у  Кацубы  автомат,  закидывая  на  плечо
подсумок.- Ты озаботишься теми, что в машинах, как только я начну...
   - Подожди,- тихонько сказал Кацуба, подойдя вплотную.- Ты  что,  собрался
ее освобождать?
   - А что?
   -  Нужно  уходить.  Ты  сейчас  не  человек  -  инструмент.  Приставка  к
аквалангу. Любая рана или  вывих...  не  говоря  уж...  Берем  машину  -  ив
джунгли. Они не успеют сообразить... У нас задание, ты не забыл?
   - Считай, я не слышал,- сказал Мазур.
   - Мать твою, мы обязаны...
   - Заткнись.
   - Полковник...
   - Заткнись, мать твою! - бешеным шепотом прикрикнул Мазур.  Видя,  как  у
Кацубы рука невольно стиснула приклад, усмехнулся  уголком  рта:  -  Ну,  не
дури, я и под дулом не уйду, ты ж не станешь струмент портить, а? Пошел!
   Дверь приоткрылась... и Кацуба нос к носу столкнулся с типом в  пятнистом
комбинезоне,  очевидно,  решившим-таки  проверить,  как  обстоят   дела.   В
следующий миг тип головой вперед полетел в комнату, торец приклада опустился
ему прямехонько на основание черепа, отправив в непознаваемые дали. Выглянув
в коридор, Кацуба махнул рукой. Мазур  подтолкнул  перед  собой  бородатого,
обеими руками державшего комбинезон у талии, задравшего голову и  как  можно
шире разинувшего рот, из коего торчал цоколь лампочки.
   - Ну, показывай пальчиком...- распорядился Мазур.- И шагай на цыпочках, а
то...
   Процессия двинулась в конец коридора. Широкая лестница. Тишина. Площадка.
Жестом Мазур велел Кацубе оставаться здесь - самая  подходящая  позиция  для
стрельбы по грузовику. И повел пленного дальше. Тот вдруг притормозил,  тыча
пальцем вперед и вправо. В сплошной  стене  виднелось  горизонтальное  узкое
окошко. Ага... Заглянув туда краем глаза, Мазур мгновенно оценил ситуацию  -
и, полуобернувшись, без замаха,  нанес  удар,  вырубив  бесполезного  отныне
языка. Тот сполз по стене - лампочка, вот чудо, не разбилась. Лады...
   Снова заглянул. Никаких сомнений, здесь в старые времена  и  располагался
командный пункт: обширный зал, одна стена сплошь стеклянная, вдоль остальных
протянулись накрытые чехлами пульты, на чехлах наросла многолетняя пылища, с
палец толщиной... Два, три, шестеро...
   Сразу  можно  было  определить,  что   собравшиеся   в   зале   не   ждут
неожиданностей со стороны, искренне полагая, что контролируют ситуацию. Ни у
кого нет оружия в руках, пистолеты в кобурах, автоматы за спиной, к тому  же
с автоматами только двое...
   Четверо старательно трудились,  пытаясь  привязать  распятую  на  широком
столе Ольгу так, чтобы не могла пошевелиться. Она не сопротивлялась - во рту
торчит смятая тряпка, глаза закрыты, но работа все  равно  шла  не  особенно
удачно, стол отнюдь не приспособлен для таких игрищ, обычный конторский стол
какого-то начальника...
   Двое, как и положено  главарям,  трудом  себя  не  утруждали  -  Виктория
Барриос, черноволосая красотка, вживе еще очаровательнее, чем на полицейских
плакатах, сидела на низком подоконнике, положив ногу на ногу,  безмятежно  и
умело выпуская дым. Пабло Эскамилья, моментально опознанный Мазуром  по  тем
же плакатам, стоял рядом, держа  обеими  руками  охапку  сверкающих,  жутких
приспособлений, определенно смахивавших на инструменты дантиста. Что  ж,  не
лишено смысла - зачем изобретать что-то и  придумывать  подручные  средства,
если достаточно обшмонать зубоврачебный кабинет?  Чему-то  подобному  и  нас
учили, ребята, если откровенно. Но нас еще и многому другому  учили,  а  вот
вы, сразу видно, в жизни не видели хорошего инструктора, любители вы,  сявки
неуклюжие...
