ощущение,  что  странное   и,   без   сомнения,   ужасное
посредничество сил потустороннего мира поможет услышать  мое  послание  там,
где я хочу. Что касается моей личности, то тут я и  сам  уже  не  располагаю
точными  сведениями.  Мне  кажется,  я  испытал  огромный  шок  в  связи   с
многочисленными  и  жуткими  экспериментами,  в  своем  роде  уникальными  и
невероятными. Все они связаны со злосчастной  старинной  книгой,  источенной
червями. Я смутно помню, как нашел ее  в  едва  освещенном  месте,  рядом  с
черной маслянистой рекой, покрытой туманными парами. Это была  очень  старая
комната, ее стены  до  самого  потолка  были  увешаны  полками  с  древними,
наполовину сгнившими и изъеденными червями книгами. Тома были  разбросаны  в
полнейшем беспорядке по всем углам. В одном из них я и нашел  эту  книгу.  Я
никогда не знал ее названия, потому что у нее отсутствовали первые страницы.
Когда я поднял книгу с пола, то, словно по желанию неизвестной мне силы, она
открылась с конца. Увиденное сразу же поразило мой ум: четкий перечень того,
что надо сделать и произнести, был похож на таинственную формулу заклинаний,
встречавшихся в  эзотерических  трактатах  древних  каббалистов,  пытавшихся
постичь  тайны  Вселенной.  Книга,  которую  я  держал  в  руках,  была  тем
путеводителем,  тем  ключом  в  потусторонний  мир,  о  котором  мечтали   с
зарождения человечества все мистики.
   Веками люди безуспешно пытались вывести такую формулу. А теперь я стал ее
обладателем. Она была записана устрашающего вида латинскими буквами дрожащей
рукой полубезумного монаха. Взяв книгу, я  собирался  покинуть  это  мрачное
место, как  вдруг  заметил  старика,  наблюдавшего  за  мной  с  насмешливой
улыбкой. Он отказался от предложенных мною  денег,  но  разрешил  взять  мою
находку. Только потом я понял истинную причину его поступка.
   Я почти бежал со своим драгоценным приобретением по извилистым и туманным
переулкам, как вдруг неожиданно у меня появилось ощущение  преследования.  Я
даже  слышал  приглушенные  шаги  невидимого  существа.   Казалось,   ветхие
столетние дома по обе стороны улицы ожили. Они стали  внушать  мне  страх  и
отвращение. У меня создалось впечатление, что дома  качаются  из  стороны  в
сторону под порывами злобного вихря, исходившего из-под земли,  а  их  окна,
превратившиеся в алмазные грани живых огромных глаз, рвутся  мне  навстречу,
чтобы поглотить меня. Наконец, весь дрожа от страха, я добрался  домой.  Как
смутно помнится, я жил тоща в большом тихом доме, и, наверное, у  меня  была
семья. В доме было много слуг. Но я не в состоянии вспомнить, в  каком  году
все это происходило, потому что сам я уже живу несколько веков  и  полностью
потерял ощущение времени.
   В полночь бледный и крайне взволнованный я  заперся  на  чердаке,  где  в
специально оборудованной комнате я в  полном  одиночестве  занимался  своими
исследованиями. При свете свечи, с которой капля за каплей стекал воск, я  с
жадностью приступил  к  чтению  старой  рукописи,  отвлекаемый  лишь  звоном
церковных колоколов. Помимо моей воли, что-то заставляло меня прислушиваться
к колокольному перезвону, словно я должен был обнаружить среди привычных мне
звуков некий тайный знак, исходящий из недоступного  загробного  мира.  И  я
действительно услышал его - это было слабое царапанье по оконному стеклу.  В
тот момент я читал вслух девятый параграф  первой  главы  рукописи  и  вдруг
сразу осознал, что означают эти слова и загадочное  царапанье.  Я  преодолел
порог царства теней, понимая, что вхожу в мир, где время и образы  полностью
исказились. На заре я обнаружил, что и комната сильно изменилась.  Теперь  я
уже не узнавал мир, в котором родился. Настоящее, прошлое, будущее смешались
в моем сознании. Предметы, вещи, раньше мне знакомые, теперь  представлялись
необычными  и  совершенно  чужими.  С   этого   момента   я   погружался   в
фантастические сны,  где  в  лучшем  для  себя  случае  встречал  наполовину
известные мне формы и образы, но чаще всего все в этих чудовищных снах  было
мне не знакомо. С каждой ночью я все  глубже  проваливался  в  фантасмагорию
моих безумных снов, все тяжелее становилось мне жить в тесном мире,  который
длительное время был и моим. Я стал замечать вокруг себя то, что другие люди
не могли видеть и понимать. Из страха быть принятым за сумасшедшего, я решил
остаться один и погружаться в свои сны в  стороне  от  людской  суеты.  Даже
собаки теперь избегали меня - своим безошибочным чутьем они чувствовали тени
потустороннего мира, преследующие меня со всех сторон. Все время я  проводил
за чтением забытых книг и древних рукописей по магии и колдовству, моя  воля
была подчинена им. Во сне я продолжал преодолевать новые препятствия, очищая
себе путь к самому сердцу неизвестного космоса.
