пехота...-  Развернул
карту, отпечатанную на листе тончайшего пластика.- Я тебя  поздравляю.  Если
мы будем двигаться в прежнем темпе, без случайностей,- помолчал,  послав  ей
выразительный взгляд,- то суток через трое выйдем к  железной  дороге...  Не
слышу восторженного визга?
   - Обойдешься. Можно посмотреть карту?
   - Бога ради. Только с каких это пор ты научилась читать по-русски?
   - Просто интересно.
   - Ну, посмотри...- Мазур развернул перед ней прозрачную в ярком солнечном
свете карту.- Мы примерно здесь. Вот это - Транссибирская  магистраль.  Тебя
какой город интересует? Я о вашем ФБР самого хорошего мнения, особенно после
знакомства с тобой, но в деревню вы своего  резидента  вряд  ли  внедрите  -
знаний не хватит. Еще негра пошлете, обрядив его сибирским  мужичком...  ах,
прости, черного...
   Балагуря, он искоса  следил  за  девушкой.  Вовсе  не  обязательно  знать
русский язык для того, чтобы читать карту,- можно пойти  по  самому  легкому
пути,  вбив  начертанные  чужими  буквами  названия  населенных  пунктов   в
зрительную память. Очень уж старательно она разглядывала прозрачный лист.
   - Мы пойдем на запад или на восток? - осведомилась она.
   - Секрет. Или у тебя на обоих направлениях явки имеются?
   - Слушай! - воскликнула она в сердцах.- Ну что бы ты делал на моем месте?
   - Молчал бы,- вынужден был признать Мазур.- Но послушай, нельзя же так...
Во-первых,  наверху,  как  я  понимаю,  железно  договорились,  что  добычей
партнеры поделятся честно, а во-вторых... Что, в  самом  деле  рассчитываешь
оторваться от меня и шмыгнуть на явочную квартиру?  Кассеты,  не  забудь,  у
меня. Как, напарница? В  старинных  романах  в  таких  случаях  писали:  "Ее
прелестное личико выражало внутреннее борение..." Ну?
   Глядя в сторону, она сказала, словно переламывала что-то в себе:
   - Черт с тобой, супермен. Явка в... Ординское.
   - Ордынское,- удовлетворенно поправил Мазур.- Ну, это,  откровенность  за
откровенность, по пути. Интересно, как бы ты расспрашивала  прохожих  насчет
адреса? Не можешь ведь не знать адреса... Джен взглянула чуточку насмешливо:
   - Ты знаешь, я тебя обманула немножко. Я  по-русски  знаю  еще  несколько
слов. "Поч-та". "Телеграф". У вас на вокзалах есть почтовая контора,  а  там
найдется телефон-автомат...
   - Убедила,- сказал Мазур.-  Но  все  равно,  одна  ты  туда  не  пойдешь.
Повторяю, я всерьез опасаюсь, что тебе там могут дать  по  голове,  твои  же
соотечественники. Допускаешь такую гипотезу?
   - Теоретически,- нехотя созналась она.
   - Ну, а я - практик... И потому - пессимист.
   - Но не в квартиру же со мной...
   - Под  окошком  постою,  как  влюбленный,-  сказал  Мазур.-  Понимая  всю
щекотливость твоего положения. Ладно, посторожи, пока я все  это  замаскирую
снова... или нет! Есть идея получше...
   Он за несколько минут привел тайник в состояние полнейшего разгрома. Душу
щемило от такого вандализма - одежду  разбросал  вокруг,  срубив  ножом  еще
несколько кустов, рассыпал патроны, вывинтил запалы  из  гранат  и  забросил
подальше. Еду и вовсе  раскидал  по  прилегающей  местности  -  очень  скоро
набежит мелкое зверье, распотрошит  пластиковые  пакеты,  усугубляя  картину
разгрома. И ни один преследователь так и не поймет, что же тут,  собственно,
произошло, что именно из тайника было взято - если было...
