спросил Макс. -- Над тем, что
мог бы управиться с этим китаезой или с кем-нибудь еще, --
похвастался я. Макс с любопытством посмотрел на меня. -- Это был
большой китаеза. Я пожал плечами:
     -- Ну и что? Я бы подстрогал его до своих размеров. Макс
рассмеялся и похлопал меня по спине. -- Да, я забыл, что у тебя
нож Пипи. -- Мой нож.
     -- Да, твой нож. Тебе хорошо оттого, что у тебя есть такая
классная вещь, да, Башка? Я кивнул:
     -- Да, сразу чувствуешь, что ты кое-что значишь. -- Я тоже хочу
завести кое-что для себя, -- сказал Макс. Он поднял с тротуара
сигарный окурок и сунул его в уголок рта. -- Я хочу когда-нибудь
завести себе револьвер. Надо будет спросить у Профессора.
Он протянул мне окурок. Я затянулся несколько раз и вернул его
Максу.
     Профессор распахнул перед нами дверь и придерживал ее, пока
мы входили в подвал.
     -- Все в порядке? Вы отнесли это куда надо? -- обеспокоенно
спросил он.
     -- Да, все в порядке. Мы отнесли это куда надо. -- Макс
сплюнул на пол и затянулся сигарным окурком.
Я холодно глядел на Профессора. Он рассмеялся и вручил нам по
доллару.
     -- Вы, детки, далеко пойдете. У вас хорошие способности.
     -- Да, Профессор. Мы ищем, где бы подзаработать. Нам нужны
деньги, -- сказал я.
     -- Вы, ребята, будете много зарабатывать. Я покажу вам как.
     -- Вы ведь Профессор, -- сострил Макс. Профессор
хмыкнул и, потер руки.
     -- Да, да, я могу научить вас, парни, множеству уловок. И
возможно, что к нашей взаимной выгоде
     -- Эй, Профессор... -- Макс неуклюже провел по полу носком
ботинка. -- Да, Макс?
     -- Вы можете достать нам с Башкой пару пушек? -- Пушек? --
удивленно переспросил Профессор -- Да, пару пушек, то есть
револьверов. -- Да, Макс, я понял, о чем ты говоришь. -- Он
подкручивал ус и очень пристально смотрел на нас. -- Для чего они
вам?
     -- Ну, мы думаем, что они нам смогут пригодиться -- К примеру,
когда и для чего? -- Ну, чтобы сделать налет. -- На кого ты
собрался делать налет, Макс? Макс немного помялся, а затем сказал:
     -- Ну, конечно, нам надо еще разработать план. -- Что ж, давай
послушаем твой план. Может быть, я смогу вам дать несколько
советов, как лучше подойти к делу. На кого вы собрались делать
налет? На кондитерскую Джелли?
     -- Нет, мы собрались ограбить Федеральный резервный банк, --
взволнованно сообщил Макс.
     Профессор отвернулся и прижал ко рту платок. Вначале нам
показалось, что он смеется. Но мы ошиблись. У него был сильный
приступ кашля. Отдышавшись и выте-рев глаза, он извинился:
     -- У меня сильный кашель. Сами понимаете, жить в сыром
подвале... Ну а теперь насчет ограбления Фе-деральногорезерва.
Вы, парни, пока еще немного малы для этого. Подождите
несколько лет. После того как вы набьете руку в небольших делах
вроде кондитерских и аптек, вы постепенно дорастете до
Федерального резерва. Договорились, парни -- Он широко
улыбнулся -- Приходите всегда, когда понадобится помощь.
     -- Так вы сможете достать нам револьверы? -- упрямо спросил
Макс.
     -- Да, да, я могу достать все. Предоставь это мне, Макс. Когда я
решу, что вам можно доверить оружие, вы их получите. Это тебя
устраивает? Одна из вещей, которым ты должен научиться, -- это не
быть чересчур импульсивным, понятно, дружок? -- Он похлопал
Макса по спине -- Как называется книга, которая лежит у тебя в
кармане? -- спросил он у меня
     Я достал и показал ему книгу. Он неприязненно взглянул на нее и
проворчал:
     -- "В богачи из оборванцев"... Не слишком ли она детская для
твоего возраста? Я пожал плечами.
     -- Ты любишь книги? -- улыбнулся Профессор. -- Да. Я люблю
читать.
     -- Почему ты не берешь хорошие книги в публичной
библиотеке?
     -- Библиотека для маменькиных сынков. Он
рассмеялся:
     -- Ладно. Тогда вот что я тебе скажу. Я разрешу тебе
пользоваться моей библиотекой. Иди выбирай. Она вон там -- Он
показал на туалет. -- Вы держите книги там?
