правильные  черты  лица,   короткая   стрижка,
ухоженные руки, все "в цвет", стильно;  если  это  и  есть  "мадам",  то
весьма еще импозантная и  сексапильная;  хотя  годочков  ей  и  немного,
тридцатник с небольшим, вполне могла  оказаться  и  замужем  за  крупным
здешним  бизнесменом  или  круторогим   администратором.   Но   оставила
квартирку - муженьку ли в  его  нелегких  промыслах  помогать,  приручая
нужных людишек, или - напротив, вольный приработок  от  мужа,  опять  же
втихаря. А может быть, и -  чистое  хобби,  как  у  вышедшего  в  осадок
гарнизонного старшины, - ни  дня  без  "строевой"!  Многообразным  могло
оказаться назначение квартирки, вот только я сюда тоже  не  набивался  в
гости! Ну а дама  с  пистолетом  держалась  с  холодной  отчужденностью;
может, трудное детство и суровая юность сделали ее такой букой?
   Или - подрабатывала  в  собственном  бордельеро  страшилой-вышибалой:
садистские наклонности ныне у крутых в лютой моде! Как бы там  ни  было,
верилось без дураков: эта способна шлепнуть меня без затей, причем не по
зову сердца, а исключительно по велению разума.
   - Кофейку бы, - протянул я искренне.
   - Обойдешься, - отрезала металлическая  леди  и  спросила  совсем  уж
неразумно:
   - Ты кто?
   "Конь в пальто!" - каков вопрос, таков и ответ. Похоже, в этом  милом
домике одни - привозят гостей в состоянии полного беспамятства, другие -
пестуют и лечат, третьи - оказывают сексуальные услуги со всем старанием
и усердием, к полному собственному удовольствию, четвертые  -  грубят  и
пужают пистолями.
   Возможно, есть и пятые, и шестые; чем занимаются эти  при  таком  вот
бригадном подряде, даже подумать противно.
   - Умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил,  -
продекламировал  я  оловянным  пионерским  голосом  крылатую  фразу   из
Карлсона.
   Звучать в переводе с общечеловеческого на интонационный  должно  было
так: "А вот чихать я хотел, стерва, на тебя,  на  твою  пушку,  на  твои
вопросы и на твой внутренний мир  по  совокупности!"  Следующий  вопрос,
если верить классике, должен был звучать так: "А когда бывает этот самый
расцвет сил?"
   - Ну уж и краси-ивый, - не удержавшись, хмыкнула дама.
   Ее правда. Кто я с таким лицом? Незадачливый  хроник,  свалившийся  с
поезда под колеса броневика.
   - Ты действительно хочешь кофе? - спросила мадам серьезно.
   Я пригляделся: а не такая уж она и стерва.
   - Угу. И гренку с беконом.
   - Получишь. Как только завоюешь  доверие.  Не  кормить  же  тебя  под
пистолетом.
   - Золотые слова.
   - Так кто ты такой?
   - Олег.
   - И все?
   - Моей маме было достаточно.
   - Вот что, Олег. Разговор в таком тоне у нас не пойдет.
   - Да? - Я почувствовал прилив злости и уставился  мадаме  в  красивые
карие глаза единственным черным зрачком. Она опустила взгляд, произнесла
нервически, неожиданно перейдя на "вы":
   - И прекратите так на меня смотреть. А никто так на нее и не смотрел.
   Старинная игра в "гляделки" хороша  только  в  романах  или  играх  с
полудурками, принявшими книжку "Аквариум" за  Катехизис.  Профи  убивают
безо всякой тренажерной терапии накануне.  Женщина  профи  не  была.  Но
шанс, что она может шмальнуть из миниатюрной шпокалки, - вполне  реален:
она знала, что именно я плескаюсь в душе,  и  ожидала  на  кухне  именно
меня. Без особых признаков беспокойства или раздражения. А потом усадила
меня в положение "стойка раком" со всей вдумчивостью. Так чего я  злюсь?
А того. Ее поведение не подходит ни под какие шаблоны: то - суровая сука
со стволом наперевес и счетно-вычислительным устройством вместо  сердца,
то - слегка мандражная сочувственная бабеха... "Ты действительно  хочешь
кофе?" Ага, и какао с чаем! Мля! Может, именно так и работают  серьезные
профессионалы, рядом с которыми я просто целка на выданье?
   Похоже на то, мать их перемать, очень похоже!
   Извечный русский вопрос  "что  делать?"  тоскливой  занозой  завис  в
извилинах.
   Ответ на него был еще народнее и непосредственнее: "Будет хлеб, будет
и песня".
