Да иди ты со своими девками, -- насмешливо проговорил
Менди. -- Самой потасканной из них не придет в голову
показаться с тобой на публике. Кроме того, мы на работе, и если
парень хочет задать несколько вопросов, прежде чем мы возьмем
его в оборот, а в особенности такой парень, как Башка, то я готов
ответить на его вопросы.
     -- Ладно-ладно, давай, трать свое время, -- пробормотал
Бугай.
     -- Спасибо, Менди, -- сказал я, пытаясь побороть дрожь в
голосе. -- То, что меня не было с Максом, ничего не доказывает.
Почему никто не захотел выслушать меня? Я могу доказать, что
был в госпитале, в котором умирала моя мать, -- грустно сказал я.
Менди пожал плечами:
     -- Думаю, они решили, что вызывать тебя нет никакого смысла.
Они считают доказательства вполне весомыми.
     -- Да, Башка, они считают, что ты заслужил смерть, -- добавил
Меткий Майк. -- Ты ведь знаешь, какие у них связи. Они
установили, что именно ты позвонил и сообщил о перевозке груза.
И ты назвал свое имя. Ты сообщил им, кто ты такой, Башка! -- В
голосе Майка звучало удивление. -- Надо сойти с ума, чтобы
сделать подобное.
     -- Это мог быть кто-нибудь другой, кто воспользовался моим
именем, -- вяло возразил я.
     -- Да, это мог быть кто-нибудь другой, кого ты крепко обидел,
     -- сказал Менди и пожал плечами. -- Какая, к черту, разница? Я
думаю, что начальство решило не рисковать. Они совершенно
уверены, что стучал именно
     Сердце сжалось у меня в груди, и я еле слышно произнес: --
Кто так говорит, Менди?
     -- Ну, люди наверху обсудили все "за" и "против" и посчитали
очень странным, что тебя не было вместе с Максом.
     -- Зачем объясняться с этой крысой? -- проворчал Бугай.
     -- Слушай, Бугай, если я хочу объясняться с. Башкой, то я не
должен спрашивать у тебя разрешения, -- злобно пробурчал
Менди.
     -- Ну, давай-давай, трать свое время, а у меня сегодня еще
свидание с девкой.
     -- Да иди ты со. своими девками, -- насмешливо проговорил
Менди. -- Самой потасканной из них не придет в голову
показаться с тобой на публике. Кроме того, мы на работе, и если
парень хочет задать несколько вопросов, прежде чем мы возьмем
его в оборот, а в особенности такой парень, как Башка, то я готов
ответить на его вопросы.
     -- Ладно-ладно, давай, трать свое время, -- пробормотал
Бугай.
     -- Спасибо, Менди, -- сказал я, пытаясь побороть дрожь в
голосе. -- То, что меня не было с Максом, ничего не доказывает.
Почему никто не захотел выслушать меня? Я могу доказать, что
был в госпитале, в котором умирала моя мать, -- грустно сказал я.
Менди пожал плечами:
     -- Думаю, они решили, что вызывать тебя нет никакого смысла.
Они считают доказательства вполне весомыми.
     -- Да, Башка, они считают, что ты заслужил смерть, -- добавил
Меткий Майк. -- Ты ведь знаешь, какие у них связи. Они
установили, что именно ты позвонил и сообщил о перевозке груза.
И ты назвал свое имя. Ты сообщил им, кто ты такой, Башка! -- В
голосе Майка звучало удивление. -- Надо сойти с ума, чтобы
сделать подобное.
     -- Это мог быть кто-нибудь другой, кто воспользовался моим
именем, -- вяло возразил я.
     -- Да, это мог быть кто-нибудь другой, кого ты крепко обидел,
     -- сказал Менди и пожал плечами. -- Какая, к черту, разница? Я
думаю, что начальство решило не рисковать. Они совершенно
уверены, что стучал именно
     ты. Ладно, во всяком случае, мы просто выполняем приказы. Мы
получили задание взять тебя в оборот. Ты ведь понимаешь, Башка,
приказ есть приказ. Так что пошли.
     Он двинулся к выходу. У меня еще оставалась надежда. Я мог
обратиться к высшей власти.
     -- Мне надо увидеть Франка, -- решительно произнес я. -- Я
хочу рассказать ему свою версию. Менди отрицательно покачал
головой. -- Почему? -- встревоженно спросил я. -- Я ведь имею
право встретиться с ним. Ведь он всегда выслушивает показания
обеих сторон, правда? -- Да, ты имеешь право, но Франка нет в
стране. Мое тело стало мягким, как будто враз лишилось всех
костей. Не знаю, каким образом мне удалось удержаться на ногах и
не упасть. В голове у меня шумело, и откуда-то, словно издалека, до
меня донеслись слова Меткого Майка:
     -- Да, Франк уехал навестить свой родной город. Повез туда
подарок. Большие часы для городской площади, на которых
написано его имя.
