на бок. С дыркой во лбу.
   Наповал. Дверца водительская распахнута.
   - Додо, брось пистолет.
   Разжимаю руку. Оружие падает на землю.
   Открывается задняя дверца.
   - Уложи своего парня на заднее сиденье.
   Выполняю. - Сам садись за руль.
   Сажусь.
   А что делать? Голос мне знаком. Давно и очень хорошо. Направленный на
меня зрачок глушителя  на  стволе  крупнокалиберного  пистолета  придает
словам весомость.
   Тем более сомнений в профессионализме человека, отдающего приказы,  у
меня - никаких. Как и в том, что он пустит оружие в ход без колебаний.
   Черный плащ и черная широкополая шляпа, лицо,  фигура  -  скрыты.  Но
голос - не меняется.
   Сижу за рулем. Фигура в плаще  застыла  на  заднем  сиденье  рядом  с
бесчувственным Крузом.  Ствол  пистолета  упирается  мне  в  затылок.  -
Трогай!

Глава 32

   Успеваю отъехать метров  пятьдесят,  -  сзади  ухает  взрыв.  Наемный
"форд"  превращается  в  столб  пламени...  Две   машины   рядом,   чуть
повременив, тоже испустили дух тяжелыми вздохами взрывов...
   Значит, ровно девятнадцать тридцать. "Форд" был "по  ноздри"  начинен
гектопластом, а время переставить я не успел.
   Лицо человека сзади невозмутимо.
   Проезжаю четыре квартала, сворачиваю,  снова  сворачиваю,  подчиняясь
коротким командам "черного человека":
   "прямо", "направо", "налево", "Прямо".
   ...А   сам   вспоминаю   летний   "оздоровительный   лагерь"   начала
восьмидесятых. И человека по кличке  Гунн.  Это  был  его  "официальный"
псевдоним, мы  же  прозвали  его  -  Герцог.  В  Гунне  плескалась  явно
восточная кровь: тонкий нос с горбинкой,  густые  иссиня-черные  волосы,
впалые щеки, темные, почти черные глаза. Никто бы  не  удивился,  узнав,
что род свой он ведет от кахетинских князей или испанских грандов.
   Будучи среднего роста и довольно хрупкого телосложения, он никому  не
желал уступить ни в чем. Как и я.
   Мы подружились, но странною дружбой: это было скорее соперничество.
   Рукопашный бой ему не давался. Вспыльчивость мутила разум; стоило ему
пропустить удар, как он лез вперед ни о чем не думая и желая лишь одного
- достать соперника. Работал Гунн всегда в полную силу, яростно - и  так
же  получал.  Мои  теоретические  попытки  "вправить  ему  мозги"   были
безуспешны. Аксиому "Побеждает не тот, кто сильнее, а тот,  кто  умнее",
естественную для любого поединка, он переводил  для  себя  так:  "Хорошо
смеется тот, кто стреляет первым!"
   Так же, как и я на рукопашке, Гунн "повелся" на стрельбе. Из тиров не
вылезал часами. Стрелял он исключительно. Навскидку, из  любого  оружия,
практически не целясь. Словно некий  компьютер  был  вмонтирован  в  его
мозг; за сотые доли  секунды  он  успевал  просчитать  все:  скорость  и
направление ветра, скорость и направление движения цели...  Мишени,  как
правило, появлялись  беспорядочно,  но  Гунн  каким-то  шестым  чувством
угадывал и время, и место их  появления  и  "гасил"  на  "взлете".  Даже
инструкторы относились к его манере ведения огня  с  каким-то  суеверным
уважением.
   Здесь уже он вправлял мне мозги; "Додо, о цели не  нужно  думать,  ее
нужно чувствовать. Тогда - попадешь". - "Гунн, а если  это  человек?"  -
"Нет. Цель - это цель. И ничего больше. Будешь думать  -  пропадешь.  Он
попадет в тебя, ты в него - нет".
   Цель - это цель. И ничего больше...
