же из них не имели законных  доходов  и  невольно
попадали во всякие сомнительные предприятия, где мошенничество и кражи  были
самыми обычными вещами.
   Они приезжали в страну на пароходах и  грузовых  судах  различных  типов.
Тайно  темными  безлунными  ночами  они  пробирались  на  пришвартованные  к
пристани корабли и  двигались  по  скрытому  каналу,  ведущему  к  подземной
якорной стоянке под одним из домов.
   Мэлон не мог точно определить местонахождение ни пристани, ни канала,  ни
дома, потому что объяснения этих людей были крайне сбивчивы и  противоречивы
и мало понятны даже самым опытным переводчикам. Он не смог добиться успеха и
в поисках причин столь регулярной иммиграции.
   Переселенцы хранили полное молчание о  том,  откуда  они  точно  прибыли,
каким  образом  им  удалось  установить  и  поддерживать  связь   с   тайной
организацией, приведшей их в Америку. Единственное, замеченное Мэлоном, было
то, что когда  он  пытался  заставить  их  указать  причину  приезда,  самые
хладнокровные из них начинали дрожать от панического ужаса. Гангстеры других
национальностей также предпочитали молчать. Мэлону удалось узнать только то,
что какой-то бог  или  священнослужитель  обещал  им  неслыханную  власть  и
нечеловеческое могущество, господство над чужеземной страной.
   Полиция тщательно  следила  за  сборищами  Сейдама,  которые  посещали  и
переселенцы, и  местные  преступники.  Вскоре  полицейские  установили,  что
старик  имел  дополнительные  квартиры,  где  расселял  всех   приглашенных,
понимающих язык его пассов. Он полностью снимал три дома на Паркер Плас, там
постоянно находили приют его странные компаньоны.
   Теперь Роберт  Сеидам  все  меньше  времени  проводил  в  своем  доме  во
Флатбуше. Он приходил сюда  лишь  за  своими  загадочными  книгами.  Дикость
исказила его лицо и сделала грубыми манеры. Мэлон дважды пытался  поговорить
с Сейдамом, но каждый  раз  натыкался  на  плотную  стену  молчания.  Сеидам
уверял, что ничего не знает ни о тайных сборищах и заговорах, ни о  движении
курдов, не имеет никакого представления ни о том, каким образом  переселенцы
оказываются в Америке, ни о цели их прибытия. Что касается его самого, то он
утверждал, что просто изучает фольклор всех народностей, населяющих квартал.
Полиция ничего не  видела  в  этом  незаконного.  Мэлон  безуспешно  пытался
размягчить старика, выразив ему искреннее восхищение по поводу написанной им
брошюры о проблемах кабалистики и других мистических тайнах.  Однако  старик
вежливо, но настойчиво выставил непрошенного визитера. Детектив был вынужден
заняться поиском других источников информации.
   Теперь мы уже никогда не узнаем, что могло бы открыться Мэлону,  если  бы
он постоянно занимался этим делом.  Однако  глупые  конфликты  и  постоянное
бессмысленное соперничество между федеральными и  городскими  властями  лишь
тормозили ход расследования. В течение нескольких месяцев  инспектор.  Мэлон
был занят другим, но это любопытное дело оставалось по-прежнему в  поле  его
внимания. Даже в период крупных похищений детей, потрясших  своим  масштабом
Нью-Йорк, у него хватило времени заметить, что старик, пренебрегавший  своей
внешностью, вдруг полностью преобразился. В Боруф-Холле он появлялся отлично
выбритым, с коротко  остриженными  волосами  и  в  безукоризненном  костюме.
Казалось, вторая молодость вернулась к нему: его взгляд был  ясным,  исчезла
сутулость, шаг стал пружинистым, речь  отчетливой,  жесты  быстрыми  и  даже
волосы его потемнели, как будто бы  без  помощи  красителя.  Шли  месяцы,  а
старик продолжал удивлять окружающих. Он обновил и обставил мебелью свой дом
во Флатбуше, стал  часто  устраивать  приемы,  на  которые  приглашал  своих
знакомых,  не  забывал  он  и  дальних  родственников,  недавно   пытавшихся
возбудить против него уголовное дело и ставивших под сомнение его умственную
полноценность. Некоторые приходили из  любопытства,  другие  из  родственных
чувств,  но  все  были  очарованы  гостеприимством  и  обаянием  бывшего   "
отшельника". Сеидам говорил, что получил  наследство  от  своего  старинного
друга в Европе,  и  теперь  у  него  есть  возможность  полностью  закончить
основной труд своей жизни и прожить  отпущенное  ему  время  без  финансовых
забот.