     -- Да, большие часы, на которых написано его имя, -- эхом
повторил Менди.
     Бугай сжал мою руку своей чудовищной хваткой. Один из
палачей стал впереди, другой за спиной у меня, и мы вышли на
улицу и приблизились к блестящему черному восьмицилиндровому
"паккарду". Мне предстояла поездка, поездка, из которой не было
обратного пути.
     "Нет, это будет маленько не так, -- подумал я. -- Поездки в одну
сторону в Обществе запрещены. Теперь так уже не делают. Теперь
никому не стреляют в голову прямо в машине, а потом не
вышвыривают тело на улицу. Покойники, лежащие в сточных
канавах, вызывают слишком большое внимание прессы. Так делали
только в прошлом. Нет, со мной все произойдет не так. Интересно,
как они возьмут в оборот меня? Боже мой, неужели нет никакого
выхода?" Меня начала колотить дрожь. Мое дыхание перехватило, и
я чуть не потерял сознание. Я, Башка, чуть не потерял сознание. Я не
мог этого себе позволить. С трудом я сумел собраться, взять себя в
руки.
     Но все это было так нереально. Я никак не мог поверить, что это
происходит со мной. И вместо того,
     чтобы я, Башка, брал кого-нибудь в оборот, приходят берут в
оборот меня. Неужели все это на самом деле? Или это просто
видение, возникшее в моем одурманенном опиумом мозгу? Нет,
зловонное дыхание Бугая на моем лице ощущалось слишком
реально. Я откинулся на спинку сиденья. Чувствуя дрожь в
коленях, я вновь и вновь думал, каким именно образом они будут
брать меня в оборот. Может быть, Менди прикажет Бугаю свернуть
мне шею или позволит ему просто задушить меня? Впрочем, нет,
на Менди это не похоже. У этого парня есть сердце, он не такой
равнодушный скот, как Бугай.
     Пытаясь избавиться от ужаса, вызванного такими мыслями, я
растер себе шею. Я узнал место, в котором мы остановились. Вест-
стрит. Здесь находился большой склад Общества. Да, именно здесь
меня и возьмут в оборот. Ужас пронзил меня с новой силой. Этого
просто не может быть. Затем я рассмеялся. Я был смелый, когда
проделывал это с другими. А теперь, посмотрите на меня -- просто
цыпленок какой-то. Как я поведу себя перед смертью? Буду
парализован страхом? Начну умолять их иЛи верещать от ужаса?
Нет, только не я. Надо взять себя в руки. Я, Башка, крутой парень из
Ист-Сайда. Надо быть злым. Я попытался вызвать в себе эту злость.
Надо быть злым, чтобы потом, когда эти ублюдки будут вспоминать
обо мне, они говорили бы: "Да, этот Башка был крутым, очень
крутым парнем". Да, чтобы они говорили обо мне с уважением.
Бугай дернул меня за руку, чуть не вырвав ее из плеча.
     -- Ну что, -- с глупой ухмылкой спросил он, -- как себя
чувствуешь, Башка? Еще не наделал в штаны?
     -- Ты, придурочный вонючий урод! -- яростно заорал я. --
Если бы у меня было перо, я бы нарезал тебя на мелкие кусочки, на
миллион крошечных вонючих кусочков.
     Я плюнул ему в лицо. Бугай утерся и поднялся на дыбки. Между
нами встал Менди и рявкнул на Бугая:
     -- Ты сам напросился! Я ведь тебе говорил, что Башка --
настоящий парень. -- И уже спокойным тоном добавил: -- И ты
должен относиться к нему с уважением.
     Менди постучал в дверь склада условным стуком. Дверь отворилась,
и мы вошли внутрь. Из четырех чело-
     век, охранявших склад, я узнал только Малютку Дятла. Он стоял с
ручным пулеметом и с удивлением глядел на меня. Я
приветственно кивнул ему. -- Привет, Башка, -- сказал он. Бугай
загоготал:
     -- Эй, Дятленыш, лучше бы ты сказал: "Пока, Башка". --
Заткнись! -- прикрикнул на Бугая Менди и посмотрел на
охранников. -- Давайте, ребята, проваливайте отсюда.
Малютка Дятел и трое охранников быстро пошли прочь.
     -- Ладно, давайте побыстрее, -- сказал Менди • и жестом
приказал следовать за ним.
