удерживают шляпу заколки.       .
     -- Просто соблазнительная, -- ответил я. -- Ее создал
мистер Джон, -- сказала она. -- То есть?
     -- Это произведение мистера Джона. -- А-а,он шляпник?
     --. Нет, -- улыбнулась она, -- он художник.
     -- И платье тоже его произведение? -- Нет, милашка, он создает
только шляпы. Платье делал Бергдож Гудман. -- А туфли и
сумочку?
     Она приподняла свою очаровательную ножку. -- Туфли от Палтера
де Лизо, а сумочку создал Кобленц.
     Она с улыбкой взглянула на меня, подперла обтянутым
кружевами пальчиком подбородок, задорно усмехнулась и,
кокетливо поведя глазами, сказала: -- А все остальное -- это Ева
Мак-Клэйн. -- То есть ты, -- сказал я. -- То есть я. А ты?
     -- Я -- Милашка. Ты дала мне это имя, и оно мне понравилось.
     --Мне нравится это имя и ты, Милашка, -- улыбнулась она.
Да, она определенно чем-то напоминала Долорес. Я обхватил ее и
начал целовать, крепко прижимая к себе.
     -- Ну пожалуйста, -- нежно прошептала она -- Подожди
немного.
     -- Ну хоть чуточку сейчас, -- взмолился я. Она пожала плечами и,
улыбнувшись, отошла к проигрывателю. Посмотрев на пластинку,
она обрадованно сообщила:
     -- Это моя песня. Я под нее танцую. Она включила пластинку и
начала покачиваться и мурлыкать под "Красотка музыке подобна".
     -- Ты выступала в этом шоу? -- спросил я. Она покачала головой и
сказала:
     -- Сейчас посмотрим, сможешь ли ты отгадать, в каком шоу я
выступала.
     Она медленно завальсировала по комнате и начала расстегивать
молнию на платье. Приблизившись ко мне, она наклонилась,
выставив плечо. Я поцеловал теплую. розовую, благоухающую
кожу, и она, отпорхнув, вновь закружила в танце. -- Угадал? --
спросила она на ходу. -- Нет, -- соврал я. -- Тогда вот тебе
хорошая подсказка. Не прекращая танца, она сделала
волнообразное движение телом, и платье упало на пол. На ней не
было нижней юбки. Под платьем она была одета только в белый
атласный бюстгальтер и такие же панталоны Она
     все еще оставалась в широкополой зеленой шляпе, длинных
зеленых перчатках и зеленых туфлях.
     Танцуя в ритме вальса, она сбросила туфлю с одной ноги, затем
с другой. Тихонько напевая мелодию песни, она скатала с ноги
чулок и швырнула его мне. Затем другой. Ее ноги были хорошо
сложены и прекрасны. Наблюдать, как раздевается красивая
женщина с пышными формами, было восхитительно до дрожи. Это
походило на неспешное снятие покровов с впервые выставляемого
на обозрение произведения искусства. Она подтанцевала ко мне и,
подняв брови, спросила: -- Ну, Милашка, узнал, что за шоу? --
Бурлеск Минского, --довольно ответил я. -- Продолжай, я возьму
на себя роль аудитории.
     Я поудобнее уселся в кресле и, хлопая руками в такт музыке,
начал скандировать -- Сни-ми е-ще! Сни-ми еще! Сни-ми еще! Но
она больше ничего не снимала и продолжала танцевать в чем была.
Музыка кончилась, и она остановилась.
     -- Еще немного, -- взмолился я. Она пожала плечами и поставила
песню с начала. Я сидел, наблюдая за ее ритмичными, дразнящими
движениями.
     -- Сейчас сними что-нибудь еще, -- проканючил я. -- Что, вот
это? -- улыбнулась она. -- Да, пожалуйста, -- прошептал я. -- В
самом деле? -- поддразнила она. -- Пожалуйста.
     -- Только для тебя, дорогой, -- шепотом ответила она. -- Я это
сделаю только для тебя.
     С улыбкой, одновременно и дразнящей, и страстной, она
остановилась прямо передо мной, плавно покачивая бедрами.
Лепестки ее губ приоткрылись.
     -- Дорогой, -- выдохнула она, -- я хочу вручить их тебе. Люби
их. нежно-нежно.
     Она начала расстегивать застежку у себя на спине. Жарким,
сухим от волнения голосом она прошептала: -- На, дорогой, возьми
их. Они --твои. И она бросила их мне на колени.