   Он сгруппировался. Предстояло превзойти самого себя - в то время как тело
похныкивало и паникерски напоминало, что он уже не молод, он не прежний,  не
сможет вертеться, как черт с раскаленным  шампуром  в  заднице,  как  бы  не
сплоховать...
   Нельзя сплоховать. Никак нельзя.
   Ольгу наконец привязали, она дернула головой, открыла  глаза,  послышался
чей-то хохоток. Виктория встала с подоконника,  потушила  о  него  сигарету,
подошла и, чуть наклонившись к Ольге, произнесла несколько  длинных  фраз  -
Мазур, разумеется, не понял ни словечка - не глядя,  протянула  руку  назад.
Пабло торопливо вложил ей в руку изогнутые под прямым  углом  никелированные
щипцы. Виктория медленно провела ими над лицом Ольги,  что-то  сказала,  уже
короче. Общий хохот.
   Пора. Мазур со своего места видел в противоположной стене двойную дверь -
высокую,  застекленную.  Мысленно  представил  зал  под   другим   ракурсом,
прикинул, как он будет выглядеть от  двери.  И  на  цыпочках  побежал  в  ту
сторону. Ничто так не  ошеломляет  противника,  как  смерть  командира  -  в
особенности внезапная, грянувшая, как гром с ясного неба. Если  бы  еще  кто
прикрыл спину... Но не стоит выпрашивать у  Всевышнего  вовсе  уж  тепличных
условий для работы.
   Какой-то миг он стоял по другую сторону стеклянной двери,  не  замеченный
никем  -  последний  раз  примерялся  к  местности,  усилием  воли  заставил
заткнуться тело, нывшее что-то заигранное о проклятом возрасте...
   И нажал на спуск. Второй раз. Третий.
   Пробитое его пулями стекло еще оседало потоком осколков  с  оглушительным
звенящим грохотом, еще заваливалась с пробитой головой Виктория,  еще  никак
не  мог  упасть  согнувшийся  пополам  Пабло,  а  он  уже  ворвался  в  зал.
Расчетно-наводящая приставка к тяжелому  "браунингу"  работала  хватко,  как
встарь, тявкающе хлопал  глушитель,  разбрасывая  смерть,  в  нелепых  позах
дергались  немые  фигуры,  Мазур  ушел  вправо,  разжал   пальцы,   выпустив
разряженный пистолет, рывком перебросил  из-за  плеча  автомат  и  про-шелся
двумя короткими очередями, внося последнюю правку. Новый стеклянный грохот -
это, рассыпаясь на длинные куски, рухнула стеклянная стена.
   Тухло, нестерпимо душно воняла пороховая гарь, кровь тяжко  колотилась  в
висках, не сразу и  удалось  подавить  нестерпимую  тягу  убивать,  убивать,
убивать, внушить себе - некого, некого, некого...
   Снаружи затарахтел  пулемет,  вылетели  стекла  где-то  правее.  Конечно,
видели, как  разлетелась  стеклянная  стена  диспетчерской,  всполошились...
Вырвав мачете из ножен, Мазур четырьмя точными  ударами  перерубил  веревки,
рывком поднял Ольгу со с гола и вовсе уж бесцеремонно вырвал изо рта тряпку.
   Она мотала головой, что-то пискнула, закатила глаза. Без  раздумий  Мазур
угостил ее двумя оглушительными оплеухами, сдернул со стола  и  поставил  на
ноги. Еще раз окинул взглядом распластанные тела - нет, никто не  дергается,
не готовится из последних сил пальнуть в спину...
   - Ну? - рявкнул он нетерпеливо.- Ты как? Ольга помотала  головой  -  щеки
горели от качественных пощечин, волосы растрепались:
   - Н-нормально...- и кинулась куда-то в угол.
