одумал обо всем.
Когда Косой вернулся, Макс взял коловорот и, встав на стул,
просверлил дыры в две соседние спальни. Дверь нашей комнаты
выходила прямо в холл, щедро уставленный причудливыми
креслами и журнальными столиками, на которых были разложены
порнографические картинки и буклеты, описывающие французские
изыски в сфере увеселений.
     Поскольку мы расположились на втором этаже, Макс сгонял
Косого вниз посмотреть, что за комната под нами. Косой сообщил,
что там спальня, и Макс просверлил дыру в полу, а затем сделал
дыру в двери. Так что у нас получилось четыре наблюдательных
поста. Вошедшая Пегги застукала Макса за работой. Вначале она
немного разозлилась за порчу стен, но потом рассмеялась:
     -- Вы подали мне хорошую мысль! Я буду сдавать эти дыры на
ночь за десять долларов.
     -- Чтобы удвоить выручку, да, Пег? -- игриво поинтересовался
Макс.
     Начал звонить телефон. Звонки раздавались довольно часто, и
Пегги плотно занялась работой, записывая вызовы на вечерние
часы. Она жестом подозвала меня к себе и усадила рядом, чтобы я
мог послушать разговоры. Она гордилась, что ее девочек
заказывают хорошо известные люди.
     Некоторые из имен удивили и впечатлили даже такого парня,
как я. Многие действительно находились на слуху. Среди них были
и известный судья, и литературный критик из "Ивнинг Уорлд", и
очень крупный промышленник, и весьма солидный банкир,
который хотел сразу десять девочек на деловую вечеринку, и
знаменитая спортсменка с лесбийскими наклонностями. Изредка
звонили заурядные горожане, подуставшие от одиночества
повседневной жизни. Мне достаточно быстро надоело такое
времяпрепровождение, и я присоединился к ребятам, играющим в
покер в нашей комнате.
     Около двух часов дня прозвенел дверной звонок. Я подошел к
отверстию в двери. Через некоторое время появилась Пегги в
сопровождении двух девочек. Они
     были симпатичными, скромно одетыми и совсем не походили на
своих уличных коллег. Они сняли плащи, и Пегги вручила каждой
по большому банному полотенцу, после чего похлопала их по
пухлым попкам и погнала в душевую. Вскоре девочки вышли из
душевой, закутанные в полотенца. Я сообщил остальным, что
происходит, и они, побросав карты, потребовали своей очереди у
отверстия в двери. Макс посмотрел на наши лица и, с улыбкой
прижав палец к губам, тихонько прошептал: -- Ребята, смотрите не
перевозбудитесь! Косой и Простак схватили стулья и прильнули к
отверстиям в стенах комнаты. Девочки разошлись по спальням в
дальнем конце холла, и мы с Максом тихонько повеселились над
раздосадованными Простаком и Косым. Потом вновь> сели за
карты, но никто не мог сосредоточиться на игре. Вскоре вновь
прозвенел дверной звонок. Девочки приходили друг за другом, по
одной и парами, смеясь и болтая. В уличной одежде они походили
на продавщиц из какого-нибудь очень фешенебельного магазина.
Они были свежими и симпатичными и обладали фигурками, вполне
приличными для того, чтобы их владелицы могли стоять в первом
ряду хора из мюзикла на Бродвее. Все они проходили одну и ту же
процедуру. Пег вручала каждой по большому полотенцу, и они
уходили в душевую, после которой Пегги рассылала их по разным
комнатам. Мы с Максом немного побеседовали о них. -- Глупые
девки, -- сказал он. -- Да, -- согласился я. -- Если бы только они
смогли знать, что с ними станет года через два.
Одна из девушек выглядела очень молоденькой. Ей никак не
могло быть больше восемнадцати.
     -- Только что с какой-нибудь фермы из Пенсильвании, --
заметил Макс.-- Да, пара лет такой жизни, и эта малышка будет
выглядеть и чувствовать себя пятидесятилетней. Такие
выносливые, как Пегги, -- очень большая редкость. Удивительно,
насколько быстро они спиваются или становятся наркоманками.
     -- А как еще можно вынести такое количество мужиков? Их
жизнь слишком сурова. Быстро станешь физическим и моральным
уродом.
     -- Эй, Башка, -- ответил Макс. -- Если я увижу еще одну
такую, то точно стану физическим и морально
     ным уродом от мысли, что за ней можно только наблюдать.
     -- Только не умри от чувства безысходности, ладно, Макс?