   И тут, как в том анекдоте, Зоркий Сокол заметил... Ну да: у мадам все
было на месте: и  глаза,  и  стервозность,  и  бабья  деликатность,  вот
только... предохранитель. Кто-то, видать, впопыхах демонстрировал ей сей
убойный ствол, забыв уточнить, что предохранителей у "спенсера"  два,  и
сколько бы барышня ни жала "собачку" с лучшими намерениями,  страшенного
выстрела, способного прокрутить в супостате  дырку  размером  с  кабанье
рыло, не получится. А сама она не разобралась.
   - Вот что, девушка. Ты допрежь времен волну не  гони  и  не  требухти
попусту, - услышал я, как со стороны, свой  авторитетно-глухой  баритон,
полный неповторимого очарования от обилия великорусских идиом. - Кофейку
мне налей, без нервов, тогда и посудачим ладком, - добавил  я  веско,  а
закончил уж совсем матеро:
   - Убивать я тебя пока не буду, но и ты воздержись. До выяснения.
   Мой краткий монолог произвел нужное впечатление: пусть на минуту,  но
дама растерялась. Потом покраснела разом, схватила шпокалку,  провизжала
нервно, дергая стволом:
   - А ну, заткнись!
   Ща! Мне порядком поднадоела вся эта комедия  в  стиле  "Мата  Хари  и
юнец",  я  рывком  двинул  из-за  столешницы,   оставив   на   табуретке
зацепившуюся невесть за что патрицианскую тогу.
   - Ой! - вскрикнула барышня, раззявив руки, словно действительно  была
старорежимной  гимназисткой  и  обнаженных  мужчин   видела   только   в
цветаевском музее изящных искусств в мраморном варианте. Я мигом прыгнул
к ней, одним движением выдернул из побелевшей руки, палец которой  давил
с силой спусковой крючок, страшный "громобой", скомандовал:
   - И не стой женой Лота, красавица, дай морскому офицеру  накинуть  на
чресла что-нибудь подобающее!
   Железная леди выбилась из имиджа вовсе, довольно  глупо  хихикнула  и
упорхнула куда-то в комнаты, так и не сообразив, что  не  ухлопала  меня
только по мановению  конструкторской  иноземной  мысли,  предусмотревшей
такой вот случай "на дурака". А я стоял  злой  и  раздосадованный  сверх
всякой меры: несмотря на то, что жизнь моя всегда была далека от  идеала
законопослушания и тихого счетоводства,  в  таком,  полностью  идиотском
положении я оказался впервые! И стоял сейчас посреди неведомой мне кухни
в чужом доме, голый,  как  бритый  кактус,  и  красивый,  как  усушенный
Микеланджеловый Геракл, с поцарапанной об  асфальт  мордой  и  тупорылым
шедевром ненашенской оружейной  промышленности  в  мозолистой  руке!  Ну
переплет,  бляха-муха!  Для  завершенности  художественного  образа   не
хватает только серпа в другой руке, тарахтенья  трактора  "Кировец"  под
окнами  и  парада  по  телику,  посвященного   безвременной   девяностой
годовщине Великой Октябрьской! Бред сивого водолаза в горах Кордильерах!
И с чего я еще брякнул насчет морского офицера?
   Нет, с кальвадосом надо завязывать!
   Дама появилась неожиданно. Оглядев мою монументальную фигуру в  стиле
"Железный Феликс в загуле",  подала  мне  новехонький  полосатый  халат,
закрыла лицо руками и начала хохотать. Сначала я  заопасался  было,  что
хохот неминуемо примет форму истерики - ничуть: дама смеялась  искренне,
от души, стряхивая с  ресниц  набежавшие  слезинки.  И  тушь  у  нее  не
потекла: хоть и  немного  было  той  туши,  самую  чуточку,  а  Франция,
сработанная в городе Париже, - не чета ей же доморощенной.
   Я же тем временем набросил  халат,  проверил  пистолет,  поставил  на
боевой взвод и опустил в карман  халата:  происхождение  столь  редкого,
дорогого и высококлассного оружия мне  предстояло  еще  выяснить.  Затем
налил себе в чашку - как и мечталось, толстенную, белоснежную, - еще  не
остывшего кофе, присел за стол и не без удовольствия сделал глоток.
   Пожалуй,  я  уже  оттаял  мозгами,   оценил   комизм   ситуации,   но
непосредственно и без задней мысли разделить веселье дамы, ставшей такой
милой, не мог: лицо после душа и снятия повязки саднило немилосердно, да
и еще одна, помимо убойного мушкета, деталь  беспокоила,  как  кнопка  в
заднице: как-то очень легко фемина сия перешла от суровой  напряженности
и испуганной  внутренней  растерянности  к  залихватскому  и  разудалому
смеху.
