и вышел из  салона.  Анджела  с
шумом втянула в себя воздух, пошевелила  лопатками,  чтобы  отклеить  от
спины прилипшую к позвоночнику  кофту,  и  глянула  на  то,  что  парень
положил перед ней. Это был небольшой плоский незаклеенный конверт.
   Анджела очень любопытна,  поэтому  она  моментально  засунула  пальцы
внутрь, вытащила фото, глянула на него и  застыла,  словно  замороженная
Снежной королевой!
   На снимке был запечатлен мертвый мужчина.
   Анджеле стало дурно: у него  были  отрублены  голова,  руки  и  ноги.
Кто-то сначала расчленил несчастного, а потом сложил все вместе,  создав
впечатление целого тела. Ни записки, ни письма, ни объяснения при снимке
не имелось.
   Анджела стала звонить Марине. Та, пойманная по дороге домой,  сердито
буркнула:
   - Чего на мобильный звонить, да еще с городского аппарата?
   - Скорей сюда, - еле прошептала  Анджела,  -  то  есть  нет,  беги  в
закусочную на Тверской.
   - Что случилось? - насторожилась Марина.
   Но у Анджелы трубка уже выпала из рук.
   Когда Марина увидела фото, она выхватила его у Анджелы и велела:
   - А ну, сиди, не двигайся.
   Примерно через полчаса приехал один из "братьев", которого  на  самом
деле звали Андрей Локтев. Посмотрев на снимок, он растерянно сказал:
   - Вот это да!
   Тут Анджела зарыдала, с  ней  приключилась  истерика.  Публика  стала
оглядываться на бьющуюся в рыданиях девушку.  Понимая,  что  они  сейчас
привлекут к себе внимание, Андрей с Мариной вывели Анджелу в  скверик  и
сунули ей бутылку минеральной воды.
   Дальнейшее помнит плохо, ей на голову словно натянули  шлем,  набитый
ватой. Иногда она слышала обрывки разговора.
   - Что вы взяли у него, уроды? - вопрошала Марина. - Что?
   - Бу-бу-бу-бу, - отвечал Андрюша.
   Вернее, он, конечно, говорил нормально, но  Анджеле,  находившейся  в
полуобморочном состоянии, его слова казались совершенно неразборчивыми.
   - Какого черта, нас же убьют!
   - Бу-бу-бу-бу...
   - Вы, козлы!!!
   - Бу-бу-бу-бу...
   Анджела плохо помнит, как оказалась в квартире Марины, как разделась,
уснула...
   Утром подруга заявила:
   - Ерунда, дело пустяковое.
   - Ничего себе, - вздохнула Анджела, вспомнив снимок.
   - Забей, - велела Марина, - мы работаем тихонько в салоне, парни сами
дело уладят. Между прочим, у нас "крыша" есть! Пусть там и  разбираются!
Поняла? С нас взятки гладки. Ты за стойкой, я над ногтями, и всех делов.
Естественно, пока уходим на дно.
   Анджела кивнула, ей было очень страшно, но Марина даже  не  выглядела
озабоченной.
   - Главное, спокойствие, - внушала она подруге, - мы-то ни при чем, мы
ничего не брали, это парни, Андрюха да Дима с Костиком, идиоты!
   - А что они сцапали? - полюбопытствовала Анджела.
   - Фигню, - отмахнулась от нее Марина, - не думай, все устаканится!
   Анджела прервала свой рассказ, вытряхнула в окно полную банку окурков
и с горечью сказала:
   - Ага, устаканилось! Маришку убили, Диму тоже, теперь я следующая.
   - Значит, ты не знаешь, что взяли Андрей и Костик?
   - Нет, - плаксиво ответила Анджела, -  господи,  у  меня  прямо  ноги
подгибаются! А ну как меня тоже убивать придут? Я и пикнуть не успею.
   И ведь не знаю ничего! Только объяснять-то бесполезно, что я  тут  ни
при чем!