     Мы начали петлять среди сваленных в кучи грузов. Похоже,
Менди направлялся в определенную часть склада. Когда мы
обогнули пирамиду из железных бочек, я остановился и чуть не
потерял сознание. Да, это было здесь. В четырехугольнике из
уложенных на полу досок находилась свежеприготовленная
цементная смесь. Рядом стояла пустая железная бочка. Это и был
ответ на мучивший меня вопрос', ответ ценой в шестьдесят четыре
доллара. Теперь я знал, что со мной сделают. С пулей в башке меня
оденут в цементную рубашку и отправят на дно реки. От вида
цемента и железной бочки вся моя бравада враз улетучилась. Я
ощутил собственную беспомощность. Что делать? Что делать? Мне
ничего не приходило в голову.
     Менди наклонился и с видом знатока попробовал пальцем
качество раствора, а потом обратился к Бугаю: -- Добавь еще две
лопаты песка. Я зачарованно следил, как Бугай добавил две лопаты
песка и начал тщательно перемешивать цементный раствор.
Вдруг он остановился и, с улыбкой взглянув на меня,
произнес:
     -- Последним, на кого мы надевали цементную рубашку, был
кривоногий Вайнберг.
     -- Кто тебя спрашивает? -- грубо сказал Менди. -- Давай
мешай. Делай это хорошенько. Я не люблю халтурной работы.
Мое нервное напряжение было слишком велико. Я чувствовал,
что в любое мгновение могу не выдержать и сорваться. Теперь я
знал, что люди чувствуют перед смертью. Они умирают сотни и
сотни раз, прежде чем
     наконец умрут по-настоящему. Куда лучше умереть
неожиданно, чем знать, когда ты должен умереть. Это
отвратительно. Почему они так возятся? Боже мой, Боже,
молю тебя, сделай что-нибудь.
     Менди подал сигнал Меткому Майку. Майк достал
револьвер сорок пятого калибра и надел на него глушитель.
Менди с сочувствием спросил:
     -- Как ты предпочитаешь, Башка, в сердце или в голову?
     -- Куда ни стреляй, пуля все равно окажется в Башке! --
заржал Бугай.
     -- Заткнись, он заслуживает уважения, -- сказал Менди,
свирепо глядя на Бугая. -- Ну, Башка?
     Во рту у меня пересохло, язык отнялся, и я не мог
вымолвить ни слова.
     -- Ну, Башка? -- терпеливо повторил вслед за Менди Майк.
У меня было такое ощущение, что он уже несколько суток стоит
и смотрит на меня, сжимая в руке револьвер. Собрав все свои силы,
я заставил себя поднять руку и коснулся ею лба. Да, я хотел, чтобы
пуля попала в это место. Медленно, ох как медленно, целое
столетие поднималась его рука с револьвером. Оружие с надетым
на него глушителем выглядело огромным, как пушка. Егб черный
зрачок гипнотизировал меня. Его ствол, приставленный к моему
лбу, казался холодным как лед и одновременно обжигал меня, как
раскаленное железо. Словно сквозь толстый слой ваты, до меня
донесся голос Майка: -- Эй, Менди! -- Что, Майк?
     -- Ты что, не позволишь Башке прочитать последнюю
молитву? Разве он не имеет на это права?
     -- Да, ты прав, Майк, -- сказал Менди и обратился ко мне: --
Прости, Башка, я совсем забыл. Можешь прочесть молитву. Я
молча помотал головой.
     --Тебе совсем нечего сказать? -- вежливо спросил Менди. --
Может быть, ты хочешь передать кому-нибудь прощальное
послание?
     Прощальное послание? Кому? У меня никого нет кроме Евы. Но
как ей передать его? Если бы я смог это сделать, то у нее была бы
возможность воспользоваться той сотней тысяч, которую я
положил в банк. И может
     быть, она смогла бы найти этот призрачный миллион в чемоданах,
который не удалось найти мне.
     Внезапно мой мозг очнулся от оцепенения и начал напряженно
работать. Да, если я сделаю это аккуратно и нигде не переиграю,
то, по меньшей мере, смогу получить небольшую отсрочку и,
может быть, сумею передать Еве несколько слов через Толстого
Мои. Да, но я должен сделать это очень аккуратно. Я должен
раздразнить их наживкой и ни в коем случае не переиграть. Их
нельзя провести по дешевке.
     Слабая надежда вернула к жизни мой язык. Я вновь обрел
способность говорить.
     -- Да, -- произнес я, -- я хотел бы передать послание своему
брату.
     -- Ладно, мы это сделаем. Что ты хочешь ему передать?