   - Знание иностранных языков - великая вещь, запомни на будущее,-  говорил
он, шагая рядом с девушкой.- Есть одна невыдуманная история.  Сто  пятьдесят
лет назад, в восемьсот сорок пятом, в закрытую тогда  для  иноземцев  Японию
заявилась английская эскадра. И стояла на рейде, пошевеливая пушками - мягко
и ненавязчиво убеждала установить дипломатические отношения. Японцы  послали
на корабли группу ниндзя. О ниндзя много наврано, но эти  парни  и  в  самом
деле умели работать... Они тихонечко проникли на  корабль,  просмотрели  все
бумаги в каюте командира эскадры, даже подслушали его совещание с офицерами.
И так же незаметно ушли... - он сделал театральную паузу.
   - А где юмор?
   - А юмор здесь в том, что означенные ниндзя при всей своей подготовке  не
знали ни словечка по-английски. А потому ни слова не поняли  в  бумагах,  ни
слова не уразумели из услышанного. Так-то... Подожди,- взял  он  девушку  за
локоть.- Мы сейчас свернем вон туда...
   - Зачем?
   - А чтобы сделать круг и взобраться во-он на тот обрыв. Не самое  удобное
место для засады, но нам это на руку...
   - Ты что, хочешь...
   - Ага,- сказал Мазур.- За ветерком я наблюдаю давно, он вот уже с час  не
меняет направления. Дует в  направлении  пройденного  пути.  Собаки  нас  не
учуют. Не могу я оставлять этих ребят за  спиной...  Они  не  отстанут.  Это
Азия.
   - Нехорошо как-то,- вздохнула Джен.- Это же мы к ним нагрянули...
   -  Все  я  понимаю,-  глухо  сказал  Мазур.-  Но   когда   вопрос   стоит
примитивнейше, "кто кого", выбирать не из чего. Ты не вздумай  высовываться,
без тебя справлюсь...
   ...На  обрыве,  вздымавшемся  над  длинной  впадиной,  забитой   высокими
обомшелыми елями с длинными сухими ветвями, они пролежали часа четыре.  Джен
в конце  концов  задремала,  улегшись  ничком,  подложив  под  щеку  вязаную
шапочку. Пару раз засопела носом во сне - но никаких признаков  подступавшей
простуды пока что не было. У себя их Мазур тоже не чувствовал.
   Ожидание -  штука  тягостная,  и  привыкнуть  к  нему  невозможно.  Мазур
внутренне извелся, но лежал смирно, через каждые пять минут  с  ритмичностью
часового механизма поднося к глазам бинокль и изучая окрестности. Ветер  так
и не переменился, небо  чуточку  очистилось,  но  серого  было  больше,  чем
синего.
   Они появились, когда Мазур твердо Постановил выждать  еще  час,  а  потом
отправиться восвояси другой дорогой. Переправа далась  им  нелегко  -  Мазур
быстро рассмотрел, что одежда у них мокрая, даже обтрепанные меховые  шапки.
Трое, растянувшись цепочкой, продвигались трусцой на низеньких серых учагах.
Вокруг невеликого аргиша* носилась черно-белая  собачонка  с  закрученным  в
колечко хвостом. Сразу видно было, что едут они, почти в  точности  повторяя
маршрут беглецов. Карабины наизготовку. По лицам не понять, молодые они  или
старые  -   узкоглазые,   морщинистые   физиономии   казались   одинаковыми,
изначальными, как эта тайга. Мазур чувствовал себя  последней  сволочью,  но
другого выхода не было, в  конце  концов,  они  первыми  начали  стрелять  и
недвусмысленно дали понять, что намерены убить...
   Тронул пальцем теплую щеку Джен. Она мгновенно проснулась, в  первый  миг
недоумевающе хлопнула глазами. Мазур приложил ей палец к  губам,  ощутив  на
миг совершенно неуместную здесь мимолетную нежность,- ну не место ей  здесь,
не место, дома надо было сидеть...
