именно из-за этого твоего ехидства. И потом,
меня просто тошнит от этой помойки. Какого черта вы не хотите
перебраться в какой-нибудь' приличный район в верхней части
города? Я же говорил, что оплачу все расходы. Может быть, тогда я
поселился бы с вами.
     -- Ну, во-первых, этого не хочет мама. Она привыкла жить здесь.
И здесь живут все ее друзья.
     -- Сплетники и лентяи, -- проворчал я. -- Кроме того, здесь
просто невозможно дышать от вони.
     Я сразу же пожалел о сказанном, поскольку вовсе не хотел
выводить его из себя.
     -- Сплетники, лентяи, и здесь воняет, -- горько произнес он. --
Люди, которые здесь живут, недостойны моего большого,
отважного, бандитствующего братца. Кем ты, к. черту, себя
воображаешь? -- Он с презрительной усмешкой посмотрел на меня
     -- Я имел в виду вовсе не это, -- извиняющимся тоном
ответил я.
     Он не услышал. Ему хотелось побольнее уколоть меня.
     -- Скажи-ка, тебя все еще называют Башкой с Пером? Значит,
Башка с Пером слишком хорош для того, чтобы жить здесь? Ты
что, считаешь, что сделан не так, как Другие люди? Ты, бандит,
который носит нож и пистолет так же, как заслуживающие
уважения люди
     носят ручку и карандаш? Который для храбрости одурманивает себя
наркотиками и алкоголем?
     -- Я не употребляю наркотики. Мы лишь изредка курим опиум,
но это не приводит к появлению зависимости, -- мягко возразил я,
не желая спорить с братом.
     -- Значит, курить опиум -- это не употреблять наркотики? Это
не вызывает зависимости? -- усмехнулся он. -- И, кроме того, ты
считаешь, что для запугивания людей требуется особая храбрость?
И ты думаешь, что деньги можно добывать, только воруя и грабя? И
ты не признаешь ни Бога, ни мнения других людей? И вместе со
своими дружками считаешь себя выше закона и морали, да? Вы
примитивно полагаете, что хорошо лишь то, что незаконно, а
законопослушные граждане -- это скопище недоразвитых
молокососов. Вы представляете себя романтическими персонажами,
этакими современными Робинами Гудами, верно? Можешь не
отвечать мне, я знаю твой образ мыслей.
     -- Эй! -- рявкнул я. -- На кой черт ты каждый раз заводишь этот
паршивый разговор? Давай кончим эту игру в Каина и Авеля. Я
пришел не для идиотских споров, а для того, чтобы увидеться с
мамой.
     -- Ты пришел увидеться с мамой, -- передразнил он меня. --
Кстати, а кто позволил тебе перенести тело отца на другой участок и
поставить на его могиле новое надгробие? Со стороны сына,
который не оказывал ему никакого уважения при жизни и не
прочитал ни одной молитвы во спасение его души, такая
трогательная забота под занавес весьма сильно пованивает. Ты ни с
кем не посоветовался. Ты, как всегда, поступил по собственному
усмотрению. Какого черта ты не можешь хоть что-нибудь сделать
так, как полагается порядочному человеку?
     -- Эй! -- с угрозой проворчал я. -- Не перегибай палку, я ведь
могу и позабыть, что ты мой брат. Хватит доставать меня
разговорами о порядочных людях. Ты что, и впрямь считаешь себя
чем-то таким? Себя и своих дружков-газетчиков? Не пудри мне
мозги болтовней об идеалах и чистых деньгах. Кто был замешан в
недавнем скандале с использованием машин "скорой помощи"?
Разве не такие же парни из газет? И откуда организаторы цифровых
лотерей узнают о том, какие числа появятся в газетах еще до выхода
их из печати? Любой политик может за деньги заказать себе в газете
красивую байку про свою жизнь, а ребята, дающие в газеты рекламу,
     покупают с ее помощью даже таких высоконравственных и
порядочных людей, какими являются издатели газет. И ты хочешь
сказать, что вы не прибегаете к насилию? Ты что, никогда не
слышал о законопослушных издателях, силой заставляющих
продавать свои газеты в киосках? И о том, что они нанимают
разную шпану, чтобы прекратить забастовки разносчиков? Кто у
них работает в отделах сбыта? Да те же самые бандиты. Ладно,
хватит с меня этих дерьмовых разговоров. Порядочных людей не
бывает. Весь мир продажен тем или иным образом. Просто
большинство обманывают себя и уверяют себя в том, что они
честные люди. А мы подходим к этому примитивно. Мы ходим с
оружием. Ну, и какого черта ты добиваешься, цепляясь ко мне при
каждой встрече? Ты ведешь себя, как сварливая старуха.