Мы вместе тихо засмеялись. Чтобы производить меньше шума,
мы сняли ботинки и остались в носках. Косой и Простак прилипли
к своим отверстиям. Макс лег на пол и пристроился к дыре над
спальней под нами. Мне достался самый неинтересный участок
наблюдения -- пустой холл.
     По тому, как ребята льнули к стенам, и по комментариям,
которыми они взволнованным шепотом обменивались, я понял, что
происходит что-то очень интересное. В конце концов Косой
настолько расшумелся, что Макс завязал ему рот носовым платком
и пообещал отлучить от отверстия. Косой немного успокоился.
В холле ничего не происходило, поэтому я подошел к Косому,
отпихнул его в сторону и встал на его место. Увиденное меня
удивило, и я с недоумением посмотрел на Косого. Он что-то
неразборчиво прошептал через свой кляп. Я вновь заглянул в
отверстие. Да, она сидела на стуле, полируя ногти, но была
полностью одета. Я передвинулся к Простаку и взглянул в его
дыру.
     -- Какого черта? -- вырвалось у меня. -- На что тут смотреть?
Она совершенно одета и сидит, читает журнал.
     -- Тебе надо было посмотреть чуть раньше, пока она не
оделась, -- прошептал Простак -- Ей-Богу, есть на что!
Я опустился на колени рядом с Максом. Девчонка на первом этаже
тоже была одета. 'Макс шепотом сообщил:
     -- Ты. немного опоздал. Башка. На это стоило посмотреть. На
картинках бывают и лучше, но она тоже что надо. -- И он послал
полу воздушный поцелуй.
     -- Да, -- произнес я, -- Пегги разбирается в мужской
психологии. Она знает, что клиент ловит кайф, глядя на медленно
раздевающуюся женщину.
     Около четырех появился первый клиент. Он походил на
коммивояжера, решившего развлечься между посещениями
покупателей Пегги приняла его чемоданчик, потрепала по щеке и
начала показывать ему альбом, где в обнаженном виде были
представлены все ее девочки. Коммивояжер не спеша, с видом
знатока, разглядывал фотографии, а Пегги сопровождала показ
хвалебными
     комментариями, посвященными различным частям тела своих
подопечных. Наконец он сделал свой выбор, и Пегги отвела его к
избраннице, которая располагалась в дальней комнате. На обратном
пути Пегги постучала в нашу дверь, просунула голову и
прошептала:
     --Еще слишком рано для этого урода. Он обычно появляется в
самый разгар, когда здесь полно клиентов. Может быть, вы хотите
пока развлечься с парочкой симпатичных девочек? Макс с явным
сожалением отказался: -- Мы здесь исключительно по делу, так что
как-нибудь в другой раз, Пег.
     -- Какое тут, к черту, может быть дело... -- возмущенно
пробормотал Косой.
     Часов с шести посетители пошли сплошным потоком. Среди них
можно было найти кого угодно. Здесь были смущающиеся
мальчишки из колледжей, продавцы и бизнесмены среднего
возраста с глупыми улыбками и виноватым видом. Были и
нахальные, самоуверенные чи-. новники, быстро и без заминок
идущие к своей цели. Все комнаты были заняты, и мужчины
расселись по всему холлу, беззаботно читая, куря, обсуждая
бейсбольные матчи, как будто ждали своей очереди к парикмахеру.
Наблюдая через отверстие за поведением этих мужчин, я
пытался угадать, почему они пришли к Пегги.
     Здесь было что-то такое, чего я никак не мог понять. Не мог
понять этого расчетливого, делового поведения мужчин,
пришедших на свидание в подобное место. Я рассмеялся над собой:
а как насчет меня и той хористки? Интересно, какое семейное
положение у этих мужчин? Большинство, похоже, женаты. Что их
привело сюда? Отъезд жен? Больные-жены? Жены, полностью
лишенные какого-либо влечения? Или поиски разнообразия и
экзотических приключений? Поиски чего-то такого, чего они
стыдятся с женами или чего жены не дозволяют? На мой взгляд,
они выглядели самыми обычными мужиками с заурядными
желаниями.
     "Какого  черта,  все  просто,  --  подумал  я.  --  Мужики всего лишь часть
животного мира". Да, если  подумать,  то  самцам  обычно  требуется  большее
разнообразие,  чем  самкам  того  же вида. Быку нужно стадо коров, петуху --
полный курятник кур. Мужику нужен гарем, чтобы удовлетворить его  полностью.
