ных  обязанностей  ему   еще   не
приходилось, и от мысли, что надо войти в этот дом и увидеть, что же свело
Джинджер Крич с ума, яйца шерифа зачесались,  словно  были  битком  набиты
пауками.
     - Хотите, чтобы я вошел? - спросил Дэнни.
     Да, чуть не сболтнул Вэнс. Но, чем дольше он сверлил дверь  взглядом,
тем отчетливее понимал, что первым должен войти сам. Должен, потому что он
- шериф. Кроме того, у него был дробовик, а у Дэнни - винтовка. Что бы там
ни было, он его изрешетит.
     - Нет, - сипло сказал он. - Первым пойду я.
     Чтобы снова двинуться с места, Вэнсу понадобилось  собрать  всю  свою
дряблую силу воли. Дрогнув в несытом дверном проеме, он вошел в дом Крича.
Под правым башмаком мяукнула оторванная половица.
     - Хитрюга! - позвал он и не совладал с голосом. - Хитрюга, где ты?
     Полицейские пошли на свет, через холл, в  гостиную,  где  отбрасывала
тени пара масляных светильников, а от пола к потолку слоями плыла пыль.
     - Шериф, взгляните! - Дэнни первым увидел дыру с зазубренными  краями
и теперь показывал на нее. Вэнс приблизился к провалу в полу. Они с  Дэнни
остановились над ним, заглядывая вниз, во тьму.
     Скрип-скрип. Скрип-скрип.
     Оба одновременно подняли глаза, и оба увидели.
     В  дальнем  углу  комнаты,  в  качалке,  кто-то  сидел   и   качался:
вперед-назад,  вперед-назад.  На  полу  возле  кресла  лежал   разодранный
"Географический журнал".
     Скрип-скрип. Скрип-скрип.
     - Х-хитрюга? - прошептал Вэнс.
     - Наше вам, - сказал Хитрюга Крич. Почти все его  лицо  находилось  в
тени,  но  он  по-прежнему  был  одет  в  желто-синюю  клетчатую   куртку,
темно-синие штаны, жемчужно-серую сорочку и двухцветные  кроссовки.  Рыжие
прямые волосы были зализаны на макушку, руки сложены на  коленях.  Хитрюга
качался.
     - Что... что происходит? - спросил Вэнс. - Джинджер чуть с ума...
     - Наше вам, - снова сказал его собеседник, продолжая  качаться.  Лицо
было совершенно бесцветным, только поблескивали  в  свете  двух  уцелевших
ламп, свисавших с тележного колеса люстры,  глаза.  Само  тележное  колесо
было сломано. "Скрип-скрип", - не умолкали полозья качалки.
     Голос, подумал  Вэнс:  странный  у  него  голос.  Хриплый,  как  басы
церковного органа. Да, этот голос по звучанию напоминал голос Хитрюги,  но
при этом... отличался от него.
     Поблескивающие глазки пристально следили за шерифом.
     - Ты - лицо, наделенное властью. Так? - гнусаво прогудел голос.
     - Я Эд Вэнс. Ты меня знаешь. Ладно, Хитрюга. В чем дело! - Ноги Вэнса
снова приросли к полу. У Хитрюги было что-то неладно со ртом.
     - Эд Вэнс. - Хитрюга легонько склонил голову на сторону. - Эд Вэнс, -
повторил он,  словно  прежде  ни  разу  не  слышал  этого  имени  и  хотел
убедиться, что не забудет его. - Да-с, я знал, что  пришлют  представителя
власти. То есть тебя, так?
     Вэнс посмотрел на Дэнни.  Паренек  был  на  волосок  от  того,  чтобы
выскочить из ботинок, руки прижимали винтовку к груди. Ритм  речи  Хитрюги
Крича, категоричность фраз, неторопливый говорок - все было как надо,  вот
только эта таящаяся в голосе органная нота, хрипотца, словно горло Хитрюги
забила мокрота...
     - Тогда  задам-ка  я  тебе  вопрос,  коллега,  -  сказала  сидящая  в
кресле-качалке фигура. - Кто хранитель?
     - Хранитель?..
     - Разве я заика? Кто хранитель?
     - Хитрюга... о чем ты? Я ничего не знаю про хранителя.
