тола. Да, мы
считались профессионалами, знающими о любой уловке в подобном бизнесе, но мы
не  могли  разгадать, в чем заключается фокус с рулеткой. Внезапно я увидел,
как один из работающих на казино подсадных бросил быстрый взгляд на потолок.
Я  поднял  голову,  и  мне  показалось, что в потолке над рулеткой находится
небольшое отверстие, являющееся как бы частью декоративного узора. Я  жестом
подозвал  Простака,  обладавшего более острым зрением, и сообщил ему о своих
подозрениях. Простак подтвердил, что  там,  куда  я  ему  незаметно  показал
взглядом,  действительно  есть  отверстие. Мы вернулись к столу, и я, поймав
взгляд Макса, дал понять, что буду ждать его в туалете. Когда Макс пришел, я
рассказал ему о том, что мы обнаружили.
     -- Отличная работа. Башка, -- заметил он. -- Возможно, это
именно то, что мы искали.
     Макс обменял на деньги оставшиеся у него жетоны, и мы вышли
из казино. Было около двух часов ночи. Мы доехали до
круглосуточной закусочной, расположились за дальним столиком и,
плотно заправившись гамбургерами и кофе, раскурили сигары и
погрузились в молчание. Примерно через час мне надоело молчать.
     -- Думаю, что нам прямо сегодня следует хорошенько осмотреть
это заведение после того, как его закроют Макс согласно кивнул:
     -- Да, я как раз об этом думал. -- Он взглянул на часы. -- Три
тридцать. Пора отправляться.
     Мы вернулись обратно и, припарковавшись с выключенными
огнями на некотором удалении, стали наблюдать за казино. Одна за
другой машины посетителей покидали стоянку. Наконец во всем
казино погас свет, и последние две машины выехали на шоссе и
скрылись вдали. Мы подождали еще немного. Вокруг здания не
     наблюдалось никакого движения. Макс вылез из "кадиллака",
прислушался и бросил: -- Пошли!
     Напрямую, через лужайку, мы бесшумно подобрались к зданию и
обошли его по кругу. Внутри кто-то был: мы слышали звуки шагов и
видели свет ручного фонаря.
     -- Похоже, что они оставляют сторожа, -- прошептал я.
Макс жестом приказал нам спрятаться за кусты, а сам подошел к
зданию и постучал по стене рукояткой пистолета. Раздался звук
открываемого окна. Макс быстро нырнул в кусты, а из окна
высунулась чья-то голова. Мужской голос спросил: -- Кто здесь?
Затем луч фонаря пробежал по земле и по кустам около окна.
Человек выругался, и окно с треском захлопнулось.
Макс повторил свои действия. Окно вновь распахнулось, фонарь
посветил в разные стороны, и голос сердито произнес: -- Какого
черта? Кто это?
     Затем окно вновь захлопнулось, но зато почти сразу открылась
находящаяся рядом дверь. Из дома вышел рослый человек в строгом
деловом костюме. С фонарем в левой руке и с пистолетом в правой
он двинулся вдоль стены, что-то сердито бормоча себе под нос. Макс
беззвучно вырос у него за спиной и с размаху ударил по голове
рукояткой револьвера. Человек, не проронив ни звука, повалился на
траву. Я подошел и склонился над ним. Макс вопросительно
посмотрел на меня. Я неопределенно пожал плечами: мне
показалось, что человек мертв.
     -- Что? Я угробил его? -- прошептал Макс. -- Да, похоже. --
Однако я почувствовал едва различимые биения. -- Подожди-ка, --
прошептал я и приложил ухо к груди. Сердце билось. -- Он,
пожалуй, очухается.
     Мы  подняли  человека, затащили в дом и, связав носовыми платками, оставили
лежать на полу. Обход здания мы завершили в помещении для кассира. Это  была
комнатка  размерами  примерно  три  с  половиной на три с половиной метра, с
небольшим окошком из пуленепробиваемого стекла в  углу.  Окошко  выходило  в
кори-пор  точно так же, как в банковских кассах. И выдвижные ящички кассы, и
небольшой сейф, стоящий у стены, оказались незапертыми и абсолютно  пустыми.
Кроме  кассы и сейфа в комнате находилось несколько стульев и холодильник. Я
подумал, что для холодильника выбрано несколько необычное место, и  заглянул
внутрь.   Единственным,  что  я  там  обнаружил,  были  три литровые бутылки
молока. Макс бросил взгляд через мое плечо и произнес:
     -- Наверное, у кассира язва.