   С этого времени его стали все реже встречать на Рэд  Хуке,  зато  большую
часть своего времени он проводил в обществе, из которого происходил. Полиция
установила, что гангстеры по-прежнему организовывали тайные сборища в старой
каменной церкви, но казалось, что они перестали посещать  подвал  на  Паркер
Плас, хотя там как всегда было полно подозрительных и темных личностей.
   Потом произошли два события, на первый взгляд далеких друг от друга, но в
глазах Мэлона представляющих большой интерес. Первое - неброское сообщение о
помолвке Роберта Сейдама с очаровательной мисс Корнелией, второе  -  облава,
проведенная полицией в каменной церкви, во время которой, по слухам, в  окне
подвала видели лицо одного из недавно похищенных детей.  Мэлон,  принимавший
участие в облаве, тщательно обследовал странное место, но ничего  не  нашел.
Церковь была абсолютно пустой, когда он зашел в  нее.  Однако  детектив  был
поражен тем, что он увидел  внутри  здания:  повсюду  были  развешаны  грубо
исполненные панно, изображающие священные лики с таким дьявольским и в то же
время земным выражением, что глядя на них  Мэлон  ощутил  жуткий  страх.  На
стене над пюпитром  он  обнаружил  надпись  на  греческом  языке.  Это  было
заклинание.  Еще  студентом  Дублинского  университета  Мэлон  встречал  это
заклинание в одной из книг и даже знал его перевод: "О  наш  друг  и  ночной
спутник, ты, кто присоединяется к вою собак и пролитой  крови,  ты,  который
бродишь среди теней и могил, ты, кто наслаждаешься кровью и сеешь ужас среди
мертвых, Горго, Мормо, таинственный, имеющий тысячи лиц, прими  благосклонно
наши жертвы".
   Прочитав еще  раз  эту  надпись,  Мэлон  содрогнулся  и  вспомнил  о  тех
немыслимых оргиях с завываниями, происходивших по ночам в церкви.  Он  снова
испытал ужас, увидев ржавчину на краю металлического бассейна возле алтаря и
ощутив страшный, погребальный запах, витавший вокруг. Воспоминания о  ночных
сборищах неотступно преследовал  Мэлона.  Прежде  чем  уйти  из  церкви,  он
тщательнейшим образом обследовал подвал, но ничего не  обнаружил,  хотя  сам
подвал показался ему гнусным и ненавистным местом.
   Эти события вызывали гнев у добропорядочных граждан, газеты требовали  от
полиции эффективных действий по разоблачению банды похитителей.  Полицейские
произвели несколько облав на Рэд Хуке в надежде найти веские доказательства,
необходимые для ареста преступников. Мэлон был доволен, что опять оказался в
центре событий и смог  участвовать  в  облаве  в  одном  из  домов,  некогда
снимаемом Сейдамом на Паркер Плас. Во время рейда в доме не нашли ни  одного
пропавшего ребенка, несмотря на слухи о криках, часто доносившихся оттуда, и
красном шарфе, якобы принадлежавшем  одному  из  них  и  найденным  полицией
недалеко от дома.
   Полуразрушенные стены зловещего дома украшали грубые надписи  и  рисунки,
убедившие Мэлона в том, что на сей раз он имеет дело с чем-то необычным.  На
стенах во всех комнатах были изображены лица мерзких и безобразных  монстров
разнообразных размеров и форм и расплывчатые человеческие  силуэты  гнусного
вида. Общее впечатление от увиденного Мэлон не  мог  даже  описать.  Надписи
были сделаны чем-то красным и несли в себе элементы  арабского,  греческого,
латинского и древнеевропейского языков. Большую часть написанного Мэлон смог
разобрать,  но  прочитал  лишь  одну,  на   древнегреческом   с   элементами
древнееврейского языка, представляющую одно из самых  страшных  обращений  к
Сатане эпохи александрийского декаденса:

   HEL - HELOYM - SOTHER - EMMANUEL - SABOTH - AGLA - TETRAGRAMATON - AGYRUS
- OTHEOS - ISCHYROS - ATHANATOS - IEHOVA -  ADONAT  -  SADAY  -  HOMONION  -
MESSLAS - ESCHEREHEYE.

