вая диаграммы. Они видели тело Вилбура и  верили  в  свое
дело.
   Ученые решили не вмешивать  полицию:  борьба  с  потусторонними  силами
непонятна для  непосвященных.  В  субботу  и  воскресенье  они  сравнивали
формулы, смешивали порошки, взятые в университетской лаборатории, понимая,
что Тех нельзя уничтожить обычными материальными средствами, и гнали прочь
мысли о бесполезности своего труда.
   В понедельник дневник Вилбура был перечитан еще раз.
   Во вторник начались сборы в дорогу.
   А в среду утром доктор Эрмитейдж в правом нижнем  углу  местной  газеты
прочел маленькую заметку о  том,  что  жители  деревни  Данвич  с  помощью
контрабандного виски [действие  происходит  во  времена  "сухого  закона"]
смогли увидеть необычное для этих мест чудовище. Только  доктор  понял,  о
чем идет речь.
   В четверг приготовления были закончены и в пятницу  утром  трое  ученых
выехали на автомобиле из университета и в час пополудни прибыли на место.
   О том, что произошла трагедия, они поняли сразу, лишь взглянули на лица
сидевших в лавке людей. Не откладывая дело в долгий  ящик,  ученые  обошли
разрушенные фермы, разглядывая огромные следы и останки изувеченных коров.
   Вечером, получив известие о гибели  семьи  Фрэй,  прибыли  полицейские.
Доктор  узнал  об  их  приезде   с   некоторым   опозданием   и   поспешил
присоединиться к представителям власти, чтобы выработать  план  совместных
действий, но их уже и след простыл, хотя автомобиль все еще стоял у бывшей
усадьбы Фрэя.
   Сэм Хэтчинс, толкнув локтем Фрэда Фарра,  показал  доктору  пальцем  на
ущелье:
   - Черт бы их побрал! Ведь я же говорил им, чтобы не лезли туда...
   Мурашки  побежали  по  коже   собравшихся,   и   они   стали   невольно
прислушиваться. Приближалась ночь, а с нею и силы зла...
   "Негоциум перамбуланс  ин  тенебрис..."  -  зашептал  Эрмитейдж  начало
магической формулы.
   Люди разбежались по домам, хотя вряд ли кто из них верил  в  надежность
даже самого крепкого запора. Все с ужасом оглядывались на ученых, решивших
остаться на ночь у фермы Фрэя, не надеясь уже увидеть их в живых.
   Но чудовище не появилось.
   Бледный рассвет сменился хмурым утром и  дождливым  днем.  Густые  тучи
закрыли вершины гор. Люди слонялись без дела, да и чем они могли заняться?
Дождь перешел в ливень, засверкали молнии, и одна из них,  как  показалось
многим, попала в ущелье.
   Ближе к обеду на краю деревни раздались крики, и  на  улице  показались
фигуры бегущих людей. Первый из них, добежав до лавки, захрипел:
   - Мой Бог, Оно идет сюда... Днем!
   Подбежавшие дополнили сказанное:
   - Час назад Зебу Уотли, вот он тут, скажи, Зеб, позвонила миссис  Кори,
которая живет у развилки дорог. Ее Лютер  уводил  коров  с  луга  и  вдруг
услышал, как затрещали деревья рядом с ущельем. И еще он услышал  свист  и
что-то похожее на хлюпание. Лютер спрятался, а со стороны  Бишопова  ручья
донесся шум, похоже было, что сломали мост, а потом свист стал удаляться в
сторону фермы Уотли, той, что развалилась. Но это  только  начало,  потому
что Зеб позвонил кому смог, и все слышали,  как  Салли,  бывшая  на  ферме
Бишопа, кричала о том, что ломаются деревья, и шум,  будто  слон  идет.  А
потом как завизжит, что сарай повалился, а ветра нет, и тут уж все  вместе
закричали - и Шонси, и Салли. И старого Сэта Бишопа было  слышно  -  будто
дом их трясется, а потом... потом... Салли  крикнула:  "Крыша  падает!"  и
опять вопли, а потом уже ничего. Вот и спрашиваем, что же делать? Хотя все
это Божья кара и никто от нее не уйдет!
   Доктор Эрмитейдж понял, что настал их час.
   - Я знаю, друзья, что надо  делать!  Все  это  следствие  колдовства  и
победить зло  можно  только  колдовством.  Чудовище  это  для  наших  глаз
невидимо, но мы приготовили порошок. Уверяю вас, что существо это ничто по
сравнению с теми, кого хотел впустить в наш мир  Вилбур  Уотли.  А  сейчас
перед нами только один враг, и мы его уничтожим! Покажите  нам  кратчайшую
дорогу к ферме Бишопа.