     -- Да, иди выбирай. Это лучшее место для библиотеки. Место,
где человек по-настоящему может сосредоточиться на том, что
читает.
     Я зашел в туалет. Две стены от самого потолка до пола были
увешаны полками с книгами. И не было ни одного знакомого мне
названия. "Образование" Генри Адамса, книга парня по имени
Йейтс и другие такие же, о которых я никогда не слышал.
     -- Ну, нашел себе что-нибудь по вкусу? -- крикнул Профессор.
Я увидел название, которое для меня имело какой-то смысл:
"Жизнь Джонсона" Босуэла. Я подумал, что это может быть
интересным. Все про Джека Джонсона, чемпиона по боксу. Я взял
книжку и вышел. -- Что ты выбрал? -- спросил Профессор.
Я показал ему книгу. Он с сомнением посмотрел на меня
     -- Ты думаешь, что она тебе понравится и ты там что-то
поймешь?
     -- Вы что, издеваетесь? -- усмехнулся я. -- Она несколько
сложновата для мальчика. -- Вы не знаете Башку, Профессор. Он
очень умный парень. Самый умный на Деланси-стрит.
     -- Ну ладно. Башка, после того как ты ее прочитаешь, мне будет
интересно узнать, что ты о ней думаешь
     Да, я вам расскажу, -- пообещал я. 36



Глава 2

     -- Я найду вас, когда понадобитесь, -- прошептал Профессор нам
вслед, когда мы поднимались по лестнице из подвала. Мы
направились в кондитерскую. -- Что это такое 'он сказал про меня?
     -- спросил Макс. -- Что я должен научиться не вести себя ими.. Как
там, ты не помнишь, Башка? -- Импульсивно?
     -- Да, правильно, импульсивно. Что он имел в виду? -- Не хвататься
за дела, не обдумав их хорошенько. -- Хороший совет. Да, надо все
обдумывать заранее. Я это запомню.
     Простак, Косой и Домииик стояли в дверях кондитерской,
поджидая нас. -- Где были, ребята? -- спросил Простак. -- Мы с
Башкой заработали по доллару, -- произнес Макс, заходя в
кондитерскую. Остальные последовали за ним. -- Дай мне свой
доллар, Башка, -- сказал Макс. -- Дать тебе мой доллар? Для чего?
     -- спросил я, не скрывая своего нежелания делать это. -- Мы все в
доле, -- напористо ответил Макс. Я неохотно отдал доллар Максу.
Он подошел к прилавку, за которым стоял Джелли, и положил перед
ним две бумажки: -- Разменяйте мелочью.
     Макс разделил два доллара на пять равных частей. Я с
разочарованием уставился на свои сорок центов. Макс ободряюще
улыбнулся:
     -- Не расстраивайся, Башка. У нас будет куда больше. Он купил
пачку сигарет, и мы вышли на улицу. Мы курили, свистели и
отпускали непристойные замечания в адрес проходящих мимо
девчонок. Появился отец Доминика, вырвал сигарету из губ сына и
потащил его домой. Мы насмешливо загалдели им вслед.
На противоположной стороне улицы я увидел Долорес,
выглядывающую из окна своей комнаты. Макс помахал ей рукой, и
она с раздражением захлопнула окно.
     Я стоял и грезил о ней. Моя первая любовь. Я представлял, как
она попадает в различные неприятные ситуации. Как ее преследуют
и оскорбляют незнакомые хулиганы. Себе я отводил героическую
роль защитника.
     Себе и своему ножу. Затем я подумал о Пегги. Странное волнение
уже совсем другого характера охватило меня. Мне захотелось
узнать, не стоит ли она на крыльце нашего подъезда. А может быть,
мне повезет, и я смогу немного подержаться за маленькую толстую
Фанни?
     -- Пойду залягу, -- сказал я и двинулся в сторону своего дома.
     -- Что за спешка? -- крикнул вдогонку Макс. -- Не забывай,
Башка, встречаемся рано утром, в четыре тридцать.
     -- Не беспокойся, буду, -- бросил я через плечо. Пегги на крыльце
не оказалось. Крадучись, словно кот, я осмотрел все лестничные
площадки в надежде найти ее или Фанни. Входя в нашу
погруженную в темноту квартиру, я чувствовал себя оставленным в
дураках. Было тихо, вся семья уже спала.