   И она заплакала. Я покачала головой: да уж, ситуация.
   - Ты с Андреем и Костей разговаривала после убийства Марины?
   - Нет, - всхлипнула Анджела, клацая зубами.
   - Почему? Следовало немедленно связаться с парнями и узнать,  вернули
ли они взятое, это же понятно!
   - Ага, - заныла Анджела, размазывая по лицу слезы, -  и  где  мне  их
искать?
   - У тебя нет их телефонов?
   - Не-а.
   - А адресов?
   - Нет.
   - Как же ты с ними встречаешься?
   - А никак, - протянула Анджела,  -  мне  Маринка  говорила:  "Сегодня
работаем", и все. За фигом мне про них узнавать? Маринка, та, конечно, в
курсе была! Она, между прочим, за Костика замуж собиралась!
   В моей  голове  моментально  сложились  вместе  разрозненные  кусочки
мозаики.
   - Погоди, погоди, - забормотала я, - но Карина  говорила,  что  вроде
этот Костя богатый, ни в чем не нуждается, и вдруг карты?
   - Не знаю, - зашмыгала носом Анджела, - не в курсе я.
   - Тебе лучшая подруга ничего про жениха не рассказывала?
   - Не-а.
   - Почему?
   -  Не  знаю!  -  воскликнула  Анджела.  -  Мы  с  ней  о  парнях   не
разговаривали.
   Я удивилась. Как странно! О чем  же  еще  говорить  двум  молоденьким
девушкам, если не о кавалерах?  Шмотки,  косметика  да  мальчики  -  вот
основная тема бесед таких девиц, как Анджела.
   - Я вот думаю, - хныкала она,  -  не  такой  уж  Марина  мне  хорошей
подругой  оказалась,  втянула  в  жуткую  историю,  ничего   толком   не
объяснила.  Так  с  друзьями  не  поступают.  Я,  между  прочим,   очень
старалась! Мало-мальски хороших клиентов  всех  к  ней  отправляла,  про
вторую маникюршу, Лизу, гадости говорила,  хоть  она  отлично  работает.
Только подруга дороже справедливости. А вот сейчас мне показалось, вдруг
она меня просто использовала? Поди, плохо, всегда клиентов имела. И кого
она нашла бы для игры?
   - Послушай, - прервала я ее причитания, - скажи адрес квартиры.
   - Какой?
   - Ну не этой же! Той, где в карты играли.
   - А.., номер семьдесят два.
   - Улица, дом... - терпеливо сказала я.
   С Анджелой надо вести себя, как с трехлетним ребенком.
   - Большая Татарская, - выдавила  из  себя  мошенница,  -  сначала  по
набережной ехать, потом направо и прямо.
   - А дом?
   - Не знаю!
   - Как же так, - возмутилась я, - столько времени туда ходили!
   - Нас шофер привозил, - объяснила Анджела,  -  Костик.  За  фигом  на
номер дома смотреть?
   Я приуныла.  Конечно,  можно  обойти  жилые  здания  на  этой  улице,
проверить все квартиры под номером семьдесят два, только  я  потрачу  на
это целый год.
   - Там такой розовый дом стоит, - вдруг вспомнила Анджела, - с  белыми
колоннами, центр чего-то, вокруг него вечно машин полно,  Костик  всегда
ругался. Мы же во двор сворачивали, налево,  прямо  к  серому  зданию  с
облупившимися  балконами  подъезжали,  их  тетка  держит,  одна,  вторая
отломилась, от нее только башка и руки остались.
   На секунду мне стало дурно, но потом я сообразила, о чем речь.
   - Ты имеешь в виду кариатид?
   - Чего?
   - Ну, скульптуру такую, на которую опирается балкон.
   - Ага, - кивнула Анджела, - она самая.
   Внезапно раздался резкий звонок.
   - Это кто еще? - побледнела Анджела.