   Показал знаками, чтобы лежала тихонечко и не высовывалась. Она  столь  же
выразительным жестом заверила, что поняла,- но револьвер  положила  рядом  с
собой.
   Мазур бесшумно, упираясь локтями, припав к земле, подполз почти к  самому
краю обрыва. Дальше нет смысла - и  место  начинается  открытое,  и  чертова
собачка учуять может,  несмотря  на  ветер.  Он  не  верил  во  всевозможные
колдовские способности,  приписываемые  соплеменникам  его  преследователей:
если что и  было  в  старину,  быльем  поросло,  отчего-то  ведь  гонятся  с
винтарями, не полагаясь на шаманское чародейство...
   До них - метров семьдесят. Все шансы. Мазур задержал дыхание,  прицелился
в последнего и мягко потянул спуск.
   Того словно бы шквальным порывом ветра снесло с  оленя.  Учаг,  оставшись
без седока, встрепенулся, но тут же побрел вперед.  Донесся  заливистый  лай
собачонки.  Двое  оставшихся  отреагировали  с  похвальной  быстротой  -  по
сторонам прожужжали выпущенные наугад пули. Мазур выстрелил. Второй свалился
у ели. За ним - третий. Дистанция все же подвела - третий, выронив  карабин,
попытался отползти в сторону, он уже понял, откуда стреляют, полз  прочь  от
обрыва... Глушитель со  слабым  щелчком  плюнул  желтым  пламенем.  Ползущий
замер, шапка свалилась. Собачка  металась  вокруг,  зло,  потерянно  гавкая.
Мазур выждал еще минут пять - но никто из трех не шевелился, в бинокль видно
было, что они мертвы, что олени равнодушно бродят  меж  деревьев.  "Никакого
проклятия с Золотой Бабой не  связано,-  зачем-то  подумал  Мазур.-  Никаких
проклятий для нахала, дерзнувшего..." Но на душе от этого  не  стало  легче,
наоборот...

   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
   КАПКАН ДЛЯ ПОДНЕБЕСНОЙ
   Дымок он учуял издали - собственно, даже  не  дымок,  горячее  дуновение,
донесшее смешанный запах горелых смолистых сучьев и жареного мяса. В  первый
момент рот непроизвольно наполнился  слюной:  они  все  это  время  жили  на
концентратах и сублиматах, пусть чертовски питательных, Мазур предпочитал не
отвлекаться на охоту.
   Джен остановилась -тоже учуяла. Они переглянулись.
   - Будем обходить? - спросила Джен.
   - Погоди,- процедил он.- Надо же посмотреть, кто это тут пикник  устроил,
чтобы не оставлять за спиной неизвестно кого...
   - Может, сторожа?
   - Вряд ли,- мотнул он головой.- Обогнали нас и устроились перекусить? Они
бы по следу шли. Двое суток уже не беспокоят...
   Они двинулись вперед. Мазур тихо приказал:
   - Ты руками особенно не размахивай, держи ближе к телу - в лесу в  первую
очередь горизонтальное шевеление в глаза бросается...
   Тихонько перешли вброд узенький неглубокий  ручей  и  пошли  по  отлогому
склону, в густом кедраче. Направление Мазур выбрал верно - приятный  запашок
усиливался, распространяясь с легоньким ветерком.
   - Птица, точно,- прошептал он.- Она в эту пору упитанная...
   - Тс!
   - Ага, сам вижу...
   Далеко впереди меж деревьев мелькнуло ярко-алое пятно. И еще одно.  Потом
пятна замерли, больше не перемещались.
   Мазур нагнулся к ее уху:
   - Схоронись за тем кустиком и притворись пеньком. Я один пойду. Если что,
свистну, подойдешь. Ни слова не говори, сиди с умным  видом,  но  спину  мне
держи...