   А дама тем временем закончила одинокую веселуху и резюмировала:
   - Я больше всего опасалась, что вы - бандит.
   - Да? А теперь?
   - Теперь не опасаюсь.
   - Почему?
   - Не выговаривают бандиты слово "чресла" и не оперируют  сюжетами  из
мифологии Ветхого Завета.
   Ну да. Разумно. Ответ принят. Но  вопросов  у  меня  накопилось.  Вот
только как их: по порядку или по значению? Впрочем, пора и позавтракать.
Убьем сразу двух зайцев: и голод утолим, который не тетка, и даму займем
привычным занятием, для  пущей  расслабухи:  сдается  мне,  она  все  же
хозяйка здешних апартаментов.
   - Ну, раз все так славно завершилось... Чем кормить будете, барышня?
   "Барышня" усмехнулась, но уже  невесело,  блуждающая  улыбка,  как  у
президента  Франклина  на  стодолларовой  купюре,  заиграла  на   губах,
скрывая, надо полагать, натуру художественную, тонкую и  ранимую.  Но  и
решительную притом, порой - опрометчиво.
   - Меня зовут Ольга, - произнесла она, закончив немудреную сервировку.
   - Ну вот и познакомились. Осталось только подружиться.
   - Вы действительно морской офицер?
   - В какой-то мере, в далеком прошлом, в другой жизни.
   - В отставке?
   - В запасе.
   Некоторое время я уплетал яичницу с беконом, поджаренную мастерски: с
яйцами всмятку, с золотистой корочкой...
   - Почему вы назвали меня Рембо?  -  спросил  я  быстро,  безо  всяких
"артподготовок"   и   подобной   тому   канители,   наливая   в    чашку
свежеприготовленный кофе из носика никелерованного кофейника.
   - Вы так неслись от милиции...
   - Стоп, милая барышня. Давайте по порядку.
   - А что тут по порядку? Я наподдала вам своим "БМВ"  так,  что...  Но
грохот выстрела я ведь слышала...
   - Вы сбили меня на машине?
   - Да, - сокрушенно вздохнула Ольга.
   - Дальше?
   - Что - дальше? Погрузила в авто и увезла. М-да... Это не покаяние  в
содеянном,  это  бородатый  анекдот  про  француженку  и  отечественного
мужичка, валяющегося в пьяном непотребстве на тротуаре: "Мужчина в луже!
Чей мужчина?
   Ничей мужчина? Такси!" С какой стати ей меня подбирать?
   - Вы решили, что я труп?
   - Во-первых, я дико перепугалась. Выбежала из машины,  наклонилась  к
вам, вы были без сознания. Но... Если честно, я сразу не поняла, живы вы
или нет. Ну, я и...
   Врет. Я, конечно, не борец сумо, но и не песчинка из пустынь  знойных
Эмиратов, чтобы хрупкая дама могла в минуту этак  спроворить:  упаковать
меня в салон "бээмвухи", да еще под аккомпанемент догоняющих милицейских
сапог.
   Возможно, хладнокровия ей бы хватило, а вот силушки...
   - А чего вы просто не уехали?
   - Как это - просто уехать? А если бы вы скончались потом?
   Ольга смотрит на меня красивыми карими глазами, вернее, как поется  в
старинной песне, "эти глаза напротив чайного  цве-е-э-эта"  -  роскошный
эпитет, когда одним словом все:  и  цвет,  и  глубина,  и  влажность,  и
бархатистость... Ольга смотрит мне в глаза и, похоже, ничуть не лукавит.
Ладно, пусть будет так: она храбра,  честна  и  совестлива.  Примем  как
аксиому. А как же с физ-подготовочкой?
   Одной ей мое бренное беспамятное тело никак не унести. Нет, в  салоне
роскошного авто она парилась не одна, но по каким-то своим  причинам  не
хочет говорить о спутнике или спутниках...
   - Хорошо. Пусть так. Но выстрел-то вы слышали?
   - Да.
   - Почему бы  тогда  не  дождаться  служителей  порядка?  Вы  были  бы
неподсудны: я выскочил на проезжую часть  неожиданно,  вы  вывернули  из
тихонькой улочки...
   - Я превысила скорость.
   - Не аргумент.
   - Да?