Выговорившись, я повернулся к брату спиной и, не дожидаясь
ответа, прошел в спальню. Мама тяжело дышала во сне. Я
поцеловал ее в щеку, сунул ей под подушку пятьсот долларов и на
цыпочках вышел из комнаты. Брат снова курил и читал свою газету
     -- У нее что-то с сердцем? -- спросил я. Он молча кивнул, не
отрывая глаз от газеты. -- И насколько серьезно? -- спросил я. --
Небольшой приступ, -- пробормотал он. -- Она скоро поднимется
на ноги.
     Я еще не остыл, и мне хотелось достать его, поэтому я сказал:
     -- Я тут прочитал дрянь, которую ты накатал для воскресного
номера.
     -- Значит, тебе не понравилось? -- Брат смерил меня
пристальным взглядом. -- По крайней мере, это достойный способ
зарабатывать на жизнь. Это честные деньги.
     -- Честные деньги, -- усмехнулся я. -- Это такие же деньги,
какие получают шлюхи. Он побелел от ярости и рявкнул: -- Ну, ты,
сукин сын!
     -- Да, -- продолжил я. -- Те же самые деньги. Тебя покупают,
чтобы ты писал всякое дерьмо. Куда подева-лись твои собственные
убеждения? где твои либеральные взгляды и жалость к
обездоленным? Тебя купили. Ты продал свой либерализм. Ты
продался за заварные пирожные. Ты боишься писать о том, что
считаешь нужным, и знаешь почему? Просто у тебя, как и у всех
твоих приятелей по профессии, полно дерьма в крови. Ты часто
любил повторять, что перо сильней, чем самый
     сильный меч. Но стоит издателям чуть-чуть заломить руки вашей
братии, и вы роняете перья. И начинаете убивать друг друга, чтобы
первыми влезть в одну тележку со своими боссами.
     -- В наше время не получишь работу, если станешь писать
либеральные статьи... -- промямлил он.
     -- Да, про это я и говорю. Это ты любил цитировать Линкольна.
И это от тебя я слышал цитаты вроде: "Господь, дай мне силы не
отвернуться от правды и высказать ее, даже если это погубит меня".
Помнишь? Про это я и говорю. Ты продаешь себя так же, как
шлюха.
     -- Надоел ты мне со своей болтовней, -- пробормотал он. --
Вечно затеваешь идиотские споры.-- Я затеваю споры? --
переспросил я. -- Да, ты всегда устраиваешь идиотские споры и
пустую болтовню, встречаясь со мной.
     -- Ну и черт со мной, -- ответил я, с отвращением глядя на него.
     -- Какой смысл продолжать. Передай маме, что я ее люблю.
Он не ответил. Я бросил на него угрожающий взгляд. --
Хорошо, -- произнес он.
     -- И имей в виду, -- добавил я, -- если ты начнешь подобный
разговор в следующий раз, я тебя вышвырну из окна.
Он ничего не ответил и посмотрел на меня испуганным
взглядом. Я вышел из квартиры.
     В заведении Веселого за баром стоял незнакомый мне человек.
Но он, видимо, знал, кто я такой, и указал мне рукой на дверь в
заднюю комнату. Я прошел туда. Макс, Простак и Косой сидели за
столом напротив Веселого, Глазастика и Пипи. Ребята с увлечением
резались в покер. Я сел и стал наблюдать за игрой. Макс и Простак
были в очках со слюдяными пластинками. Со стороны эти очки
ничем не отличались от обычных солнцезащитных.


Глава 26

     Видимо, Макс уже продумал план действий при визите в казино.
Именно поэтому он и попросил Веселого, Глазастика и Пипи
присоединиться к нам. Игра шла еще какое-то время, затем Макс
рассмеялся и сказал:
     -- Ладно, кончаем. Пора отправляться. -- И обратился к
Веселому и его компании: -- Ребята, вы вооружены?
Под требовательным взглядом Макса они выложили свои пушки
на стол. У Веселого были "люгер" и револьвер полицейского
образца. Пипи извлек из кармана револьвер тридцать восьмого
калибра. Глазастик носил свой "тридцать восьмой" заткнутым за
брючный ремень на животе.
     -- Как насчет этого? -- спросил Веселый, и они с Пипи
извлекли из карманов по связке отмычек.