   - Некогда  блевать!  -  рявкнул  Мазур,  косясь  в  коридор,  откуда  мог
появиться последний остававшийся в здании партизан. Черт, кто бы сказал  лет
пятнадцать назад, что придется  класть  штабелями  левых  партизан,-  Левых!
Партизан! Борцов с империализмом! - принял бы того за шизофреника...
   Нет, она вовсе не собиралась  блевать  -  схватила  с  запыленного  стола
кобуру со своей "береттой", принялась продевать кончик ремня в широкие петли
пятнистых брюк. Ну, тем лучше, без соплей обошлись...
   Снаружи  захлебывался  пулемет,  его  поддержала  парочка   автоматов   -
подполковник воюет вовсю, надо помочь...
   - Это засада! - выпалила Ольга.- Луис...- и отпустила несколько  понятных
без перевода словечек.
   -  Вот  именно,-  сказал  Мазур.-  Пошли!  Он  повернул  влево.   Отыскав
подходящее окно, откуда и джип, и грузовик были как на  ладони,  прижался  к
стене и выпустил длинную очередь по зеленому брезенту,  слегка  провисавшему
на стойках. Не оборачиваясь, крикнул Ольге:
   -  Спину  мне  держи!  -  прикинул,  где  примерно  могут   располагаться
стрелявшие, прошил брезент еще одной аккуратной строчкой.
   Подействовало, да и Кацуба поддавал жару - огонь из  кузова  прекратился.
Брезент дрогнул, взметнулся, но отнюдь не от  ударов  пуль:  меж  капотом  и
углом диспетчерской мелькнула сгорбленная фигурка бегущего. Короткая очередь
Мазура опоздала. Он опустил автомат, смахнул со  лба  пот:  оказалось,  чело
мокрехонько, волосы слиплись, соленые струйки заползали в глаза. "Стареем",-
пришла беспощадная мысль.
   Ольга  смотрела  на  него  с  непонятным  выражением  -  то  ли  смеяться
собралась, то ли в обморок падать. Внезапно без единого слова повернулась  и
пошла назад, в коридор, где уже слабо ворочался  тип  с  лампочкой  во  рту.
Мимоходом  добавив  ему  еще  -  для   очередной   четверти   часа   доброго
беспамятства. Мазур кинулся за девушкой.  Она,  упершись  подошвой  тяжелого
солдатского ботинка,  перевернула  тело  Виктории  на  спину  -  открывшееся
зрелище уже  мало  напоминало  холеное  личико  немало  почудившей  доченьки
миллионера.
   - Пресвятая Дева,- сказала Ольга тихо.- Полтора года эту суку искала  вся
полиция, спецназ, а ты ее - так просто...- ее голос сорвался.- Сука...
   Мазур обхватил ее сзади, на миг прижал к себе и тут же отпустил - некогда
было утешать мягко и нежно.
   - Пошли,- распорядился он  решительно.-  Еще  парочка  где-то  поблизости
бродит, не стоит испытывать судьбу...
   Из-за угла выскочил Кацуба, опустил автомат, осклабился:
   - Ну, выстрелов я не слышал, а потому и не беспокоился... Господа, вам не
кажется, что пора покинуть эти руины? Небо, что характерно, чистое,  никакой
грозы...
   -  Подожди,-  сказала  Ольга  с  застывшим  лицом.-  Я  еще  отыщу  этого
подонка...
   Мазур прекрасно понял, о ком шла речь - и подонок, на свое несчастье, сам
объявился, с оглядочкой вышел из комнаты рядом с той,  где  на  них  напали.
Бедняга Луис, пребывая в полнейшей растерянности,  никак  не  мог  подобрать
нужный тон: с широкой, заискивающей улыбочкой бросился было к ним, отпрянув,
стал  слезливо  что-то  толковать:  понятно  без  перевода,  насмотрелись  и
наслушались - злые  люди  тыкали  пистолетами  в  ухо,  запугали  до  полной
покорности, а дома семеро по лавкам мал-мала меньше...
