дочно сказал папенька, - карма,  бери
свою писанину и ступай.
     - Так не делают, - возмутился Семен, - давайте завтра я
все  разузнаю  про "Марко", хотя прямо сейчас могу  сказать,
что  на  рынке  два  монстра - "Марко" и  "Таро-пресс",  все
остальные  издательства значительно меньше.  Ты,  Вилка,  не
пори   горячку,  выясню,  кто  главный  редактор,   позвоню,
попрошу, чтобы внимательно прочли рукопись.
     Вечером в мою комнату влез папенька и жарко зашептал:
      -  Слышь, доча, я тобой жутко гордюсь. У нас  отродясь
писателей не случалось. Я все вспоминал про своих сейчас, ну
одни крестьяне, я-то первый в город выехал.
     - Какая я писательница!
      - Э, погоди, вот увидишь, - бормотал Ленинид, - Семена
не  слушай, от блата только хуже, ступай завтра сама,  адрес
имеешь, не тушуйся.
     - А если выгонят?
      - Ну и чего? Уйдешь, и все, эко удивление, бить же они
тебя не станут!
      Когда  возбужденный  папенька наконец  ушел  домой,  я
открыла  одну  из  книг Марины Орловой,  потом  заглянула  в
томик,  написанный Анной Смоляковой. Ну что  ж,  если  этих,
обожаемых мною авторов, издает "Марко", значит, иду туда без
страха и упрека.
      Утром, около одиннадцати, я нажала кнопку звонка около
сияющей  латунной  таблички.  Дверь  щелкнула,  стал   виден
длинный,  узкий коридор и письменный стол, за которым  сидел
охранник.
     - Вы к кому? - весьма вежливо спросил он.
      -  Э-э,  понимаете, я написала детектив, - потрясла  я
красной  папочкой, - "Чужая кровь" называется, вроде  ничего
получилось, может, подойдет?
     - Так вы автор? - уточнил секьюрити.
     Внезапно я ощутила прилив необычайной гордости.
     - Вы автор? - повторил мужчина.
     - Да! - радостно ответила я.
     - Ступайте во второй кабинет налево, - сообщил охранник
и потерял ко мне всякий интерес.
      Я  дошла  до  нужного  места и  поскреблась  в  дверь.
Никакого  ответа.  Пришлось приоткрыть створку  и  просунуть
голову  в  комнату.  В  маленьком  помещении,  больше  всего
похожем  на спичечный коробок, стояло впритык друг  к  другу
два   письменных  стола.  Все  остальное  пространство  было
завалено  книгами.  Тома в разноцветных обложках  лежали  на
подоконнике,  громоздились стопками на полу, красовались  на
стеллажах и буквально падали со столов.
     - Простите, - проблеяла я, обращаясь к молодой женщине,
уткнувшей нос в компьютер.
     - Ну, - буркнула та, не поднимая головы.
     - Я написала детектив.
     - Олеся Константиновна, - прозвучал ответ.
     - Нет, меня зовут Виола.
       -  Вам  следует  подождать  Олесю  Константиновну,  -
сообщила девушка и весьма нелюбезно добавила:
     - В коридоре.
     Я собралась выйти за дверь, но тут в комнатушку влетела
женщина,  маленькая, щуплая, рыженькая, страшно  похожая  на
юркое пресмыкающееся. Она ужом ввинтилась за письменный стол
и выжидательно посмотрела на меня.
      -  Вот, - залепетала я, - романчик детективный, "Чужая
кровь",  жутко  интересный,  подружкам  нравится.  Без  тени
улыбки Олеся Константиновна сказала:
     - Давайте.
     Дрожащей рукой я протянула папочку. Редактор взяла ее:
      -  Мы  не комментируем отказ. Если ваша рукопись будет
принята, сообщим.