     -- Не стоит зря испытывать судьбу, -- ответил Макс. --
Присоедините их к оружию. К остальным, кстати, это тоже
относится.
     Мы сняли свои кобуры, я добавил к груде оружия нож, а Макс --
револьверчик на пружине. Косой принес брезентовый мешок, и мы
сложили туда все, что было на столе.
     -- Ну что, теперь это все под днище? -- спросил Косой.
     -- Нет, -- ответил Макс. -- Вначале возьмешь в гараже
"томми" и сунешь его в мешок. А потом уже все под днище. Мы
ждем тебя здесь.
     Косой с мешком ушел, а мы отправились к бару и пропустили по
несколько рюмашек. Минут через двадцать Косой вернулся.
     -- Ты хорошо уложил "томми"? -- спросил Макс. -- Не
беспокойся, я упаковал пулемет наилучшим образом, -- ответил
Косой.
     Мы всемером погрузились в "кадиллак", что было еще вполне
терпимо. При необходимости в эту машину загружалось и по девять
человек. Косой заметил:
     -- Теперь у нас достаточно веса для спокойной поездки.
И действительно, поездка до самого курорта оказалась
спокойной и безостановочной.
     Мы зарегистрировались в отеле около одиннадцати вечера.
Веселый, Пипи и Глазастик заняли просторный номер на том же
этаже, что и мы.
     __ Давайте сразу по кроватям. Завтра надо встать в четыре утра,
     -- сказал Макс. Мы приняли душ и легли спать.
Я проснулся с таким чувством, будто проспал много часов
подряд, и взглянул на часы. Было десять минут
     пятого. На соседней кровати мирно посапывал Макс. Я окликнул
его, и он сел, растирая голову руками. Какое-то время мы с ним
шепотом обсуждали план действий. Я предложил окончательный
вариант, и он с ним согласился. Затем Макс прошел в соседнюю
комнату и разбудил Косого и Простака, --а после, прокравшись по
коридору к номеру Веселого, растолкал его и его приятелей.
Мы по одному выходили из номера и собирались в гараже. В
четыре тридцать все были в сборе. Косой забрался под машину и
вытащил мешок с оружием. По дороге в казино мы заехали в
закусочную, хорошенько подкрепились, и Макс взял с собой
дюжину гамбургеров.
     -- Неплохая идея, -- заметил я. -- Мы здорово проголодаемся к
концу дня.
     -- Да, мы оба, -- многозначительно ответил Макс. Было пять утра,
когда мы остановились в квартале от казино. Все его окна были ярко
освещены, и на стоянке находилось множество автомобилей.
Примерно с половины шестого машины начали отъезжать целыми
партиями. Наконец без пяти шесть все огни в казино погасли, и
вскоре на стоянке не осталось ни одного автомобиля. Мы вышли из
машины и осторожно приблизились к зданию.
     -- Все приготовьте пушки, -- прошептал Макс. -- А ты,
Веселый, снимай ботинки и двигай за мной.
     Мы остались на своих местах, а Макс с Веселым двинулись к
дверям казино. Пока Веселый работал со своими отмычками, над
дверным замком, его с Максом прикрывали пять револьверных
стволов. Через пять минут дверь была открыта. Большой Макс
жестом велея нам двигаться, и мы с револьверами наготове
бесшумно вошли в казино. Осмотрев все здание от чердака до
подвала и никого не обнаружив, мы прошли в бар, и Макс обслужил
нас, достав бутылку виски. Веселый сходил на улицу за ботинками,
своими и Макса, и мы собрались тесной группой, чтобы выслушать
дальнейшие указания.
     -- Значит, так, -- начал Макс. -- Мы с Башкой при-паркуемся на чердаке. Все
остальные возвращаются в отель и могут отдохнуть.   Затем  вы  свяжетесь  со
Шварцем  и  обрядитесь  в  вечерние  костюмы.  Ровно в одиннадцать вечера вы
должны быть в казино. Ты, Простак, займешься  рулеткой.  Начнешь  играть  по
маленькой.  Затем,  ближе  к  концу,  увеличивай ставки. Ровно в одиннадцать
тридцать поставишь все, что у тебя останется, на один номер.
     Простак растерянно посмотрел на Макса. Макс повторил:
     -- Поставишь все на один номер, любой, -- повторил Макс. --
Ты, Пипи, играешь в кости. Косой даст тебе кубики с секретом, с
ними ты и будешь работать. В одиннадцать тридцать поставишь на
кон все деньги. Вот тебе пять тысяч на развлечение. Пипи взял
деньги и согласно кивнул. -- Веселый, вы с Глазастиком сыграете в
покер. Косой даст вам деньги и объяснит, как пользоваться очками
и колодами. В одиннадцать тридцать выходите из игры, независимо
от того, выиграли вы или проиграли. А ты, Косой, к этому времени
на всякий случай подашь "кадиллак" ко входу.