   С той поры Гунна я не встречал.
   Сейчас он сидит за моей спиной, приставив к затылку ствол.
   - Теперь налево...
   Заезжаю в проулок, абсолютно пустынный в этот час.
   - Стоп. Ну, со встречей, Додо.
   - Со встречей, Гунн.
   - Оружие?
   - "ПБ" в кармане пиджака. Кольт за поясом.
   - Доставай. За ствол, аккуратно. И, Додо,  без  фокусов,  пожалуйста.
Все-таки стреляю я быстрее, чем ты бьешь. Это он без балды. Передаю  ему
оружие.
   - Что с Кленовым?
   - Кто это?
   - Снайпер. Он должен был контролировать вход.
   - А-а...
   - Ты убил его?
   - Нет. Это было бы непрофессионально. Мне его не заказывали.
   - Что с ним?
   - Спит. Он хороший снайпер: нашел самое  удачное  место.  Только  еще
раньше его нашел я. Пришлось усыпить.
   - Ампула?
   - Ну да. Из духового  ружья.  Очень  удобно.  Ты  не  беспокойся,  не
замерзнет.
   Чердак. Там тепло. Проснется даже без "кумара". Хотя по пробуждении у
него будут проблемы...
   - Ты его подставил...
   - Естественно. Убрал из того же ружья людей блондина, - маячили,  как
фонарные столбы. А ружьишко оставил рядом.
   Гунн щелкает барабаном кольта.
   - Ты, я вижу, пальбу  учинил  в  приличном  заведении  не  на  шутку.
Последний патрон остался.
   - Крайний.
   - Ну, крайний, так крайний.
   - Я закурю?
   - Почему нет? Только -  без  резких  движений.  Прикури  от  машинной
зажигалки.
   - Считаешь, обычную использую как огнемет?
   - Додо, голова у тебя всегда варила. А  мне  лишние  неприятности  не
нужны.
   Закуриваю.
   - А что тебе нужно?
   - Что и всем. Досье, Мои заказчики полагали, оно у  тебя.  Я  с  этим
согласен.
   Уж очень долго ты болтался вне контроля.
   - Мне было чем занять это время.
   - Не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в том, что  попусту  ты  его  не
тратил.
   - Как и ты.
   - Да. Дронов, на кого ты работаешь?
   - На людей.
   - На каких?
   - Просто: на людей. Тех, что по  улицам  ходят,  в  метро  ездят,  на
заводах работают...
   Гунн задумался. Надолго. Хмыкнул.
   - Самое смешное, Додо, что ты скорее всего не врешь. Ты действительно
так думаешь?
   - Ага.
   - Тебе это нужно?
   - Выходит, нужно.
   - Додо, ты дурак. Или - идеалист. Что, впрочем, одно и то же.
   - Это - кому как.
   - Додо... Сейчас можно работать на себя. Только на себя.
   - Понимаешь, Гунн... Одни люди растят хлеб. Другие -  делают  машины.
Третьи - пишут книги. Нас с тобой готовили...
   - Воевать.
   - Нет. Защищать. Вот этих самых людей.
   - Время поменялось.
   - Время может меняться как угодно. А вот изменить долгу мы не можем.
   - Додо, ты понимаешь, что нас бросили? Продали? Со  всеми  потрохами!
Как продали и предали ребят, что погибают сейчас в Чечне! Как продали  и
предали людей, которые гибнут под бомбежками...
   - Гунн, а ты думать научился.
   - Заткнись, Додо. Думать я всегда умел. И ты, и я понимаем,  что  для
разборки с грозненским генерал-президентом  хватило  бы  трех  мобильных
команд из групп вроде "Альфы" или "Вымпела"! Вспомни, сколько людей было
задействовано в захвате дворца Хафизуллы Амина? Да захватить грозненский
обком для профессионалов диверсионных групп... Что, будешь спорить?
   - Нет.