     -- Я хочу передать, где находятся мои деньги. При слове "деньги"
они переглянулись. -- Ладно, мы ему скажем. И где они? --
спросил Менди. В его глазах загорелись жадные огоньки.
     -- Вы слышали о приказе Франка, когда он потребовал, чтобы
все сняли свои деньги со счетов в банках? -- Да, -- коротко
ответил Менди. -- Так вот, Макс, Косой, Простак и я забрали свои
деньги и сложили их в чемоданы.
     -- И ты. наложил лапу на все? -- напряженным голосом
спросил Менди. Я стыдливо опустил голову. -- Да, я присвоил все.
     -- Должно быть, это кругленькая сумма, да. Башка? -- Меткий
Майк заглянул мне в глаза с мечтательной' улыбкой.
     -- Да, мы все были при деньгах, -- уклончиво ответил я.
     -- Сколько? -- прорычал, Бугай, вцепившись мне в волосы.
Он чуть не свернул мне шею. Менди подскочил к нему, схватил
за ухо и оттащил от меня. Изображая боль, я отпрянул назад и
закричал:
     -- Я имею миллион долларов, которые надежно припрятаны в
укромном месте! Но вам ни черта не достанется. Я вижу, что у вас
на уме. Менди в бешенстве посмотрел на Бугая.
     -- Я предупреждаю тебя в последний раз: не прикасайся к
Башке! -- Затем он обратился ко мне: -- Давай все спокойно
обсудим. -- Он указал на стоящий в стороне ящик, и мы вдвоем
присели на него. -- Я могу сделать тебе предложение.
Я с трудом сдержался, чтобы не говорить слишком навязчиво и
не разбудить в нем никаких подозрений.
     --^ Не анаю. -- Я пожал плечами. -- Что за предложение?
     -- Половина этих денег -- и я тебя отпускаю. Я сыграл в
простачка.
     -- Это стоящее предложение, Менди. А как-быть с этими? -- Я
кивнул в сторону двух его компаньонов, настороженно
наблюдающих за нами.
     -- С ними я управлюсь, они выполняют мои приказы, --
ответил Менди и громко крикнул: -- Подойдите сюда! -- Когда
они подошли, он сказал: -- Мы с Башкой заключили сделку. Он
отдает нам половину денег и исчезает, сматывается из страны. Ну
как, годится?
     Он не ждал их ответа. Он смотрел на меня. Я кивнул. -- Никто
ничего не узнает, -- продолжил Менди. -- Я доложу, что мы взяли
тебя в оборот и сбросили на дно Гудзона.
     -- Согласен, -- торопливо произнес я. Они сгрудились в сторонке
и принялись что-то шепотом обсуждать. Бугай повернулся и
взглянул на меня с насмешливой улыбкой, как будто я не понимал,
что даже если бы эти деньги у меня были и я смог бы их им
предъявить, они не ограничились бы половиной. Они взяли бы все,
а потом утопили бы меня. Эти уроды почти наверняка поубивали
бы и друг 'друга во время дележа такой суммы.
Ну ладно, значит, они клюнули. Что я должен делать теперь? На
кой черт я продлил все это? Все могло бы уже кончиться. Куда я их
теперь поведу? Боже милостивый, я должен что-нибудь придумать.
Боже мой, Боже, подскажи мне, что делать. Ну ладно, по крайней
мере, я выберусь отсюда. Это место всегда вызывало во мне дрожь,
Я не хотел умирать здесь. Оно походило на большой мавзолей.
Слишком много парней было здесь убито. Если мне суждено
умереть, я хотел бы сделать это в другом месте. Я наколол этих
ублюдков. В крайнем случае я начну драться с ними. И буду делать
это до тех
     пор, пока они меня не убьют. Может быть, мне удастся прихватить
с собой этого урода Бугая. Если бы только я мог достать нож или
пистолет. Боже, но где их взять? Может быть, что-нибудь лежит в
туалете у Толстого Мои? Да, решено, я отвезу их туда. Может
быть, где-нибудь поблизости окажется Веселый Гониф или его
друзья, и они смогут помочь мне? Да, это был бы хороший шанс.
Боже мой, Боже, сделай что-нибудь. Тогда я до конца своей жизни
буду ходить в синагогу, как это делал мой папа. Господи, помоги
мне.
     Они кончили шептаться и с хитрыми улыбками
посмотрели на меня.
     -- Ну что, мы пойдем за добычей? -- спросил Менди. -- Да, давай
пойдем, -- сказал я. -- И где это? -- Менди ласково улыбнулся. --
В хранилище, -- ответил я. -- В хранилище? В каком именно? --
Вначале мне надо будет забрать ключи и квитанции на чемоданы.