   Сам Мазур, пожалуй, ничего не стал бы предпринимать - разве  что  вдоволь
повозил бы смазливой рожей по растрескавшемуся бетону. Однако, когда  Ольга,
сжав губы в ниточку, с бледным и решительным  лицом  подняла  "беретту",  он
даже не пытался вмешаться, ее право, в конце-то концов, ничего  хорошего  ей
не готовили, да и им с Кацубой наверняка пришлось бы туговато...
   Выстрел. Красавчика швырнуло к стене, и он медленно сполз на  пол.  Ольга
спрятала пистолет в кобуру, пальцы у нее почти не дрожали.
   - Забирайте сумки, и бегом к самолету!
   - А кто за штурвал-то сядет? - осведомился Мазур.
   - Я, конечно,- отрезала она.- У меня летная карточка класса "Омега".
   - Ну уж нет,- сказал Мазур, не удивившись и не пытаясь узнать, что  собой
представляет эта загадочная "Омега".- У меня это лучше получится...
   - Ладно, ладно,- сговорчиво махнула она рукой.- Только  давай  побыстрее.
Тех двух типов все равно не найдешь с ходу,  а  они  могут  в  любой  момент
пальнуть в спину...
   Пинком  распахнув  дверь,  Мазур  узрел  сидящего   в   углу,   рядом   с
распотрошенными сумками, Корригана. Тот примостился на корточках, прижимая к
животу бутылку виски - судя по  уровню  жидкости,  успел  изрядно  подлечить
расстроенные нервы. Завидев Мазура с автоматом наперевес,  съежился,  втянул
голову в плечи и, вихляя взглядом, пробурчал:
   - Я не извиняюсь. Когда приходят и стволом в затылок тычут...
   Злость у Мазура уже перегорела: рассуждая трезво, этот их  в  ловушку  не
заманивал. Сами сунулись. Но попадись он на глаза Ольге - шлепнет сгоряча...
Глаза у нее до сих пор бешеные. После краткого  раздумья  Мазур  ограничился
тем, что поймал левой рукой Корригана за широкую лямку грязного комбинезона,
рывком вздернул на ноги, от всей души смазал  по  физиономии  и  толкнул  за
дверь:
   - Притаись, вонючка, я за друзей не ручаюсь... Одну за другой  выкинул  в
коридор сумки и тюки, погрозил Корригану пальцем и  тщательно  притворил  за
собой дверь. Кацуба первым побежал к выходу, волоча  оба  тюка,  вскинув  на
плечи обе сумки и пыхтя:
   - Дотащу, главное,  прикрывайте...  Мазур  и  Ольга  с  автоматом  Кацубы
выскочили первыми, уставя стволы в разные стороны. Безмятежно пекло  солнце,
стояла тишина. Мазур не без  опаски  косился  на  две  огромных  цистерны  с
горючим, стоявшие всего-то метрах в пятидесяти,- кинут гранату из укрытия, и
получатся три порции жаркого...
   Ох, лопухи! Он едва не взвыл от злости на себя самого -  простейшие  вещи
из головы  выскочили...  Едва  дождавшись,  когда  Кацуба  торопливо  свалит
вещички в самолет, побежал к грузовику. Следовало раньше проверить, как  там
клиенты, это азбука боя  -  кончил  дело;  осмотри  жмуриков,  сколько  было
случаев, когда жмурик оказывался мнимым и палил в спину. Ну, предположим, их
сто раз могли срезать очередью из кузова, окажись там кто живой, но, коли уж
начал, доводи до конца...
   Заглянул в разбитое  окно  джипа  -  так,  с  этим  кончено...  В  кузове
грузовика коробом вверх валяется ручной пулемет, ЗИГовская "двойка", тут  же
трупы... один в осмотре не нуждается,  входные  отверстия  говорят  сами  за
себя, а второго мы  без  всякой  интеллигентской  брезгливости  пошевелим...