   Люди молча переступали с ноги на ногу, смотрели друг на друга, пока Эрл
Сойер не сказал:
   - Вон туда, через поле, потом через ручей и в лес,  а  как  дойдете  до
горной дороги, вот так и будете рядом с фермой.
   Эрмитейдж,  Райс  и  Морган  двинулись  в  указанном   направлении,   а
оставшиеся, постояв и посмотрев им в спины, потянулись за ними. Постепенно
толпа нагнала ученых и Джо Осборн, увидев, что они свернули не туда, пошел
впереди.
   Когда все вышли на заболоченную дорогу, выглянуло  солнце.  У  развалин
фермы Бишопов никто не задержался, там все было как и на усадьбе Фрэя - ни
единого намека ни на людей, ни на коров.
   Следы уводили в сторону от  горы,  у  подножья  которой  была  когда-то
усадьба Уотли. Доктор Эрмитейдж вынул из кармана складную подзорную трубу,
осмотрел склон и передал  ее  Моргану  -  у  того  глаза  получше.  Морган
настроил трубу и через мгновение вскрикнул, показывая рукой перед собой  и
отдавая инструмент Эрлу, стоящему рядом.  Тот,  неумело  наводя  трубу  на
резкость, посмотрел и сообщил остальным:
   - Опять кусты шевелятся... Да,  он  поднимается!  И  как  быстро...  Но
зачем?..
   Люди заволновались: одно дело идти по следам, другое  -  встретиться  с
неизвестно чем. Конечно, эти приехавшие - на то и ученые, и их  магическая
формула может  подействовать,  но  может  и  не  подействовать...  Мужчины
наперебой спрашивали Эрмитейджа, что он знает  об  этой  никому  неведомой
силе, и не могли удовлетвориться его ответами.  Да  и  что  Эрмитейдж  мог
рассказать о проклятом потустороннем мире?
   В гору ученые пошли одни. Подзорную трубу они оставили внизу и  теперь,
хватаясь руками за жесткий  кустарник  и  упираясь  ногами  о  выступающие
камни, старались не потерять из виду качающиеся верхушки деревьев вдалеке.
Подъем был труден, особенно для  Эрмитейджа.  Райс  держал  в  одной  руке
большой распылитель, а на шее у Моргана висело охотничье ружье.
   Толпа внизу заволновалась, когда Уисли Кори, который теперь  следил  за
учеными с помощью подзорной трубы, сказал, что Эрмитейдж  и  Райс  подняли
вверх распылитель. Двое или трое закрыли глаза, но остальные увидели,  как
на вершине Сентинелл-Хилл начало расти большое серое облако. Уисли  уронил
подзорную трубу в грязь и прошептал:
   - Ох, это...
   Его стали теребить, но он не мог ничего сказать, и только  когда  Генри
Хиллер поднял трубу, вытер ее и поднес к глазам, все услышали:
   - Большой!.. Огромный как дом!  Весь  из  змей,  а  сам  как  громадное
куриное яйцо! Ноги... Их больше дюжины, и все как бочки! И  дрожит  словно
студень. И щупальца висят, а на них глаза и рты... Не рты, а словно трубы,
а над всем этим... Бог мой! Половина лица!..
   Он замолчал и сел на  землю,  закрыв  голову  руками.  Подзорную  трубу
подхватил Эрл и успел увидеть, как три маленькие фигуры бегут  к  вершине.
Одна из фигур подняла над  головой  руки,  и  людям  послышались  какие-то
заклинания.
   - Они что, колдовство разгоняют? - пробурчал Эрл.
   Солнечный свет неожиданно  ослаб,  хотя  облаков  не  было.  По  холмам
прокатился рокот и  отдался  громом  небесным.  В  чистом  небе  сверкнула
молния.  Пение  с  вершины  стало  более  различимо:   к   одному   голосу
присоединились еще два.  Совсем  потемнело  и  снова  блеснула  молния,  в
мгновенном свете которой люди успели заметить что-то темное  над  каменным
столом на вершине холма.
   Никто из свидетелей до  смерти  не  забудет  глубокие  хрипящие  звуки,
исходившие откуда-то из недр горы. Люди  внизу  сбились  в  кучку,  словно
ожидая удара неведомо откуда.
   -  Игнаигг...  и'граигг  нгха...  Йог-Софоф...  И'бтгнк...  г'ейе...  -
слышался в темноте зловещий голос.