     -- Все равно очень странное место для холодильника, -- сказал
я.
     Из комнатушки вела еще одна дверь, за которой оказался туалет.
В полу комнатушки был люк, закрывавший вход в подвал, а у задней
стены находилась узкая лестница, ведущая на чердак. Макс в
замешательстве потоптался в центре помещения, поглядывая то на
люк в полу, то на лестницу, затем принял решение и двинулся
наверх, показав жестом, чтобы мы следовали за ним. Чердак оказался
низким, недостроенным и захламленным строительным мусором.
Передвигаться можно было лишь в полусогнутом состоянии. Мы
проследовали туда, где, по нашим предположениям, находилась
центральная часть зала, и через дверь попали в клетушку длиной
меньше трех и шириной чуть больше метра. Когда Макс направил
луч фонаря на пол, нам сразу стало ясно, в чем заключалась уловка с
рулеткой. На полу был изображен обод рулетки, и рядом с каждой из
нарисованных и пронумерованных луз располагался электрический
тумблер. Отверстие в полу находилось точно над рулеткой в зале и
было оснащено зрительной трубой.
     -- Находчивые уроды, -- прошептал я. -- Шарик рулетки вовсе
не из мрамора, как требуют правила. Очевидно, он железный и
только раскрашен под мрамор. Я же говорил, что они используют
дистанционное управление.
     -- Как это? -- спросил Косой. -- Как это! -- с презрением
передразнил его Макс. -- Ты что, и впрямь не понял?
Косой недоуменно помотал головой. Макс вздохнул и раздраженно
пояснил:
     --  Парень,  который  здесь  сидит,  смотрит  на стол и наблюдает за своими
людьми, то есть за подсадными. Один из  них  делает  крупную  ставку.  Когда
колесо  начинает  крутиться,  парень щелкает тумблером и включает магнит под
лузой с номером, на который поставил подсадной. Магнит хватает шарик, и  все
остальные лопухи проигрывают.
     Макс довольно потер подбородок. Было видно, что устройство
ему очень понравилось, о чем он и заявил:
     -- Недурно, совсем недурно. Думаю, что они для поддержания
интереса позволяют посторонним срывать небольшие выигрыши.
Он продолжал разглядывать устройство, тихонько улыбаясь и
разговаривая вслух с самим собой:
     -- Будь у меня приятель, который щелкал бы тумблерами в мою
пользу, это могло бы принести немалую прибыль. -- Его улыбка
вдруг стала шире, и он обратился ко мне: -- Ну, и что ты. Башка, на
это скажешь?
     -- Да, над этим стоит подумать, Макс, -- согласился я.
Стараясь не поднимать шума, мы тщательно осмотрели весь
чердак. Здесь оказалось множество смотровых отверстий.  С их
помощью можно было наблюдать абсолютно за всем, что
происходит в зале. Закончив осмотр, мы спустились вниз, и Макс с
сомнением уставился на люк в полу.
     -- Заодно можем глянуть, что находится там, -- наконец
произнес он и, ухватившись за кольцо, медленно поднял крышку.
Да, нас поджидал сюрприз, и мы ничего не могли поделать со
своими ртами, которые раскрылись от удивления при виде столь
неожиданного зрелища. В комнате под нами, за столом, заваленным
массивными томами, сидел старик и что-то аккуратно вписывал в
один из них при тусклом свете настольной лампы. Не поднимая
головы, он произнес:
     -- Вы, ребятки, пришли чуть раньше, но я уже заканчиваю.
Остальные готовы, вы можете их пока выносить.
     -- Что за черт? -- прошептал Макс мне на ухо. Я пожал плечами.
Старик махнул рукой на закрытые тома:
     -- Можете их брать, они готовы. -- Давай поиграем с парнем, -- шепнул я. --
Годится, -- ответил Макс.  Мы двинулись вниз по ступенькам. Старик бросил на
нас  быстрый  взгляд  и вернулся к своей работе. Я заглянул через его плечо,
чтобы  узнать,  чем  это  он  занимается.  Он  писал  имена.  Я  пригляделся
повнимательней,  и вдруг до меня дошло: он вписывал фальшивые имена в списки
избирателей округа.
     -- Ну что? Как выглядит работа, сынок? -- гордо спросил
старик.
     -- Замечательно, просто замечательно, -- ответил я. Чтобы не
возбуждать в нем подозрений, я удержался от того, чтобы задать
ему несколько вопросов.