   - А вдруг...
   - Если "вдруг" - буду один справляться,- отрезал он.- Ну, живо скройся!
   Сделал два шага вперед, оглянулся и, не увидев ее  за  кустами,  уверенно
стал красться к неподвижным алым пятнам,  от  ствола  к  стволу,  бесшумными
перебежками, напоминавшими плавные балетные движения.  Отклонился  с  курса,
взяв  левее,-  чтобы  подойти  со  стороны  громадного  поваленного  ствола,
замшелого, даже на вид трухлявого. Идеальное укрытие.
   Опустился за ствол так, чтобы меж ним и сидящими вокруг костерка - кое  в
чем разбираются, развели из сухих сучьев, практически не дающих дыма, был не
только ствол, но и густые заросли краснотала.
   Их было четверо - все в ярко-красных,  чертовски  мешковатых  костюмах  с
капюшонами,  предназначенных,  надо  думать,   для   людей   гораздо   более
основательной комплекции. Костюмы крайне похожи  на  рыбацкие  непромокаемые
робы, неуместные в самом сердце континента, посреди тайги. Один поворачивает
на импровизированном вертеле из  длинного  сучка  и  двух  рогулек  какую-то
большую птицу, то ли глухаря, то ли тетерева, ощипанную кое-как, наспех, еще
двое следят за ним так жадно,  что  с  первого  взгляда  видно:  голодны  до
крайности. Четвертый сидит чуть поодаль, время от времени озирается,  держит
на  коленях  "Калашников"  образца  1947  года,  давно  замененный  в  самых
отдаленных гарнизонах более современными моделями. Уверенно  держит,  видно,
что привык обращаться с этой штукой. Он тоже то и дело косится на дичину - а
та уже почти готова, вон как жареным тянет...
   Глядя на их охваченные голодным азартом  лица,  Мазур  поневоле  сглотнул
бесшумно слюну. Что интересно, все четверо были азиатами -  раскосые  глаза,
густые черные волосы, суть желтоватые лица. Но - не местные. Не  эвенки,  уж
за это-то Мазур мог поручиться. Сагайцы? Хакасы? Якуты?
   Тянулись минуты, а четверка сидела на прежнем месте и  в  прежних  позах,
никого больше не появилось. Что за черт? Если не считать птицы на вертеле  и
автомата, при них не было ничего. Вообще ничего. Ни ружей, ни  рюкзаков,  ни
даже шапок. Полнейшее отсутствие  всех  и  всяческих  вещей,  изголодавшиеся
лица... Либо заблудившиеся туристы, либо сорвавшиеся  в  побег  заключенные.
Второе вероятнее - туристы в тайгу автоматы не берут, да и  браконьерам  они
ни к чему... Нет, оставлять эту  компанию  в  тылу  решительно  не  годится.
Куртки распахнуты - татуировок на груди ни у кого не видно. На руках - тоже.
Но это еще ни о чем не говорит.
   Джен, должно  быть,  изнервничалась,  пора  кончать...  Мазур  уже  хотел
отползти, но тут вдруг задумался: а почему костюмы красные? С каких это  пор
таким манером наряжают зэков? Да  ну,  не  растекайся  фантазией  по  древу,
одернул он себя,- две "Заимки", подобные Прохоровой, в одном месте ну  никак
не могут оказаться...
   Против теории вероятности.
   Но делать нечего - надо поболтать... Он бесшумно обогнул по дуге странную
компанию, пожиравшую  глазами  аппетитную  птичку,  на  корточках  преодолел
последние метры - и выскочил  из-за  дерева  за  спиной  типа  с  автоматом,
рыкнул:
   - Всем сидеть! Руки!
