноту с уверенностью
человека, успевшего обжить временное пристанище. Вспыхнула лампа в углу.
   Он хотел изречь нечто подходящее к случаю - романтическое,  что  ли,-  но
ничего не придумал с ходу. Наплевать ей было на преамбулы -  звонко  щелкнув
замком, подошла, прижалась и без особых  церемоний  начала  расстегивать  на
Мазуре пуговицы так, что он на миг почувствовал себя наивной семиклассницей,
соблазняемой нахалом-физруком.
   И решил показать, чего стоят русские медведи - коли уж заставляют  играть
в дурацкой комедии, женщина тут  совершенно  ни  при  чем,  она-то  искренне
верит,  что  залучила  в  постель  ощутившего  к  ней  неподдельный  интерес
морячка... Опустил ее на пушистый ковер,  бесцеремонно  освободил  от  всего
лишнего и без изысков взял. Судя по нехитрым ответным действиям, она тоже не
жаждала изысканных переплетений в парижском стиле: притянула к себе,  вонзив
ногти в спину и отвечала без затей, заставляя проникать как можно глубже.
   Потом, утолив первый голод, медленнее и  изощреннее  начала  использовать
его по полной программе, шепча вперемешку с английскими словами те,  которых
он не понимал - правда, семи пядей во лбу гут и  не  требовалось.  Криков  и
стонов было предостаточно, однако, рассуждая с цинических  позиций  опытного
мужика, он не узнал ничего неизвестного и пришел к выводу,  что  пресловутые
южноамериканские красотки ничем таким особенным не отличаются  от  страстных
женщин с родных  просторов.  Как  оценивают  его  самого,  он,  конечно,  не
спрашивал, но старался  на  совесть  и,  когда  партнерша  наконец  замерла,
раскинулась на ковре, подумал чуточку горделиво: рановато  нас  списывать  в
тираж, господа...
   Вытянул руку, подхватил бутылку и поднес горлышко к ее губам.  Она  жадно
глотнула, ежась и повизгивая, когда капельки попадали на голую шею:
   - Ну, это не только по-вашему, у нас пьют точно так же, случается...  Как
хорошо, полковник... Не зря я всегда обожала моряков...
   Мазур глотнул  из  горлышка  и  подумал,  что  жизнь  не  так  уж  плоха.
Временами...

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
   МАСКИ В ХОРОВОДЕ
   Именно теперь, когда он лежал на пушистом ковре, лениво поглаживая  плечо
прильнувшей к нему женщины,  опустошенный  до  легонького  кружения  головы,
догадка и пришла. Все кусочки головоломки словно сами собой сложились.
   Отгадка только на первый взгляд казалась  невероятной  -  по  размышлении
приходилось признать, что во всем этом, во-первых, по  нынешним  меркам  нет
ничего особенно потрясающего. Во-вторых, все было предельно логично.
   Именно  так  и  следовало  завершить  долгую  и  сложную  операцию,  если
поставить себя на  место  тех,  кто  все  это  затеял.  Его  этому  давно  и
старательно учили - ставить себя на место противника...
   Времени, быть может, не было вовсе, и он испугался, что опоздает.
   - Что с тобой? - спросила Эстебания.-  Ты  вдруг  словно  затвердел,  как
судорога прошла...
   Мазур осторожно  высвободился,  потянулся  к  разбросанной  одежде.  Пола
куртки с левым карманом, где лежал пистолет, глухо стукнула об пол.
   - Надо спешить,- сказал он, с ходу выбрав линию  поведения.  Наилучшим  в
общении  с  ней  была  бы  мягкая  непреклонность.-  Я  должен  еще  кое-что
сделать...
   - Это важно?
   - Чертовски важно.
   - Вот видишь, я была права,- грустно сказала Эстебания.-  Военные  всегда
выскакивают из постели в самый неподходящий момент...
   Похоже, он угадал верный тон - мачо, изволите ли видеть... Она еще что-то
болтала о великолепном капитане-летчике, который примерно так же на рассвете
выскочил из ее постели, торопясь  сыграть  свою  роль  в  очередном  военном
перевороте, правда, команданте Влад выгодно от него  отличался,  потому  что
сначала оставил женщину полностью довольной, а уж потом засобирался по своим
занудливым офицерским делам... Он слушал плохо, в  темпе  натягивая  одежду.
Присел на корточки рядом с ней, чмокнул в щеку и покаянно сказал:
   - У меня правда срочные дела...
   -  Я  понимаю,-  тяжко  вздохнула  она.-  Что  с   вами   поделаешь,   вы
безнадежны...
   И  быстрым  летучим  движением  перекрестила   на   католический   манер.
"Великолепная женщина,- успел подумать Мазур, притворяя за собой дверь.- Так
расставаться, без нытья и неуместной  в  данный  момент  лирики,  не  всякая
сумеет..."
   В коридоре посторонних лиц не  наблюдалось.  Неподалеку  гремела  музыка,
доносились отзвуки непринужденного веселья  -  обещанный  ночной  бал,  надо
полагать, в разгаре.
   Кацуба громко откликнулся на  неизвестном  Мазуру  языке,  скорее  всего,
опять испанском.
   - Команданте,- сказал Мазур.
   Впустив его, Кацуба вернулся к столу  и  продолжал  начатое  дело  -  там
лежала варварски искромсанная  шелковая  штора,  из  которой  майор  нарезал
полоски.