   Три фигуры на вершине энергично  размахивали  руками,  и  движения  эти
становились  все  яростнее  по  мере  того,  как  пение  достигало   своей
кульминации. Из  какой  темной  пропасти  страха  доносились  перебивающие
заклинания, хрипящие, воющие звуки? Они тоже  становились  все  сильнее  и
громче, пока не объяли всю округу:
   - Э-у-у-аххах... э'уауауааа... На помощь! На помощь!..  Э'ффф...  ОТЕЦ!
ОТЕЦ! ЙОГ-СОФОФ!!
   Гора вздрогнула.
   На каменный стол упала молния, все  вокруг  закружилось  в  сумасшедшем
танце невидимых существ, а с вершины в  низину  сполз  неописуемый  смрад.
Кусты и  деревья  метались,  словно  под  ударами  неведомого  бича.  Люди
пригнулись к земле. В деревне завыли собаки. Трава и листья внезапно стали
серо-желтыми, а поля и леса покрылись трупами павших козодоев.
   Ветер постепенно развеял отвратительный  запах,  но  растительность  не
ожила уже никогда...
   ...Люди из Аркхэма сошли с холма уже в свете сияющего солнца.
   - Чудовище  исчезло,  -  устало  проговорил  доктор  Эрмитейдж.  -  Оно
распалось на свои изначальные элементы... Было похоже на  своего  отца,  к
отцу и вернулось.
   Генри Уиллер все еще сидел, закрыв голову руками и приговаривал:
   - Это лицо... Его половина... Красные глаза,  отсутствие  подбородка...
Как он похож на Уотли, на старого Уотли...
   Все стояли молча,  а  Зебулон,  чья  капризная  память  хранила  только
избранные обрывки воспоминаний, прошептал дрожащим голосом:
   - А вот лет пятнадцать  тому  назад  старик  говорил,  что  однажды  мы
услышим голос одного из детей Лавинии... Как он призовет  отца  своего  на
вершине Сентинелл-Хилл...
   Джо Осборн прервал его, обратившись к доктору:
   - Как этот Вилбур явился ОТТУДА?
   Ученый заговорил, медленно подбирая слова:
   - Ну, что же... Это были силы, которые не  принадлежат  нашему  миру...
Они растут, развиваются и существуют в соответствии с законами чуждой  нам
природы. Нельзя позволять кому-либо призывать эти существа  Извне.  Только
очень злые люди совершают это на своих бесовских сборищах... Вилбур  Уотли
носил в себе черты злой силы и  этого  хватило,  чтобы  он  превратился  в
демона...
   Что же касается вас, друзья, то советую разнести в пыль  этот  каменный
стол и повалить колонны: такие места притягивают существа,  которых  Уотли
хотели впустить на Землю... Чудовище, что они  вырастили,  предназначалось
для страшной роли: оно должно было дать  потомство  и  вместе  с  другими,
подобными себе, столкнуть земной шар неведомо куда.
   Вилбур ниоткуда его не призывал. Это был  его  родной  брат,  но  более
похожий на их общего отца!



    Говард Лавкрафт.
    Сон

   -----------------------------------------------------------------------
   Сб. "Человек в лабиринте". Пер. - Е.Дрозд.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 29 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   На мансарду меня провел серьезный  мужчина  интеллигентной  наружности.
Седобородый и одетый с подчеркнутой простотой. Он так мне сказал:
   -  Да,  именно  тут  он  и  жил.  Советую  ничего  здесь  не  касаться.
Любопытство делает людей неосторожными. Мы приходим сюда только вечерами и
ничего не трогаем, ибо он так завещал. Вы ведь знаете, чем  он  занимался?
Приходское начальство все-таки сунуло нос в это дело, и мы теперь даже  не
знаем, где он похоронен. Я полагаю, вы не будете сидеть здесь до  темноты.
Ради бога, не касайтесь этого предмета на столе. Да, он похож на спичечный
коробок, но никто не знает, что это такое. Возможно,  это  связано  с  его
работой. Мы стараемся даже не смотреть на эту вещь.