   Я не успела успокоить ее, потому что из  коридора  донесся  хохот,  а
потом вопль:
   - О, Серый! Ля-ля-ля, пей штрафную, дуй до дна!
   - К твоим родственникам еще гость приплыл! - вздохнула я.
   Анджела успокоилась:
   - Теперь будут гудеть до потери пульса.
   Я хотела было расспросить Анджелу о том,  какое  отношение  имеет  ко
всей этой истории Дима, ведь не просто же так задушили парня, но  решила
сделать перерыв и спросила:
   - Где у вас туалет?
   - Иди по коридору до кухни, там увидишь.
   - Можно мне им воспользоваться или у вас и там расписание?
   - Ну, до этого братьевы жены еще не  додумались,  -  мрачно  ответила
Анджела, - слава богу, писать ходим, когда хотим. Утром, правда, скандал
начинается! Унитаз один, а на работу надо всем. Володька,  гад,  возьмет
газету и заседает, нашел избу-читальню. Ведет себя так,  словно  никого,
кроме него, в квартире нет...
   Под ее недовольное ворчание я вышла в  коридор,  прошла  пару  шагов,
услыхала нестройное пение, несущееся из комнаты,  где  шло  застолье,  и
чуть было не налетела на внезапно открывшуюся дверь.
   На пороге появился светловолосый парень с  порочным,  красивым  лицом
падшего ангела. Увидев меня, он икнул и, еле ворочая языком, спросил:
   - Ты кто?
   Решив с ним не объясняться, я сказала:
   - Ася, не помнишь меня? За столом вместе сидели. А ты кто?
   - С... С... Серый, - еле справился со сложной согласной  гость.  -  А
где Анджела? Чего не со всеми?
   - Голова у нее болит, - ответила я, - она у себя в комнате.
   - А-а-а, - протянул Серый.
   Потом, покачиваясь и хватаясь за стены, он побрел по коридору дальше,
а я пошла искать туалет.
   Он оказался в противоположном углу квартиры.  Я  распахнула  дверь  и
ахнула. Огромное помещение с окном! На месте хозяев  я  бы  сделала  тут
спальню, а унитаз перетащила туда, где живет Анджела. Потом я удивилась.
Ну почему архитекторы так глупо спроектировали квартиру? Одна из  спален
крохотная, а санузел огромный, с двухстворчатым окном?
   Несмотря на то что  здесь  стояли  здоровенная  допотопная  ванна  из
чугуна  и  унитаз,  а  на  стене  висела  раковина  размером  с  корыто,
оставалось  еще  много  свободного  места.  Даже   три   разнокалиберные
стиральные  машины  не  мешали.  Похоже,   все   братья   имеют   разный
материальный достаток, кто-то из них  приобрел  "Канди-автомат",  другой
обзавелся "Вяткой", а у третьего дела совсем плохи, его жена  пользуется
"антикварным"  агрегатом  с  валиками  наверху.  Для  отжима  белья   ей
приходится пользоваться двумя резиновыми кругляшками. Когда-то и у нас с
Раисой была похожая машина, и мачеха, страшно матерясь, вертела ручки  и
орала:
   - Эй, Вилка, хватай простыню! Придумал же кто-то  хренотень,  сам  бы
так бельишко помял, а я бы посмотрела, понравится или нет!
   Нет, все-таки туалет с окном - это здорово.
   Во-первых, не нужен освежитель,  можно  легко  проветрить  помещение,
во-вторых, светло!
   Я подошла к окну и глянула вниз. Во дворе,  радуясь  хорошей  погоде,
гомонили дети. Дверь  подъезда  стукнула,  наружу,  слегка  покачиваясь,
вышел Серый. Я усмехнулась. Ну, далеко парень не уйдет, свалится  небось
около песочницы. Но Серый, не оглядываясь, пересек площадку с качелями и
пошел к метро. Его походка стала твердой, согнутая спина выпрямилась,  и
я вдруг поняла: он  не  пьян.  Белокурые  волосы  парня  шевелил  легкий
ветерок. Блондин... Блондин!!!  Чувствуя,  как  сердце  проваливается  в
желудок, я понеслась по коридору в комнату Анджелы.