Я ошеломленно поднял их. Это была прекрасно выполненная по
форме и цвету пара накладных резиновых грудей. В немом
оцепенении я изумленно таращился на нее. Она стояла в
вызывающей позе, расставив ноги,
     уперев руки в бедра и пристально глядя на меня. Я перевел
взгляд на ее грудь. Она была плоской. Да, она была такой
плоской, какой только может быть плоская грудь безгрудой
девки.
     Я еще раз тупо посмотрел на накладки и швырнул их на
стол. Они подпрыгнули. -- Ну-у? -- вызывающе протянула
она. Я пожал плечами. Ко мне все еще не вернулся дар речи.
Чуть погодя мне на глаза попался сверток, лежащий на
столе. Я с ехидцей выдавил из себя: -- Этот сверток -- тебе.
Открой его. Она с равнодушным видом развернула сверток,
без всяких комментариев или эмоций изучила бюстгальтеры и
примерила один из них на накладки. Затем с шаловливой
улыбкой посмотрела на меня:
     -- Милашка, огромное спасибо. Они как раз по размеру.
И она протянула мне их для проверки. -- Ага, --
проворчал я.
     Улыбаясь и ласково глядя на меня, она подошла и
взъерошила мне волосы: -- Мой милашка расстроился?
Я взглянул яа нее, стоящую совсем рядом со мной, и подумал: "А
с чего, собственно говоря, расстраиваться?" В своей зеленой
широкополой шляпе, в длинных перчатках и белых атласных
панталонах она была просто великолепна. Я с восхищением смотрел
на нее. Она внимательно смотрела на меня большими зелеными
глазами, пытаясь уловить мое настроение.
     Я притянул ее к себе. Она продолжала теребить пальцами мои
волосы. Потом поцеловала меня в щеку и промурлыкала:
     -- Ты очень сладкий, -- и поцеловала опять. -- Ты
действительно не злишься на свою малышку за то, что она
такая глупая?
     -- Злюсь? Я думаю, что ты милая и веселая. Я
поцеловал ее.
     -- А ты мне нравишься, -- сказала она. -- Ты такой
выдержанный. Ты наверняка вообще никогда не злишься. --
Она снова стала перебирать мои волосы. -- Ведь правда? --
Никогда, -- подтвердил я.
     -- У тебя такой характер, что ты и мухи не обидишь, верно?    .
     -- Конечно, -- ответил я. -- С моим-то характером. Мне хотелось
спросить, не приняла ли она нож в моем кармане, на котором
сидела, за что-нибудь совсем другое.
     -- Ты мягкий человек, и я знаю, почему ты такой, -- улыбаясь,
продолжила она -- Почему?
     -- Потому, что ты еврей. Еврейские мужчины всегда такие
мирные и сдержанные.
     -- Да, -- подтвердил я. -- Они такие все без исключения
     -- Ты мне нравишься. -- Она поцеловала меня и промурлыкала:
     -- А тебе нравится твоя девочка? -- Да. Ты мне нравишься. Ты
милая и симпатичная. Она мурлыкала, как котенок, и, не
останавливаясь, перебирала мои волосы. Потом она покрыла мое
лицо теплыми влажными поцелуями. Потом мы посмотрели друг на
друга и дружно расхохотались. Она начала гоняться за мной по
всему номеру и стукать меня своими резиновыми накладками по
голове. Мы резвились до тех пор, пока совершенно не выбились из
сил.
     Она подобрала туфли, чулки, сумочку и платье и ушла в ванную.
До меня донесся звук душа. Я растянулся на диване и стал ждать.
Минут через тридцать она вернулась, приведя себя в полный
порядок. На ее лице была свежая косметика. На ней была вся ее
одежда, за исключением шляпы и перчаток. Ее роскошные черные
волосы были тщательно уложены в величественную прическу.
     -- Ты прекрасна, как прекрасная королева. -- За это,
Милашка, ты можешь поцеловать мою
     руку
Я прижал ее гладкие пальцы к своим губам. Показав на
проигрыватель, книжную полку и бар, я предложил ей занять себя
самостоятельно и ушел в винную. Торопливо приняв душ и
одевшись, я вышел и позвонил Чико:
     -- Подавай сразу, как только все будет готово. Через двадцать
минут два официанта вкатили в номер накрытый столик. Весь
остаток вечера мы соблюдали приличия и провели время за
милой болтовней. Когда она собралась и подошла к двери, я
открыл сумочку и
     засунул туда пятьдесят долларов. Она улыбнулась и, сделав
реверанс, сказала: -- Благодарю вас, добрый сэр.
Уже в открытых дверях она остановилась и обернулась ко мне.
Мы нежно взглянули друг на друга, и она бросилась в мои объятия.