Макс выжидательно посмотрел на Косого, и тот ответил кивком.
     -- А теперь вам необходимо запомнить, -- продолжил Макс, --
что ровно в одиннадцать сорок вы все, за исключением Косого,
который останется за рулем, должны быть в помещении кассира.
Мы с Башкой ровно в одиннадцать сорок начинаем спускаться по
лестнице с чердака, и неизвестно, какую встречу приготовят нам
внизу. Так что вы должны быть готовы ко всему. Понятно? -- Макс
не спеша обвел наши лица многозначительным взглядом- -- Из
отеля раньше времени не выходите и не забудьте почистить пушки.
Возможно, что ими придется поработать. -- Макс посмотрел на
Косого: -- Принеси из машины пакет с гамбургерами и пулемет
Когда Косой вернулся, Макс спросил: -- Есть какие-нибудь
вопросы? Или все понятно? Все утвердительно кивнули.
     -- Отлично. Тогда по местам. Веселый, когда выйдешь, не
забудь закрыть на ключ дверной замок.
     Замок щелкнул, закрываясь, когда Веселый повернул снаружи
ключ. Затем раздался и вскоре затих вдали звук автомобильного
мотора. Макс ухватил пулемет, пакет с. гамбургерами и,
усмехнувшись, сказал:
     -- Нам предстоит долгое ожидание. Глупо голодать, верно,
Башка? -- Ну, ты просто Наполеон.
     -- Наполеон? -- спросил он. -- При чем здесь Наполеон?
     Я рассказал ему о логических построениях Наполеона.
     -- Да это просто обычный здравый смысл, --
прокомментировал Макс.
     Мы поднялись на чердак, сняли пиджаки и, поставив пару
стульев к маленькому окошку, через которое просматривалась
подъездная дорога, постарались устроиться поудобней. Макс
вернулся к нашему разговору:
     -- Наполеон был умным парнем. Башка. Он исходил из
здравого смысла. Боеспособность армии зависит от ее
питания. Он был настоящим мужиком, верно? -- Верно, --
ответил я.
     Макс сунул мне сигару, мы закурили, и он продолжил:
     -- Расскажи мне о нем. Ведь он вел очень активную
жизнь?
     Я улыбнулся, сплюнул за окно и ответил: -- Да, верно.
Несколько часов мы говорили о Наполеоне. Я приводил на
память цитаты из книги, которую прочитал, рассказывал Максу о
его жизни, военной карьере, любовных похождениях. Макса очень
заинтересовал эпизод, когда Наполеон поставил на революционеров
и стал народным героем Франции. Затем я рассказал, как слава
вскружила ему голову и он попытался встать над всем миром. Мы
обсудили его военные походы и неудачную попытку завоевать
Россию.
     -- Все проблемы у этого урода возникли оттого, что он был
слишком заносчив, -- заметил Макс. Я с ним согласился.
     -- А ты знаешь, что Франк родом из тех же мест, что и
Наполеон, а. Башка?
     -- Франк? А, ты имеешь в виду босса. Нет, Франк родился на
Сицилии, а Наполеон -- на Корсике. -- Кстати, Франк очень
заносчивый парень. -- Да, временами. Но я не думаю, что у него
комплекс Наполеона. Он уважает людей. Кстати, а не выпить ли
нам, а, Макс?
     -- А почему бы и не подкрепиться? Следи за дорогой, Башка.
Макс встал со стула и спустился вниз. У меня был отличный
обзор, я видел шоссе и сразу заметил бы машину, свернувшую к
казино.
     Макс вернулся с целой охапкой бутылок. Он притащил по
несколько бутылок кока-колы и пива и литровую бутылку
виски. Мы расставили бутылки на полу там, где было
изображено колесо рулетки. -- А что, льда совсем нет? --
спросил я. -- Если бы лестница была пошире, то я доставил
бы тебе полное удовольствие и приволок бы сюда
холодильник, -- ответил Макс.
     Мы открыли по бутылке колы и уселись возле окна. Ожидание
было поистине мучительным. Мы по очереди ложились вздремнуть
на пол или устраивали разми-ночные прогулки по казино.
