ур часто писал письма  в  разные  города  и  получал  ответы  из
библиотек,  в  которых  хранились  редкие  и  забытые  книги.   Окружающие
ненавидели его все сильнее и  приписывали  ему  все  случавшиеся  напасти,
вплоть до пропажи детей, но Вилбуру всегда удавалось избежать следствия то
ли из-за страха, который  испытывали  перед  ним  люди,  то  ли  благодаря
золотым монетам.
   Вид его становился все невыносимее. В 1925 году он давно перерос самого
высокого мужчину в графстве и достиг в высоту двух метров.
   Вилбур уже давно ненавидел и презирал  свою  мать,  и  как-то  раз  она
пожаловалась Мэмми Бишоп:
   - Всегда в нем было что-то, чего я не могла никому объяснить, а  теперь
и сама не понимаю его. Присягаю, как перед Богом, я не знаю ни мыслей его,
ни поступков...
   В том 1926 году голоса с гор  звучали  громче,  сноп  огня  на  вершине
Сентинелл-Хилл был выше, а крики козодоев в одну из  полуночей  слились  в
издевательский хохот такой силы, что это слышали во всем графстве. Причина
этой адской какофонии выяснилась позже, когда заметили, что бедная Лавиния
Уотли больше не появляется.
   На протяжении 1927 года Вилбур дважды перестраивал ферму, а  Эрл  Сойер
донес, что в доме снесли и перекрытие, и перегородки на  втором  этаже,  а
Вилбур перенес все свои вещи и книги в пристрой к дому...
   ...Этой зимой, на удивление всем, Вилбур в первый раз  покинул  Данвич.
После переписки с библиотекой в Гарварде, с народной библиотекой в Париже,
с Британским Музеем, а также с университетом в Буэнос-Айресе, он  не  смог
получить желаемой книги. Вилбур отправился  в  дорогу,  чтобы  просмотреть
единственный  экземпляр  ее,  хранившийся   в   близлежащем   университете
графства.
   И вот однажды на улицах Аркхэма появилась высоченная личность в грязной
одежде и с чемоданом в руках. Целью поисков Вилбура была старинная  книга,
постоянно находившаяся под ключом  -  "Некрономикон",  произведение  араба
Абдуллы Алхазреда, в латинском переводе Олауса Вормиуса, изданная  в  XVII
веке в Испании. А  в  чемодане  лежал  свой,  ценный,  хоть  и  не  полный
экземпляр английской версии доктора Ди.
   У ворот университетского городка, не унимаясь, яростно металась собака,
а Вилбур, положив перед собой две книги, тщательно сличал тексты. Он искал
недостающие фрагменты  -  так  он  объяснил  библиотекарю,  доктору  Генри
Эрмитейджу.
   Доктор посмотрел на текст через плечо  Вилбура  и,  разбирая  старинные
буквы,  почувствовал  вдруг  леденящее  дыхание  угрозы  для  жизни  всего
человечества:
   "...не следует верить тому, что человек суть владыка мира  единственный
и последний. И его жизненная субстанция не  единственная  существующая  на
Земле. Предтечи были, Предтечи существуют, Предтечи будут всегда. Но не  в
известном нам мире, а между мирами. Изначальные, сильные и  здоровые.  Они
невидимы для глаз наших. Один Йог-Софоф знает вход в этот мир. Йог-Софоф и
ключ и страж этих врат. Прошлое, нынешнее и будущее едины в Йог-Софофе. Он
ведает место, где Предтечи пробили дорогу себе в прошлые времена,  ведает,
где Они  пройдут  в  будущее.  Ведает  их  следы  на  Земле,  которые  они
оставляют, невидимые. По одному только запаху люди узнают их  присутствие,
но образ их узнается в облике тех, кого они произвели среди смертных детей
человеческих, от вида человека до формы  без  субстанции.  Невидимыми  Они
кружат по Земле, ожидая нужных слов Ритуала. Их голос звучит в ветре, о Их
присутствии шепчет трава. Они выкорчевывают леса,  уничтожают  города,  но
никто не видит карающую Руку. В ледяных пустынях заметил их Кадаф, а разве
человек когда-либо знал Кадафа? Льды на севере  и  затопленные  острова  в
океанах скрывают камни, на которых  начертаны  Печати.  Йог-Софоф  откроет
двери, пред которыми смыкаются сферы.  Человек  царит  там,  где  когда-то
властвовали Они. Но как после лета приходит зима, а зима сменяется весной,
так и Они ждут своего Часа!!."