   Часовой вскочил - но Мазур без труда выбил у него автомат  ногой,  вторым
ударом подшиб  под  коленную  чашечку,  третьим  отправил  в  горизонтальное
положение. Бил щадяще, вполсилы. Те трое и не шелохнулись - сбились в кучку,
сидя на корточках, прижавшись друг к другу, вжав головы  в  плечи  и  подняв
руки. Теперь Мазур рассмотрел, что все они худые до крайности, можно изучать
анатомию по четко обрисовавшимся ребрам и ключицам.
   Переместился влево, держа их под прицелом, быстрым взглядом оглянулся  по
сторонам. Никого. Тишина и благолепие. Стоя на безопасной дистанции,  поднял
обшарпанный автомат, отсоединил магазин и большим пальцем выщелкнул  патроны
в свою шапочку. Дернул затвор, присовокупил выскочивший патрон к  остальным.
Всего набралось одиннадцать.
   Лежащий уставился на  него  с  такой  ненавистью,  что  Мазур  для  пущей
надежности отступил еще на шаг. Полная  противоположность  тем  трем  -  они
взирают с грустной покорностью судьбе, пресловутым  азиатским  фатализмом...
Сунув два пальца в рот, Мазур громко свистнул. И, глядя на лежащего, спросил
спокойно:
   - Откуда, куда, зачем?
   - С-сука...- прошипел лежащий.  Лицо,  впрочем,  самую  чуточку  изменило
выражение, словно он все-таки не понимал чего-то до конца.
   - Это тебя так зовут? - спросил Мазур, повел стволом.- Лежать!
   Показалась Джен, с револьвером наготове, в левой руке она, склонившись  в
противоположную сторону от тяжести ноши, волокла  рюкзак  Мазура,  напоминая
сейчас простую русскую бабу, собравшуюся к колодцу за водой. Мазур кивнул ей
на пленных. Она поняла, аккуратно поставила рюкзак  и  двинулась  к  костру.
Негромко свистнув, Мазур мотнул головой, показал взглядом на лежащего  -  он
выглядел самым здесь решительным, опасным, и потому следовало его  обшмонать
в первую очередь.
   - Руки  за  голову,-  сказал  ему  Мазур,  придвигаясь  для  подстраховки
поближе.- Дернешься - капут...
   Джен выпрямилась, показала  ему  на  ладони  полупустую  коробку  спичек.
Перешла к  остальным  -  те  без  команды  повалились  в  мох  лицами  вниз,
старательно сплетя пальцы на  черноволосых  затылках.  У  тех  не  оказалось
вообще ничего. Положительно, странная компания...
   Потянуло горелым. Сняв с рогулек птицу, Мазур отложил ее  в  сторону,  на
чистый мох. Присел на корточки, левой рукой вмиг отщелкнул крышку  затворной
коробки, вытащил затвор, снял с него боевую пружину, сложил  детали  кучкой.
Закурил и, держа автомат дулом вверх, сказал:
   - Можешь перевернуться. Сесть. Руки на колени.- Повернулся к  тем  трем.-
Вы тоже садитесь, но смотрите у меня.
   Они не шелохнулись.
   - Кому сказал? - повысил голос Мазур.- Сесть, руки на  колени.  По-русски
не понимаете, что ли?
   И увидел, как лицо у разоруженного мгновенно изменилось: на нем мелькнула
словно бы  яростная  надежда.  Смотрел,  как  человек,  которому  предложили
дернуть за кольцо при  совершенно  неизвестных  последствиях,-  то  ли  чека
гранаты окажется выдернутой, то ли это откроется банка пива...
   - Кто такие? - спросил  Мазур.-  Они  что,  в  самом  деле  по-русски  не
понимают?
   Тот закивал. Чуть подумав, Мазур высыпал патроны рядом с  полуразобранным
автоматом, натянул шапочку и коснулся пальцами виска:
   - Майор  Сергеев.  Прапорщик  Савельева.  Вэчэ  двадцать  один  восемьсот
семьдесят пять, рота охраны. Как попали в расположение  объекта  и  что  тут
делаете?