   - Первобытный арсенал?
   - Сечешь с ходу,- пробурчал майор, кромсая скользкий шелк  ножничками  из
швейцарского ножа.- Ничего нам не остается...  Ты  с  пращой  обращаться  не
разучился?
   - Сумею.
   - Тогда держи, я и на тебя сделал.
   - А что кидать?
   - А  патроны,-  сказал  Кацуба.-  Ничего  больше  нет...  Хреновые  дела,
команданте. Провидец ты у нас, чтоб тебя...
   - Паша?
   - На шлюпочной палубе. Там такие красивые импортные  плоты,  в  сложенном
состоянии напоминают пустой колодец, вот в одном из них...
   - Но это же непонятно,-  сказал  Мазур  растерянно.-  Зачем  понадобилось
убирать его так быстро? Не мог он ничего успеть...
   - Значит, игра пошла вразнос,- прищурился Кацуба.- А такое, как  правило,
бывает, когда акция выходит на финишную прямую.  Мог  кого-то  увидеть,  кто
его-то увидеть вовсе не ожидал, сдали нервы...
   - Финишная прямая... Все сходится!  Его,  откровенно  признаться,  слегка
обидело, что Кацуба выслушал столь спокойно, даже с несколько  отсутствующим
видом. Майор это подметил:
   - Ладно, у нас тут не комитет по Нобелевским премиям... Ты не  надувайся,
некогда мне бить в ладоши и орать: "Ай да каперанг, ай да сукин  сын!"  Если
тебя это потешит - ты молоток, команданте. Самому мне следовало догадаться.
   - Значит...
   - Это, конечно,  похоже  на  бред  пьяного  Джеймса  Бонда,  но  в  нашем
богоспасаемом отечестве произойти может все,  что  угодно...  А  в  качестве
завершающего удара кистью, ты прав, прекрасно укладывается... Пошли.  Теперь
некогда играть в казаков-разбойников, надо искать братьев по разуму, если их
не пристукнули... Знаешь, что мне больше всего не понравилось?  То,  что  за
мной определенно следили, не могли не засечь, как я  болтался  на  шлюпочной
палубе, и тем не менее  отпустили  живехоньким.  При  нашем  раскладе  такой
гуманизм может означать только одно:  уже  глубоко  плевать,  что  мы  здесь
делаем, куда тычемся, а значит, и на нас плевать, списали нас цинично...
   Хваленый ночной бал  уже  раскрутился,  как  пущенное  с  горки  тележное
колесо. Ничего в нем такого особенного не было -  рутинная  шумная  толкотня
поддавшего  народа,  особенных  маскарадных  выкрутасов,  конечно   же,   не
наблюдалось,  все  ограничилось  масками,  цветными   колпаками,   надувными
хвостами на липучках.
   А в общем, не так уж и убого  все  обстояло  -  летало  конфетти,  бахали
хлопушки, мелькали, разматываясь, пестрые бумажные спиральки.  И  бесплатное
спиртное лилось рекой - оказавшись в ресторанном зале, они увидели, что  вс„
здесь наливают, не требуя денег, за счет фирмы, как говорится. Тем,  кто  не
хотел провести эту ночь в собственной постели, столь  незатейливого  веселья
вполне хватало для полного счастья.
   Они протолкнулись по стеночке, никем вроде бы не замеченные,  к  столику,
на котором ворохом лежали разноцветные  маски.  Не  особенно  привередничая,
выбрали, что попалось под руку,-  Мазуру  достался  кролик,  смахивающий  на
плейбойского, Кацуба украсил себя черной кошачьей маской. Не бог весть какая
маскировка, но  она  могла  сбить  с  толку  здешних  боди-гардов,  вряд  ли
поголовно знавших в лицо двух спасшихся с потонувшего  корабля.  По  крайней
мере, какое-то время удастся остаться в тени - да и не могут же  в  операции
быть задействованы все, чересчур много лишнего народа пришлось бы  посвящать
в нешуточные тайны... Наверняка  какая-то  небольшая  группа  среди  охраны.
Когда он поделился этими соображениями с Кацубой,  тот  не  преминул  вылить
ушат холодной воды:
   - Беда только, команданте, что мы их совершенно не знаем, а  вот  на  нас
ориентировку дать гораздо легче... Погоди!
   Он оттеснил Мазура за угол коридора. Метрах в десяти от них из каюты  как
раз выходили двое - напарник Джен и какой-то незнакомый  тип,  элегантный  и
вполне благопристойно выглядевший. Оба надели маски, американец запер каюту,
и они направились в сторону, противоположную  той,  где  притаились  господа
офицеры, вооруженные первобытными пращами и незаряженными пистолетами.
   - Тьфу ты,- нервно  усмехнулся  Кацуба.-  Мы  ж  в  масках  были,  какого
черта...
   Он постучал в соседние каюты, натянуто усмехнулся:
   -  Так,  все  птички  улетели,  и  где  их  искать,   я   решительно   не
представляю... Садимся на хвост.
   Те,  за  кем  они  наблюдали,   двигались   целеустремленно,   нигде   не
задерживаясь.  Кацуба  мимоходом  извлек  из  ящика  бутылку  шампанского  -
полнехонький ящик стоял прямо в коридоре, щедрость заправил круиза не  знала
границ...
   Там, куда они свернули следом за объектами, было потише,  плафоны  горели
через один,