   Осмысливая прочитанное, связывая это с тем, что говорили в  графстве  о
враждебной людям атмосфере Данвича, об особе  Вилбура,  которого  окружала
тень странного рождения и подозрения в убийстве собственной матери, доктор
Эрмитейдж  замер  от   недоброго   предчувствия.   Ему   показалось,   что
склонившийся над книгами великан принадлежит другой планете, другому миру.
Вилбур поднял голову и заговорил своим необычным,  идущим  как  бы  не  из
человеческого горла голосом:
   - Мистер  Эрмитейдж,  я  хочу  взять  вашу  книгу  с  собой.  Сведения,
содержащиеся в  ней,  мне  нужно  проверить  в  других  условиях.  Неужели
административная рутина станет преградой моему желанию? Ведь никто этого и
не заметит.
   Увидев, что доктор отрицательно качает головой, Вилбур добавил:
   - Жаль, но я вынужден подчиниться  правилам.  Может  быть,  мне  больше
повезет в Гарварде?
   Доктор Эрмитейдж услышал со двора  бешеный  лай  собаки  и  понял,  что
пришелец покинул университет. Он открыл окно, чтобы  рассеялся  неприятный
запах, оставшийся после Вилбура.  "Узнаете  их  по  запаху,  по  нечистому
дыханию", - пробурчал он. Да, это был тот  же  самый  запах,  который  он,
объезжая графство, впервые почувствовал три года  назад  у  фермы  старого
Уотли. "Кровосмешение, что за ерунда! - шептал библиотекарь.  -  Какое  же
проклятое существо из другого мира стало отцом несчастного Вилбура? Что за
тварь  кружила  по  холмам  в  ночь  зачатия?  Какая  чудовищная  мерзость
поселилась на нашей Земле, обретя человеческий облик?.."
   В  следующие  недели  доктор  Эрмитейдж  постарался  собрать   побольше
сведений о Вилбуре и о невидимых существах, окружающих Данвич.  Встретился
он и с доктором Хоутоном, и ему стали понятны последние  слова  умирающего
Уотли. После  нескольких  встреч  с  учеными  в  Бостоне  и  многократного
прочтения "Некрономикона" доктор  многое  узнал  о  природе  и  намерениях
существ, угрожающих цивилизации.
   В конце лета доктор Эрмитейдж полностью утвердился в  мысли,  что  надо
как-то действовать против чудовища, которого люди знали под именем Вилбура
Уотли...
   ...Прелюдия к ужасу разыгралась в начале августа,  и  доктор  Эрмитейдж
был ее непосредственным участником.
   Как  ему  стало  известно,  Вилбур  и  в  Кембридже  пытался  завладеть
имевшимся в библиотеке экземпляром "Некрономикона" или, по  крайней  мере,
переписать часть текста, но предупрежденные доктором библиотекари  наотрез
отказали ему. В Кембридже Вилбур вел себя беспокойно: он непременно  хотел
добиться своего и одновременно рвался домой, словно чего-то опасался.
   Перед рассветом 3 августа доктора Эрмитейджа поднял с постели отчаянный
лай собаки и звон разбитого где-то  стекла.  Потом  наступила  тишина.  Но
вскоре раздался поднявший на ноги полгорода крик, который будет  стоять  в
ушах до самой смерти, крик, в котором не было ничего человеческого.
   Полуодетый  Эрмитейдж  бегом  пересек  улицу,  газон   и   побежал   по
университетскому городку к библиотеке. С разных  сторон  туда  же  спешили
встревоженные люди, некоторые обгоняли его. В библиотеке звенела  охранная
сигнализация и издалека было видно разбитое окно.
   Эрмитейдж понял, что никого нельзя допустить в хранилище и  решительным
жестом остановил толпу, пропустив вперед себя  только  профессора  Уоррена
Раиса и доктора Фрэнсиса Моргана, с  которыми  ранее  уже  делился  своими
тревогами.
   В глубине библиотеки слышалось громкое ворчание собаки; и вдруг снаружи
к нему присоединилось ритмичное верещание  козодоев,  слетевшихся  невесть
откуда и облепивших стоящее рядом с домом дерево.
   Смрад чувствовался уже в коридоре. Трое мужчин решительно  двинулись  к
маленькой читальне, открыли дверь и остановились. Казалось, целую вечность
никто из них не отважится протянуть руку к выключателю. Наконец  Эрмитейдж
решительно щелкнул кнопкой.
   Кто-то из них сдавленно вскрикнул, кто-то пошатнулся, но  все  трое  не
отводя глаз смотрели на то,  что  лежало  перед  ними  среди  перевернутых
стульев и разбросанных книг...