     Качалка остановилась. Дэнни ахнул и шагнул назад - не возьми он  себя
в руки, он мог бы нырнуть в провал.
     - Может быть, не знаешь, - ответил сидящий в качалке. -  Может  быть,
знаешь. А может быть, канифолишь мне мозги, Эд Вэнс.
     - Нет, клянусь! Я не знаю, о чем ты говоришь! - тут Вэнса,  как  пуля
между глаз, настигла мысль: это больше не Хитрюга!
     Фигура встала, похрустывая одеждой. Хитрюга Крич показался  Вэнсу  на
два или на три дюйма выше, чем ему помнилось, и куда шире в плечах. В том,
как он двигал головой, было что-то странное, нечто, напоминающее  дерганые
движения марионетки, которой управляет  невидимая  рука.  Фигура  странным
кукольным шагом двинулась к Вэнсу, и он попятился. Остановившись, существо
перевело взгляд с Вэнса на Дэнни и обратно, а потом белое  лицо  с  серыми
червяками губ улыбнулось, открыв стиснутые зубы: так улыбаются торговцы.
     - Хранитель, - повторило существо, и свет блеснул  на  зубах.  Однако
теперь это были не зубы, а  тысячи  отливавших  синим,  близко  посаженных
иголок из вороненой стали. - Кто он?
     Похоже, Вэнс никак не мог перевести дух.
     - Клянусь... я не знаю...
     - Ну-с, может быть, я тебе и поверю. - Фигура в  кричащей  спортивной
куртке медленно потерла толстые бесцветные руки, и Вэнс увидел ногти около
дюйма  длиной,  тоже  сделанные  из  вороненого  металла   и   окаймленные
крошечными зубчиками, как пила. - Раз ты представитель власти и все такое,
я  должен  тебе  верить,  верно?  -  спросило  принявшее  обличье  Хитрюги
существо.
     У Вэнса отнялся язык.
     Дэнни  ткнулся  спиной  в  стену,  и  на  пол  со  стуком   свалилась
фотография: Хитрюга Крич, получающий награду на Съезде страховых агентов.
     - Ну, допустим. Видишь, какое дело: сам я  издалека  и  уже  потратил
много  времени  и  усилий.  -  Существо   продолжало   потирать   руки   с
металлическими ногтями, и Вэнс сообразил, что один взмах такой руки сдерет
ему лицо до кости. - Если придется, я  найду  хранителя  сам.  -  Существо
вдруг резко повернуло голову и посмотрело в  разбитое  окно  на  вертолет,
который делал очередной круг над пирамидой. - Эта штука мне  не  нравится.
Ни капли. Я не желаю, чтобы она летала вокруг моей  собственности.  -  Оно
снова  внимательно  посмотрело  на  Вэнса,  и  шериф   увидел   совершенно
безжизненные глаза Хитрюги. Они казались влажными  и  мертвыми,  словно  в
ухмыляющуюся маску воткнули стекляшки. - Но скажу тебе  правду,  Эд  Вэнс:
если я по-настоящему быстро  не  обнаружу,  кто  хранитель,  мне  придется
навести тут порядок. Свой порядок.
     - Кто... что вы такое? - проскрипел Вэнс.
     - Я... - Фигура на несколько секунд умолкла. - Истребитель.  А  ты  -
большой жирный клоп. Я буду неподалеку, Эд Вэнс, и хочу, чтобы ты про меня
помнил. Лады?
     Вэнс кивнул. С кончика носа свисала капля пота.
     - Ла...
     Хитрюга поднял руку. Пальцы проткнули левый глаз и вывернули  его  из
глазницы. Крови не было, только тяжи какой-то вязкой, слизистой  жидкости.
Глаз отправился в полный иголок рот. Щелкнули челюсти, и  он  лопнул,  как
крутое яйцо.
     Дэнни застонал, сражаясь с дурнотой.  В  мозг  Вэнса  впилось  своими
когтями безумие.
     - Как понадобишься, я тебя разыщу, - сказало существо.  -  Спрятаться
не пытайся. Не выйдет. По рукам, коллега?
     - П-п-по рукам, - давясь, выговорил шериф.
     - Молодец, клоп. - Существо повернулось к Вэнсу спиной,  сделало  два
широких шага и ухнуло в дыру в полу гостиной.