   Однажды ночью я начертил на земле пять огненных кругов и, стоя  в  центре
третьего круга, прошептал грозное заклинание,  составленное  посланником  из
царства теней. Едва я произнес последнее слово, стены комнаты рухнули, порыв
ветра поднял меня и понес по космическим  просторам  над  острыми  вершинами
таинственных гор. После полной темноты я был  ослеплен  светом  бесчисленных
звезд, образующих  жуткие  созвездия.  Я  парил  над  зеленой  равниной,  на
которой, как я смог различить с высоты полета,  чернели  искривленные  башни
зловещего города. Раньше я не видел ничего подобного даже в своих  кошмарных
снах. По мере того, как я приближался к центру города, передо мной вырастало
огромное здание  из  черного  кирпича.  Ужас  пронизал  меня,  от  страха  я
попытался сопротивляться несущему меня вихрю, чтобы  не  разбиться  об  этот
дом.
   Очнулся я в  своей  комнате  на  чердаке,  распростертым  на  полу  среди
начерченных пяти магических светящихся кругов. Последнее путешествие не было
необычным и мало чем отличалось от предыдущих, но страх мой был  огромен.  Я
понял,  что  на  сей  раз  приблизился  совсем  близко  к  ужасающей  бездне
потустороннего мира. В дальнейшем я более осторожно выбирал заклинания,  так
как у меня нет ни малейшего желания быть навсегда отрезанным от мира людей и
погрузиться в зияющую бездну, откуда нет возврата никому...



АЛХИМИК

Говард ЛАВКРАФТ






ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru


   Высоко на  зеленом  холме  среди  ореховых  деревьев  первозданного  леса
возвышается старинный родовой замок моих  предков.  Много  веков  он  служил
жилищем и вотчиной  для  нашего  гордого  и  знатного  рода.  Замок  окружен
крепостной стеной, поросшей зеленым  мхом,  которая  когда-то  величественно
возвышалась над окрестной деревушкой, старой, как  и  сам  замок.  Старинные
башни с отметинами бурной жизни всех поколений владельцев  замка  постепенно
приходили в упадок под неумолимым и безжалостным  давлением  времени.  Замок
был построен в эпоху раннего средневековья и являлся некогда одной из  самых
восхитительных и  устрашающих  крепостей  Франции.  Знатные  графы,  бароны,
герцоги и даже короли противостояли натиску врагов на его крепостных  стенах
и галереях с навесными бойницами. Никогда  за  всю  многовековую  историю  в
залах замка так и не раздались уверенные шаги завоевателей. Никогда  не  был
он покорен врагами.
   Но многое изменилось с тех давних феодальных времен. На  смену  блеску  и
роскоши пришли запустение и упадок. Слишком  гордые  и  надменные  владельцы
замка считали недопустимо оскорбительным  для  себя  занятие  коммерцией.  И
постепенно мои предки утратили свое  богатство.  Время  не  пощадило  и  сам
замок: его стены и башни были наполовину разрушены, великолепный парк  зарос
сорной травой, водяные рвы, опоясывающие крепость, давно высохли.
   Внутреннее убранство замка,  поражавшее  раньше  роскошью  и  богатством,
также несло на себе следы  разорения  и  утраченного  былого  величия.  Пол,
ковры, резная обшивка стен  и  панелей  были  источены  червями  и  угрожали
превратиться в древесную труху.
