ят.
   - Чем они тебе не подходят? - пробубнила я, пытаясь увести героиню  с
чердака. - Нормальные колготки, телесного цвета.
   - Вот-вот, сейчас в моде все яркое, дольчики синие в белую клетку или
красные в зеленую полоску!
   Плюнув на тупую героиню, забившуюся в самый дальний угол  чердака,  я
отложила ручку:
   - Надеюсь, ты не предполагала найти нечто подобное в моем шкафу?
   - А-а-а,  -  застонала  Кристя,  -  завтра  все  девочки  появятся  в
дольчиках, одна я...
   - Хорошо, хорошо, - быстро согласилась я,  -  в  прихожей  лежит  моя
сумка, возьми из кошелька, сколько тебе надо.
   Обрадованная  Кристина  мигом  унеслась.  Я  попыталась  растормошить
героиню, но не успела вытолкать эту  идиотку  на  лестницу,  как  Кристя
снова влетела в комнату.
   - Там ничего нет!
   - Посмотри внимательно, в портмоне есть тысяча мелкими купюрами.
   - Сумки нет.
   - Глупости! - рассердилась я. - Висит на вешалке.
   - Не-а.
   - Кристя, посмотри внимательнее!
   - Да нет ничего!
   Я встала.
   - Хорошо, поищу сама, но, если найду сумку, так и знай, денег не дам.
   Кристина обиженно  засопела,  я  же,  сердито  ворча,  отправилась  в
коридор. Первое, на что сейчас наткнусь, будет моя сумка. Кристина очень
рассеянна. Она часто, стоя перед холодильником, кричит:
   - У нас есть нечего, где колбаса?!
   Я подхожу к рефрижератору и сразу замечаю непочатый батон докторской.
   И так во всем. Она не видит мыло в  ванной,  чистую  чашку  в  мойке,
подушку на кровати, а сейчас не нашла мою сумку.
   - Ну и что? - спросила Кристя. - Где она?
   Я внимательно осмотрела вешалку. Действительно, сумки нет.
   - Ага! - воскликнула девочка. - Говорила же! Твоей нет,  есть  только
вот эта, уродская.
   И она указала на ярко-синюю торбочку.
   - Это чья? - удивилась я.
   - Понятия не имею, - заявила Кристя.
   Я уставилась на сумку и тут же сообразила, что к чему.
   Эту торбу мне дала Настена, я  поехала  с  ней  к  Великому  Дракону,
потом, вернувшись назад, переоделась у Чердынцевой в свою одежду,  сняла
идиотский парик с серебряными перьями, смыла косметику  и..,  машинально
схватив синюю сумку, ушла. В этот день все шло кувырком.
   Тяжело вздыхая, я взяла телефон и набрала номер Чердынцевой,  но  она
не спешила снять трубку.  Ну  да,  стрелки  часов  подобрались  к  цифре
одиннадцать, и Настя сейчас тусуется в каком-нибудь клубе. Ее хлебом  не
корми, только дай пойти на сборище, где  все  толпятся  вокруг  стола  с
малосъедобными закусками и говорят друг о друге за спиной гадости. Лично
я прихожу в ужас,  когда  раздается  звонок  из  издательства  и  Федор,
начальник отдела рекламы, сообщает:
   - Ариночка, свет очей  моих,  изволь  завтра  ровно  в  семь  быть  в
харчевне "Даббл", там состоится  мероприятие  по  сбору  лыж  для  детей
Зимбабве.
   С Федором спорить нельзя, поэтому приходится плестись  по  указанному
адресу и, забившись в угол, терпеливо  ждать,  когда  же  наконец  можно
будет удрать. Настя же за один вечер ухитряется побывать в трех  местах.
Если  она  понимает,  что  сегодняшний  день  у  нее  пустой,  то  мигом
напрашивается к кому-нибудь в гости, она  просто  не  способна  провести
вечер, сидя у телика.