     Они  услышали,  как  после  долгого  полета  оно  с   глухим   стуком
приземлилось на дно. Раздался быстрый топот убегающих ног. Потом тишина.
     Дэнни завизжал. Он подскочил  к  краю  дыры,  вскинул  винтовку  и  с
перекошенным от ужаса лицом принялся палить вниз.  В  пропыленном  воздухе
вихрился пороховой дым, летели гильзы. У Дэнни кончились  патроны,  но  он
лихорадочно пытался затолкать в патронник гильзы.
     - Прекрати! - сказал Вэнс (или подумал,  что  сказал).  -  Перестань,
Дэнни. Прекрати!
     Помощник шерифа содрогнулся и посмотрел на него,  продолжая  нажимать
на курок. Из носа текло, в груди свистело.
     - Оно ушло, - сказал ему Вэнс. - Что бы это ни было... оно ушло.
     - Я видел его... я видел, что оно похоже на Хитрюгу, только  черта  с
два это был Хитрюга...
     Вэнс ухватил Дэнни за воротник и сильно встряхнул.
     - Послушай, паренек! - рявкнул он прямо в лицо Дэнни. -  Я  не  хочу,
чтобы ты свихнулся, как Джинджер Крич, слышь? - Почувствовав сырость между
ног, шериф понял, что обмочил штаны, но сейчас нужно было  не  дать  Дэнни
сойти с ума. Если парнишка рехнется, следующим будет Вэнс. - Слышишь? - Он
еще раз сильно встряхнул Чэффина, что помогло и его рассудку вырваться  из
паутины потрясения.
     - Не Хитрюга это. Нет, - пробормотал Дэнни.  Потом  судорожно  втянул
воздух: - Да, сэр. Слышу.
     - Иди к машине.
     Парнишка отупело моргнул, не отрываясь от дыры.
     - Иди, я сказал!
     Дэнни, спотыкаясь, двинулся к выходу.
     Вэнс вскинул дробовик и нацелился в дыру. Руки тряслись  так  сильно,
что он подумал: да мне средь бела дня в дверь амбара не попасть,  чего  уж
там говорить про пришельца, который жрет глаза,  а  вместо  зубов  у  него
тысячи иголок. А ведь так оно и  есть,  вдруг  сообразил  шериф:  пришелец
прорыл тоннель из стоящей за рекой пирамиды и заполз в Хитрюгу Крича.  Моя
собственность, сказал он. А что это за  параша  насчет  хранителя?  И  как
вышло, что пришелец говорил по-английски с техасским акцентом?
     Вэнс попятился от дыры, нервы были на пределе. Усики пыли и ружейного
дыма расступились, поплыли, снова сомкнулись вокруг  него.  Он  чувствовал
себя, как замурованный в бетоне  крик,  и  тогда-то  поклялся,  что,  если
выберется из этого - буде на то Божья воля - то похудеет  к  Рождеству  на
пятьдесят фунтов.
     Стоило ему оказаться за порогом этого  дома,  как  он  развернулся  и
побежал к патрульной машине, где сидел, уставившись в никуда, Дэнни Чэффин
с серым лицом.



                          27. БЕГУН ПРИНЕС ПАЛОЧКУ

     В доме на дальнем  конце  Брасос-стрит  Дифин  слушала,  как  Сержант
вспоминает.
     - Бегун принес палочку, - шептал  он,  а  в  мозгу  двигались  темные
существа.  Ему  показалось,  что  сквозь   мерный   колокольный   звон   в
католическом храме он слышит  стрельбу:  быстрый  треск  карабина,  словно
кто-то наступал на хрупкие прутики. Воспоминания оживали, и половина мозга
Сержанта зудела, словно рана, которую не возможно не расчесать.
     - Бельгия, - сказал он. Руки месили воздух там, где минуту назад  был
Бегун. - Сержант  Триста  девяносто  третьего  пехотного  полка  Девяносто
девятой пехотной дивизии Талли Деннисон по вашему приказанию прибыл,  сэр!
- Глаза Сержанта повлажнели, лицо напряглось от  внутреннего  давления.  -
Окапываемся, сэр! Твердая земелька,  а?  Шибко  твердая.  Почти  в  камень
смерзлась. Вчера ночью за кряжем слышали  какой-то  шум.  Внизу,  в  чаще.