     -- Все, сейчас кончаю последнюю страницу этого последнего
тома, -- произнес старик, продолжая быстро работать.
Мы стояли вокруг, любуясь сноровкой, с которой он делал свое
дело. Наконец старик положил ручку и с облегчением вздохнул:
     -- Хорошо, что этим приходится заниматься только раз в году.
Это настоящая каторга. -- Он с улыбкой посмотрел на нас и
спросил: -- А куда делся Джон?
     Я подумал, что он, видимо, говорит о парне, которого оглушил
Макс. Как всегда не растерявшись, Макс ответил: -- Он в сортире.
Старик кивнул.
     -- Ладно, давайте выносить библиотеку. Макс велел Косому
подогнать автомобиль к дверям, и мы загрузили в него все тома.
Старик оказался до невозможности наивным. Не задав ни одного
вопроса, он сел на заднее сиденье. Мы с Максом уселись по обе
стороны от него, и Косой вывел автомобиль на шоссе. Когда Макс
велел Косому ехать в отель, старик с удивлением посмотрел на него,
но ничего не спросил.
     Когда мы приехали к отелю, Косой, Макс и Простак
отправились переодеваться. Я сидел в машине рядом со стариком и
держал руку в кармане на рукоятке ножа. Когда все остальные
вернулись, я тоже сходил и переоделся, затем заплатил дежурному
за неделю вперед и распорядился, чтобы он отослал к Шварцу наши
вечерние костюмы. К тому времени когда я вернулся и мы отъехали
от отеля, до старика, по-видимому, наконец дошло, что не все в
порядке. Он с подозрением посмотрел на нас и спросил:
     -- Вы куда направляетесь? Разве не в главное хранилище округа?
     Мы ничего не ответили и продолжали сидеть, словно не слышали
вопроса. Он испугался и спросил дрожащим голосом: -- Кто вы
такие? Макс похлопал его по спине:
     -- Будь хорошим мальчиком, дед, и все будет в порядке. Так что
не переживай понапрасну. -- Обратившись к Косому, он добавил: --
К Толстому Мои.
     По пути старик успокоился, особенно после того как увидел, что
мы относимся к нему с вниманием и уважением. Когда мы
проделали половину пути до Нью-Йорка, он уже был нашим
приятелем. В небольшом городке, через который мы проезжали,
Макс купил литровую бутылку виски, и она помогла убедить
старика в наших дружелюбных намерениях и развязать ему язык. Он
многое рассказал нам о политике, который заправлял округом. Он
описал его как "толстобрюхого, жадного, пронырливого сукина
сына", обладающего большим политическим влиянием. Этот
политик управлял в округе чем угодно и даже являлся главой
местного отделения ку-клукс-клана.
     -- С ним опасно связываться, -- предостерег нас старик. -- Все
работники казино являются членами клана. И он очень
предусмотрительный парень. Ничего не пускает на самотек. Из
всего извлекает выгоду. И из казино, и из окружных выборов. --
Затем старик поинтересовался: -- Вы, ребята, что, из
оппозиционной партии? -- Я отрицательно качнул головой. Он
предпринял еще одну попытку: -- Из прокуратуры штата?
Макс проявил принципиальность и честно ответил: -- Нет. Мы из
организации, которую интересует лишь казино.
Затем вопросы начал задавать я. Меня интересовало, где он так
ловко научился обращаться с ручкой и как связался с этим
политиком.
     -- Я отбываю второй срок за подделку документов, -- объяснил
старик. -- Этот толстобрюхий урод занимает меня у начальника
тюрьмы перед каждыми выборами, чтобы я мог подделать списки
избирателей.
     -- "Земля Колумба, дар бесценный Океана, пристанище
свободных и отважных!" -- с издевкой пропел я. -- Черт, до чего же
однообразно все происходящее в этом пристанище свободных!
     Большее, что делали мы, кого все называли бандитами, так это
использовали влияние Франка для поддержки нужных политиков.
Ну, еще, может быть, посылали кое-кого проголосовать по
нескольку раз, что запрещалось законом. Ну, допустим, иногда
мягко убеждали избирателей проголосовать за нужного человека.
Но этот парень! Он загребает пирожки прямо-таки лопатой. И не
считается бандитом. Он законопослушный гражданин. Но он мог
дать нам сто очков вперед по части облапошивания публики на
выборах. Да, как все это типично и однообразно. В любом виде
деятельности бандиты просто жалкие дилетанты по сравнению с так
называемыми законопослушными гражданами, если эти граждане
занимают высокое положение.