   - Ребята, подготовленные в случае войны к захвату штабов армий  НАТО,
командных пунктов управления  войсками  на  территории  Штатов,  центров
Пентагона и НАСА... А тут: обком партии, переименованный в президентский
дворец,  назван  "неприступной  крепостью"  и  тысячи   парней   посланы
умирать... Просто парней, не воинов, не бойцов,  солдат-первогодков.  Их
заставили драться с просто парнями из чеченских  сел  и  городов.  Любым
властям нужна кровь, чтобы цементировать эту власть. И не важно, с какой
стороны они находятся. Для себя, Додо, я решил одно: моей крови  в  этой
"смазке" больше не будет!
   - Да? И поэтому стал "заказным"?
   - Додо, я не умею выращивать хлеб и делать машины. И-не хочу. Я готов
рисковать и работать профессионально. И... это хорошо оплачивается.
   Молчу. Сигарета истлела до фильтра и обжигает пальцы.  Прикуриваю  от
"бычка" новую.
   -    Скажешь,    "моральный    аспект"?     Додо,     за     убийство
рабочего-многостаночника или матери-одиночки заплатят  хотя  бы  "штуку"
баксов? Мне сейчас платят даже не десятки - сотни тысяч долларов! Да,  я
- оружие! Я убиваю - дельцов наркобизнеса, глав рэкетирских группировок,
всякую криминальную сволочь! И чем больше этой  сволочи  я  перестреляю,
тем чище станет воздух для того же рабочего...
   - А ты не думал над тем, что, убивая  одних  мафиози,  ты  тем  самым
усиливаешь их конкурентов - твоих заказчиков? Которые  тоже  этот  самый
воздух -  не  озонируют..  Губы  Герцога  растянулись  в  улыбке.  Глаза
серьезны холодны. - А на этих заказчиков найдутся свои заказчики..
   Только последним это будет стоить еще дороже. Люди Додо,  поставившие
себя над законом, стоят по сути  вне  закона.  Вот  я  и  есть  средство
влияния на них.
   - Значит, вне закона стоишь и ты.
   - А я и не спорю. Но пока - побеждаю я.
   - До поры...
   - Хорошо смеется тот, кто стреляет первым.
   - Робин Гуд...
   -  Можешь  иронизировать.  Но  я  навожу  предварительные  справки  о
"целях". Все это - не украшение общества.
   - Линда? Кругленький? Человек в аэропорту? Низами? Герцог внимательно
смотрит мне в глаза. Через зеркальце.
   - Да. Сам вычислил?
   - Почти. Заказчик один?
   - Да. Был.
   - Был?
   - Я почувствовал... Мне очень  хорошо  заплатили.  Очень.  И  обещали
втрое большую сумму за устранение еще одного лица.  Но  я  почувствовал,
что следующим стану я. И - "сорвался"...
   - Почему?
   - У них там, видимо, внутренняя свара. Жестокая.
   - Кто заказал тебе Марика? Тот же, кто и Досье?
   - Нет. Это моя инициатива. Личный, так сказать, бизнес.
   - Поясни.
   - Обыкновенная утечка. "Генералы", разбираясь между собой, забывают о
"сержантах". Для них это - обслуга, мелкие сошки. К тому  же  "сержанты"
всегда полагают, что их  материальное  содержание  не  соответствует  их
значимости. А уж потребностям - и подавно. Другими словами, я "озадачил"
одного из таких "сержантов", решившего подработать  "на  себя",  хорошей
суммой. Круглой. И задал вопрос; из-за чего весь сыр-бор...
   - Почему ты решил, что сыр-бор имеет место?
   - Разрозненность "целей". Кругленький, Линда - люди бизнеса, но уж  в
очень далеких сферах;  Низами  -  .  мафиози,  человек  на  аэродроме  -
"челнок", но с повадками профессионального киллера... А заказчик - один.
Несвязуха. Так  вот,  некий  дяденька,  он  работал  в  фирме  заказчика
каким-то техником или компьютерщиком, сказал одно слово: "Досье". По его
мнению, охота идет за ним.