   ...На полу библиотеки в пузырях желто-зеленой пены и в клейкой, похожей
на смолу жидкости лежало трехметровое чудовище.  Спазмы  сотрясали  грудь,
которая тяжело вздымалась и опадала в ритме криков суетившихся  за  стеной
птиц. Части разодранной одежды и обувь были разбросаны по комнате, у  окна
валялся пустой мешок, рядом со столом лежал револьвер. Но доктор Эрмитейдж
видел сейчас только умирающего, чей образ не сумело бы описать ничье перо;
можно лишь приблизительно  назвать  те  его  черты,  которые  хоть  как-то
напоминали живые формы нашего мира.
   Человеческими у чудовища были только лицо и руки,  но  грудь  и  нижняя
часть тела, скрывавшиеся всегда под одеждами, не  имели  ничего  общего  с
человеческими. Грудь, на которую упиралась  лапами  торжествующая  собака,
была покрыта ороговевшей шкурой,  напоминавшей  крокодилью;  на  плечах  и
предплечьях виднелись  многочисленные  черные  и  желтые  пятна,  подобные
окраске на змеиной спине. Но более жутко выглядело то, что находилось ниже
пояса:  черная  шерсть,   из   которой   свисали   дюжины   две   щупалец,
заканчивающихся красными отвислыми губами и глубоко посаженными  глазками.
Портрет  чудовища  венчал  хвост  -  нечто  вроде  трубы   с   фиолетовыми
перетяжками. Покрытые шерстью  ноги  походили  на  мощные  когтистые  лапы
доисторического ящера. При каждом выдохе цвет щупальцев и  хвоста  менялся
от зеленоватого - под стать жидкости, текущей в его жилах вместо крови,  -
до желтого, а местами до серого, как перетяжки на хвосте.
   Присутствие людей словно оживило чудовище.  Оно,  не  поднимая  головы,
начало издавать какие-то звуки. Доктор Эрмитейдж не сумел разобрать в этой
мешанине хрипов ни одного английского слова, но  узнал  отдельные  обрывки
фраз  из  "Некрономикона",  книги,  которую  не  удалось  похитить   этому
неземному созданию, встретившему гибель от клыков пса:
   - Нга... нгагаа... буг-шог йах, Йог-Софоф, ЙОГ-СОФОФ!..
   ...Смерть Вилбура Уотли  явилась  началом  дальнейших  событий.  Ученые
постарались скрыть от журналистов и общественности подробности  следствия,
а в Данвич отправился адвокат - хозяйство Вилбура должно было найти  своих
наследников.
   Когда адвокат прибыл в Данвич, он нашел жителей в состоянии  близком  к
панике, их беспокоили подземные  громы,  день  ото  дня  набиравшие  силу,
неясные звуки, доносившиеся из  большой  пустой  скорлупы  дома  Уотли,  и
отвратительные запахи. Адвокат,  не  заходя  в  усадьбу,  быстро  составил
документ для мирового судьи в  Олсбери,  из  которого  следовало,  что  на
хозяйство умершего никто не претендует, даже те Уотли, что живут в  долине
реки Мискатоник.
   Самые смелые из парней обыскали пристройку, где жил Вилбур, но не нашли
ни одной золотой монеты. Адвокат забрал с собой оставшиеся книги и дневник
погибшего. Сам он ничего не разобрал в записях: это был сплошной шифр,  да
еще написанный разным почерком...
   ...Ужас в Данвиче начался утром 9  сентября.  В  семь  часов  маленький
Лютер Браун, работавший на  ферме  Джорджа  Кори,  запыхавшись,  вбежал  в
кухню. За ним, жалобно мыча, в ворота фермы бежали коровы.  Лютер,  тараща
глаза и захлебываясь словами, прокричал:
   - Там что-то есть - наверху, у дороги, с  другой  стороны  оврага!  Там
что-то ходит, миссис Кори! Пахнет так, будто  молния  ударила,  а  деревья
повалены, словно дом тащили... И еще - следы! Как у слона! Огромные! И  их
так много, их точно оставили не четыре ноги, а гораздо больше.
   Миссис Кори, не добившись от Лютера ничего более  толкового,  принялась
звонить соседям, сея панику среди и без того перепуганных людей.  А  когда
на другом конце провода трубку взяла Салли Сойер, дом которой стоял  ближе
других к усадьбе Уотли, миссис Кори стала слушать  сама,  и  ей  было  что
выслушать!
   Сын Салли тоже только что прибежал с луга, на котором они  оставили  на
ночь пастись свое стадо.