     -- Так, значит, сейчас ты должен находиться в тюрьме? --
спросил я. Старый мошенник кивнул и сказал: -- Теперь я стал
дважды беглым. Тот парень, Джон, которого мы оставили в казино,
он ведь шеф следственного отдела округа. Он должен был доставить
меня обратно в каталажку. -- Старик нахмурился. -- Что вы с ним
сделали, ребятки? Он правая рука этого политика в тех случаях,
когда требуется сила. -- Мы уложили его спать, -- ответил я. -- Вы
что, убили его? -- испуганно спросил старик. -- Нет, -- ответил
Макс, -- мы просто на время уложили его в сторонке, чтобы не
путался под ногами. Старик облегченно вздохнул.
     -- А вообще в этом казино есть постоянный ночной сторож? --
спросил я.
     -- Точно не знаю, но вроде бы нет, -- ответил старик. --
Насколько я понимаю, они просто забирают оттуда все деньги и
жетоны, когда закрываются. Когда мы въехали в Нью-Йорк, Макс
спросил: -- Что ты собираешься делать дальше, старая развалина?
     -- Что ты имеешь в виду? -- спросил старик. -- Что ты
собираешься делать дальше? -- повторил Макс. -- Хочешь
вернуться в тюрьму или послать к чертям полицию и остаться
в  Нью-Йорке?
     -- Я бы предпочел Нью-Йорк, если меня не отыщут и если здесь
можно найти какое-нибудь дело. -- Не бойся, не отыщут, -- сказал
я. Макс с улыбкой взглянул на старика.
     -- Хорошо, старая кочерга, мы найдем, чем тебе заняться. Но
ручкой ты работать не будешь. Мы подыщем тебе дело, которое
удержит тебя от столь недостойного поведения. Как у тебя с
деньгами? Есть какая-нибудь заначка?
     Старик отрицательно покачал головой, и Макс тут же извлек из
кармана и сунул ему пятьдесят долларов. Старик растроганно
пробормотал слова благодарности и посмотрел на Макса
влюбленными глазами.
     Прибыв к Толстому Мои, мы занесли тома со списками в нашу
комнату и сложили их в стенном шкафу. Толстый Мои, узнав о
нашем возвращении по поднятому нами шуму, появился в дверях с
подносом виски. Макс обратился к старику:
     -- Ну ладно, старый хрыч, давай выбирай, чем бы ты хотел
заняться. Что тебе больше по вкусу: ухаживать за "холодненькими"
в похоронном бюро или за "тепленькими" в пивнушке?
     -- Я бы предпочел последнее, -- с надеждой ответил старик.
     -- Мои! -- проорал Макс. -- Найди фартук для старика! Он
будет еще одним твоим помощником.
     -- Пожалуйста, называйте меня Филом, -- тихонько попросил
старик. Макс улыбнулся:
     -- Хорошо, Фил. Толстый Мои введет тебя в курс дела и даст
тебе комнату. Уладив дела со стариком, Макс объявил: -- А теперь
пора заглянуть к Веселому. Мы поехали на Брум-стрит. В баре
оказался только Пипи. Он встретил нас радостными восклицаниями
и двойными порциями виски.
     -- Как дела? Все в порядке? -- спросил Макс. Пипи с радостным
видом сообщил, что все просто замечательно.
     -- Где Веселый и Глазастик? -- спросил я. -- Отдыхают. Сегодня
была очень напряженная ночь, -- довольно поблескивая глазами,
ответил Пипи.
     -- Ты, Глазастик и Веселый нужны мне на пару дней для
небольшой работенки за городом, -- по-хозяйски распорядился
Макс. -- Найди кого-нибудь, чтобы приглядел за заведением на это
время.
     -- Конечно, Макс, -- ответил Пипи -- Когда надо отправляться?
     -- Будете ждать нас здесь ближе к вечеру. Мы заедем за вами.
     -- Хорошо, мы будем готовы. Я сгоняю за Веселым и
Глазастиком прямо сейчас.
     Когда мы вышли на улицу, Простак с Косым заявили, что не
прочь подкрепиться, и мы заехали в закусочную на Деланси-стрит.
За едой Макс обратился ко мне:
     -- Ты, случайно, не помнишь номер дома на Четвертой авеню?
     -- Какого дома? -- спросил я, перекладывая себе часть
картофеля фри из его тарелки.
     -- Того, где живет парень, который делает игральные кости.