      Потом  она ловко зашвырнула "Чужую кровь" за спину.  Я
проследила  глазами за полетом рукописи  и  увидела,  что  в
правом углу, за столом высится гора разномастных папок,  моя
самым    чудесным    образом   оказалась    сверху.    Олеся
Константиновна уставилась на меня круглыми карими глазами.
       -   Это   все?   -  растерянно  спросила   я.   Олеся
Константиновна кивнула:
     - Вам позвонят.
     В полной прострации я вышла на улицу и села на скамейку
на   троллейбусной  остановке.  Вообще-то,  я  не  плаксива,
зарыдать  могу  в  основном от злости, но  сейчас  по  щекам
потекли  горькие  слезы.  Господи, ну  зачем  я  послушалась
Ленинида? За каким чертом поперлась в издательство? Вон  там
сколько  неопубликованных  вещей  лежит!  Никто  никогда  не
станет печатать "Чужую кровь".
      - Девушка, - раздался над ухом участливый голос, - вам
плохо?
      Обозлившись  на  себя, я принялась рыться  в  сумочке,
пытаясь найти платок.
     - Нет, мне очень хорошо.
     - Но вы плачете.
      -  От  счастья,  - рявкнула я и, так  и  не  обнаружив
платка,  вытерла лицо рукавом, - отвяжитесь,  рыдаю  себе  и
рыдаю.
      Стоит  ли  говорить тут, что весь  следующий  месяц  я
бросалась на любой телефонный звонок с воплем:
      -  Не берите трубку, это меня из издательства ищут. Но
время  шло,  Олеся Константиновна не звонила,  и  постепенно
становилось  понятно, что детектив ей не понравился.  И  вот
сейчас  редакторша наконец хочет сказать мне это сама.  Нет,
сегодняшний день просто ужасен!

                           Глава 4

      Решив  покориться судьбе, я взяла протянутую трубку  и
безнадежно сказала:
     - Алло.
     - Виола Ленинидовна?
     - Да.
      -  Мы приняли положительное решение по вашей рукописи.
Не могли бы вы прямо сейчас подъехать в издательство?
     - Сейчас? - глупо переспросила я.
      - Если успеете до полседьмого, то хочется переговорить
сегодня.
      -  Вы намереваетесь вернуть мне рукопись, чтобы она не
занимала место в издательстве?
      -  Мы  собираемся  напечатать вашу книгу,  -  спокойно
сообщила Олеся Константиновна.
     - Бегу, - заорала я, вскакивая на ноги, - бегу, сейчас,
несусь, только не уходите!
      В  трубке  послышалось сдавленное покашливание,  потом
раздались   короткие  гудки.  Словно  вспугнутая   мышь,   я
заметалась  по  квартире. Ну где мои брюки, куда  подевались
колготки, кто взял губную помаду? Расшвыряв ненужные вещи, я
влезла  в  куртку,  вскочила в сапожки и побежала  на  улицу
Вронского,  чувствуя, что обувь отчего-то просто сваливается
с ног.
      В  маленькой комнатке все осталось так, как месяц тому
назад. Мрачная девушка снова не подняла головы от ноутбука и
сделала вид, будто не слышит мое робкое: "Здравствуйте".
     Олеся Константиновна опять без тени улыбки сообщила:
      -  Садитесь.  Мы собираемся напечатать вашу  вещь,  но
потребуется внести изменения.
     - Конечно, конечно, что хотите!
      - Нас не устраивает один из главных героев. Володя, он
мужчина, нужна женщина.
     - Без проблем, сделаю из него Валю.
      -  Совершенно  ни  к  чему в книге подробные  описания
природы и утомительные рассказы о переживаниях матери.
     - Уберу.
     - Название меняйте.
     - Пожалуйста.
     Олеся Константиновна склонила голову набок, внимательно
посмотрела на меня и поинтересовалась:
     - Когда предоставите готовую рукопись?
     - Завтра!!!