   - Ладно, аргумент. Но насквозь невесомый.  -  Я  помолчал,  вытягивая
кофей до гущи. - Колитесь, милая Оля, кто такой  важный  был  с  вами  в
авто, что вы не решились рисковать его репутацией? Или - все проще? Труп
в багажнике? И лишним трупом больше, меньше - уже без разницы? - брякнул
я смачно, вспомнив какую-то древнюю французскую комедийку, где такая  же
вот милая и славная девица разъезжала через границы,  города  и  веси  с
холодным телом в багаже.
   Дама сразу неуловимо напряглась: ага, попал!  Вот  только  с  чем?  С
вельможным сановником или с трупом?
   - Я закурю? - спросила она.
   - Вы - хозяйка.
   - Зато у вас - пистолет.
   - Кстати, где вы достали такой уникум?
   - "Уникум"?
   - Редкая вещь. И дорогая, - Подарили.
   - Дяденька-попутчик?
   - Не смотрите на меня так, Олег, все равно имени его я вам не  скажу,
не скажу, и все, хоть вы меня на куски режьте!
   А вот это, милая, врешь: когда  на  куски  режут,  люди  и  не  такое
выкладывают...  И   сенегальским   шпионом   станешь,   и   сингапурским
диверсантом, лишь бы распрощаться с невыносимой  тяжестью  затянувшегося
мучительного бытия. С легкостью.

Глава 35

   Дама - да какая к лешим дама! - нормальная девка слегка  за  тридцать
или, наоборот, около того, с благоприобретенными, но, слава Богу, так  и
не приросшими насовсем манерами то ли стервы, то ли дамы из общества,  -
собрала лоб морщинками, что-то для себя решая. Торопить ее  я  не  стал:
пусть помучается.
   - Олег, почему вы убегали от милиции? - спросила она наконец.
   - Грех попутал.
   - Велик ли грех?
   - Муму терзал, а теща не велела...
   - Какого "муму"?
   - Дуркую я, уважаемая. Шучу.
   - А-а-а...
   - Но я не бандит. "И зверье, как братьев наших  меньших,  никогда  не
бил по  голове..."  -  продекламировал  я  из  Сергея  Александровича  с
чувством, пытаясь взять девушку на слезу.
   - Вы не хотите говорить?
   - Вам это не нужно. Меньше знаешь - легче спишь.
   - Пусть так. Но тогда мы квиты?
   - В чем?
   - Вы правы, я была в машине не одна. Но вам также не нужно  знать,  с
кем.
   Уговор?
   Хоп! Простенькая,  как  консервная  банка,  ловушечка  сработала.  По
правде сказать, мне было до одинокого фонаря, кто именно вельможно катал
с дамой по ночным покровским улицам из пригорода и был ли этот мажор  за
рулем во время незадачливого наезда... Пусть себе развлекаются!  Но  вот
что дама не стерва, а вполне сочувственная деваха, это без балды: именно
она спроворила кавалера закинуть меня в салон и доставить сюда.
   - Уговор дороже денег... - весомо подтвердил я,  прокачивая  ситуацию
дальше.
   - Я сильно побился?
   - Ага. Мы отвезли вас сначала к доктору, потом сюда.
   - Чем-то прокололи?
   - Ну да. Успокаивающее. Пришлось немного зашить кожу у виска:  клоком
висела.
   От таких жутких подробностей по спине пробежал легкий морозец.
   - Надеюсь, айболит  одноразовой  отверткой  орудовал?  -  вопросил  я
обеспокоенно.
   - Не волнуйтесь. Он вам даже экспресс-анализ  крови  сделал.  На  все
хвори разом.
   - Ну надо же, куда шагнула наука с техникой! И как результат?
   - Здоров.
   - И это радует.
   Дама пожала плечами:  дескать,  порядок  такой.  Закурила,  окуталась
облачком дыма:
   - Что еще? Обработали раны, перевязали,  привезли  сюда,  искупали  в
ванне.
   - Вместе с инкогнито из машины?
   - Нет. Мне девочки помогли.
   - А-а-а... - протянул я глубокомысленно. Смотрю на Ольгу с  искренним
интересом усталого странника. Судя по только что полученной  информации,
она все же "мадам", но в очень специфическом борделе. Который и борделем
назвать язык не поворачивается. Дело поставлено: даже неведомый эскулап,
отправляя меня сюда "на отлежку",  не  поленился  взять  эспресс-анализ.
Благоприобретенная профпривычка борьбы с профзаболеваниями  контингента,
елки-моталки. Хорошо, хоть этот айболит мне аборт не сделал!
   - Да, что касается вашей одежды, она пришла в полную негодность. Но я
вам что-нибудь подходящее подберу.
   Ольга замолчала, прихлебывая кофе. Пауза несколько затянулась. А я  -
думал.