   Иногда мне кажется, что она зря так упорно хочет выйти замуж. Ни один
супруг не согласится иметь дело с дамой, которая  заявляется  домой  под
утро, валится в кровать, а потом спит до полудня.
   Жажда развлечений у Настюхи граничит с патологией,  последнее  время,
правда, она что-то заскучала и Стала ныть:
   - Фу, ничего нового не могут придумать! Сначала жрут  суши,  а  потом
начинают дурацкие забавы. К кому ни пойдешь, везде одно и то же.
   Повздыхав, я легла спать, решив, что утро вечера мудренее.
   Проснувшись, я выпила кофе и вцепилась в рукопись. В квартире  стояла
полная тишина.
   Кристя ушла в школу, Семен  отправился  на  работу,  куда  подевались
Томочка и Никитка, я  не  знала,  но  предположила,  что  они  пошли  на
прогулку. Никто не мешал мне писать,  и  я  лихо  разрулила  ситуацию  с
чердаком, просто выпихнула дуру-героиню через слуховое окошко во двор.
   Иногда мне приходится  сталкиваться  с  трусливыми,  тупыми  тетками,
десять  ручек  изломаешь,  пока  заставишь  такое  существо  действовать
решительно. Вот и сейчас я имею дело с истеричной особой,  при  малейшем
намеке на  опасность  падающей  в  обморок.  Ей-богу,  она  меня  бесит!
Оказалась на свободе, так беги поскорей  от  того  места,  где  из  тебя
хотели сделать начинку для пельменей. Но нет! Эта цаца подвернула ногу и
теперь громко стонет, совершенно не понимая, что...
   Резкий звонок телефона оторвал меня от рукописи, я схватила трубку  и
тут же пожалела о сем неразумном действии. Сейчас на том  конце  провода
окажется кто-нибудь с ерундой, отнимет массу времени.
   - Алло! - сердито рявкнула я.
   Ответа не последовало, из трубки доносились потрескивание и шорох.
   - Говорите, - совсем рассердилась я.
   Ну что за идиотская манера у людей молчать, даже  если  ты  попал  не
туда, извинись спокойно, и до свидания. Шорох усилился, послышался то ли
кашель, то ли хрип.
   - Кто там? - настаивала я. - Ну! Отвечайте.
   - Вилка, - донесся до меня тихий, словно шорох осенней листвы, голос,
- приезжай, помоги.
   Я попыталась понять, кто звонит. Ясно, что  женщина,  только  говорит
она очень тихо.
   - Вилка, я умираю, - чуть громче прозвучал голос, и я поняла, что это
Настя.
   По спине побежали мурашки,  нет,  только  не  это!  В  прошлом  году,
аккурат на майские праздники Чердынцева впала в депрессию.  Весь  бомонд
разлетелся по заграницам, а те, кто остался,  отправились  в  загородные
поместья. Отчего-то Настена не получила  от  своих  знакомых  ни  одного
приглашения.  Тусовка  словно  забыла  про  модного  стилиста.  Три  дня
Чердынцева просидела дома, потом впала в истерику, переколотила в  своей
квартире все стеклянные предметы, раскурочила картины, а  затем  слопала
две упаковки снотворного.
   Проглотив последнюю горсть таблеток, Настя  внезапно  очухалась  и  с
криком: "Спаси, умираю", - позвонила мне.
   Мы с Томуськой моментально прилетели к ней, вызвали "Скорую  помощь",
и дело обошлось промыванием желудка и капельницами.
   - Немедленно ляг в постель, - заорала я, застегивая джинсы,  -  лечу,
бегу!..
   Из трубки понеслись вздохи и звуки, похожие на плач, но я уже неслась
к двери. Черт возьми, у Насти выработалась  нездоровая  традиция  каждые
первомайские праздники пытаться лишить себя жизни.