   - Да, миссис Кори, - дрожащим от слез голосом говорила Салли. -  Он  не
мог и слова вымолвить. Он сам видел, что дом этих Уотли развалился, словно
от динамита, на их дворе полно следов, как от бочек. Шонси говорит, что от
дома по лугу тянется широкая полоса смятой  травы,  а  в  каменных  стенах
всюду проломы. И еще сказал, что сразу подумал о коровах, стал искать их и
знаете где нашел? На том чертовом лугу, где ничего не растет. И  лучше  бы
он не видел их, миссис Кори, потому что половина коров оказалась мертва, а
остальные выглядят так, будто из них всю кровь выпили, и на  шеях  разрезы
как у скота проклятых Уотли, помните, лет  пятнадцать  назад...  Шонси  не
ходил дальше и не знает, куда ведут следы, но думает, что  в  ущелье...  И
еще я так полагаю, миссис Кори, что все  это  подстроил  Вилбур  Уотли,  и
хорошо, что он сдох как  заслужил.  Это  они  с  дедом  вырастили  в  доме
такое... что уже и совсем не похоже на Божье создание. Все это не к добру,
миссис Кори, вот что я вам скажу! Рядом с нами ходит  что-то  страшное,  и
сдается мне, час мой последний близок...
   ...В полдень большинство  мужчин  и  парней  из  Данвича  собрались  на
дороге, ведущей к разрушенной усадьбе Уотли. Следы  неизвестного  существа
действительно вели в ущелье, но оттуда  не  доносилось  ни  звука,  только
отвратительный запах стоял в воздухе.
   Кто-то позвонил в редакцию "Олсбери Транскрипт", но  главный  редактор,
привыкший ко всяким историям в данвичской округе, решил ограничиться  лишь
маленькой   юмористической   заметкой,   которую,   правда,   заметило   и
распространило Ассошиэйтед Пресс.
   На ночь все жители Данвича забаррикадировались в своих домах, а скотину
накрепко заперли в  хлевах.  Около  двух  часов  ночи  семью  Элмера  Фрэя
разбудил вой собак, свист и стук во  дворе.  Потом  затрещало  дерево.  Но
больше всего людей испугало отчаянное мычание коров. Элмер  зажег  фонарь,
но выйти на верную смерть не решился, и все затаились, словно спасение  их
было в молчании.
   Возня во дворе и в хлеву прекратилась,  но  люди  еще  долго  не  могли
двинуться с места.
   Утром соседи, в одиночку и группами,  молча  подходили  к  разрушенному
сараю Фрэя, от которого к ущелью  вели  две  широкие  полосы  растерзанной
растительности. Коров, которые еще дышали, пришлось прирезать, избавив  от
мучений. Люди не знали, что им делать; Эрл Сойер на  всех  углах  призывал
обратиться  за  помощью  в  Олсбери  или  Аркхэм;  старый  Зебулон  Уотли,
происходивший из  более  здоровой  линии  рода,  невразумительно  бормотал
что-то о тайных ритуалах и молитвах, которые надлежит немедленно сотворить
на вершинах гор.
   Следующая ночь сошла на замершую в страхе деревню.  В  некоторых  домах
собрались вместе несколько семей; все крепко заложили  двери,  приготовили
ружья и вилы. Однако никто не подумал об  организации  настоящей  обороны.
Наутро, пережив бессонную ночь, многие решили, что избавились  от  исчадия
ада, но вечером также заперлись в своих домах.
   Утром в окрестностях деревни были обнаружены новые следы и, что  совсем
сбило людей с толку, крутые склоны не  явились  преградой  для  неведомого
существа. Оно поднялось на вершину Сентинелл-Хилл  почти  по  вертикальной
стене, а затем также спустилось, что никак не укладывалось в и без того не
очень сообразительных головах деревенских жителей. Лишь старый Зебулон мог
бы  объяснить  происходящее,  но  его  не  оказалось   среди   смельчаков,
добравшихся до ущелья.
   Пятая ночь началась также, как предыдущая, но утро  принесло  перемены:
перед рассветом одного из жителей поднял на  ноги  телефонный  звонок.  Из
трубки неслись истошные крики, потом раздался треск и все  смолкло.  Никто
не вышел на улицу, никто не узнал голос. Только при  свете  дня,  обзвонив
друг друга и не сумев дозвониться до Элмера Фрэя, все поняли,  откуда  был
звонок. Часом позже глазам вооруженных мужчин,  которые  подошли  к  ферме
Фрэя, открылась страшная картина: повсюду видны были огромные  следы,  все
постройки оказались разрушены, смяты,  словно  яичная  скорлупа,  и  среди
остатков фермы не было видно ничего живого. И вообще ничего  не  осталось,
ничего, кроме смрада и черной липучей слизи. Семья Элмера  Фрэя  оказалась
стертой с лица земли...