Я тихонько усмехнулся. А разве я не болтаюсь по Бродвею почти каждый вечер в
поисках чего-нибудь нового? Разве у меня нет собственного гарема? Гарема  из
миллиона женщин, всегда ждущих меня на Бродвее?
     У  какого-то  авторитета  я  прочитал,  что мужчины, не имеющие моральных и
эстетических предубеждений против связей с проститутками, реже фигурируют  в
бракоразводных  процессах.  Да,  это  вполне  логично.  Таким мужчинам легче
избежать эмоциональной привязанности к  единственной  женщина,  эмоционально
они моногамны, физиологически -- промискуитетны. Я такой же. Все мои чувства
направлены на девку, с которой я даже ни разу не встречался,  на  которую  я
гляжу только со стороны. Чем, к черту, Долорес все-таки так меня привлекает?
Или я извращенец, и мне нравится такая форма любви?  С любой другой девкой я
ложусь  в  постель  и  после сразу ее забываю. К черту их всех. Можно быть и
повоздержанней. И я вновь посмеялся над собой.
     Мне  стало интересно, чем заняты остальные, и я оторвался от своего глазка.
Они вовсю развлекались. Простак и Косой  беззвучно  заходились  в  приступах
хохота, рискуя свалиться со стульев. Даже обычно выдержанный Макс катался по
полу, уткнувшись лицом в подушку.
     Я пристроился к Максу так, чтобы мы оба могли видеть происходящее под нами.
Клиент только начал одеваться. "Когда он повернулся спиной  к  девчонке,  та
тихо  открыла  окно  и  жестом  посигналила кому-то снаружи. Макс напрягся и
пихнул меня рукой.  Мы увидели, как в окне появилась вначале нога, а затем и
весь  человек.  Это был здоровенный парень с пистолетом в руке. Он беззвучно
приблизился к одевающемуся клиенту  и  ударил  его  рукояткой  пистолета  по
голове.  Затем налетчик стал обшаривать карманы лежащей без сознания жертвы,
а девчонка начала торопливо одеваться.


Глава 16

     Макс  тихонько  прищелкнул  пальцами:  --  Вот он!  Он метнулся к дверям, я
бросился за ним, Косой и Простак спрыгнули со стульев и устремились вслед за
мной.  Мы  выскочили  в  холл,  шлепая  ногами  в  носках и доставая на ходу
револьверы. Испуганные клиенты растерянно провожали нас взглядами.
     Когда  мы  спустились  вниз,  парень еще не вышел из комнаты, и дверь в нее
была закрыта. Макс жестом велел нам встать по обе стороны от  двери,  а  сам
сорвал  портьеру  с  окна  в  коридоре  и  держал  ее  наготове. Всего через
несколько секунд дверь  начала  осторожно  открываться.  Здоровенный  парень
шагнул в коридор, и в тот же миг Макс кинулся к нему и набросил портьеру ему
на голову. Косой прыгнул парню под ноги и  обхватил  его  за  колени.  Мы  с
Простаком  сдавили его с двух сторон, а Макс выпустил портьеру и прямо через
нее оглушил парня мощным ударом  по  голове.  Парень  выронил  пистолет,  мы
связали  его  шнуром  от  портьеры,  потом  портьерой  и замотали в ковровую
дорожку.
     Пегги  прошлась  по  дому,  успокаивая  девочек  и клиентов и уговаривая их
продолжить  прерванные  занятия.  Макс  попробовал  выяснить  что-нибудь   у
девчонки,  которая  была  в  сговоре  с  парнем.  Она всхлипывала и умоляюще
глядела на Макса. -- Я не хотела.  Пожалуйста, не  рассказывайте  Пегги.  Он
меня заставлял. Я его почти совсем не знаю. И он заставлял меня отдавать ему
все деньги.
     -- Ладно, малышка, забудь об этом, -- сказал Макс. -- Значит,
он к тому же еще и вшивый сутенер, так? Она кивнула.
     -- Я потерял всяческое уважение к этому уроду,. -- произнес Макс.
     -- Я считал, что он честный налетчик.
Мы с Простаком подняли парня и потащили его на улицу.
Вслед нам раздался громкий шепот Пегги: -- Спасибо, мальчики.
Обязательно заходите в гости! Мы забросили нашу добычу в
"кадиллак". -- Куда едем, Макс? -- спросил Косой. -- Отвезем его
в похоронное бюро. Я хочу перепугать его до смерти, прежде чем
мы устроим ему проработку.