   Всякий автомобилист скажет вам, что передвижение  по  столице  сильно
затруднено из-за пробок, перед праздничными  же  днями  движение  просто
парализуется. Для меня является неразрешимой загадкой, почему в  обычные
дни  поток  транспорта  худо-бедно  ползет,  а  накануне  красной   даты
календаря замирает, и все.
   Сообразив, что на "Жигулях" далеко не  уеду,  я  понеслась  к  метро,
ей-богу, при помощи подземки доберусь быстрей. Правда, ехать придется  в
некомфортных  условиях,  в  вагоне,  битком  набитом  потными  людьми  и
грязными бомжами, без моего любимого "Русского радио",  но  зато  и  без
пробок.
   Весь путь от нашего дома до квартиры  Чердынцевой  занял  полчаса.  Я
подлетела к дорогой двери и стала жать на звонок. Но хозяйка не  спешила
открывать. Неужели ей так плохо? Вдруг на  этот  раз  Чердынцева  выпила
что-то  более  сильнодействующее,  чем  димедрол,  и  сейчас  лежит  без
сознания?
   Трясущимися  руками  я  стала  рыться  в  голубой  сумочке,   которую
прихватила, чтобы обменять ее на свою. Надо попытаться  позвонить  Насте
по телефону.
   Через пару минут стало ясно: сотовый  забыт  мною  дома,  остался  на
столе возле недописанной рукописи. Чертыхнувшись, я заколотила  в  дверь
ногами, но не добилась никакого эффекта. Покидавшись  безрезультатно  на
железную дверь,  я  вдруг  сообразила,  как  поступить,  и  с  радостным
возгласом бросилась к окну, расположенному на лестнице.
   Настя страшная растяпа. Количество потерянных ею шарфиков, перчаток и
зонтиков исчисляется десятками. Сколько раз она восстанавливала паспорт,
и не припомнить, еще у нее бесследно испаряются мобильники, органайзеры,
кошельки  и  ключи.  Последнее  наиболее  трагично,  потому  что   Насте
приходится вызывать МЧС, сотрудники которой  выламывают  дорогую  дверь.
Четыре раза безголовая Чердынцева ставила себе новую, а потом  придумала
выход из, казалось бы, безвыходного положения.
   На лестнице, под окном, есть батарея, вот за ней Настена и пристроила
на крючке запасную связку ключей.
   - Не боишься, что тебя ограбят? - спросила я один раз, наблюдая,  как
она вытаскивает ключи.
   - А, - легкомысленно отмахнулась Чердынцева, - кому в голову  придет,
что тут запасная связка болтается. И потом, за батарею только  маленькая
женская ручка пролезет. Парням без шансов в нее даже палец протиснуть.
   Будучи женой сотрудника МВД, я  очень  хорошо  знаю,  что  "маленькие
дамские ручки" столь же шаловливы,  как  и  мужские,  а  женщины  подчас
совершают более тяжкие преступления, чем представители сильного пола. Но
спорить с Настей я  не  стала,  бесполезное  это  дело,  все  равно  она
поступит по-своему.
   Присев у батареи, я  принялась  ощупывать  стену  и  через  мгновение
достала то, что искала.
   Трясущимися руками я вставила диковинно изогнутую железку  в  плоскую
замочную  скважину.  Только  бы  Чердынцева  не  заперлась  на  огромную
латунную задвижку толщиной с мою ногу.
   Но, слава богу, Настя забыла про нее. Я влетела в прихожую и заорала:
   - Эй, ты где?
   Ответом мне была полная тишина. Я швырнула голубую сумочку на  столик
у вешалки, пробежала по коридору до  спальни,  распахнула  белую  дверь,
обильно украшенную золотым орнаментом, и попятилась. Мама моя!  Вот  это
пейзаж!
   Сначала мне показалось, будто комната засыпана  снегом,  но  потом  я
сообразила, что белые комочки - это  перья,  выпущенные  на  свободу  из
подушек  и  одеял.  Чья-то  безжалостная  рука  изрезала   наперники   и
"вытряхнула их содержимое.