Глава 15

   Она лежала на софе, закрытая с головой пледом.
   - Анджела, - тихо позвала я, - ты чего, спишь?
   Ответа не последовало. На ватных ногах я приблизилась к дивану.
   - Анджела... Эй, отзовись...
   Я сдернула одеяло и подавилась криком.
   Несчастная скрючилась в позе эмбриона, подтянув  ноги  к  подбородку,
глаза ее были широко раскрыты, нижняя  челюсть  отвисла.  Я  сначала  не
поняла, что произошло, но потом увидела, что в шею девушки впился тонкий
шнурок.
   На какую-то секунду я растерялась. Первой мыслью было: быстро  бежать
отсюда. Но разве можно оставить тело несчастной? Нужно по  крайней  мере
вызвать милицию! В полном отчаянии я глянула в широко распахнутые  глаза
Анджелы и вдруг увидела, что ее зрачки  начинают  медленно  расширяться.
Господи, она жива!
   Преодолевая ужас, я схватила ее за липкую шею и попыталась  разорвать
шнурок. Куда там!
   Одно хорошо, тугая петля слегка ослабла, и я услышала легкий вздох. В
ту же секунду Анджела  выпрямила  ноги  и  закрыла  глаза.  Я  опрометью
бросилась на кухню, расшвыряла кучу  грязной  посуды  и  нашла  то,  что
искала, - ножницы, вернее даже,  секатор.  Очевидно,  кто-то  из  хозяек
резал ими недавно курицу,  лезвия  были  жирными.  Но  мне  было  не  до
чистоты, счет времени шел на секунды.
   Когда я перерезала шнурок, Анджела не изменила  позы.  Ей  явно  было
очень плохо, на шее остался кроваво-красный след.
   - Сейчас, сейчас, -  забормотала  я  и  кинулась  звонить  в  "Скорую
помощь".
   Ожидая врачей, я сидела около Анджелы на софе, периодически проверяя,
дышит ли она.
   Анджела, казалось,  спала  или,  скорее  всего,  была  без  сознания.
Несчастная не реагировала на мои вопросы, не  шевелилась,  не  открывала
глаз, а только слабо хрипела, и  с  каждым  ее  натуженным  вздохом  мне
делалось все страшней и страшней.
   Чтобы побороть  ужас,  я  стала  анализировать  случившееся.  Значит,
киллер  нагло  позвонил  в  дверь.  Может,  он  просто  хотел  разведать
обстановку, собирался прикинуться ну.., к  примеру,  водопроводчиком,  а
может, знал, что тут  сидят  одни  пьяные  люди.  Как  бы  то  ни  было,
открывшая дверь баба мгновенно приняла его за своего знакомого  и  стала
предлагать штрафную. Меня она тоже с ходу приняла  за  какую-то  Асю,  а
убийцу стала называть Серым. Тот не преминул воспользоваться  ситуацией,
прикинулся пьяным и отправился на поиски Анджелы. Меня он ловко обманул,
сделал свое дело и ушел.
   Раздался звонок, я рванула в коридор, но  у  входа  раньше  оказалась
тетка, та самая, что открыла мне. Опять с бокалом в руке, она распахнула
дверь, уперлась взглядом в двух хмурых мужиков  с  железными  ящиками  в
руках и заорала:
   - О-о-о, мальчики! Сеня! Леха! Штрафную, ля-ля-ля, пей до дна!
   Врачи переглянулись  и,  отодвинув  кривляющуюся  пьянчугу,  вошли  в
квартиру.
   - Сюда, - закричала я, размахивая руками, - сюда!
   Баба на секунду примолкла, а потом завелась с новой силой:
   - А ну, ребята, водочки! Под селедочку!
   - Что у вас? - сердито поинтересовался один из докторов.