   - А может, он тебе "пустышку" сунул за кругленькую сумму?
   -  Видишь  ли,  Додо...  У  меня  -  репутация.  Меня  стараются   не
обманывать.
   - И что, по-твоему, в этом Досье?
   - А по-твоему?
   - Я уверен, его вообще нет.
   - Додо, из тебя хороший бы игрок в покер получился.
   - Взаимно.
   - Думаю, в Досье информация, а не логарифмические таблицы.  На  людей
политики, власти, бизнеса.
   - И зачем это тебе?
   Герцог рассмеялся. На этот раз абсолютно искренне.
   - Все это - мои потенциальные заказчики. И - клиенты. "Цели". Как  ты
понял, то, станет ли персона "заказчиком" или "клиентом", -  зависит  от
обстоятельств.
   Досье даст мне возможность самому  находить  заказы  и,  естественно,
облегчит их выполнение. Этому Досье -  цены  нет...  Знаешь,  что  самое
опасное в моей профессии?
   - Контакты.
   - Вот  именно.  Возможность  минуя  посредников  выйти  на  заказчика
сделает меня неуязвимым. Абсолютно. Невидимкой. Мне нужен  будет  только
один человек, непосредственный контакте?...  Тот,  что  будет  выполнять
поручения. У меня на него будет выход, у него на меня - нет.
   - Деньги...
   - Да. Момент получения денег в любом случае уязвим.
   Но это уже - дело техники.
   -  Не,  ты  не  Робин  Гуд.  Скорее  Юрий  Деточкин   образца   конца
тысячелетия. В смертельном варианте. Может, часть денег детдомам начнешь
перечислять?  Или  -   на   строительство   храмов?..   Как   ты   сумел
скоординировать действия по четырем убийствам?
   - Меня выводили. А после крайнего пришлось освободиться от опекуна. И
- уходить. Тебя что, детали интересуют?
   О том, что меня интересует, я молчу. Ибо от этого зависит моя  жизнь.
И жизнь Круза. Я просто думаю.
   - Где Досье, Додо?
   - Их нет.
   Нет?
   - Досье находилось в трех дискетах.  Дискеты  -  в  "форде".  Который
успешно рванул полчаса тому...
   - Значит, ты нашел их...
   - Значит, так.
   - И уничтожил...
   - Это без балды. Герцог снова смеется.
   - Додо, ты врешь. Досье было твоим  козырем,  который  ты  играл  для
спасения вот этого парня. - Он кивает на Круза. - Не вытащив его, ты  не
станешь уничтожать дискеты. А ты его еще не вытащил... Ты понял меня?
   Естественно, понял. Он мне не верит, а  мне  и  не  нужно,  чтобы  он
верил. Это первое.
   Второе, и более важное: я не верю ему.
   Я не верю, что он в одиночку сумел просчитать ситуацию,  убрать  тихо
четверых людей Марика... Я не верю, что он самостоятельно вычислил место
моего контакта с Глинским. Или его подвели люди Организации,  работающие
Марика (люди крепыша?), или кто-то в Организации, решивший, как  и  двое
покойных, работать на себя, или...
   Охотников на Досье  найдется  много.  И  заплатят  они  деньги  очень
значительные.  Огромные.  Любая  из  разведок   любой   страны.   Группа
влиятельных криминалов. И, наконец, российские национал-олигархи...
   Так что тезис об  использовании  Досье  как  справочника  для  поиска
заказчиков и "целей" для киллера и даже группы киллеров - туфта. Резон в
этом, конечно,  есть,  мотивировка  у  Герцога  крепкая,  -  вот  только
использовать Досье так - это все равно, что гвозди компьютером забивать.
Или, употребляя старинную метафору, - топить печку ассигнациями.  Причем
крупными купюрами. С портретом этого самого Стивена  Гровера  Кливленда,
двадцать второго и двадцать четвертого президента США. А Гунн - вовсе не
дурак. Значит...