   Без всякого сомнения в квартале среди его подозрительных жителей возникли
кружки и секты, проповедующие страшные верования и учения. К  таким  выводам
пришел Мэлон. В подвале одного из домов  полиция  обнаружила  груду  золотых
болванок, небрежно прикрытых холщовым  полотном.  Надписи,  похожие  на  уже
виденные Мэлоном на стенах, были высечены и на поверхности золотых слитков.
   Во время облавы полиция встретила пассивное сопротивление переселенцев  с
Востока, с ненавистью следивших за ее действиями. Не обнаружив  ничего,  что
могло стать существенным доказательством связи жителей Рэд Хука с похищением
детей, полиция покинула этот зловещий квартал.
   Комиссар  написал   Мэлону   специальные   рекомендации,   предписывающие
детективу уделять больше внимания криминогенному кварталу и  его  жителям  в
связи с тем, что общественное волнение не успокаивалось.

Глава 3

   Свадьба Сейдама состоялась в июне. Во Флатбуше царила  всеобщая  эйфория.
Улицу, украшенную ковровой дорожкой, тянущейся от портала старой голландской
церкви до самого шоссе, заполнили богато украшенные машины. Никакое  местное
событие  не  могло  сравниться  по  пышности  и  роскоши  с  этой   свадьбой
Сейдама-Герритсон. Имена тех, кто сопровождал новобрачных до пристани,  если
и были не из самых известных, то все же достаточно часто мелькали в  разделе
местной хроники. В  пять  часов  вечера  провожающие  замахали  платками,  и
огромный  трансатлантический  лайнер  медленно  заскользил  вдоль  пристани,
развернулся в направлении океана и двинулся в необъятные  морские  просторы,
влекущие его к чудесам Старого Света. Ночью корабль вышел в открытое море, и
пассажиры, задержавшиеся на палубе, любовались сиянием звезд, отражавшихся в
неподвижной морской глади.
   Никто не скажет, что первым привлекло внимание людей: грузовое судно  или
жуткий крик. Возможно, оба события произошли одновременно, теперь бесполезно
теряться в догадках. Крик донесся из каюты новобрачных.  Стюард,  взломавший
дверь, наверное смог бы рассказать ужасающие детали увиденного, если  бы  не
лишился рассудка. Каковы бы ни были подробности трагедии,  несчастный  взвыл
сильнее, чем сами жертвы. Слабо стеная, он  бегал  по  судну,  пока  его  не
укротили и не надели на него наручники. Корабельный доктор, зашедший в каюту
следом за стюардом и лишь на мгновение осветивший ее зажженной  спичкой,  не
сошел с ума, но и не проронил никому не единого слова об  увиденном.  Позже,
на берегу он обо всем рассказал Мэлону, встретившись с ним в Шепашете.
   В каюте произошло злодейское  убийство.  Новобрачная  была  задушена,  но
следы когтей, хорошо видные на ее шее, не могли принадлежать ни ее  супругу,
ни любому другому человеческому существу. На несколько  мгновений  на  белой
стене  каюты  появилось  слово  из  горящих  букв,   напоминающее   зловещие
халдейские надписи:
   Ulith.
   Буквы быстро исчезли.
   Что касается Сейдама, то, видимо, надо было запретить кому бы то ни  было
входить в каюту, чтобы попробовать  разобраться  в  происшедшем.  Но  доктор
утверждал, что не видел старика.  Действительно,  едва  проникнув  на  место
преступления, он не мог видеть открытый иллюминатор до того момента, пока не
зажег спичку. На мгновение ему показалось, что в ночи за бортом  он  услышал
далекое приглушенное эхо дьявольского смеха, но в  то  же  время  никого  не
заметил. Доктор не сомневался в том, что видел, и утверждал, что находится в
здравом уме.
   Через  несколько  минут  всеобщее  внимание  привлекло  грузовое   судно,
подходившее к временно неподвижному кораблю. На борт взошла группа  людей  в
офицерской форме. Однако  военная  форма  не  смогла  скрыть  действительной
сущности этих бандитов, потребовавших выдать им Сейдама или  его  тело.  Они
были в курсе свадебного путешествия супругов, и по их тону было ясно, что не
сомневаются в смерти старика.