   Через минуту мужчина ушел, оставив меня на мансарде  одного.  Помещение
было грязноватое, скромно обставленное, повсюду пыль. Но оно  не  походило
на чердак, где хранят всякий хлам. На полках стояли произведения классиков
и труды по теологии. А одна из них  была  забита  трактатами  по  магии  -
книгами Парацельса, Альберта  Великого,  Титаниуса,  Гермеса  Трисмегиста,
Бореллиуса и других. И все переписанные странным почерком, которого  я  не
мог разобрать. Еще там была дверь, ведущая в каморку, а попасть в мансарду
можно было только через люк  в  полу,  поднявшись  по  крутой  лестнице  с
полусгнившими ступенями. Овальные окна и дубовые балки свидетельствовали о
древности дома, находившегося, без сомнения, где-то в Старом Свете.  Тогда
мне казалось, что я знаю, где  нахожусь,  но  сейчас  уж  и  не  упомню  -
действительно ли я это знал. Во всяком случае  -  не  в  Лондоне.  У  меня
осталось смутное впечатление какого-то небольшого порта.
   Маленький предмет, лежащий на столе, притягивал  мое  внимание.  Я  был
уверен, что смогу им правильно воспользоваться, поскольку у меня в кармане
лежал фонарик, или, скорее,  устройство,  похожее  на  фонарик.  Я  нервно
сжимал его в ладони. Это устройство не давало обычного яркого  света.  Его
луч  был  фиолетовым  и,  возможно,  это  был  вовсе  не   свет,   а   род
радиоактивного излучения. А помню, что не считал  это  устройство  простым
электрическим фонариком.
   Наступили сумерки. Старые  крыши  и  каминные  трубы  смотрелись  через
округлое окно мансарды  как-то  по-особому.  Я  наконец  собрал  все  свое
мужество и поставил  лежавший  на  столе  маленький  предмет  вертикально,
подперев его книгой. Потом направил на него луч фиолетового света.  Скорее
даже не луч, а пучок частиц, которые падали на предмет  как  капли  дождя.
Ударяясь о его стеклянную  поверхность,  частицы  издавали  слабый  треск.
Темная поверхность стекла засветилась розовым, а  внутри  начал  возникать
туманный, белый кристалл. Тут я заметил, что  я  не  один  в  помещении  и
прикрыл источник излучения.
   Новоприбывший, однако, молчал. И вообще, какое-то время я не слышал  ни
единого голоса либо  звука.  Все  происходящее  было  угрюмой  пантомимой,
видевшейся как бы в тумане.
   Новоприбывший был худым темноволосым мужчиной  средних  лет,  одетым  в
костюм англиканского пастора. Ему можно было дать около тридцати. Бледное,
оливкового  цвета  лицо  выглядело  достаточно  приятным,   если   бы   не
ненормально высокий лоб.  Коротко  подстриженные  и  аккуратно  зачесанные
волосы, легкая синева выбритых щек. Он носил очки в стальной оправе.  Лицо
в сущности ничем не отличающееся от лиц других особ духовного звания, если
не считать слишком высокого лба и уж очень  интеллигентного  вида.  В  его
хрупкой фигуре чудилось что-то загадочное и колдовское.
   Он, казалось, нервничал.
   Он зажег слабую масляную лампу.
   И, прежде чем я смог что-то сделать, он побросал все книги по  магии  в
камин, находящийся у окна.
   Пламя жадно  пожирало  бумагу  и  старинные  переплеты,  а  по  комнате
распространялся неописуемый запах, вызывавший головокружение и слабость.
   Тогда я увидел других людей. Это  были  мужчины,  одетые  как  духовные
лица. Я ничего не слышал, но вдруг понял, что они приняли  какое-то  очень
важное для пастора решение, Казалось, они и боятся и ненавидят его,  а  он
платит им тем же. На  его  лице  появилось  безжалостное  выражение,  и  я
увидел, как дрожит его  правая  рука,  которой  он  пытался  опереться  на
поручень кресла. Один из  мужчин  с  каким-то  особым  отвращением  указал
пальцем на пустую этажерку и камин, где среди  пепла  сгоревших  книг  уже
угасало пламя. Пастор изобразил на лице кривую усмешку и протянул  руку  в
направлении  маленького,  стоящего  на  столе  предмета.  Духовники   явно
перепугались и один за другим начали покидать помещение через люк в  полу,
спускаясь по крутой лестнице. Но и уходя  они  продолжали  оглядываться  и
угрожать.
   Пастор подошел к встроенному в стену шкафу и извлек  из  него  веревку.
Затем стал на кресло и закрепил конец веревки на большом крюке,  вбитом  в
центральную балку из черного дуба.  На  другом  конце  он  завязал  петлю.
Сообразив, что он через пару секунд повесится, я бросился  к  нему,  чтобы
отговорить. Он увидел меня и замер. Но глядел он на меня  как  триумфатор,
что меня обеспокоило, обескуражило и заставило остановиться. Тогда  пастор
медленно спустился с кресла и  пошел  на  меня  со  зловещей  гримасой  на
мрачном лице.