   Он ожидал любой реакции, но не взрывоподобного всплеска эмоций - пленника
прямо-таки подбросило, как от удара током, он не воскликнул  даже,  радостно
заорал:
   - Товарищ майор! - и попытался вскочить.
   - Сидеть! - приказал Мазур.- Кто такой?
   Тот плюхнулся наземь с блуждавшей  по  лицу  улыбкой  идиотской  радости,
зачастил:
   - Товарищ майор, капитан Кутан  Жаксабаев,  Советская  Армия...  то  есть
была... потом немного в киргизской, только там пошли такие сокращения...
   - Спокойно,--  сказал  Мазур,  опустив  дуло  автомата  чуть  пониже.-  И
конкретнее.
   - Капитан Жаксабаев, Тракайская воздушно-десантная дивизия, командир роты
разведки... Командир дивизии - генерал-майор Рудницкий,  начальник  штаба  -
полковник Архутин,  последнее  место  дислокации  перед  расформированием  -
Завьялово Тульской области...
   Увы, Мазур проверить  это  никак  не  мог  -  не  настолько  хорошо  знал
наименования дивизий бывшей Советской Армии  и  фамилии  командиров.  Другое
дело - кое-какие иностранные армии, тут он в  момент  поймал  бы  на  вранье
любого...
   - А эти? - кивнул Мазур на троицу.
   - Это китайцы,  товарищ  майор,-  он  повернулся  к  спутникам  и  громко
сообщил: - Ребята, все в порядке, это военные, мы куда-то к военному объекту
вышли...
   Мазур поднял брови - капитан произнес это на английском, пусть и  далеком
от совершенства, безусловно не  позволившем  бы  выдать  себя  за  аборигена
где-нибудь в Австралии или графстве Кент. Но все же это был довольно сносный
английский, изучавшийся определенно не в рядовой советской школе.
   Для проверки он громко сказал остальным по-английски:
   - Сесть. Руки на колени.
   Они моментально выполнили приказ - правда,  только  двое,  а  третий,  по
всему видно, всего лишь равнялся на товарищей, команды не понял.
   - Имя, подданство, место жительства? - Мазур  дернул  стволом  в  сторону
того, что поднялся первым.
   Тот торопливо, где-то даже подобострастно ответил:
   - Ван Ши-кай,  господин  офицер.  Китайская  Народная  Республика,  город
Байцзы, По торговая делам пришел в Советский,  родственник,  которым  здесь,
никогда не шпион...
   - Хэнь хао*,- нетерпеливо сказал Мазур, знавший с дюжину китайских  слов.
Продолжил по-английски: - Довольно. Остальные?
   - Остальный тоже китайца. Приходили по-через граница...
   -  Дома  людей  много-много-много,  работа  меньше...-  вежливо   щурясь,
вмешался  второй.-  Советски  хороший,  земли  много-много-много,  работа...
Господин офицер, наша  согласен  сидеть  в  тюрьме  сколько  надо,  посадите
настоящая зона...
   - Странное желание,- хмыкнул Мазур.- Что, согласны?
   - Согласны, согласны! - горячо подтвердил китаец.- Посадите все настоящая
зона, где государство...
   - Помолчите пока,- сказал Мазур,  повернулся  к  тому,  кто  назвал  себя
капитаном. Вспомнил, что безошибочный способ проверить кое-что все же есть.-
Кто командовал дивизией в семьдесят девятом?
   - Генерал-майор Ерпылев.
   - Начальник штаба?
   - Подполковник Семыко.
   - Где он сейчас?
   - Как это? Его ж в цинке привезли из Кунене...
   Это уже было  гораздо  интереснее.  Названный  Жаксабаев  говорил  чистую
правду.  В  семьдесят  девятом,  когда  к  гидроузлу  в  Кунене  практически
прорвалась мощная колонна  бронетехники  и  под  ударом  отборных  юаровских
десантников рухнула кубинская линия оборо