Я закрыл дверь, поднял ее на руки, отнес в спальню и выключил
свет.
     В половине пятого утра я встал, принял душ и оделся. Я уже
собрался уходить, когда она открыла глаза. Увидев меня, она
улыбнулась и, протянув ко мне руки, позвала: -- Милашка!
Я наклонился и поцеловал ее. Она еще несколько мгновений
удерживала меня, а затем прошептала: -- Я люблю тебя, Милашка.
Еще ни одна женщина не говорила мне этого так просто и
буднично, без какой-либо ненужной наигран-ности. Я сел на край
кровати и погладил ее руку. Затем мы просто молчали и долго
смотрели друг на друга. Черные волосы обрамляли ее немного
бледное лицо. Ее тушь, румяна и губная помада почти стерлись и
слегка размылись. Она улыбнулась и повторила: -- Милашка, я
тебя люблю.
     -- Хочешь быть моей постоянной девушкой? -- спросил я. --
Да, хочу, -- ответила она.
     -- Хочешь жить здесь вместе со мной? -- спросил я. -- Да, хочу, --
сказала она. Я достал свой ключ и вложил в ее руку. -- Хорошо.
После того как отдохнешь, привози свои вещи и устраивайся здесь.
Я предупрежу регистратуру. Она кивнула и сказала: -- Хорошо.
Поцелуй меня. Я поцеловали направился к двери. -- Я не знаю о
тебе ничего, даже как тебя зовут, но я люблю тебя. Милашка,--
произнесла она. Я остановился, уже взявшись за дверную ручку. --
А я знаю про тебя совершенно все. -- Правда? -- удивленно
спросила она. -- А что ты знаешь про меня?
     -- Тебя зовут Ева Мак-Клэйн, ты очень славная, и я тебя люблю.
     Я шагнул за дверь.
     -- Милашка, я люблю тебя... люблю тебя, -- провожал меня ее
шепот.


Глава 35

     Я подкрепился в закусочной-автомате, поймал такси и доехал до
Деланси-стрит. Друзья ждали меня в "кадиллаке" у входа в салун
Толстого Мои. Рядом с Максом на сиденье лежал сверток. -- Виски
с начинкой? -- спросил я. -- Да. Две бутылки и дюжина стаканов.
     -- Ну что, можно трогать? -- поинтересовался Косой.
     -- Давай поехали, -- ответил Макс. Мы оставили машину в гараже
недалеко от Бродвея и пешком добрались до детективного
агентства Зеспуса. Было начало седьмого. К нашему удивлению,
агентство было уже открыто. За столом в приемной белобрысый
малый читал какую-то газету. Макс вежливо произнес: -- У нас
назначена встреча с мистером Зеспусом. -- Что-то вы, ребята,
рановато. Он еще не скоро появится. -- Белобрысый обвел нас
взглядом и добавил: -- Ищете работу? Макс улыбнулся:
     -- Да, блондинчик, это то, что нам необходимо. -- Не надо
называть меня блондинчиком, -- раздраженно произнес парень. --
У вас есть какой-нибудь опыт детективной работы по срыву
забастовок? И вообще хоть какой-нибудь детективной работы?
     -- Конечно, блондинчик, -- небрежно ответил Макс. -- Мы
только что окончили заочные курсы "Как стать детективом",
состоящие из одного урока пониженной трудности. -- Молотя эту
белиберду, Макс обогнул стол и приблизился к белобрысому. -- И
знаешь, чему мы научились, блондинчик? -- С этими словами
Макс схватил испуганного юнца со спины, обхватив одной рукой
вокруг талии и другой зажав рот. Он поднял его в воздух и,
оттащив во внутреннее помещение, швырнул на пол. -- Мы
научились тому, что работу надо начинать с руководящих постов.
Так что это заведение переходит в наши руки. Ладно, блондинчик?
Ты не против? -- вежливо закончил свою речь Макс.
     -- Что за дела? -- зло ощерился белобрысый и, поднявшись с
пола, бросился к выходу.
     Макс достал его левой по челюсти, и белобрысый, отлетев к
стене, сполз по ней на пол. Он был выключен так же надежно, как
солнце за окном. Мы оставили его Там, где он лежал, и осмотрели
все агентство. Оно состояло из трех комнат. Большая приемная была
меблирована несколькими стульями, стоящими вдоль стен скамьями
и столом, за которым мы застали белобрысого. Сразу за приемной
располагались две комнаты средних размеров. Из одной в другую
можно было попасть через дверь, не выходя в приемную.