   ...В те  же  дни  другая  фаза  трагедии  разыгрывалась  в  Аркхэме,  в
полумраке заставленной книжными шкафами комнаты.
   Дневник Вилбура заставил поломать  головы  университетских  лингвистов:
сам алфавит, несмотря на кажущееся сходство  с  поздним  арабским  шрифтом
Месопотамии, на деле оказался совершенно неизвестным, скорее всего это был
личный шифр автора. И нигде никакого намека  на  ключ  к  расшифровке.  Ни
обращение к языкам, которые мог знать Вилбур, ни  его  книги  не  помогали
напасть на след.
   Книги и дневник были отданы доктору Эрмитейджу, и он,  забросив  другие
дела, днями и ночами вживался в непонятные знаки. Что  это  -  неизвестный
науке язык, сохранившийся с незапамятных  времен,  или  современный,  лишь
скрытый в старинных таинственных  знаках?  Весь  август  доктор  сравнивал
криптограммы,  перелистывал  "Полиграфию"  Трителиуса,  вчитывался  в  "Де
фуртивис  Литерарум  Нотис"  Джиамбаттисты   Порта,   срисовывал   "Шифры"
Вигенера, перечитывал "Криптоменизис" Фальконера, изучал труды XVIII  века
Дэви и Тикнесса, снимал с полки тома современных исследователей Блэра, фон
Мартена и Клюбера и все больше убеждался, что в  его  руках  находится  до
изумления сложный шифр, перевод которого без знания слов-ключей невозможен
в принципе, что  ничего  подобного  в  известных  науке  временах  еще  не
изобреталось,  что  истоки  дьявольского  кода  скрываются  в  первобытных
эпохах.
   Дело сдвинулось с мертвой точки в конце августа: часть букв  выделилась
из остального текста, а 2 сентября пало последнее препятствие.
   И первый же прочитанный  лист,  датированный  26  ноября  1916  года  и
написанный рукой ребенка трех с половиной лет, сильно обеспокоил доктора.
   "Узнал я сегодня Акло Сабат который  мне  очень  понравился  что  может
отвечать с гор. Убил Собаку Элама Хэтчинса  хотела  укусить  меня  и  Элам
сказал прикончит меня если отважится. Дедушка всю  ночь  учил  меня  знать
формулу До и я кажется видел подземный мир с двумя магнитными полюсами и я
хочу пойти на эти полюса, когда Земля очистится. Те Кто  Живет  в  Воздухе
сказали мне на шабаше что это будет нескоро и дедушки тогда уже не  будет.
И что я поэтому должен хорошо знать формулы Ир и Нгргр. Те мне помогут  но
не обретут тело если не получат кровь человеческую и я смогу  увидеть  это
если сделаю знак Уориш или брошу порошок Ибн Хази и я видел это. Интересно
на кого я буду похож когда очистится Земля и  не  станет  на  ней  существ
людей? Тот кто пришел с Акло Сабат сказал что мне надо измениться ибо мало
во мне черт присущих Тем Кто Оттуда..."
   Доктор Эрмитейдж, покрывшись холодным потом,  читал  всю  ночь  и  весь
день, отказавшись от завтрака и не притронувшись  к  обеду,  а  под  вечер
задремал в кресле. Сон его переходил в кошмарные видения.
   Работу он закончил на третий  день.  Не  позволив  никому  заглянуть  в
записи, доктор добрел до своего дома и рухнул в постель. Ночью он  бредил,
призывая уничтожить существо,  запертое  на  какой-то  ферме,  бормотал  о
чьих-то планах истребления человечества, кричал об опасности, нависшей над
Землей, о том, что Предтечи хотят вырвать планету из Солнечной  системы  и
унести в другой мир, откуда она выпала многие миллионы лет назад.
   - Задержите их! - призывал  доктор.  -  Уотли  хотели  их  впустить,  а
наименее страшное из них уже среди нас... Скажите Моргану и Раису;  что  я
знаю состав порошка... Та тварь голодна, и она не может жить без пищи...
   Эрмитейдж, несмотря на свои 73 года, был еще полон сил. Пробудившись от
нездорового сна, он в пятницу весь день разговаривал с профессором  Райсом
и доктором Морганом. Они вновь стали рыться в книгах, выписывая магические
формулы и вычерчи