Они в салуне у Толстого Мои. -- Я попытался говорить деловым
тоном, лишенным каких-либо эмоций.
     -- У Толстого Мои? -- улыбнулся Менди. -- Туда вовсе не
обязательно идти нам всем.
     Сердце радостно дрогнуло у меня в груди. Они собирались
разделиться. Это было настоящей удачей. -- За ключами пойдем
мы с Майком. В груди у меня похолодело.
     --• Я никогда не скажу вам, где ключи, и вы их сами не найдете,
если не возьмете меня с собой. И неважно, что вы будете со мной
делать.
     -- Ладно, -- дружелюбно улыбнулся Менди. -- Тогда пойдем
все вместе.
     Во время поездки я чуть было не воспользовался возможностью
выпрыгнуть через дверь. Мы остановились на перекрестке как раз
рядом с двумя разговаривающими полицейскими. Но Бугай успел с
дружелюбным видом обнять меня за шею. Если бы я сделал хоть
одно лишнее движение, он просто задушил бы меня. Оставшуюся
часть дороги я напряженно думал. Что делать, когда мы приедем к
Толстому Мои? Я вновь потерял какую-либо надежду на успех.
Силы покинули меня. Эта отсрочка вновь стала казаться мне
совершенно бессмысленной.
     Я поймал себя на том, что начал думать о бессмысленности
всего происходящего. У меня больше не было друзей. Макс,
Простак и Косой, все они мертвы. И было бы совсем неплохо
присоединиться к ним и моей матери. Боже мой, я совсем забыл о
Еве. Ева, вот кто будет ждать меня. Приступ жалости к самому
себе был прерван скрипом тормозов, когда автомобиль
остановился у тротуара.
     Как лунатик я прошел в окружении этих уродов по Деланси-
стрит и вошел в салун Толстого Мои. Показалось ли мне или
Толстый Мои на самом деле подал мне одобряющий знак, когда
мы проходили мимо? Никто, никто в целом мире не мог мне
помочь. Даже Мои отвернулся в сторону и занялся своими делами.
В нашей комнате было холодно и темно.
     -- Ладно, доставай то, что тебе надо, и пошли отсюда, --
приказал Менди.
     Медленно, как в гипнозе, я подошел к дверям в туалет. Это
было сном, непрекращающимся ночным кошмаром. Дверь туалета
казалась недостижимо далекой, хотя я держался за ее ручку. Сзади
до меня донеслось ворчание Менди:
     -- Какого черта тебе надо? Пошел отсюда. Я медленно обернулся,
чтобы посмотреть, к кому он обращается. В комнате стоял
Толстый Мои с бутылкой и стаканами на подносе. Его лицо сияло
дружелюбной улыбкой. -- Хотите выпить, ребята?
     -- Хорошая мысль, -- ответил Бугай, косясь на бутылку.
Все так же улыбаясь, Мои поставил поднос на стол, сказал:
"Угощайтесь сами" -- и вышел из комнаты.
     Бугай наполнил три стакана. Менди, не сводя с меня глаз, взял
свой стакан и поднес к губам. Я отвернулся, открыл дверь в туалет
и медленно опустился на колени, чтобы обшарить пол под
стояками. Я не нашел, там ничего, с чем можно было бы вступить в
драку. Там не было даже ни одной бутылки из-под виски.
Я не глядел назад. Затягивая время, я стоял на коленях и, задрав
кусок линолеума, покрывавшего пол в туалете, делал вид, что
старательно занимаюсь поисками. На меня нахлынуло
непреодолимое желание заползти поглубже, закрыть за собой
дверь и провести в темноте туалета всю оставшуюся жизнь. За
моей спиной
     стояла подозрительная тишина. Я начал молиться, молиться о,
чуде. Я молился Богу. Какому Богу? Был ли вообще Бог? Мог ли он
услышать молитву жалкого создания, забившегося в глубину
туалета? Это было неважно.
     Я молился, повторяя: "Боже, спаси меня, я исправлюсь. Я буду
хорошим человеком". А может быть, стоит попробовать по-
другому? "роже, спаси мою поганую жизнь, и я заключу с тобой
сделку. Я сделаю все, что ты скажешь. Спаси меня, Господи".
А-а, к черту все это. Почему они не вытащат меня отсюда и не
убьют? В отчаянии я пробормотал себе под нос:
     -- На кой черт это надо? Почему они не схватят и не прикончат
меня?


Глава 48

     Внезапно за моей спиной раз