   Капитанский мостик походил на  кромешный  ад.  Напряженность  на  корабле
нарастала. В эту минуту даже  самый  уравновешенный  и  здравомыслящий  член
экипажа не знал, какие действия необходимо предпринять.  Неожиданно  главарь
банды, араб устрашающего вида с отвратительными негритянскими губами подошел
к капитану и протянул ему  грязную  и  помятую  бумагу.  Это  было  странное
послание , написанное Робертом Сейдамом. Его содержание было таково:
   "В случае моей внезапной смерти  или  необъяснимого  несчастного  случая,
прошу выдать меня или мое тело, не задавая  вопросов,  в  руки  предъявителя
этого послания. Дальнейшее для меня, а может быть и для вас  будет  зависеть
от полного соблюдения поставленных условий. Объяснение вы узнаете позже.  Не
вините меня в этом случае. - Роберт Сеидам".
   Капитан и доктор обменялись взглядами. Последний что-то прошептал на  ухо
капитану.  В  конце  концов  они  подчинились  требованию  банды  и   повели
непрошенных гостей в каюту, где разыгралась трагедия.
   Доктор , избегая взгляда  капитана,  открыл  дверь  каюты.  Он  пропустил
вперед себя людей в  военной  форме,  и  остался  с  капитаном  в  коридоре,
беспокойно ожидая, когда бандиты выйдут со своей  ношей.  Те  вынесли  тело,
тщательно укутанное в простыни от любопытных взглядов, и  погрузили  его  на
грузовое судно.
   Лайнер развернулся в направлении порта, из которого недавно вышел. Доктор
и служащий похоронного бюро привели в порядок каюту и отдали последний  долг
покойной. Доктор еще раз был вынужден проявить свое хладнокровие и выдержку,
отвечая на вопросы агента и скрыв правдивую картину  виденного  им  кошмара.
Представитель похоронного бюро интересовался,  почему  доктор  выпустил  всю
кровь из покойной. Но на этот вопрос он не получил никакого  ответа.  Доктор
не афишировал тот факт, что полка в каюте , где  хранились  лекарства,  была
пуста, как и не стал заострять внимания на запахе в  раковине,  указывавшем,
что сделали с  первоначальным  содержанием  флаконов  для  лекарств.  Однако
доктор заметил, что карманы людей в военной форме,  если  это  действительно
были люди, странно оттопыривались, когда они покидали корабль. Об этом факте
он тоже никому не сказал.
   Через два часа по радио город узнал официальную версию ужасной  трагедии,
разыгравшейся на корабле.

Глава 4

   Тем же июньским вечером, когда случилась трагедия на корабле, Мэлон,  еще
ничего не знавший о ней, совершал  обход  Рэд  Хука.  Он  почувствовал,  что
какое-то  странное  оживление  овладело  всем  кварталом.  Люди  собирались,
созываемые "арабскимтелефоном" или чем-то в этом роде, возле каменной церкви
и домов на Паркер Плас в ожидании каких-то событий.  Накануне  из  соседнего
квартала,  населенного  выходцами  из  Норвегии,  пропали  три  голубоглазых
малыша. По кварталу поползли слухи, будто  храбрые  потомки  викингов  полны
решимости восстановить правосудие собственными силами. В течение  нескольких
недель   Мэлон   доказывал   своим   коллегам    необходимость    проведения
очистительного  рейда  в  Рэд   Хуке.   Пораженные   глубокими   переменами,
произошедшими  в  Мэлоне-мечтателе,   который   теперь   напоминал   им   об
ответственности перед людьми, полицейские согласились, что настало время для
нанесения решительного  удара  по  зловещему  кварталу.  Оживление  и  общая
обстановка, установившиеся июньским вечером, определенно  ускорили  действия
властей.
   Ровно в полночь три полицейских наряда ворвались на  Паркер  Плас  и  его
темные окрестности.  Двери  были  взломаны,  ив  комнатах,  освещенных  лишь
пламенем свечи, полицейские застали толпу странно  одетых  людей  в  митрах,
пестрых  балдахинах  и  других  необъяснимых  нарядах.  В   сутолоке   много
компрометирующих  вещей  было  утеряно,   их   выбрасывали   в   колодцы   и
разоблачающие запахи заглушались жжением ладана и  фимиама.  Но  повсюду  на
полу были заметны пятна крови, и Мэлон каждый раз содрогался, приближаясь  к
еще дымящемуся алтарю или углям.
   В первую очередь Мэлон отправился в подвал дома Сейдама на  Паркер  Плас.