   Проходили  века,  и  постепенно  три  из  четырех  главных  башен   замка
окончательно превратились в руины, осталась лишь последняя,  где  и  обитали
представители некогда могущественного рода графов С. Девяносто лет  назад  в
одной из мрачных и огромных комнат последней сохранившейся башни родился  я,
Антуан, последний потомок несчастного  рода,  над  которым  висел  злой  рок
проклятья.
   Первые годы моей бурной  жизни  я  провел  среди  мрачных  стен  родового
гнезда, в лесу, в диких оврагах, гротах и ущельях холма. Я никогда  не  знал
своих родителей. За месяц до моего появления на свет  мой  отец  в  возрасте
тридцати двух лет  погиб  от  нелепой  случайности:  на  него  упал  камень,
отделившийся от одного из зубцов стены замка. Моя  бедная  мать  умерла  при
родах. Мое воспитание и образование были доверены Пьеру,  старому  и  умному
гувернеру нашего дома. В семье я был  единственным  ребенком,  и  чувствовал
себя одиноким среди пустынных залов замка. Это мое  одиночество  усиливалось
еще и оттого, что мой опекун запрещал мне общаться с  детьми  крестьян,  чьи
дома были разбросаны по равнине у самого подножия холма.  Во  времена  моего
детства Пьер объяснял мне это тем, что по рождению судьба поставила меня  на
более высокую ступень над ними, но теперь я знаю настоящую причину  запрета.
Мой опекун хотел помешать мне узнать то, о чем шепотом  говорили  крестьяне,
сидя в углу возле каминов,  -  о  зловещем  проклятии,  висевшем  над  нашей
семьей. Одинокий и предоставленный самому себе, я проводил часы  за  чтением
пыльных старых томов из библиотеки замка или бродил,  предаваясь  грезам,  в
окрестном лесу. Я рано стал меланхоликом и проявил интерес к оккультизму.  Я
почти ничего не знал о моей  семье,  но  даже  скупые  обрывочные  сведения,
доходившие до  меня,  поражали  мое  детское  воображение.  Возможно,  этому
способствовали очевидные недомолвки, сопровождавшие все  разговоры  о  семье
графов С.
   Постепенно, становясь взрослым, я  старался  собрать  воедино  обрывочные
рассказы о моей семье, с огромным усилием добытые у опекуна.  Обстоятельства
и детали историй,  рассказанных  Пьером,  были  таинственными.  Все  мужчины
нашего рода умирали в раннем возрасте. Еще ребенком я пытался размышлять над
этим роковым совпадением и искал связь между ранними смертями мужчин  нашего
рода и разглагольствованиями старика о вековом проклятии, тяготеющим над ним
и  не  позволяющим  представителям   нашей   славной   династии   преодолеть
тридцатидвухлетний рубеж.
   В тот памятный день, когда мне исполнился двадцать один год, старик  Пьер
передал в мои руки древнюю рукопись, переходившую от отца к сыну  в  течение
многих поколений нашего славного рода. Содержание рукописи взволновало меня.
Этот семейный документ подтвердил мои наихудшие опасения. В то время я верил
в сверхъестественные силы, в противном случае как объяснить тот факт, что  я
не отмахнулся с  пренебрежением  от  рукописи.  Пергамент  датировался  XIII
веком. Для замка и его владельцев  это  было  самое  замечательное  время  -
вершина могущества рода. Рукопись начиналась  с  описания  человека,  первым
обжившим  местные  окрестности.  Его  звали  Мишель,  он   обладал   многими
достоинствами, хотя по своему скромному  происхождению  находился  почти  на
одной ступени с крестьянами. Он владел многими  страшными  секретами  черной
магии и алхимии.  Его  опыты  по  созданию  философского  камня  и  эликсира
бессмертия приводили в ужас местных крестьян, которые дали  ему  имя  Мишель
Злой.  У  Мишеля  Злого  был  сын  Шарль,   с   детства   заинтересовавшийся
исследованиями отца и оккультными науками. Крестьяне не замедлили дать Шарлю
прозвище "Колдун". Отец и сын жили уединенно, в полной изоляции от деревни и
почти не общались с крестьянами. Суеверные крестьяне  подозревали,  что  они
занимаются  жуткими  и  отвратительными  опытами.   Так,   например,   молва
утверждала, что Мишель Злой сжег заживо  свою  жену,  принеся  ее  в  жертву
дьяволу. Именно поэтому пропажа нескольких крестьянских  детей  ставилась  в
вину отцу и сыну.. Но в отношениях между ними было нечто, искупающее их вину
в глазах местных жителей; отец обожал Шарля, и сын в свою очередь  испытывал
нежную трепетность к престарелому Мишелю.