Поднявшееся солнце раскалило крышу, и на чердаке стало жарко,
как в турецких банях. Мы постепенно раздевались, пока не остались
в одних трусах.
     -- Жаль, здесь нет зеркала, -- со смехом произнес Макс. -- Тебе
бы стоило взглянуть на себя, Башка.
     На мне оставались лишь трусы, под резинку которых я засунул
нож, и наплечная кобура с револьвером. По моему телу струйками
стекал пот. Макс выглядел не лучше: кроме трусов и кобуры-с
револьвером на нем оставался его револьверчик с пружиной,
укрепленный на правой руке. На коленях он держал пулемет.
В половине первого мы перекусили, запивая гамбургеры теплым
пивом, в которое я добавил виски. Макс предложил мне принести из
холодильника несколько кубиков люда. Я спустился вниз и вытащил
из холодильника поднос для льда. На нем лежал сплошной матовый
куб, от которого невозможно было отделить ни кусочка. Я поискал
вокруг, но не нашел ничего, чем можно было бы расколоть лед. Я
подумал о своем ноже, но решил, что ну его к черту, этот лед, не
буду я тупить лезвие из-за такой ерунды.
     -- Что, нету льда? -- спросил Макс, когда я вернулся.
     --  Чертов  поднос  полностью  обмерз.  Мне  нужно  шило  для  льда,  чтобы
отколупнуть хоть кусочек. -- Ну и черт с ним, -- проворчал Макс. Нам надоели
разговоры,   и   мы  сидели  молча,  прижимаясь  к  окошку  и  хватая  ртами
относительно прохладный уличный воздух.  Время тянулось  так  медленно,  что
мне  начало  казаться,  что  мы ждем уже несколько дней. Наконец, около двух
часов  дня,  с  шоссе  на  подъездную  дорогу  свернул  старый  "форд".   Мы
внимательно  наблюдали  за  двумя  неграми, вышедшими из машины. Один из них
достал из кармана ключи, открыл дверь, и приехавшие вошли  в  здание.  Через
отверстия,  просверленные в полу чердака, мы наблюдали за ними. Негры прошли
в гардеробную и извлекли на свет ведра, веники и швабры.
     -- Тьфу! -- в сердцах произнес Макс. -- Они всего лишь
уборщики!
     -- Какая, к черту, разница! Все равно хоть какое-то
разнообразие.
     Мы понаблюдали, как негры пылесосят ковер. Никогда бы не
подумал, что можно с интересом следить за такой однообразной
работой. Около четырех они кончили уборку, сложили свой
инвентарь на место и, вернувшись в зал, начали играть в кости.
     -- Может, присоединимся к ним, а, Башка? -- спросил Макс.
Я посмотрел на него, пытаясь определить, шутит он или нет: от
Макса можно было ожидать чего угодно. Негры играли до тех пор,
пока один из них не проиграл все свои деньги, примерно три с
половиной доллара. В шесть часов они закрыли казино на ключ и
уехали.
     Мы вновь перекусили и запили еду теплым коктейлем из пива и
виски. Жара все усиливалась, и на чердаке было уже жарко, как в
духовке. Даже после того, как село солнце, в нашей комнатушке
наверху не стало прохладнее.
     В восемь тридцать к казино подъехали сразу два автомобиля, и
из них выгрузились десять крепких ребят, одетых в форменную
одежду. -- --Охрана, -- напряженно прошептал Макс. Мы
внимательно следили за ними. Вероятно, ключей у них не было. Во
всяком случае, никто из них не вошел в казино. Все они разбрелись
вокруг здания и заняли посты снаружи. Макс решил размяться.
Немного по-боксировав с тенью, он сказал с явным облегчением:
     -- Уже скоро мы наконец-то немного поработаем. Около девяти у
входа затормозили два мощных восьмицилиндровых "крайслера".
Из каждого вышли по пять человек с револьверами в набедренных
кобурах. Двое из них несли небольшие, похожие на докторские,
саквояжи.
     -- А вот, похоже, и денежки пожаловали, -- прошептал Макс.
Один из людей открыл дверь, и все десять вошли в казино. Мы
прильнули к отверстиям в полу и начали
     наблюдать за подготовкой оборудования к игре. Саквояжи
поставили на столе в комнате кассира, и он проворно начал
пересчитывать деньги и раскладывать их по ящичкам кассы.
     -- Эй, Маке, -- прошептал я, -- похоже, что здесь не
меньше ста тысяч. Макс кивнул в ответ.
     Было слышно, как по засыпанной гравием дороге к казино
подъезжают еще какие-то машины. Я вернулся к