   Славная женщина. Добрая и совестливая притом. Даже  если  принять  во
внимание, что мотив моего спасения был в некоторой степени шкурным -  не
засветить ясновельможного пана, скорее  всего  занимающего  в  Покровске
немалое положение.
   Тем не менее... Меня  могли  просто  оставить  на  шоссе:  тогда  мое
сегодняшнее пробуждение не  было  бы  столь  идиллическим.  Это  первое.
Второе. У Ольги и ее тайного спутника было  сто  пятнадцать  способов  и
возможностей избавиться  от  меня,  уже  отъехав  от  опасного  для  них
близостью милиции "места встречи". Третье: я действительно им не  нужен.
Это не спецслужба и не хитрая разработка. Милая барышня  подобрала  меня
по совестливости, порядочности и  человеколюбию,  хотя  на  душе  у  нее
скребли две-три серые кошки - об этом  говорит  сегодняшний  инцидент  с
пистолетом. И не робкого десятка дама, но вот с  оружием  обращаться  не
умеет.
   Пауза  действительно  затянулась.  Ольга  сидит  тихонько,  лицо   ее
поскучнело до деловитости, и мысли милой барышни  угадать  несложно:  ну
вот, мы с вами квиты, господин из ниоткуда; слава  Богу,  не  в  Америке
живем, и иск за моральный ущерб предъявлять вы не  станете;  к  тому  же
компенсация  была   сладкой:   игры   с   двумя   русалками   отличались
изысканностью, раскованностью и шармом. А потому  допивайте,  мил  друг,
кофеек и катитесь колобочком по вашим грешным делам: к жене, к  теще,  к
милиции, к черту на рога, к лешему за пазуху, лишь бы -  на  все  четыре
стороны.
   - Вы какой стиль одежды предпочитаете? Классику? -  Ольга  привстала,
явно с целью удалиться для пополнения моего гардероба.
   Я представил на мгновение себя этаким Джеймсом Бондом:  в  костюме  с
иголочки и мордашкой неудачливого алкана, и стало горько от  накатившего
сарказма: живу я не так, не там и не с теми! Но мысли  эти  промелькнули
скоро, как трассирующие пули, хвала  Дионису,  лишенные  той  убойности.
Самой грустной была последняя: с битой об асфальт харей меня обязательно
остановит если  не  первый,  то  третий  страж  законности.  Впрочем,  в
полосатом  халате  с  чужого  плеча  и  тяжелехоньким  убойно-карликовым
пистолем в кармане оного  я  буду  смотреться  куда  более  вызывающе  в
пролетарском городе Покровске.
   - А у меня есть возможность выбирать?
   - Ну да, - передернула плечиками Ольга.
   - Тогда, может быть,  вернемся  к  спортивному  стилю?  Что  с  моими
джинсами?
   - Они-то как раз целы. И выстираны. А вот куртка, рубашка... Впрочем,
никакой проблемы: и то и другое я вам быстро подберу.
   Мы прошли через гостиную в одну из спален, больше и роскошнее той,  в
которую поместили меня. Несколько высоких, красного  дерева  шкафов-купе
стояли в ряд. Ольга раздвинула створки:
   - Выбирайте.
   Нет, что-то здесь пляшет совсем не в  тему.  Зачем  в  борделе,  даже
элитном,  такой  набор  дорогой  мужской   одежды?   Причем   вовсе   не
сексуальной, наоборот, респектабельной  и  -  одного  размера:  примерно
пятьдесят шесть - пятьдесят восемь.
   В талии мне великовато, а, вот в плечах - в самый раз.
   Придется вернуться к  первой  версии:  Ольга  -  жена  или  любовница
известного  и  состоятельного  человека,  имеющая  гнездышко  для   игр.
Возможно, совместных с мужем и еще какими-то парами: чего в нашей  жизни
не бывает теперь? Даже пироги с  мороженым  научились  выпекать,  а  все
остальное... Ну да, жена... Или - вдова?
   Несть числа вариантам в таком случае.
   Заметив мое сомнение и приняв его, видимо, за проявление свойственной
мне деликатности, Ольга добавила с усмешкой:
   - Чем богаты.
   - А хозяин против не будет?
   - Нет.
   Держу  соответственную  случаю  паузу  и  делаю   лицо   скорбным   и
торжественным, аки лик вождя масаев при  инагурации  в  должность  ввиду
безвременной кончины предыдущего экзарха племени, съеденного  теперешним
претендентом без соли и специев, по-простому, по-африкански. Я настолько
увлекся притворным сочувствием, что  на  языке  уже  вертелась  неслабая
истина: все там бу