   Однажды ночью в замке случился страшный переполох в связи с исчезновением
молодого Годфрея, сына графа Генри. Собрав всех слуг, в полном отчаянии граф
сам вел поиски пропавшего наследника. Когда он прибыл в дом к  колдунам,  то
застал Мишеля Злого, склонившегося  над  большим  чаном,  в  котором  кипела
какая-то  жидкость  с  неприятным  запахом.  Ослепленный  горем  и  яростью,
потерявший всякий контроль над своими нервами граф вцепился в горло старику,
ничего не объясняя.  Когда  он  разжал  руку,  его  жертва  рухнула  на  пол
бездыханной. В тот же момент в дом вбежали слуги  с  радостной  вестью,  что
молодой граф найден в  одной  из  многочисленных  комнат  замка.  Счастливое
известие подоспело слишком поздно: для бедняги старика все было кончено.
   Когда граф и его слуги уже довольно далеко удалились от скромного  жилища
колдунов, неожиданно из-за леса  перед  ними  появился  Шарль.  О  трагедии,
случившейся с его отцом, он узнал из  перешептывания  оленей,  язык  которых
прекрасно понимал. Поначалу создалось впечатление, что судьба отца  оставила
его равнодушным - так медленно и спокойно он двигался  навстречу  графу.  Но
подойдя к нему вплотную и взглянув прямо в лицо, он зловещим  шепотом  изрек
жуткое проклятие: "Пусть отныне ни один представитель твоего  гнусного  рода
убийц не переживет тебя". Произнеся это страшное заклинание,  он  достал  из
своего  кармана  пузырек  с  бесцветной  жидкостью  и  брызнул  ею  в   лицо
перепуганного графа Генри, убийцы его отца, а затем бесшумно исчез за темным
занавесом ночи. Не проронив ни единого слова, граф Генри упал замертво.  Его
похоронили на следующий день. Ему было чуть больше тридцати двух лет.
   Отряды крестьян тщательно обыскали окрестные леса и болота,  но  несмотря
на  все  их  поиски  так  и  не  удалось  обнаружить   следов   исчезнувшего
колдуна-сына. Шли годы, и  постепенно  время  стерло  в  семье  графа  Генри
ужасное воспоминание о проклятии Шарля.  И  когда  граф  Годфрей,  невольная
причина разыгравшейся трагедии, погиб в возрасте тридцати двух лет на  охоте
от неудачно пущенной стрелы, никто не пытался установить роковую связь между
его смертью и предсказанием Шарля-колдуна. Но  несколько  лет  спустя  после
описанных событий в поле нашли  мертвое  тело  Роберта,  сына  Годфрея,  без
очевидных повреждений.  И  тогда  старые  крестьяне  не  могли  не  отметить
смущающее их ужасное совпадение. Роберту  также  едва  исполнилось  тридцать
два. Сына Роберта, Луи, нашли утонувшим в канале в том же роковом  возрасте.
Страшная цепочка смертей мужчин рода графов С, тянулась  и  до  наших  дней.
Генри, Роберты, Антуаны и Арманы были вырваны смертью  из  их  счастливой  и
добродетельной жизни в том возрасте, сколько лет было их несчастному предку,
когда он совершил убийство.
   Если верить этой хронике, мне оставалось  жить  чуть  больше  одиннадцати
лет. Жизнь, лишенная всякого интереса до сего дня, теперь приобрела для меня
смысл. Я полностью отдался изучению чар и  колдовства  черной  магии.  Почти
отрезанный от внешнего мира, я не испытывал страсти к современным  наукам  и
все свободное время, подобно Мишелю и Шарлю, проводил за изучением алхимии и
демонических оккультных наук. Но напрасно  я  читал  рукописи  и  документы,
стараясь найти в них следы, могущие пролить свет на роковое проклятие  нашей
семьи. Иногда мой истощенный чтением ум  доходил  до  того,  что  приписывал
ранние смерти моих предков ныне живущим  потомкам  колдунов.  Однако  поиски
наследников Шарля были  безуспешны.  Тогда  я  принялся  с  большим  рвением
выводить магическую формулу, которая помогла бы мне освободить нашу семью от
рокового проклятья. Независимо от результатов моих исследований я принял для
себя решение никогда не жениться. Так как я последний потомок графов С.,  то
должен стать и последней жертвой ужасного проклятия Шарля.