      В лице редакторши появилось нечто живое, уголки ее рта
дрогнули, дама явно сдерживала улыбку:
      -  Можно  так  не торопиться. Жду пятнадцатого  числа.
Тогда же подпишем договор, и получите деньги.
     - Какие?
     Олеся Константиновна вздернула брови.
     - Мы должны заплатить вам гонорар. Разве вы не знали об
этом?
       Боясь  выглядеть  в  ее  глазах  полной  идиоткой,  я
ответила:
     - Знала, конечно.
     Ну не признаваться же тетке, что я полагала, будто сама
я заплачу им за выпуск книги!
      -  И  еще,  имя  Виола не подходит для обложки,  ищите
/a%"$.-(,.
      Сказав  последнюю фразу, она уткнула  глаза  в  чью-то
рукопись. Понимая, что аудиенция окончена, я тихо встала  и,
ощущая под ногами мягкий ворс ковролина, шагнула к двери.
      -  Виола  Ленинидовна, - окликнула  меня  редактор.  Я
повернулась.
      - Вы забыли ботинки, - сообщила Олеся Константиновна и
ткнула ручкой вниз.
      Я  опустила  глаза  и онемела. Так вот  почему  ступни
ощущают  ворс,  я  очутилась на ковре  просто  в  колготках.
Понятно   теперь   и  отчего  сапожки  все  время   норовили
соскользнуть  у  меня по дороге с ног. Возле стула  спокойно
стояли  полуботинки  Олега, а мой  муж  носит  сорок  второй
размер.
      Олеся  Константиновна  с интересом  глянула  на  меня,
нелюбезная  девушка тоже наконец оторвала взор от компьютера
и  уставилась  на  мою  обувь. Глупо хихикая,  я  подхватила
баретки  Куприна, вышла босиком в коридор,  потуже  затянула
шнурки и, шаркая, словно дряхлая бабка, пошла домой.
     В квартире горел скандал, из кухни слышались негодующие
вопли Маринки Рымниной, нашей соседки снизу.
     - Что за шум? - поинтересовалась я, влетая в помещение.
      Следующие слова застряли в горле. Повсюду были лужи  и
грязь. Тамарочка, стоявшая с тряпкой, вздохнула:
      - Кто-то заткнул пробку в раковине, пустил во всю мощь
воду  и  ушел. Кристя занималась английским, а я,  на  беду,
заснула. Проснулась, когда Маринка в дверь звонить начала.
      -  Между прочим, - понеслась в атаку соседка, - вы нас
капитально  затопили, обои поотлетали, штукатурка осыпалась,
паркет  начал  вздуваться. Придется ремонт  делать,  за  ваш
счет! Имейте в виду, я этого так не оставлю...
      -  Мариша,  -  миролюбиво сказала  Томочка,  -  ты  не
волнуйся, естественно, мы оплатим все расходы, только  скажи
сколько!
      Не  ожидавшая  такой реакции соседка  осеклась,  потом
пробормотала:
     - Подумать надо.
     Когда обозленная Маринка ушла, я удрученно воскликнула:
      - Я забыла про пробку и про воду, вообще все из головы
вылетело, представляешь, мою книгу собрались напечатать!
     Тамарочка опустилась на стул:
     - Да ну! Вот это новость! Ради нее стоило затопить весь
подъезд!
       Всю  следующую  неделю  я  просидела  над  рукописью,
старательно  превращая  Володю  в  Валю  и  убирая  описание
природы.   Желание  увидеть  свой  опус  напечатанным   было
настолько сильным, что я была готова на все, лишь бы суровая
Олеся  Константиновна благосклонно кивнула.  Не  понравилась
редактору  старенькая  мама  одной  из  героинь?  Не   беда,
превратим  бабушку в бойкую двоюродную сестрицу. Отталкивают
восторженные слова о закате солнца? Значит, вымараем все.  Я
не  гордая, и потом, небось Олеся Константиновна лучше  меня
знает, как следует писать детективы.