   Я втолкнула их в комнату к Анджеле.
   - Вот, ей плохо.
   Один врач наклонился над девушкой и присвистнул:
   - Толя, давай...
   Они захлопотали вокруг ящика, зазвенели  какими-то  железками,  стали
отбивать горлышки у ампул.
   - Милицию надо вызвать, - сказал Толя, готовя укол.
   - Она жива? - тихо спросила я.
   - Да, - рявкнул  второй  врач,  -  редкое  везение!  Что  у  вас  тут
происходит?
   Я попятилась к двери.
   - Сейчас, сейчас...
   В этот момент Анджела всхлипнула, и  медики  занялись  ею.  Пользуясь
тем, что врачи отвернулись, я тихонько  вышла  в  коридор,  на  цыпочках
прошла  мимо  голосившей  песни,  озверевшей  от  выпитого  компании   и
бросилась на улицу. Врачи, скорей всего, отправят Анджелу в  больницу  и
вызовут на место происшествия представителей властей. Мне тут оставаться
опасно,  моментально  заберут  в  отделение,   и   несчастной,   глупой,
вляпавшейся в неприятную историю Анджеле я ничем больше не смогу помочь!
   Домчавшись  до  метро  "Филевский  парк",  я  хотела  было  купить  у
лоточницы эскимо, но перед глазами  неожиданно  встало  лицо  Анджелы  с
выпученными глазами, и желание  полакомиться  мгновенно  испарилось  без
следа.
   Я привалилась к железной ограде и стала разглядывать гомонящую толпу.
Итак, что мы имеем? Несчастная Настька Чердынцева, решившая  не  сдавать
меня преступникам, мается в цементном мешке, ожидая  смерти.  Спасти  ее
может только таинственная вещь, которую я должна в указанный день и  час
принести к некоему Мартыну. В школьные годы у меня  по  математике  была
четверка, полученная по чистому недоразумению.
   Если быть откровенной, знания мои не тянули даже на двойку, просто за
мной сидел отличник Ванька Буромский, и я филигранно  списывала  у  него
все контрольные. Ванька щелкал все задачки за пять минут, я перекатывала
его решение и делала при этом ошибку,  а  уж  потом  Томуська  списывала
контрольную у меня, вместе с моей ошибкой. При этом она  тоже  допускала
неточность, и в результате наши отметки выглядели так: у Ваньки  "пять",
у меня "четыре", у Томуськи  когда  "три",  когда  "два".  Она,  получив
тетрадь, всегда недоумевала:
   - Скажи, Вилка, как несправедливо! Обе у Буромского  списали,  и  что
вышло?
   Но даже такой фиговый математик, как  я,  понимает,  что  задачка,  в
которой даны одни неизвестные, не  решается!  Я  не  имею  понятия,  ЧТО
следует принести, не знаю, кому это отдать, то есть не знаю,  кто  такой
Мартын... Но в одном я уверена точно:  если  не  разберусь  в  ситуации,
Настене придется плохо, так плохо, что хуже некуда. Судя  по  тому,  что
случилось с Димой, Мариной и Анджелой, негодяи настроены решительно, они
убивают всех. Но с какой целью? Чем им помешали девушки и  парень?  Если
кто-то хочет получить то, что взяли ребята, наверное, следовало оставить
их в живых... Или...
   Я висела на железной ограде, чувствуя  жуткую  усталость.  Наконец  я
сумела оторвать тело от решетки и, с усилием переставляя ноги,  пошла  в
подземку. Некогда тут ныть и  хныкать,  надо  как  можно  быстрее  найти
парней, Андрея и  Костика,  "шофера"  и  "брата".  Во-первых,  я  должна
предупредить их о надвигающейся опасности, а  во-вторых,  они-то  знают,
что взяли у Степана.