совсем мальчишки, черт... готов... Ну, а это мы приберем.
   Он хозяйственно отцепил с кожаного  ремня  две  гранаты  со  вставленными
запалами, сунул в карман  куртки  -  сработал  рефлекс  куркуля-спецназовца,
артиллерия, пусть и карманная, в таком походе лишней не бывает...
   Бегом вернулся назад к самолету. Бросил спутникам:
   - Посматривайте, мы сейчас, как черепаха на спине...
   И решительно опустился в расхлябанное пилотское кресло. Пару минут изучал
приборы, трогал  тумблеры,  наконец,  решив,  что,  без  ложной  скромности,
справится, повернул пару рычажков, нажал кнопку  стартера,  моторы  чихнули,
застреляли... теперь кран бензопитания, ага... где у него триммер?  вот  он,
триммер, над головой рычажок, в удобном гнездышке...
   Взвыли пропеллеры, превратившись в сверкающие круги, самолетик задрожал в
знакомой готовности. Выполнив  еще  несколько  манипуляций,  Мазур  легонько
повернул штурвал и  снял  машину  с  тормозов.  Ольга,  наблюдавшая  за  ним
настороженно, прямо-таки критически, кивнула:
   - Не хвастаешь, получается...
   - Следи  по  сторонам,-  сухо  бросил  он,  трогая  машину  с  места.-  И
пристегнулась бы, а то я не профессионал все же...
   Сосредоточился на штурвале и педалях, превратившись в комок нервов - года
два уже не водил самолета, да и вообще, связавшись с глаголевской  конторой,
запустил серьезные тренировки. Чуть не  разразился  ликующим  воплем,  когда
двухмоторная кроха оторвалась от бетонки и сердце на миг ухнуло вниз.
   Ольга  вдруг  распахнула  дверцу  -  в  кабину  ворвался  тугой  ветер  -
перевесилась наружу, и ее узкая спина задергалась в ритме выстрелов.  Кацуба
прямо-таки заметался на заднем сиденье - у него положение куда хуже, нет  ни
единой щелочки, куда можно высунуть ствол.
   - Держи же, а то еще ремень расстегнется! - крикнул Мазур,  круто  бросая
машину влево, ниже, так что под самыми  крыльями  неслись  косматые  зеленые
кроны.
   Кацуба просунулся меж передними сиденьями, придерживая  Ольгу  за  плечи.
Ветер бил Мазуру в правую щеку, выдавливая слезы.
   - Ну, все, все! - подполковник втянул Ольгу  внутрь,  захлопнул  дверцу.-
Точно, решили на прощанье  нахамить...  двое,  я  видел  вспышки.  Вроде  не
задело, а?
   - Вроде,- сказал Мазур, выравнивая машину и поднимая ее  выше  -  впереди
появились холмы.- Дайте-ка мне карту кто-нибудь.
   - Какую? - спросил Кацуба.
   - Полетную! - крикнул Мазур в мимолетном приступе раздражения.- Когда  мы
сюда летели, меж передними сиденьями лежала...
   Ольга растерянно принялась осматривать все,  до  чего  могла  дотянуться.
Кацуба шуровал сзади.
   - Хватит,- сказал Мазур, время  от  времени  косившийся  на  них,  первым
сообразивший, что все старания тщетны.- Планшетку он  взял  с  собой,  когда
выходили, только-то и делов...
   - У нас же есть своя карта,- сказала Ольга.- Ничего, не огорчайся,  я  бы
тоже не подумала... Не возвращаться же?
   - Это точно,- проворчал Мазур.- Скажу вам  честно:  я  не  самый  великий
навигатор, с полетной картой еще кое-как мог бы выйти на цель, а с  обычной,
с нашей, боюсь, можем и дать кругаля...
   - Что дать? - не поняла Ольга.