     Через семь дней я похудела на четыре кило, осунулась, и
Nлег отнял у меня рукопись со словами:
      -  Заставь  дурака  богу молиться,  он  лоб  расшибет.
Отдохни, успеешь исправить!
      - Дай сюда, - заорала я, - пятнадцатого в десять ноль-
ноль  следует представить готовый текст, а мне еще  двадцать
страниц править!
     Муж постучал пальцем по лбу.
      -  Совсем  ума лишилась! Сегодня двенадцатое,  времени
полно.
      Я легла на диван и мигом заснула, чувствуя невероятную
усталость  во  всем  теле. Честно говоря,  это  удивительно.
Ладно   бы   носила   тяжелые  сумки  или  стирала   вручную
пододеяльники... Так ведь просто сидела и водила  ручкой  по
бумаге, отчего же так притомилась!
      -  Эй,  Вилка, - раздалось издалека. Стряхнув  с  себя
остатки сна, я села. Томочка протягивала трубку.
     - Извини, разбудила, но мне кажется, это важно.
      -  Виола Ленинидовна, - донеслось из мембраны,  -  вас
беспокоят   из   кардиореанимации  сто  шестьдесят   девятой
больницы, не могли бы вы подъехать к нам сейчас?
     Я посмотрела на часы: девять вечера.
      -  Мне? В больницу? В такое время? Зачем? Голос  врача
стал громче:
     - Анастасия Федоровна Бабкина вам знакома?
      -  Аська? Конечно, мы дружим со школы, ходили  в  один
класс!
     - Ее привезли сюда пять дней тому назад с инфарктом.
     - Боже! Но она же совсем молодая!
      -  К  сожалению,  сердечно-сосудистые  заболевания  не
зависят  теперь от возраста. Сейчас ее состояние  более  или
менее стабилизировалось, но она находится в крайнем волнении
и  требует  вас.  Понимаю, что поздно,  но  Бабкиной  нельзя
нервничать, а Анастасия Федоровна страшно беспокоится.
      - Еду, - коротко ответила я и побежала в ванную. Зачем
понадобилось  Аське  вызывать Меня? Олега,  как  всегда,  не
оказалось  дома. Муж успел убежать, пока я мирно дрыхла  под
пледом,  поэтому пришлось похоронить надежду на то,  что  он
довезет меня до больницы. Безрезультатно прождав автобус,  я
поймала  бомбиста  и докатила до места назначения  в  полном
комфорте, в тепле и под приятную музыку.
      Аська  выглядела ужасно. Маленькое личико терялось  на
огромной  подушке,  сливаясь по цвету с  серовато-желтоватой
наволочкой.
      -  Привет,  -  слишком бодро сказала я,  -  как  дела?
Валяешься тут, симулянтка, чужое место занимаешь. Заканчивай
кукситься, доктор говорит, что скоро тебя выкинет отсюда.
     Ася медленно распахнула огромные глаза и пробормотала:
     - Вилка, пришла!
      -  Конечно,  ты  же  позвала. Что случилось?  Принести
продуктов или вещи какие?
     - Закрой дверь поплотней, - прошелестела Ася, - сядь на
кровать.
      -  Лучше на стул, чего же грязными джинсами и прямо на
белье.
      - Нет, - забеспокоилась подруга, - сюда, на одеяло, не
хочу, чтобы кто-нибудь услышал, ближе садись.
     На ее лбу заблестели капли пота, испугавшись, что Аське
станет хуже, я устроилась прямо возле ее лица и забормотала:
      -  Не  волнуйся, говори спокойно. Ася с трудом подняла
тонкую руку.
     - Ляля пропала.
      Я  постаралась не измениться в лице. Бедная Аська,  не
всякий  способен  пережить спокойно такое горе,  как  смерть
единственной, нежно любимой дочери. Кажется, у  Аси  поехала
крыша.