   До Большой Татарской я добиралась больше часа.  Езды  от  "Филевского
парка" до "Новокузнецкой",  даже  учитывая  все  пересадки,  было  минут
тридцать, но поезд отчего-то  без  конца  останавливался  в  тоннеле  на
перегоне до "Киевской".
   В вагоне тускнел свет, и машинист объявлял:
   -  Граждане  пассажиры,  по  техническим  причинам  движение   поезда
временно затруднено.
   Не знаю, как у других пассажиров, а у меня мгновенно екало  сердце  и
перед глазами возникали  ужасающие  картины:  в  тоннеле  пожар,  кто-то
взорвал бомбу, чеченские террористы  пустили  через  систему  вентиляции
газ...
   Люди в вагоне вели себя вроде спокойно, никто не кричал, не кидался в
панике на двери, не пытался бить стекла, похоже, никому, кроме меня,  не
было страшно, и я стала мысленно ругать себя за паникерство.
   Самое интересное,  что  ничего  ужасного  в  подземке  не  случилось.
Черепашьим шагом поезд дополз до станции,  я  вылетела  на  платформу  и
плюхнулась на скамейку. Остальные пассажиры спокойно разбрелись в разных
направлениях, я же тряслась  на  лавочке,  словно  старушка,  страдающая
болезнью  Паркинсона.  Руки  ходили  ходуном,  ноги  тоже.  Никогда   не
подозревала, что я способна так испугаться. Может, я заболела? Подцепила
грипп?
   Внезапно пришла злость. А  ну.  Виола,  вставай,  хватит  растекаться
лужей по скамейке! Из каждого безвыходного положения всегда найдутся как
минимум два выхода! Стенать и трястись - это  бесперспективное  занятие.
Давай - вперед и с песней.
   Полная решимости спасти Настену, я выскочила на Большую  Татарскую  и
отправилась искать дом с кариатидами.
   Глупенькая Анджела точно описала дорогу.
   Розовое здание с белыми колоннами нашлось сразу. Я повернула налево и
мгновенно наткнулась на строение, возведенное в начале двадцатого  века.
Огромная кариатида с опущенной  головой  поддерживала  каменными  руками
балкон. От ее двойника осталась только голова.
   Ощутив  прилив   радости,   я   влетела   в   подъезд   и   побоялась
воспользоваться лифтом.  Крохотная  кабина  скользила  внутри  шахты  из
толстой проволоки. Двери нужно открывать и закрывать самой.  Конструкция
издавала такой  скрип,  скрежет  и  лязг,  что  я  пошла  по  необъятным
лестничным пролетам вверх пешком, держась за широкие деревянные перила.
   Естественно, нужная квартира  оказалась  под  самой  крышей.  Если  в
здании  нет  подъемника  или  я  по  каким-то  причинам   не   могу   им
воспользоваться, то, абсолютно точно, придется  взбираться  так  высоко,
как только можно. В отношении меня правило бутерброда срабатывает на все
сто, исключений не  бывает.  Кстати,  в  нашем  доме  целых  два  лифта:
маленький,  пассажирский,  и  большой,  грузовой.  Работают  они  вполне
исправно, но портятся лишь в одном случае: если я решаю  отправиться  за
покупками в магазин, где продают продукты ящиками и коробками по оптовой
цене. Прихватив несметное количество бутылок  с  минералкой,  пакетов  с
соками, кульков с крупами и банок с консервами, я тащу все из  багажника
в подъезд, и что? Правильно догадались!
   Лифты в полной отключке, и на них висят таблички "Не работает".
   Вы когда-нибудь  таскали  на  своем  горбу  по  лестницам  бутылки  с
минеральной водой? Нет?
   И не пробуйте, ничего хорошего в этом нет.
   Уняв неистово колотящееся сердце, я ткнула пальцем в кнопочку звонка.
Дверь  распахнулась,  явив  мне   хозяйку:   маленькую,   аккуратненькую
старушонку в серо-голубом чистом халатике.
   - Вы к кому? - поинтересовалась бабуся.
   - Позовите, пожалу