     Мы прошли в бюро через черный ход, прямо на склад, где
хранились гробы.
     -- Проваливай, -- сказал Макс ночному сторожу Изе, и тот
сразу слинял. Он знал ровно столько, сколько было необходимо,
чтобы не отвечать вопросами на краткие распоряжения Макса.
Мы размотали парня и развязали его. Он все еще не пришел в себя,
но даже в бессознательном состоянии его
     144 х
     лицо было искажено гримасой ужаса. Макс пристально посмотрел
на него.
     -- Здоровый ублюдок, верно? Этот вшивый сутенер, похоже,
здорово перепугался. Погодите, я его еще испугаю по-настоящему.
Макс махнул мне рукой. Я взял парня за ноги, Макс ухватил за
руки, и мы забросили его в дешевый сосновый гроб и закрыли
крышкой. Макс засмеялся:
     -- Для начала пусть придет в себя в этом ящике. Сняв плащ и
вытащив из угла роскошный, обитый плюшем гроб, Макс сказал:
     -- Кстати, я тоже могу немного отдохнуть, пока этот урод
набирается сил. И он растянулся в гробу.
     -- Прекрасно смотришься, Макс, -- заметил Косой. -- Спасибо, --
ответил Макс. -- Вам, кстати, тоже никто не мешает. -- И он указал
рукой в сторону груды гробов.
     Мы расставили гробы полукругом вокруг соснового гроба с
парнем и улеглись в них. Рассеянный свет неярких ламп действовал
успокаивающе. Похоже, прошло достаточно много времени. Кто-то,
кажется, Косой, начал похрапывать. Мои мысли вернулись к
заведению Пегги, и перед глазами возникла рыжая девочка, которую
я там увидел. Я представлял, как она плавно приближается все
ближе .и ближе ко мне, и одновременно погружался в дремотное
состояние, похожее на то, которое возникало при курении опиума.
'Затем я услышал странный, сдавленный стон и сел. И все мы сели
в своих гробах. Из гроба, стоящего в центре комнаты, доносились
приглушенные стоны и рыдания. Мы сидели в тусклом
электрическом свете и молча смотрели на гроб. Парень пытался
открыть крышку. Мы слышали, как он стучал в нее руками. Наконец
защелки не выдержали и крышка с треском отскочила. Из гроба
высунулась голова. Мне часто приходилось видеть испуганных
людей; но этот парень был не просто испуган, он был охвачен
ужасом. Его глаза были выпучены так, что казалось, еще маленько, и
они навсегда расстанутся со своим хозяином.--Он уставился на нас,
сидящих в своих гробах. Мы безмолвно взирали на него. Задыхаясь
от ужаса, он хрипло прошептал: -- Вы кто? Где я? Я умер?
     Мы не шевелились и молча таращились на него. Его начала
колотить дрожь. Он добрых пять минут молча смотрел на Макса, а
затем, указав на него рукой, выдавил из себя:
     -- Я узнал тебя. Я о тебе слышал. Ты Большой Макс, гробовщик,
который хоронит людей живьем.
     Его рука безвольно упала, губы продолжали шевелиться, но из
горла, которое перехватило от ужаса, не вырывалось ни звука.
"Ну и урод, -- подумал я. -- Где он- наслушался таких
бредней?"
     Макс медленно поднялся, приблизился к парню и зловещим
голосом, медленно, по слогам выговаривая каждое слово, произнес:
     -- Верно, я хороню людей живьем. -- Он пристально посмотрел
парню в глава и добавил: -- Я заколочу крышку твоего гроба, затем
опущу его на дно могилы.
     Он замолчал. Тяжелая тишина повисла в похоронном бюро, и я
представил себе полуночное кладбище. Мне стало не по себе. Я мог
бы поклясться, что ужас наполнил парня так, что перестал
вмещаться в нем и начал передаваться нам. Замогильным голосом
Макс продолжил свою речь:
     -- Я буду опускать тебя в могилу медленно, очень медленно.
Когда ты окажешься на дне, мы закидаем могилу грязью...
Парень в оцепенении таращился на Макса. -- Ты будешь лежать
глубоко под землей. Черви начнут заползать внутрь. Скоро ты
почувствуешь, что тебе трудно дышать. Ты начнешь задыхаться.
Я уже собрался вылезти из своего ящика и произнести
комплимент актерскому таланту Макса, когда увидел, что парня
колотит крупная дрожь. Его голова откинулась назад, с губ сорвался
хриплый булькающий звук, а глаза закатились словно в припадке.