      -  Ляля  пропала,  -  повторила подруга,  хватая  меня
бледными ледяными пальцами, - только на тебя надежда,  найди
ее.
     Мне стало страшно. Погладив Асю по спутанным волосам, я
осторожно произнесла:
      -  Ты  только так не волнуйся, пожалуйста. Скажи,  где
Сережка?
      -  В  командировку, как всегда, укатил,  -  прошептала
подруга, - деньги зарабатывать.
      Я  только  вздохнула. Сергей не самый заботливый  муж.
Жена   попадает   с   инфарктом  в  реанимацию,   а   супруг
преспокойненько отправляется прочь.
     - А Розалия Никитична с кем?
      -  К  ней  Андрей  переехал, - прошелестела  Аська,  -
умоляю,  найди  Лялю. Господи, какой ужас! А  все  Ежи,  его
выдумка!  Ну  почему  я  согласилась!  Испугалась  скандала!
Сережа сказал, что убьет меня, он может...
      Вспомнив  тихого,  застенчиво улыбающегося  Сергея,  я
перепугалась  окончательно. К Аське следует  срочно  вызвать
психиатра.
     - Найди Лялю, - задергалась больная.
       -  Ася,  -  сурово  сказала  я,  -  Ляля  умерла,  мы
кремировали ее, неужели ты не помнишь?
     - Нет, это не она.
     - А кто?
     - Другая девочка.
     Все понятно, следует немедленно поставить в известность
лечащего врача.
     - Ты думаешь, я с ума сошла?
      -  Нет,  конечно,  ты просто устала,  надо  отдохнуть,
поспишь сейчас спокойно, и все пройдет.
     - Ляля жива!
     - Конечно, конечно.
     - Это правда!!!
     - Безусловно, вот что: полежи, я сейчас приду.
      -  Если  пойдешь  к врачу и вызовешь  психиатра,  -  с
мрачной решимостью сказала Аська, - если не поверишь  мне  и
станешь считать психопаткой, если не поможешь, я сегодня  же
покончу с собой, ясно?
     Я испугалась:
     - Только не волнуйся!
     - Сядь назад.
     - Ладно.
     - Слушай!
     - Говори.
     - Ляля жива, - выпалила Ася, - она и не думала умирать,
мы  кремировали другого ребенка, так придумал Ежи. Мне затея
показалась правильной, а теперь вижу, что совершила страшную
глупость, просто безумие, словно под гипноз попала.  Мне  не
нужен Ежи, найди Лялю!
      Лицо  Аськи приобрело синевато-розоватый оттенок,  лоб
снова вспотел, руки затряслись.
      -  Думаешь, почему я инфаркт спустя почти неделю после
поминок  заработала?  - свистящим шепотом  спросила  она.  -
Отчего у меня сердце сразу, когда труп в кровати увидала, не
разорвалось? Да потому, что не Ляля умерла, а другая, Ирочка
Забелина.
     В глазах подруги метались мрачные огоньки, и я внезапно
с  ужасом поняла: Аська совершенно вменяема, а то,  что  она
сейчас рассказывает про Ляльку, дикая правда.
      -  Ну-ка,  -  прошептала я, поудобней  устраиваясь  на
высокой кровати, - быстро выкладывай все!

                           Глава 5

      Первая  часть  истории выглядела  вполне  обычно.  Асе
всегда  хотелось иметь ребенка, но в браке с Андреем это  не
удалось.  Бабкина очень хорошо относилась  к  первому  мужу,
можно сказать, даже любила его. Андрей устраивал ее со  всех
сторон, но дети-то не получались. А потом выяснилось, что  у
Андрюшки  есть  любовница... Аська развелась и  поняла,  что
сглупила.  Умная  женщина не уходит  от  супруга  в  никуда.
Сначала требовалось найти ему замену.