   Кровать  была  перевернута,  постельное  белье,  шелковое,  желтое  с
черным,  на  мой  взгляд,  совершенно  непригодное  для  хорошего   сна,
разорванное на полосы, валялось в углу. Сверху охапкой лежали занавески,
сорванные с карниза. Из  распоротого  матраса  торчали  пружины,  ящички
изящного бюро выдвинуты, их содержимое, всякая мелочь, валяется на ковре
вперемешку с перьями. Картины, украшавшие  стены,  изрезаны,  и  повсюду
валяется одежда  Насти.  Неведомый  варвар  уничтожил  все:  переколотил
горшки с экзотическими цветами, перебил подвески из  богемского  стекла,
свисавшие с люстры, и зачем-то превратил в пыль  коллекцию  керамических
кошечек, любовно собранную Чердынцевой.
   Минут пять  я  в  ошеломлении  смотрела  вокруг,  потом  метнулась  в
гостиную. Там было не лучше, только  на  ковре  вместо  перьев  сверкала
хрустальная пыль. У Настасьи полно рюмок, фужеров, вазочек, она  большая
любительница хрусталя.
   На ватных ногах я  обошла  всю  квартиру.  Еще  вчера  она  выглядела
уютной, сегодня же напоминала павильон для съемок фильма  "Взрыв  ракеты
"земля  -  земля"  в  замкнутом   пространстве".   Разломано,   разбито,
растоптано было практически все. Оставалось непонятно: взяли ли эти люди
с собой что-то ценное или нет и куда подевалась Настена? Откуда она  мне
звонила? И где находится сейчас?

Глава 4

   Внезапно мне стало душно. Чердынцева небось пытается  соединиться  со
мной при помощи мобильника, а я стою тут, в разгроме.
   Не успела я подумать о телефоне, как раздался  резкий  звонок.  Глаза
отыскали среди разрухи пищащую трубку, я схватила ее.
   - Слушаю.
   - Настенька, - начал вкрадчивый, бесполый голос, - Настюша...
   - Яне...
   - Не перебивай, солнышко, - прервал меня кто-то,  -  лучше  послушай!
Отдай все немедленно, котик! Сама понимаешь, что мы знаем все.
   - Но...
   - Только не надо врать, - посуровел голос, - мы с тобой  по-хорошему,
понимаем, ты девушка увлекающаяся,  вот  и  влипла  в  историю.  Счетчик
крутится, моя ягодка, тикает...
   - Яне...
   - Мы не звери, сроку тебе неделя. Надеюсь, за  семь  дней  ты  решишь
проблему?
   - А если нет? - неожиданно для самой себя спросила я.
   На том конце провода закашлялись, а потом кто-то сладко пропел:
   - Нехороший настрой, не боевой. Ты не так должна себя вести, золотко.
Пойми, бежать тебе некуда, из-под земли достанем, помощи  просить  не  у
кого, только на себя можешь рассчитывать, вот  и  постарайся  за  неделю
уладить дело. Только не притворяйся, что не знаешь, куда все подевалось.
С твоей стороны было бы наивно полагать, что мы тебя не отыщем.
   - А как вы меня нашли? -  Я  решила  продолжить  разговор  в  надежде
выяснить хоть какие-нибудь детали.
   Голос рассыпался дробным смешком.
   - Ну, это как два пальца о... Имея розовый "Мерседес"  и  катаясь  на
нем по городу,  трудно  сохранить  инкогнито,  душенька.  Ладно,  хватит
ерундой заниматься, у тебя есть семь дней, если не  вернешь...  Посмотри
вокруг, нравится? Чудная картина, как ты мне мила, белая равнина, черная
луна...
   - Наоборот, - машинально поправила я, - равнина черная, а луна белая.
   - И фиг бы с ними, - рявкнул невидимый  собеседник,  -  из-под  земли
тебя достану, а потом закопаю! Ясно?