Его лицо побелело как мел, и он с глухим стуком упал на дно гроба.
Макс засмеялся:
     -- Эй, а я действительно неплохой актер, верно? Ну ладно, когда
он очухается, дайте ему десять долларов и вышвырните прочь.
Надеюсь, он хорошо усвоил урок.
     Мы подождали несколько минут, затем Косой подошел к гробу и
начал трясти парня.
     -- Ну-ка, ты, чертов ублюдок, давай поднимайся. -- Вскоре
Косой поднял голову и сообщил: -- Этот урод выглядит так, будто
задохнулся.
     Макс показал на пожарное ведро у стены, и Косой вылил воду
парню в --лицо. Простак нагнулся и с ворчанием тряхнул его
несколько раз: -- Ну ты, давай поднимайся.
     Макс подошел к гробу, подержал руку на левой стороне груди
парня и сказал:
     -- Похоже, ублюдок загнулся. Башка, иди-ка сюда, проверь,
ладно?
     Я нагнулся, оттянул его веки, пощупал пульс и объявил:
     -- Он действительно мертв.
     -- Черт его возьми, -- зло пробормотал Макс. -- Теперь
придется возиться с похоронами.
     -- Эй, Макс, тебе больше не надо таскать с собой пушку, --
сказал Косой. -- Ты можешь пугать людей до смерти.
Макс с раздражением посмотрел на Косого: -- Если бы я обладал
таким даром, то я, пожалуй, когда-нибудь испытал бы его на тебе.
Посмотри, что у него в карманах. Узнаем, кто он такой, просто от
нечего делать.
     Косой обшарил карманы и извлек из них какие-то ключи,
перочинный нож и бумажник. В бумажнике было около пятидесяти
долларов мелкими купюрами. Там же находились водительские
права с фотографией, выданные на имя Эндрю Мура. В боковом
отделении бумажника лежала свадебная фотография. Женихом был
Мур, а невестой -- та самая девка, которая запустила его в
заведение Пегги.
     -- Симпатичный парень, -- произнес Макс, глядя на
фотографию. -- Они были очень интересной семейной парой.
Он достал какие-то бумаги из внутреннего отделения.
Сложенная вырезка из газеты выпала на пол, когда Макс начал
изучать находившуюся в бумажнике профсоюзную книжку.
     -- Хотите знать? Этот парень был проходчиком. Членом
профсоюза, своевременно делающим членские взносы. Как грустно.
Интересно, что их довело до такой совместной жизни и почему он
так часто устраивал налеты на Пегги?
     -- Может быть, им нравилась атмосфера публичного дома? --
предположил Простак.
     Косой хихикнул. Макс наклонился и, подняв газетную вырезку,
пробежал ее глазами.
     -- Эй, Башка, это объясняет, почему парень так легко испугался.
Он прочитал заметку вслух. Речь шла о завале, случившемся
полгода назад в каком-то туннеле. Один человек оставался под
землей в течение двух дней. Его посчитали погибшим. На второй
день его все-таки откопали, и он действительно был скорее мертв,
чем жив. Пострадавшего звали Эндрю Мур. Макс обратился к
парню в гробу: -- Очень жаль, малыш, ты перенес тяжелое
испытание. -- Затем он повернулся ко мне: -- У него, должно быть,
развилась... как ее называют? -- Он нетерпеливо защелкал
пальцами.
     -- Ты о чем, Макс? О какой-нибудь болезни? -- спросил я.
     -- Да, но не в теле, а в голове. Ну, понимаешь, что-то вроде того,
когда порой боишься оставаться в закрытом помещении.
     -- А, -- сказал я. -- Да, я понял, о чем ты. Это фобия --
клаустрофобия. Только у этого парня был не просто страх, он умер,
испугавшись, что окажется замурованным со всех сторон. Макс
потер подбородок и прошелся по складу. -- А вдруг у парня есть
родители или братья-сестры, кроме этой его жены из публичного
дома? Будет паршиво, если мы похороним его под чужим именем, а
его родители или кто-нибудь еще проведут остаток жизни в поисках.
     -- А что мы еще можем поделать, Макс? Мы не можем оставить
его здесь На завтра назначена пара похорон, и здесь будет много
народу, -- сказал я. Макс почесал в затылке:
     -- Да, ты прав. Башка. Ладно, я думаю, что мы его где-нибудь
оставим. Пусть его найдет кто-нибудь другой Тогда его похоронят
под собственным именем. -- И где мы оставим мистера Мура,
Макс? Мы