     -- А, тот парень, к которому нас в молодые годы гонял
Профессор за разными шулерскими принадлежностями?
     -- Да, он. Так ты помнишь номер дома? Я задумался, одновременно
намазывая горчицей аппетитный кусок тушеной говядины.
     -- Нет, не помню, но, пожалуй, дом узнать смогу. Он где-то в
восточной части улицы. А в чем дело? -- Хочу взять у него кое-что.
Есть одна идея. -- Собираешься угостить ребят из казино парой
блюд, приготовленных по их же рецептам? -- Да, что-то вроде
этого.
     -- Если мы не спеша прокатимся по Четвертой авеню, то,
пожалуй, найдем нужный дом, -- сказал я, заканчивая еду.
Мы так и сделали. Косой с Простаком остались в машине, а мы с
Максом поднялись на второй этаж найденного дома.
     -- Привет, детишки, как жизнь? -- поприветствовал нас хозяин.
     -- Вы определенно прибавили в размерах за последнее время.
Мне показалось невероятным, что он нас запомнил, и я
удивленно спросил: -- Вы что, действительно нас узнали? --
Конечно, -- рассмеялся он. -- Как я мог забыть? Это было словно
вчера. Появляются два крутых ист-сайдских малыша и цедят сквозь
зубы что-то вроде: "Нас прислал Профессор".
     Мы рассмеялись над тем, как он передразнил наши давнишние
ужимки.
     -- Чем могу быть полезен? -- уже по-деловому спросил он.
Макс объяснил, что нам нужны колоды карт с
     фосфоресцирующими метками.
     -- Отличная вещь, -- заметил хозяин. -- Такие карты я
держу только для самых умных и скромных в финансовых
запросах клиентов.
     Из нижнего ящика шкафа он извлек несколько колод и
прилагающихся к ним почти прозрачных пластинок слюды.
Показав, как читать метки на рубашке карт, он объяснил:
     -- Каждая колода имеет свою систему обозначения карт, и метки
в каждой колоде отличаются от всех Других.
     Кроме карт мы купили у него дюжину пар игральных костей со
смещенными центрами тяжести и вышли на улицу
     -- Теперь к Рабину, парню, который делает очки на Кэпел-стрит,
     -- проинструктировал Макс Косого.
     -- Вставить это в очки? -- с сомнением протянул Рабин и
осторожно потрогал пальцем пластинку слюды. -- Но в этом нет
никакого смысла. Кому это нужно?
     -- О смысле мы сами позаботимся, Рабин. Ты просто сделай нам
две пары, -- ответил Макс. Швырнув на витрину десять долларов,
он спросил: -- Этого достаточно?
     -- Отлично, отлично, -- ответил Рабин, пряча десятку в карман.
     -- Через час все будет готово.
Выйдя на улицу, мы остановились, не зная, как убить этот час. В
соседнем доме размещался небольшой кинозал, в котором шли два
ковбойских фильма -- "Дейстри вновь на коне" и "Кровавый след".
Это была пища для Косого, который так и не перерос своей тайной
детской мечты стать боевым ковбоем Впрочем, возможно, все мы не
переросли этой мечты. Косой, Простак и Макс решили пойти в кино,
а мне захотелось навестить мать. Мы договорились встретиться в
баре у Веселого, и я поймал такси.
     Поднявшись по расшатанной лестнице, я постучал в дверь,
испытывая какое-то неприятное, тревожное чувство.
     -- Открыто, входите, -- раздался из-за двери голос моего брата.
     Я открыл дверь. Он сидел у кухонного стола, куря и
просматривая разложенную на столе газету.
     -- А, это ты, -- произнес он, бросив на меня
неприязненный взгляд.
     -- Почему ты не на работе? Где мама? -- спросил я,
проходя в квартиру.
     -- Мне позвонили соседи. Сказали, что мама заболела. Она там.
     -- Брат показал рукой в сторону спальни.
     -- Что с ней? -- спросил я и, не дожидаясь ответа, торопливо
направился к дверям спальни.
     -- Не надо ее беспокоить. Она только что уснула. Недавно
приходил доктор и дал ей лекарство, -- пролаял брат мне в спину. Я
вернулся -- Что с ней такое?
     -- Тебе и впрямь интересно? -- ехидно произнес он. -- Мне
смешно глядеть на твою показную обеспокоенность. Что-то я не
слишком часто видел тебя здесь в последнее время, а?
     -- Я не появляюсь