   Я кивнула.
   - Значит, поняла, - пришел в хорошее настроение негодяй, -  молчание,
блин, знак согласия! Да, кстати, я понимаю,  что  ты,  жадная,  как  все
бабы, можешь захотеть продать это и попытаться сбежать. Голубка, в  этом
случае лучше бы тебе на свет не родиться.
   - Почему? - пролепетала я.
   - Ты у Великого Дракона поинтересуйся, - ласково  посоветовал  он,  -
съезди к нему, осмотрись и прими правильное решение.  Через  семь  дней,
ровно в восемь вечера приезжай с товаром к Мартыну, иначе зови народ  на
похороны, голубка.
   Я не успела спросить, кто такой Мартын, потому что  раздались  частые
короткие гудки.
   Еле живая от пережитого, я выпала  на  лестничную  клетку,  тщательно
заперла квартиру, повесила ключи на прежнее место и поехала домой.
   Из всего услышанного  и  увиденного  мне  стало  ясно  одно:  Настена
вляпалась в чертовски неприятную, опасную историю. Что-то она у  кого-то
взяла и теперь должна отдать.  Никаких  таблеток  она  не  принимала,  с
жизнью кончать  не  собиралась.  Впрочем,  если  она  не  отдаст  что-то
обладателю этого въедливого голоса, то, похоже, на  счастливую  старость
моей глупой подружке рассчитывать нечего.
   Что же делать? Прижавшись к грязной двери, я покачивалась  в  вагоне,
пытаясь сосредоточиться.
   Повторив раз десять "что делать?", я обозлилась  и  приняла  решение.
Настя, наверное, позвонит мне еще раз, и тогда нужно узнать  адрес,  где
она прячется, поехать к ней и выяснить обстоятельства дела.  А  когда  я
все узнаю, тогда и стану ломать голову  над  сакраментальным  российским
вопросом.
   Слегка взбодрившись, я прибыла домой и, вешая свою  куртку,  зачем-то
сунула руку в карман. Пальцы наткнулись на что-то нежное  и  мягкое.  Не
понимая, что бы это могло быть, я вытащила на свет  голубую  торбочку  и
обозлилась на себя. Значит, убегая из Настиной квартиры, я находилась  в
состоянии, которое в боксе называется "грогги". Схватила  свою  сумку  с
вешалки, голубую зачем-то засунула в карман... Совсем с ума сошла. Хотя,
если вспомнить последние события, это совсем даже неудивительно.
   В квартире было полно людей: Семен с приятелями, Кристина с подругами
и Ленинид с бутылками пива. Томочка металась по  кухне  между  плитой  и
столом,  в  кастрюле,  распространяя   тошнотворный   аромат,   булькали
креветки, мужики в преддверии выходных дней решили расслабиться.
   Я плюхнулась на табуретку, потом встала и  открыла  окно.  Кристинины
подружки орали в детской так, что у меня заломило виски.
   - Готовы, кажется, - протянул  Семен,  хватая  кастрюлю,  -  горячая,
зараза!
   - Варежки надень, - засуетилась Томочка.
   - У меня туда рука  не  влезает,  -  ответил  ей  муж,  -  отойди  от
раковины.
   - Давай, я солью, - настаивала она.
   - Сам могу, - заявил супруг, быстро наклонил кастрюлю  над  мойкой  и
вывалил креветки мимо дуршлага.
   - Ничего, - принялась утешать его Томочка, - сейчас соберу.
   Но тут из спальни донесся сердитый бас Никитки. Тамара,  мигом  забыв
обо всем на свете, понеслась на крик.
   - Экий ты, Сеня, неловкий, - вздохнул Ленинид, - лучше сядь, я  сложу
их в блюдо.
   - Сам справлюсь,  -  сердито  буркнул  Сеня,  -  горячие,  гады.  Ну,
погодите!
   С этими словами он открыл кран холодной воды.