   - Блуждать и рыскать будем,- пояснил Мазур.-  Может,  у  тебя  обстоит  с
навигацией получше?
   Она смущенно призналась:
   - Боюсь, точно так же. Летать я умею, но...
   - В тепличных условиях, с отлаженной радиосвязью? - беззлобно  усмехнулся
Мазур.
   - Ага... Барралоче вызывать бесполезно -  они  нам  будут  давать  сугубо
профессиональные инструкции, которых ни ты, ни я попросту не  поймем.  Да  и
как  им  объяснить?  Шум   поднимется...   Начнут   настаивать,   чтобы   мы
возвращались, полиция подключится, выйдет переполох до небес...
   - Короче,- сказал Кацуба.- Я согласен, что вы оба - великие авиаторы.  Не
объясните ли сжато и конкретно, каковы наши ближайшие перспективы?
   - Примерно я представляю,  куда  лететь,-  сказал  Мазур.-  Есть  обычная
карта, есть компас. Но непременно станем блуждать и рыскать,  я,  откровенно
говоря, плохо представляю, где мы сейчас находимся...  Где  на  нашей  карте
Эль-Кальварио?
   - Примерно вот здесь,- показала Ольга торопливо.
   - Слышал? - хмыкнул Мазур.- Примерно... Ладно, погода  самая  что  ни  на
есть ясная, лететь я с грехом пополам лечу, знаю направление,  куда  следует
держать... - доложила Ольга.
   -  Тогда  отклонимся  к  западу,-  сказал  Мазур.-  У   нас   есть   одно
преимущество: Луису нужно было беречь горючее на обратный путь, а нам это, в
принципе, не нужно, долететь бы вовремя,  а  там  уж  как-нибудь  выберемся.
Горючего для экспериментов по ориентированию достаточно, так что  наберитесь
терпения, и, я вас умоляю, не критиканствуйте...

   Глава одиннадцатая
   ЧУДИЩЕ С ЗЕЛЕНЫМИ ГЛАЗАМИ
   Давно уже стало ясно, что Мазур самоуверенно взвалил на себя  неподъемную
задачу. Попал в положение человека, который прекрасно умеет  водить  машину,
но  оказался  в  дикой  глухомани,  который  час  колесит  по  переплетениям
проселочных дорог, где нет ни указателей, ни прохожих...
   Он добросовестно держал курс на северо-запад, но  под  крылом  самолетика
уныло простиралось зеленое море здешней  тайги,  время  от  времени,  должно
быть, разнообразия ради, перемежавшееся  невысокими  горами.  Рек,  речек  и
речушек внизу посверкивало несказанное количество, и эту  паутину  никак  не
удавалось привязать к их карте, пусть и подробной. В тридцатые годы  летчики
в  подобных  случаях  снижались  настолько,  чтобы  прочитать   вывески   на
железнодорожных станциях, однако эта хитрость бесполезна там,  где  железных
дорог мало. На исходе первого часа Мазур увидел внизу  железную  дорогу,  но
это ничуть не облегчило задачу, наоборот, моментально помогло понять, что он
отклонился на полсотни километров восточнее. Садиться возле какой-нибудь  из
трех попавшихся на пути деревушек он не решился - неизвестно  было,  удастся
ли потом взлететь, к тому же деревушки располагались в изрядном отдалении от
рек, так что лодок там заведомо не достать...
   Никто его не упрекал. Ольга без напускного  сочувствия,  вполне  искренне
поведала, что не всякий опытный пилот  сумеет  тут  ориентироваться.  Кацуба
помалкивал вообще - самолет водить он не  умел,  а  потому  не  считал  себя
обязанным лезть в критики.
   Вечерело,  тени  внизу  стали  гораздо  длиннее,  темнее,  гуще,  стрелка
указателя горючего все откровеннее льнула к нулевой  отметке,  как  шлюха  к
денежному клиенту. Мазур прекрасно помнил,  как  молниеносно  заходит  здесь
солнце...
   - Ну вот что,- сказал он, ни на кого не г