     На кухонном столе потрескивали субботние свечи Рядом с ними
мать заботливо оставила для меня тарелку с заливной рыбой и
кусок плетенки. Я жадно проглотил еду и запил ее стаканом воды
из кухонной раковины. После чего опустил двадцать пять центов в
газовый счетчик, вошел в свою спальню без окон, зажег газовый
рожок и разделся. Спихнув младшего брата на принадлежащую ему
сторону узкой железной кровати, я достал "Жизнь Джонсона" и
открыл первую страницу.
     Предисловие про парня, написавшего книгу, я пропустил.
Какого идиота может интересовать автор? Мне хотелось узнать все
о чемпионе и о его боях, и о том, правда ли, Что у него было
множество женщин и он был женат на белой? Я начал читать. Что
за мусор? В книге говорилось о парне, которого звали Самуэль
Джонсон и который был доктором.
     Я с отвращением положил книгу на пол и полез за "В богачи из
оборванцев", но тут вспомнил, как Про фессор чуть не рассмеялся
надо мной, когда увидел книгу, которую я выбрал. Он сказал, что
мне ее не понять. Чтобы я. Башка, не понял, о чем какая-то вшивая
книга? Это был вызов, и я снова взялся за "Жизнь Джонсона".
Мне пришлось сходить за толковым словарем на кухнюв Бог ты
мой, эта книга была просто до отказа забита прессованными
отходами. Этот парень, Джонсон, только и делал, что болтал то о
том, то о другом. Не было никакого действия. Я заставлял себя
читать и уснул, позабыв выключить свет.



Глава 3

     Я проснулся внезапно. Свет по-прежнему горел. Который час?
Брат, похрапывая, спал на спине. Я спихнул его с моей стороны
кровати.
     -- Ты, паршивец, выключи свет, -- пробормотал он. Я выключил
свет, ощупью добрался до кухни и зажег газ. Было еще рано, старый
облупленный будильник показывал половину четвертого. Во мне
проснулось привычное чувство голода. Я открыл окно и заглянул в
служившую нам холодильником жестяную коробку,
прикрепленную к подоконнику.
     Там было две тарелки: на одной лежали небольшие кусочки
заливной рыбы, а на другой -- плетенка. Все это предназначалось
для субботнего и воскресного ужинов. Своим ножом я отрезал
тонкий ломоть плетенки и, вернувшись к столу, съел его. А потом
стал думать о том, что мой старик собирается делать с платой за
квартиру, что он собирается предпринять, чтобы найти себе работу
прежде, чем нас выбросят на улицу. Я точно не знал, за сколько
месяцев мы задолжали: за два или за три? Я подумал о нашем
паршивом домовладельце, который появляется весь разодетый и
вопит, требуя квартплату. Я подумал о том, что этот ублюдок
всегда носит в петлице белый цветок и, должно быть, он гомик.
Мой дохлый старик, почему он не может найти работу и
получить немного денег? Может быть, потому, думал я, что старый
дурак неважно себя чувствует? Может быть, он всегда болен...
Тогда какого черта он так много времени проводит в синагоге? Два
часа каждое утро и два -- каждый вечер. По субботам он портит
воздух в этом заведении целый день. Все эти старые дурни с их
бородами и шалями, качающиеся взад и вперед во время молитв,
бормочущие всякую дрянь в свои бороды... И что она означает?
Могу поспорить, что полудохлый раввин сам этого не знает. Это
все не для меня! Я умный. И когда вырасту, буду ходить только за
деньгами.
     Бог ты мой! Какого черта я здесь сижу и перебираю весь этот
хлам? Так можно и опоздать. Я вымыл две тарелки, которые
оставил после ужина, смахнул на пол крошки и тараканов и выпил
стакан воды. Достав из кармана сорок центов, я положил их на стол.
Мне стало весело, когда я представил себе, как мама и старик
накроют деньги листком бумаги и оставят на месте до
     завтрашнего захода солнца. Ну и глупцы! Правоверные евреи не
прикасаются к деньгам во все время шаббата*! Ну и глупцы. А этот
еврейский мальчик не таков: покажите мне, где есть деньги, и я
найду им нужное применение. В любой день недели, начиная с
пятницы, и в любое время субботы. Любой сумме. Бог ты мой.
Даже миллиону долларов!
     Я взглянул на будильник. Было двадцать минут пятого. Я
выключил газ, закрыл дверь и осторожно спустился по темной
лестнице. На первом этаже остановился. Из-под лестницы донесся
шум, и я сунул руку в карман. Рукоятка ножа вернула мне
спокойствие. Я положил палец на кнопку и прислушался.
Несколько минут я простоял, слушая ритмичный шорох и
сдавленное дыхание, затем до меня донесся резкий глубокий вздох
мужчины:
     -- Ох, Бог ты мой, это здорово.