      Примерно  полгода  Ася прожила одна,  не  видя  вокруг
никакого  достойного  кандидата. Все  попадавшиеся  на  пути
мужики  были,  как  один, разведенными,  с  детьми.  Асе  же
хотелось,   чтобы   ее   долгожданный   ребеночек   оказался
единственным,   она  мечтала,  чтобы  ее   крошка   получила
родительскую любовь и ласку целиком, не деля ее  со  сводным
братом  или  сестрой. Да и алименты не хотелось отдавать  на
сторону.
     Но свободный полностью "объект" не попадался. Потом Оля
Лапшина  познакомила  Асю  со своим  дальним  родственником.
Честно  говоря,  я  не  очень-то  разобралась,  кем  Сережка
приходится  Ольге: то ли троюродным братом, то  ли  внучатым
племянником. В общем, седьмая вода на киселе, но  Лапшина  и
будущий  муж Аськи дружили, ходили друг к другу в  гости,  и
Олька решила женить парня на Аське.
      Сережа  показался Бабкиной идеальным женихом.  Никаких
бывших  жен и детей он в анамнезе не имел, в брак  собирался
вступить  впервые,  работал компьютерщиком,  получал  вполне
приличные  деньги  и был сиротой. Отец и мать  парня  умерли
очень  давно, его воспитывала бабушка, тоже покойная к  тому
времени,   когда  Сережка  познакомился  с  Асей.   Упустить
подобный   сказочный  вариант  казалось  глупо,  и   Бабкина
побежала в загс. Под венец Аська шла уже беременной. Помня о
бесплодности Андрея, она решила подстраховаться  и  устроила
a%!%  медовые  полгода до свадьбы, чтобы проверить  интимные
способности  предполагаемого спутника жизни. Все  получилось
лучше  некуда, и на свет появилась Лялька. Аська в одночасье
превратилась  в  сумасшедшую мамашу, впрочем.  Сережка  тоже
обожал дочь. Собственно говоря, их брак держался на любви  к
девочке, потому что уже через месяц после рождения Ляли  Ася
поняла, что жить с Сережей невозможно.
      Нет,  он не делал ничего плохого: не пил, не бил жену,
и,   казалось,  не  бегал  налево.  Наоборот,  был   хорошим
добытчиком,  нес  каждую  заработанную  копейку  в  дом,  не
злился,   когда  Аська  покупала  себе  очередную  кофточку,
миролюбиво  воспринимал всех многочисленных  знакомых  жены,
толпой  проносящихся по квартире, и никогда не  капризничал,
обнаружив,  что  в  шкафу закончились чистые  рубашки,  а  в
холодильнике еда. Одним словом, ничего плохого о Сереже  Ася
сказать  не  могла,  кроме одного: он  ее  жутко  раздражал,
абсолютно  всем.  Неприязнь  вызывала  манера  мужа  есть  с
упоением  креветки, его привычка долго сморкаться в  ванной,
бесил Сережа, уютно сидящий у телевизора с бутылочкой пивка,
казалась   отвратительной  его  любовь  к  бане  и  рыбалке.
Проанализировав однажды свои чувства, Аська пришла к выводу,
что  фатально  ошиблась. Андрюша в качестве  спутника  жизни
устраивал ее намного больше, но он изменял ей и от  него  не
могло  быть  детей. Сергей ее просто бесил,  зато  появилась
Лялька.
      Через год после рождения дочери Ася поняла, что больше
не может так жить, и потребовала развода. Она, наивная душа,
полагала, будто муж спокойно согласится и съедет. Но  тихий,
безропотный, даже апатичный мужик неожиданно проявил крайнюю
твердость и заявил:
     - И не надейся. Аська слегка оторопела:
     - Почему?
     - У нас ребенок, - заявил постылый муж, - хочешь знать,
ты мне тоже надоела, но ведь я тебя терплю ради Ляли!
     - Как это надоела? - захлопала глазами Ася, пребывавшая