   Когда я перешел за фатальную черту тридцати двух лет, верный нашему  дому
Пьер уже покоился в царстве теней. Я сам похоронил его под каменными плитами
двора, где он так любил гулять. У меня, оставшегося в полном  одиночестве  в
огромном замке, стал проходить страх. Я прекратил сопротивляться  неизбежной
судьбе, считая, что меня все  равно  постигнет  участь  несчастных  предков.
Теперь,  освободившись  от  гнетущего  страха,  я  целыми  днями  осматривал
огромные залы трех разрушенных башен  замка,  в  которых  никогда  не  бывал
раньше. В молодости я не предпринимал подобных попыток сначала из-за запрета
Пьера, а в дальнейшем из-за собственных опасений. В некоторых комнатах  нога
человека не ступала в течение  четырех  веков.  Я  находил  здесь  множество
любопытных предметов, старинную мебель, покрытую вековой пылью и сгнившую от
сырости. Повсюду встречалось невероятное количество паутины. На всем  лежали
безжалостные  следы  времени  и  заброшенности.  Единственными   обитателями
пустынных  комнат  были  летучие  мыши,  чувствовавшие  себя  здесь  полными
хозяевами. Я вел точный счет  дням  и  часам  моей  жизни.  Каждое  движение
стрелки фамильных настенных часов в библиотеке лишало меня по секундам жизни
и приближало к тому жуткому моменту, которого  я  так  давно  опасался.  Мне
оставалось совсем немного дней до  точного  возраста  графа  Генри.  А  ведь
большинство моих предков смерть  уносила,  не  дав  им  достигнуть  возраста
убийцы Мишеля Злого. Какой будет моя  неотвратимая  смерть?  В  какой  форме
свершится проклятие на этот раз? Я мучился этими вопросами. Конечно я не мог
знать ответа, но твердо решил, что в моем лице смерть не найдет трусливую  и
пассивную жертву. Событие, ставшее самым важным в моей жизни,  произошло  во
время поисков в замке, по моим расчетам чуть меньше недели до предполагаемой
кончины.
   Обследовав утром оставшиеся лестницы и залы разрушенной  башни,  я  решил
после полудня продолжить свои поиски на  нижних  этажах  замка,  и  попал  в
подвал, вероятно бывший средневековым складом боеприпасов. Медленно двигаясь
с факелом в руке по проходу, усыпанному порохом,  я  обнаружил  у  последней
лестницы гладкую и влажную стену, преграждающую мне путь.  Я  собирался  уже
подняться наверх, как вдруг мой взгляд  упал  на  люк  с  железным  кольцом,
расположенный прямо возле меня.  Толкаемый  любопытством,  я  не  без  труда
поднял каменную плиту люка. Из образовавшейся черной дыры исходили зловонные
пары, едва не затушившие пламя моего факела. Заглянув в темное отверстие,  я
заметил витую каменную лестницу, по  которой  не  без  дрожи  стал  медленно
спускаться. Лестница  вела  к  узкому  проходу,  находившемуся  глубоко  под
землей.  Довольно  длинный  коридор,  по  которому  мне   пришлось   пройти,
заканчивался у массивной дубовой  двери,  покрытой  каплями  воды.  Все  мои
усилия открыть ее не  увенчались  успехом.  Я  решил  прекратить  бесплодные
попытки и покинуть подземелье. Но едва сделав несколько шагов по направлению
к каменной лестнице, я испытал самый  ужасный  и  потрясающий  шок,  который
невозможно даже вообразить. В тот момент, когда я меньше всего ожидал этого,
дубовая дверь медленно открылась  сама  по  себе  за  моей  спиной,  зловеще
скрипнув  ржавыми  петлями.  Охваченный  страхом,  я  был  не  в   состоянии
проанализировать случившееся. Когда наконец усилием  воли  я  заставил  себя
повернуться к открывшейся двери, мои глаза едва не  выскочили  из  орбит  от
увиденного.
   В дверном проеме стоял человек и пристально смотрел на меня. Он был  одет
в костюм, который носили в средневековье. У него были высокий лоб и  большая
темно-русая   борода.   Кожа   отливала   мраморной   бледностью,   присущей
безжизненной ста