     Затем захихикала женщина, и к ее смеху присоединился хохот
мужчины. Я узнал хихиканье. Это была Пегги. Громко насвистывая,
я спустился по последнему лестничному пролету. Под лестницей
наступила внезапная тишина. Когда я вышел на улицу, Макс уже
стоял там, поджидая меня.
     -- Я слышал, как Пегги и какой-то парень резвятся под
лестницей, -- сказал я.
     -- Не врешь? -- На лице Макса появилась заинтересованная
ухмылка. -- Давай вернемся и посмотрим на них в действии.
Мы на цыпочках прокрались в подъезд и остановились. Немного
погодя мы услышали шептание под лестницей. Когда раздались
мерный шорох и стесненное дыхание, мы начали осторожно
подкрадываться ближе и ближе, пока не нависли над тесно
переплетенной парой. -- Привет, Пегги! -- крикнул Макс. Я
никогда не видел, чтобы два человека та.к быстро разлетелись в
разные стороны. Затем пришел наш черед испугаться. Даже в
темноте мы узнали партнера Пегги Это был Вайти, участковый
полицейский! Все четверо мы стояли, глядя друг на друга с
открытыми ртами Первой пришла в себя Пегги. Лишенным
выражения голосом она сказала:
     * Суббота (др-еер). 40
     -- Вайти, эти ребята мои друзья. Познакомься: Макс и Башка.
Она привела в порядок свою одежду, Вайти -- свою. -- Какого
черта вы тут лазаете? -- раздраженно произнес он. -- Почему вы в
такое время не дома?
     -- А что вы делали с Пегги под лестницей? -- нахально
осведомился Макс. -- Совершали дежурный обход?
Вайти не мог решить, показать ли ему характер или отнестись к
словам Макса как к шутке. В конце концов на его лице появилась
легкая ухмылка, на смену которой пришла широкая улыбка, в свою
очередь уступившая место хихиканью, быстро .превратившемуся в
оглушительный хохот. По его щекам заструились слезы.
     -- Вы, ребята, поймали меня без штанов, так что все верно.
Он попытался прекратить свой истерический хохот. Мы
направились к выходу. Пегги старалась сдержать хихиканье. Вайти
задыхался от смеха и ловил воздух широко открытым ртом.
В нескольких кварталах от нашего дома, на Хестер-стрит, около
кондитерской Спивака, мы увидели три пачки уже доставленных
газет. Мы взяли по пачке, закинули их за спины и поспешили к
кондитерской Джелли. По пути Макс заметил:
     -- На этот раз нам 'не надо высматривать, нет ли где Вайти. Мы
знаем, где QH находится.
     -- И не только сегодня, -- добавил я. -- Мы знаем о Вайги
достаточно, чтобы его повесить. С сегодняшнего дня во время его
дежурств мы можем делать все, что угодно.
     Лицо Макса светилось радостным возбуждением. -- Да, ты прав,
Башка! Мы поймали его прямо за причинное место. Пегги
несовершеннолетняя. От нее прямая дорога за решетку. Ого, ну и
неприятности мы можем ему устроить!
     Мы оставили пачки газет возле дверей в кондитерскую Джелли.
     -- Пойдем попьем кофе у Сэма, пока Джелли не открылся, --
предложил Макс. Я засмеялся:
     -- У меня нет денег, Макс. Я оставил их дома, для семьи.
     -- Ну и что? Что ты переживаешь? У меня есть. -- Макс весело
хлопнул меня по плечу.
     Возле ночной кофейни Сэма на Деланси-стрит стояло такси марки
"форд".
     -- Похоже на тачку брата Косого, -- заметил Макс. В кофейне, на
табурете у стойки, мы увидели брата Косого Хими, Крючконосого
Симона, уплетающего яичницу с ветчиной и одновременно
читающего газету. -- Как дела. Крючконосый? -- окликнул его
Макс. Симон поднял голову, помахал нам рукой и вернулся к своей
яичнице и своей газете.
     Мы расположились у дальнего конца стойки, заказали кофе и
зарылись в стоящую на стойке чашку с горячими сухариками. Мы
сидели, макая сухарики в кофе, когда Макс прошептал: -- Смотри,
кто пришел.
     Это был Вайти, полицейский. Не заметив нас, он сел рядом с
Симоном и начал его задирать:
     -- Эй, осторожней, Крючконосый, а то твой длинный нос
застрянет в яичнице. Симон поднял голову и проворчал: -- Один из
самых больших паршивцев Нью-Йорка! И почему это ты не
дежуришь на улице?