   - Решай, Додо. Хотя - выбирать  тебе  не  из  чего.  Ты  меня  хорошо
знаешь.
   Знаю... "Цель - это цель. И ничего больше".
   - Хорошо. Я отдам Досье. Но сначала отправим Круза.
   - Куда?
   - Ко мне домой.
   - А где дискеты?
   - Это я скажу тебе после.
   - Ну что ж, поехали. Только не быстро. И - без фокусов.  За  двадцать
сотых секунды я успеваю выстрелить даже не дважды...
   Торможу, не доезжая до дома. Набираю из машины  номер.  Трубку  берет
Алла.
   - Алка, привет, не называй меня.
   - Да?
   - Толик дома?
   - Ага.
   - Выйдите вместе, только быстро.
   - Ага. Поняла. Оборачиваюсь к Гунну:
   - Я вытащу Круза?
   - Валяй.
   Ни на какие хитрости я пускаться не собираюсь. Ибо  понимаю,  что  за
двадцать сотых секунды он успеет выстрелить и четырежды.
   Появляется Алка. Одна.
   - А Толик?
   - Да здеся .я! - Толик подходит к машине сзади, в  руке  -  увесистая
"фомка".
   - Чего, пьяный, что ли? А  я  подумал,  грешным  делом,  приключилось
чего, вот, через подвал вылез и "дуру" прихватил...
   - Говори меньше, подхватывай!
   - Да у него это, вроде ступни нету...
   - Обеих ног. Протезы.
   - А-а...
   - Слушай, Толик... Позвонишь по телефону, но из автомата,  -  называю
номер одними губами, - спросишь  Крутова,  скажешь,  чтобы  прислал  для
этого парня охрану. И - врачей.
   - Да зачем врачей, мы с Алкой его сами отходим, опыт - слава Богу.
   - Скажешь, наркотическое отправление. Все. Алка, подхватывай!
   - Слушай, Олег...
   - Номер запомнил?
   - Да.
   - Ну и с Богом.
   - А ты...
   - Видишь, приятель в машине...
   - Тоже это... наркоман?
   - Хуже...
   Возвращаюсь в авто, слыша вслед недоуменное Толиково: "А чего хуже-то
бывает?.."
   ...В квартиру Сашки Регента поднимаемся  по  лестнице.  Гунн  разумно
рассудил: лифт слишком замкнутое пространство для нас двоих. Если  он  и
успеет  выстрелить,  я  успею  прыгнуть...  До  этажа  доехали  бы   два
остывающих "жмурика" с признаками насильственной смерти.
   Гунн держится на достаточном расстоянии.
   "Цель - это цель. И - ничего больше..."
   Но уж это - кому как...
   Открываю дверь, прохожу в квартиру. Тело Регента там же, на  кровати,
прикрытое простыней. Труп крепыша - в углу.
   -  Кто-то  здесь  играл  в  войну,  -  спокойно  констатирует   Гунн.
Внимательно смотрит на компьютер:
   - Так где дискеты?
   Открываю шкаф-секретер и  широким  жестом  хозяина  сокровищ  провожу
вдоль четырех заполненных дискетами рядов.
   - Здесь.
   Искать нужные, не зная ключа-кода, Гунн может всю оставшуюся жизнь. У
Регента получилось бы быстрее. Много быстрее. Вот только его нет. К тому
же гений и злодейство - две вещи несовместные...
   - Показывай.
   Гунн стоит в дальнем конце комнаты. Руки - в карманах,  на  рукоятках
пистолетов.
   - Одно "но", Герцог. Моя жизнь тоже чего-то стоит.  По  крайней  мере
для меня. Нужны гарантии.
   - Гарантия у меня одна - честное слово.
   - И ему можно верить?
   - Да. Я такой же, как и ты, - произносит  Гунн,  глядя  мне  прямо  в
глаза.
   "Только другой". - думаю я.