   - Эй, ты чего делаешь? - возмутился Ленинид. - Испортишь продукт!
   - Вовсе нет, - сопротивлялся Сеня, - ща чуть похолодней станут, я  их
сгребу.
   - Это пиво должно быть ледяным,  а  креветки  горячими,  -  подскочил
папенька, - уйди, варвар.
   - Сам попробуй раскаленные хватать, - обиделся Сеня. - А! Горячо!
   - Ерунда, - забубнил Ленинид, - ну-ка, где у них тут щипцы?
   С этими словами папенька принялся рыться в кухонном шкафчике.
   Я с легким недоумением смотрела на их возню.
   Мужчины странные существа, всегда уверенные  в  собственной  правоте.
Переубедить их практически невозможно, лучше даже  и  не  начинать.  Ну,
скажите на милость, какой вкус в мелких, пучеглазых морских  обитателях?
Да там есть нечего: страшная голова, хвост, а тельце крошечное.  Чистишь
креветки, чистишь, и в итоге остается микрон мяса. Почему  представители
сильного пола считают это существо лучшей закуской к  пиву?  Да  потому,
что они так решили, и точка.
   Кстати, из-за своего консерватизма  мужчины  часто  лишаются  вкусных
вещей.  Женщина  охотно  приобретет   неизвестный   товар,   просто   из
элементарного любопытства, представитель сильного пола  пройдет  мимо  к
привычным до оскомины пельменям. И что в результате? Мы  пробуем  всякие
вкусности, а они упорно чистят дурацкие креветки и воблу. А ведь  вокруг
столько замечательной закуски к пиву! Кальмары,  осьминоги,  каракатицы,
стейки из акулы... Ну неужели неинтересно, а?
   Вот я, например, недавно носясь по  городу,  проголодалась  и  решила
забежать в супермаркет, чтобы купить себе булочку и сто граммов сыра.
   Зайдя в просторный зал, где бродило от силы два покупателя, я застыла
в задумчивости. Чем угостить бунтующий желудок? Может, йогуртом?
   Или схватить  пакетик  с  сухофруктами  и  орешками?  Говорят,  очень
полезно!
   - Не желаете попробовать? -  чистым  колокольчиком  прозвенел  нежный
голосок.
   Худенькая девушка в ярко-желтом фартуке и красной шапочке протягивала
мне бумажную тарелочку.
   - Это что? - поинтересовалась я, разглядывая предлагаемое.
   В последнее время многие магазины стали устраивать  рекламные  акции,
дают посетителям продегустировать товар. Раньше я,  гордо  отвернувшись,
проходила мимо столиков, но потом  один  раз  выпила  сок  и  теперь  не
упускаю возможности попробовать нечто неизвестное, открыла таким образом
для семьи много интересных вкусностей.
   - Продукция "Золотой петушок", - мило улыбаясь, сообщила девушка.
   Я скривилась.
   - Нет, спасибо.
   - Попробуйте!
   - Очень хорошо знакома с курицей!  Вон  там,  в  холодильнике,  полно
всего лежит!
   - Да, но это надо готовить!
   - А ваше можно сырым есть?
   - Нет, конечно, - усмехнулась рекламщица,  -  но  и  хлопот  никаких,
просто бросили в  сковородку,  и  готово.  Тут  на  любой  вкус.  Хотите
нежнейшее филе грудки? Или крылышки с  приправами?  Лично  мне  нравится
бедрышко, оно самое сочное!
   Я машинально съела кусочек, потом второй, третий...
   - Понравилось? - обрадовалась девочка.
   - Ну, вкусно.
   - Возьмите на ужин упаковку.
   - Да у меня есть котлеты.
   - Сунете в холодильник, пригодится.
   Девушка была мила, "Золотой петушок" показался свежим, и я решила  не
огорчать студентку,  зарабатывавшую  на  рекламе.  Наверное,  ей  платят
процент от выручки.
   - И