В одной из этих комнат находился большой стенной шкаф
со сломанной пишущей машинкой. К другой примыкала
тесная уборная.
     -- Упакуй блондинчика и убери его с глаз, -- сказал Макс,
обращаясь к Косому.
     -- Но ведь нечем, Макс, -- растерянно завертел головой Косой.
     -- Ай-яй-яй... -- произнес Макс с видом учителя. -- Косой,
детка, ты совершенно лишен инициативы. Свяжи руки урода его
галстуком. Сними с урода рубашку. Разорви рубашку урода на части
и .сделай уроду кляп. -- Макс с самодовольной улыбкой посмотрел
на нас. -- Ну что. Косой, правда ведь, все очень просто?
Косой весело приступил к работе. Когда он закончил, мы с ним
подхватили белобрысого и посадили его в стенной шкаф рядом с
пишущей машинкой. Макс расположился за столом в одной из
комнат. Он распаковал сверток, приготовленный Толстым Мои, и
аккуратно выставил на край стола дюжину стаканов и две бутылки с
заправленным снотворным виски. Затем он сложил ноги на
выдвинутый ящик стола, закурил сигару и, широко улыбнувшись,
произнес:
     -- Вот видите, сегодня мы являемся частными детективами. Так
что ты. Косой, будешь теперь секретарем в приемной. Будешь
сидеть там за столом. Хотя, конечно, жаль, что ты не так красив, как
блондинчик.
     -- Блондиночка, G которой я провел эту ночь, считает, что я
очень красив! -- ответил Косой, направляясь к дверям. -- Кстати, а
что я должен говорить, если кто-нибудь появится?
     -- Что, по-твоему, говорят все секретари в приемных? Вели
подождать -- у босса идет совещание. Я прав, Башка?
     -- Прав. Именно так и отвечают секретари в приемных.
     -- А потом? -- спросил Косой.
     -- Что потом? -- Макс всплеснул руками в шутливом отчаянии.
     -- Импровизируй на ходу. Говори хоть что-нибудь.
     -- Тьфу, на фиг! -- проворчал Косой и удалился. Около семи мы
услышали, как кто-то воше'л в приемную. Через некоторое время до
нас донесся громкий голос человека, выговаривающего Косому:
     -- Что ты тут бормочешь насчет того, что Лаки уволен? Я
управляющий делами агентства. Кто его мог уволить? Сам старик
не мог этого сделать. Вчера вечером я отвозил Зеспуса домой, и он
мне не говорил ничего такого.
     Макс встал со своего места и направился к дверям. Мы с
Простаком двинулись следом. В приемной с Косым ругался
крупный плотный человек. Он с удивлением посмотрел на нас.
     -- Пожалуйста, потише, -- произнес Макс. -- Это деловой офис.
     -- А вы кто такие? -- растерянно спросил человек. -- Проходи,
проходи. Мы сейчас все объясним, -- сказал я, держа открытой
дверь.
     -- А что, Лаки там? -- совсем растерялся человек. -- Этот
парень, -- продолжил он, кивнув на Косого, -- сказал, что Лаки
уволен.
     Макс улыбнулся и ответил, ткнув себе за спину оттопыренным
большим пальцем. -- Да, он там.
     -- Где? -- спросил управляющий, заглядывая в дверь. -- Я
его не вижу.
     -- Не стесняйся, -- произнес Простак и подпихнул его.
Человек сунул правую руку себе под мышку и застыл в этой
позе: я пропорол лезвием своего пружинного ножа его пиджак, и
острие уткнулось ему в пупок.
     -- Опусти руку, урод, или я выпущу тебе кишки! -- приказал я.
Простак извлек из его наплечной кобуры револьвер сорок пятого
калибра. Макс открыл двери стенного шкафа. Надежно
упакованный белобрысый Лаки сидел на дне шкафа и таращил на
нас глаза. Макс обратился к управляющему:
     321
     -- Ты присоединишься к блондинчику добровольно? Или ты
хочешь, чтобы мы вначале вправили тебе мозги? Управляющий
растерянно закрутил головой -- Снимай рубашку, -- приказал
Макс. Управляющий замешкался, но, посмотрев на наши суровые
лица, быстро снял пиддеак, галстук и рубашку Галстуком Макс
связал ему руки. Когда я начал рвать его рубаху, чтобы сделать
кляп, управляющий тонко взвизгнул'
     -- Эй, это очень хорошая рубашка! -- Ну что такое рубаха в
отношениях между друзьями? -- философски заметил я.