   Вытаскиваю из ряда дискет три нужные. Вставляю в дисковод - тот,  что
для лазерных дисков-накопителей. Набираю ключевое слово: "Гудвин".
   Проходит  с  полминуты,  и  на  экране  появляется  название  файлов.
Информация распределена по  видам  деятельности:  "Политика",  "Бизнес",
"Армия", "Разведка"...
   Есть даже "Спорт". Другое обслуживание - по регионам стран СНГ.
   - Для входа в файлы нужны специальные коды? - спрашивает Гунн.
   - Нет.
   - Я буду называть, а ты - показывай. Выборочно.
   - Ага.
   Гунна можно понять: он боится, что ему подсунут "куклу".  То  есть  я
мог переписать отдельные части информации на  другие  дискеты.  Мог  бы.
Если бы имел время.
   Работаем мы минут двадцать. Я  скинул  пиджак,  и  все  равно  жарко.
Рубашка липнет к спине...
   Какие люди, в каких чинах!..
   Гунн ближе не подходит. Ну да, он никогда не жаловался на зрение...
   - Что в остальных двух?
   - Тоже  информация.  Частью  научно-исследовательская.  Частью  -  на
людей...
   - Показывай.
   Меняю дискету.
   Пальцы бегают по клавишам.
   Спина - мокрая.
   - Третью, - командует Гунн.
   Показываю. - Все. Сейчас. Если я ошибся - мне конец.
   Удар в спину горяч и остр, словно раскаленный штык.  Падаю  лицом  на
стол, чувствую, как сознание меркнет, и  в  мозгу  мерцает  только  одно
слово: "Жалко..."
   Гунн наблюдает, как на рубашке Дронова, слева,  расползается  красное
пятно.
   Опускает кольт.
   - Ты ошибся, Додо. Этот патрон был не крайним. Он был последним.
   Обтирает платком  рукоятку,  подходит  к  трупу  крепыша,  вкладывает
револьвер ему в руку.
   Подходит к стулу, на котором застыл Дронов.
   - Сегодня не твой день, Додо. А скорее всего, и не твой век.
   Аккуратно  берет  две  дискеты,  тянется  за  третьей  -  достать  из
дисковода...
   От  удара  под  колено  падает  на  пол.  Вскакивает,  словно  мячик,
бросается на вставшего со стула Олега. Встречный удар Дронова,  жесткий,
кулаком в лицо, попросту отбрасывает Гунна в конец комнаты. С размаху он
падает затылком на батарею отопления, и тело его безжизненно сползает на
пол. Стекленеющие зрачки безразлично отражают свет.
   Дронов подходит, прикрывает мертвецу веки.
   - Если сейчас не мой век, то не твой - и подавно.
   Боль в спине жуткая. Пуля  засела  где-то  между  ребер,  а  тридцать
восьмой калибр - это тебе не изюминка.
   Выхолощенный патрон осечки не дал.  Но  шкуру  мне  попортил.  Больше
всего я боялся двух вещей: Гунн  выстрелит  в  голову,  эта  пуля  череп
просто не пробьет, и тогда он добавит из  чего-то  более  существенного.
Например, из "вальтера" или "тишака". Вторая -  что  он  сразу  применит
пистолет. По непонятной мне причине Гунн всегда терпеть  не  мог  именно
револьверы.
   За меня  было  несколько  обстоятельств.  Я  предположил,  что  снова
работать "запаленным" стволом Гунн не станет,  если  можно  использовать
другой. А  ситуация  как  раз  располагала:  наличие  трупа  крепыша  со
сломанной шеей и принадлежность кольта мне. Понятно, алиби  это  ему  не
создавало,  зато  "разводило  концы",  путало   ситуацию   -   а   какой
профессионал этим не воспользуется, если есть возможность?!
   Ну, а третье... Именно потому, что Гунн не выносил барабанное оружие,
я  рассчитывал,  что  он  не  заметит  разницу  в  отдаче  от   выстрела
выхолощенным патроном. Единственно, в чем я не