Агент доложил ему, что старая  каменная  церковь  пуста.  Мэлон  рассчитывал
обнаружить следы  проведения  культа,  главным  жрецом  которого  он  считал
Роберта Сейдама, знатока оккультных наук. Уверенный в успехе Мэлон тщательно
обыскал  заплесневевшие   комнаты,   отмечая   запах   человеческого   тела,
наполнявший их, внимательно осмотрел  тома  старых  книг  во  кабалистике  и
другим  оккультным  наукам,  инструменты,  золотые  болванки,   бутылки   со
стеклянными пробками, в изобилии разбросанные на полу.  Вдруг  возле  Мэлона
быстро проскользнул худой черно-белый кот,  перевернув  реторту,  наполовину
заполненную красной жидкостью. Это  создание  было  настолько  ужасным,  что
Мэлон испытал жуткое потрясение, хотя по сегодняшний день детектив не уверен
был ли это кот на самом деле. Но в своих воспаленных  снах  он  часто  видит
удирающего  кота,  уродливого  и  чудовищного.  Блуждая  по  подвалу,  Мэлон
наткнулся на запертую дверь и  оглянулся  в  поисках  тяжелого  предмета,  с
помощью которого можно было бы ее взломать. Рядом оказался  табурет,  вполне
пригодный для этой цели. После  нескольких  ударов  дверь  поддалась.  Порыв
холодного ветра со всеми запахами бездны ударил детективу в лицо.
   Всасывающая сила,  не  имеющая  ни  небесное,  ни  земное  происхождение,
парализовала Томаса и увлекла его в зияющую  дыру  безмерного  пространства,
заполненного шепотом, стонами и зловещим хохотом. Конечно, это  был  кошмар,
жуткое  видение.  Так,  по  крайней  мере,  объяснили   ему   в   дальнейшем
специалисты, и Мэлон не смог доказать обратного. Впрочем, он  предпочел  бы,
чтобы это действительно было лишь жутким видением,  тоща,  наверное,  образы
каменных лачуг и сумрачных лиц не  терзали  бы  его  возбужденный  мозг.  Но
никакая сила не могла стереть его ужасных  воспоминаний  о  виденных,  а  не
приснившихся в жутком сне мрачных склепах, гигантских  сводах,  уродливых  и
безобразных силуэтах, приближающихся к Мэлону большими шагами и сжимающих  в
своих передних  конечностях  куски  еще  живых,  но  наполовину  обглоданных
существ, молящих о  пощаде  или  смеющихся  сатанинским  смехом.  В  мрачной
темноте, пропитанной смешанным тошнотворным  запахом  гниения  и  дымящегося
фимиама,  скользили  безобразные,  едва  различимые  чудовища  с   пылающими
глазами. Где-то о  покрытые  плесенью  пристани  ударялась  бордовая  липкая
жидкость с запахом крови. В следующий момент Мэлон услышал дребезжащий  звон
маленьких колоколен, приветствующих своим  перезвоном  какое-то  обнаженное,
фосфоресцирующее существо,  плывущее  к  берегу.  Извиваясь  и  приседая  на
корточки,  уродливое  создание  с  сардоническим   хохотом   взобралось   на
позолоченный пьедестал, стоящий на заднем плане.
   Космическое зло проникло сюда, питаемое  обрядами  безбожников.  Оно  уже
давно начало свой зловещий могильный  путь  с  целью  довести  всех  нас  до
состояния безумных монстров, покрытых плесенью и гнилью, и до такой  степени
отвратительных, что они не заслуживали даже  места  для  погребения.  Именно
здесь Сатана содержал свой  вавилонский  двор,  и  здесь  в  невинной  крови
младенцев купались прокаженные из свиты светящегося чудовища по имени Лилит.
Демоны   и   злые   духи   выкрикивали   хвалебные   песни,   сопровождающие
жертвоприношения, а безголовые ягнята  жалобно  блеяли,  обращаясь  к  Magna
Vater. Козы прыгали под звуки флейты и, как раздувшиеся огромные  жабы,  без
передышки бегали  за  безобразными  фавнами  по  неровным  скалам.  Молох  и
Ашатарот  находились  здесь  же,  упиваясь   несущимися   со   всех   сторон
проклятиями. Тут  были  упразднены  все  границы  сознания,  и  человеческое
воображение  свободно  перемещалось  во  всех  областях  ужаса  и  во   всех
запрещенных измерениях бытия, которые зло способно  создать  своей  властью.
Природа  и  человеческий  мир  бессильны  против  таких  нати