Заткнув парню рот, я поместил его рядом с белобрысым и
закрыл двери. Минут через десять в комнату зашел Косой. -- Там у
меня пара олухов, -- объявил он. -- Они хотят знать, в какое
здание им сегодня отправляться Макс вручил Косому бутылку
виски и два стакана. -- Держи. Предложи им пропустить по паре
стаканчиков Скажи, что у тебя родился сын и ты обмываешь
событие.
     -- Эй, Косой, -- добавил я ему вдогонку. -- Только сам не пей
Не забывай, что там снотворное.
     -- Не беспокойся Я им скажу, что у меня язвы по всему
желудку.
     Через закрытую дверь до нас донеслось: "За здоровье!" Минуту
спустя мы вновь услышали: "За здоровье!" Затем наступила
тишина. В комнату зашел улыбающийся Косой.
     -- Да! Ну и вещь! Эти двое ослов уже уснули. Мы услышали, что
входную дверь кто-то открыл. Косой выскочил в приемную. До нас
донеслись звуки голосов. Косой вернулся и сообщил: -- Там
пришли еще четверо. Что делать с ними? -- Пригласи их сюда, --
сказал я. -- Да, давай, -- подхватил Макс. -- Надо ведь
посмотреть, как выглядят частные детективы. В комнату зашли
четверо.
     -- Пожалуйста, представьтесь, -- по-деловому попросил Макс
Ребята, похоже, были не из лучших и имели не слишком-то
умный вид. Они назвали свои имена, и один из них
поинтересовался: -- Ты здесь новенький? А где Лаки и Вальтер?
     Макс пропустил его вопрос мимо ушей и спросил -- Парни, а где
вы работали вчера? Они назвали адреса двух высотных зданий в
нижней части Бродвея. Макс достал ручку и занес информацию да
листок бумаги. Один из парней уставился на бутылки -- У вас
праздник?
     -- Да, -- с улыбкой ответил Макс. -- Хотите выпить? -- Не
откажемся. Макс наполнил четыре стакана.
     -- Простите, что мы не пьем с вами,-- с извиняющимся видом
сказал я, -- но мы только что пропустили по парочке порций.
Парни не возражали. Четыре стакана были подняты и
опустошены "за долгую забастовку".
     -- Вы, ребята, пьете хорошее виски, -- заметил один из парней.
     -- Из Ирландии. Только что с корабля, -- ответил Макс и
призывно занес бутылку над их стаканами. -- Хотите еще, ребята?
Не дожидаясь ответа, он налил им еще по порции Они выпили
за удачу и с минуту топтались возле стола с глупыми улыбками.
Затем их начало Пошатывать. Я подхватил двоих под руки и повел
в соседнюю комнату Они не возражали. Следом Простак завел
двух других, и мы без всякого труда усадили всех четверых на пол.
Из приемной вновь послышались голоса.
     -- Пойду помогу Косому, -- объявил я. -- Буду работать
помощником секретаря.
     Вид приемной привел меня в изумление. Косой отлично
выполнял свою работу. Кроме двух, пришедших первыми, на
стульях мирно посапывали еще четыре человека, и в данный
момент Косой наливал выпивку двум очередным детективам,
одновременно объясняя, что спящие люди проработали всю ночь и
теперь у них короткий отдых перед следующим заданием. Меня
удивило, что детективы серьезно восприняли рассказ Косого. По-
видимому, они были наняты со стороны только на время
забастовки и не знали распорядка работы агентства. Немного
поговорив с ними, я узнал, что для их работы не требуется
лицензий или официальных разрешений.
     Я начал расспрашивать их, в каких агентствах и с какими еще
забастовками им приходилось работать. Меня это интересовало в
основном потому, что в моей
     памяти живо сохранилась взбучка, которую я получил от четырех
детективов много лет назад, когда участвовал в забастовке
развозчиков белья. Конечно, найти их здесь был один шанс из
миллиона, но я все равно попытался. Было бы славно встретить их
сейчас. С каким удовольствием я отправил бы их в больницу. Но,
увы, парни уснули прежде, чем я успел удовлетворить свое
любопытство.
     Я велел Косому больше никого не подпаивать в приемной, а
направлять посетителей ко мне, и ушел в комнату. Макс по-
прежнему сидел за столом.
     -- Надо разбавить виски, -- сказал я ему. -- Мои накачал туда
слишком много снотворного. Парни чересчур быстро отключаются.
     -- А нам-то какая разница?
     -- Просто вскоре мы плотно набьем спящими телами все
помещения, и у кого-нибудь это наверняка вызовет подозрение.
Будет гораздо лучше, если мы разведем виски и парни после пары
порций будут уходить и отрубаться где-нибудь на ст