     -- Дежурить на улице? Сегодня утром я дежурил в другом
месте. -- Он добродушно хохотнул. -- И очень после --этого
проголодался. -- Он взглянул на тарелку Симона и окликнул Сэма:
     -- Эй, Сэм! Мне то же, что и у Крючконосого. Ветчину с яйцами. --
Потом пихнул Симона локтем. -- Скажи-ка, Крючконосый, как это
получается, что еврей ест ветчину с яичницей? Или это специальная
субботняя ветчина из свиньи, которой было сделано обрезание?
Симон с раздражением отложил в сторону газету. -- Почему бы
тебе не свалить отсюда, пока тебя не застукал сержант?
Вайти веселился, довольный тем, что смог его подцепить.
     -- Эй, Крючконос! А что скажет раввин? Он знает, что ты ешь
ветчину?
     -- Ну-ну, -- пробормотал Симон. -- Чтоб тебя арестовали.
Проваливай. Сам, небось, не все говоришь на исповеди своему
священнику.
     И словно глас совести Вайти, Макс проорал во всю глотку:
     -- Ведь не .все говоришь?!
     -- Эй, Вайти, -- подхватил я,--а ты расскажешь священнику, сам
знаешь что? -- я подмигнул ему.
     Полицейский вздрогнул и, подняв голову, посмотрел на нас. Мы
ответили ему холодными пристальными взглядами. В этом
безмолвном обмене мнениями было достигнуто полное
взаимопонимание. Вайти опустил глаза: он знал, что он в наших
руках. Подошел Сэм и убрал со стойки чашку с сухариками.
     -- Вы сколько думаете слопать на пятак? С каждого из вас за
шесть сухариков.
     Мы проглотили остатки кофе. Высокомерно улыбнувшись, я
громко произнес: -- Эй, Вайти, позаботься о нашем счете! Макс
бросил на меня испуганно-восхищенный взгляд. Сэм с удивленным
видом вручил Вайти ветчину с яйцами.
     -- Сосунки. Чертовы сосунки... Ну что скажешь, Вайти? -- Все в
порядке, все в порядке, -- пробормотал тот.
     Сэм обмахнул тряпкой стойку, бормоча себе под нос и качая
головой, а затем спросил:
     -- Ты собираешься заплатить за двенадцать сухариков? За
двенадцать сухариков и две чашки кофе? Двадцать центов? За этих
сосунков? Вайти вяло кивнул.
     Мы сказали "Привет!" и со смехом вышли. Мы брели вдоль сточной
канавы, выискивая окурки Макс углядел очень большой окурок, на
котором даже остался бумажный поясок, и затянулся с видом
знатока.
     -- Замечательный вкус. На, Башка, попробуй. -- Протягивая мне
окурок, он взглянул на название: -- А, "Корона-Корона"! Когда я
разбогатею, это будет мой сорт. Я тоже затянулся. -- Ну как тебе.
Башка?
     -- Очень хорошая сигара для тех, что можно найти на
Деланси-стрит. Макс засмеялся:
     -- Попозже, днем, мы сходим в финансовый район и поищем там
такие же окурки.
     -- И заодно грабанем Федеральный резервный банк, да, Макс?
     -- Кончай свои шуточки про Федеральный резерв, Башка.
Увидишь, что когда-нибудь мы обчистим это заведение...
После того как наберемся опыт?.. -- Он бросил на меня
сердитый взгляд.
     Мы вошли в кондитерскую. Джелли разрезал веревки на
пачках газет, которые мы принесли, чтобы разложить их для
продажи. Он дал каждому из нас по пятнадцать центов.
     -- А как насчет солодовых коктейлей и заварных пирожных? --
спросил Макс.
     Я подошел поближе и проворчал, глядя на Джелли: -- Уговор есть
уговор.
     -- Ладно, ладно, значит, я сейчас приготовлю коктейли, -- сказал
он и включил электрическую машину. -- Берите по пирожному. К
чему ругаться? -- А как насчет яйца в коктейль? -- спросил Макс. --
Яйца? Хорошо, значит, я добавлю туда одно яйцо. К чему ругаться?
Джелли разбил яйцо в готовящийся коктейль. Пока он стоял к
нам спиной, Макс стащил с прилавка плитку шоколада. Джелли
налил нам два больших стакана. Мы сидели, медленно потягивая
коктейль. Макс бесцеремонно развернул шоколадку и дал мне
половину. Мы грызли шоколад и запивали коктейлем. Джелли
заметил, что мы грызем.
     -- Откуда вы взяли шоколад? -- сурово спросил он. Макс ответил с
нарочитой вежливостью: -- О, мистер Джелли, мы купили его у
Сп