   Я почувствовал смертельную опасность и, защищаясь, направил на него луч
моего странного фонаря. Уж и не помню, как мне пришло в голову, что только
это может мне помочь. Бледное лицо пастора запылало фиолетовым  цветом,  а
после розовым. Выражение жестокой радости медленно  сменилось  удивлением,
но все же радость не полностью исчезла  с  его  лица.  Он  остановился,  а
потом, прикрываясь руками, неуверенно попятился. Я увидел, что он движется
прямо к зияющему в полу люку. Я  попытался  крикнуть,  чтобы  предостеречь
его, но он меня не услышал. Секундой позже он свалился в люк и исчез.
   Я  с  трудом  подошел  к  проему  и  заглянул  вниз,   ожидая   увидеть
распростертое тело. Ничего подобного. Там, у основания лестницы  толпились
люди с фонарями. Внезапно порвалась завеса молчания, я снова все слышал  и
видел отчетливо. Что привлекло сюда эту толпу? Может быть, шум, которого я
ранее не слышал? Люди начали подыматься по лестнице. Но  вот  двое  идущих
впереди (на вид самые обыкновенные крестьяне) увидели  меня  и  окаменели.
Кто-то громко закричал:
   - А-а-а!.. Глядите! Снова!..
   Мгновенно вся толпа развернулась и в панике бежала. Внизу остался  лишь
серьезный седобородый мужчина, тот, что меня сюда впустил. Он  поднял  над
головой лампу и смотрел на меня с гордостью и восхищением. Но удивленным и
тем более пораженным не казался. Он поднялся ко мне в мансарду.
   - Все же вы эту штуку трогали, - сказал он. - Мне  очень  неприятно.  Я
знаю, что тут произошло, ибо однажды это уже случилось. Но тот человек так
испугался, что покончил с собой. Вам не следовало вызывать его обратно. Вы
ведь знаете, чего он хочет. Но, ради Бога,  не  пугайтесь  так,  как  этот
человек. Конечно, с вами приключилось нечто  странное  и  ужасное,  но  не
настолько, чтобы повредить вашему физическому  или  умственному  здоровью.
Если вы сохраните хладнокровие и примиритесь с неизбежностью  определенных
радикальных перемен в вашем образе жизни, то  сможете  наслаждаться  всеми
радостями  мира  и  пользоваться  плодами  своих  знаний.  Но  здесь   вам
оставаться уже нельзя. Не думаю  также,  что  вам  захочется  вернуться  в
Лондон. Я бы посоветовал перебраться в Америку. Положитесь на нас - мы все
организуем наилучшим  образом...  В  ваше  облике  произошли  определенные
изменения. Это следствие вашего... гм, эксперимента. Но в новой стране  вы
легко к этому привыкнете. Давайте-ка пройдем вон к тому зеркалу на  стене.
Боюсь, вас ожидает шок, хотя уверяю - ничего страшного вы не увидите.
   Я  так  трясся  от  ужаса,  что  бородатому   мужчине   пришлось   меня
поддерживать, иначе до зеркала я не дошел бы.  В  свободной  руке  он  нес
лампу (не ту, которой он светил снизу, а другую,  взятую  им  со  стола  и
дающую еще меньше света).
   В зеркале я увидел худого мужчину  средних  лет,  с  темными  волосами,
одетого в костюм англиканского пастора. Он носил очки в  стальной  оправе,
стекла которых поблескивали под бледным, ненормально высоким лбом.
   Это был первый из молчаливых гостей.
   Тот, что сжег книги.



В СТЕНАХ ЭРИКСА

Говард ЛАВКРАФТ






ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru


   Прежде чем отдохнуть, я хочу сделать некоторые записи для  моего  отчета.
То, что мне удалось открыть, настолько необычно и идет вразрез с предыдущими
опытами, что, несомненно, заслуживает подробного описания.
   Восемнадцатого марта по земному исчислению и 9.VI  по  календарю  планеты
Венеры я приземлился в ее главном аэропорту. Меня включили в состав  команды
Миллера. Получив снаряжение, кислородную  маску  и  часы,  ход  которых  был
приспособлен  к  быстрому  вращению  Венеры,  я  готов  был  отправиться   в
экспедицию. 12.VI на заре, покинув пост Кристалл Компании на  Терра-Нова,  я
отправился по южной дороге, отмеченной Андерсеном на карте. После прошедшего
дождя дорога в джунглях была ужасной. Возможно, именно  влажность  придавала
лианам упругость кожи. Мне приходилось постоянно