Полагаю, грузовики. Может, и танки тоже. Есть проложить телефонный кабель,
сэр! - Он моргнул,  вздернув  подбородок,  словно  присутствие  Дифин  его
напугало. - Кто... ты кто?
     - Твой новый друг, - спокойно сказала она, стоя на  границе  света  и
тьмы.
     - Маленьким девочкам тут нечего  делать.  Слишком  холодно.  Снеговые
тучи. По-английски говоришь?
     - Да, - ответила она, сознавая, что Сержант пристально смотрит сквозь
нее в то самое скрытое измерение. - Кто есть Бе-гун?
     - Да привязался тут ко  мне  один  старый  пес.  Совершенно  чокнутая
тварь, но, Господи, и бегает же он! Как швырнешь палочку - пулей  за  ней.
Опять бросишь - опять полетел. Одно  слово,  Бегун.  Ни  минуты  не  может
посидеть спокойно. Нашел я его полудохлым, кожа да кости. Вот уж я о  тебе
позабочусь, Бегун. Мы с тобой не пропадем.  -  Сержант  скрестил  руки  на
груди и начал раскачиваться. - Ночью кладу голову Бегуну на бок.  Отличная
подушка. Всю ячейку согревает. Батюшки, до чего ж  он  любит  гоняться  за
палочками! Апорт, Бегун! Ну и бегает же он, силы небесные!
     Сержант задышал быстрее.
     - Лейтенант говорит, если там что и будет, мы этого не увидим. Никак.
Он говорит, пойдут либо на север, либо на юг. Не  на  наши  позиции.  Я  ж
только при был, я еще никого не убил. И не хочу. Придется нам  пригнуться,
Бегун. Зарыться головой в землю, ага? И пускай железяки летают над нами.
     Он содрогнулся всем телом, подтянул колени к груди и  уставился  мимо
Дифин. Несколько секунд Сержант беззвучно шевелил губами. Глаза были полны
лиловым светом. Потом раздался шепот:
     - Получено сообщение. Начинается артподготовка. Далеко.  Пройдет  над
нами. Над нами. Надо было  рыть  себе  ячейку  поглубже.  Слишком  поздно.
Получено сообщение. - Сержант зажмурился и застонал, словно от  удара.  По
щекам поползли слезы. - Остановите его. Остановите. Ради Бога, остановите.
     Сержант внезапно распахнул глаза.
     - Вот они! Справа, сэр, готовы! - Это был хриплый крик. - Бегун!  Где
Бегун? Боже  милостивый,  где  моя  собака?  Фрицы!  -  Сержант  затрясся,
скорчившись на стуле. На виске, в ритме  стремительно  работающей  машины,
билась жилка. - Швыряют "бутылки"! Пригнись!  О,  Иисусе...  О  Господи...
помогите раненому... ему оторвало  руку.  Санитар...  Санитар!  -  Сержант
прижал ладони к черепу, впиваясь пальцами в тело. - На мне  кровь.  Чья-то
кровь. Санитар, шевелись! Они опять наступают! Бросают гранаты! Пригнись!
     Сержант прекратил лихорадочно раскачиваться. Затаил дыхание.
     Дифин ждала.
     -   Недолет,   -   прошептал   он.   -   Недолет...   еще    дымится.
Граната-"бутылка". С деревянной ручкой. А вот и он.  Как  раз  там.  -  Он
уставился в точку на стене: из этой точки появлялись тени прошлого, там  в
дыму гранаты зыбко колыхались,  сгущаясь,  призрачные  сцены  сорокалетней
давности. - Вот и Бегун, - сказал  Сержант.  -  Спятил.  По  глазам  вижу.
Рехнулся. Прям как я.
     Он медленно выбросил вперед руку с растопыренными пальцами.  Раздался
шепот:
     - Нет. Нет. Не приноси палочку. Не надо...
     Свист втянутого сквозь зубы воздуха:
     - Я еще не убивал... не заставляй меня убивать...
     Рука Сержанта скрючилась. Теперь в ней был зажат невидимый  пистолет,
палец лежал на курке.
     - Не приноси палочку. - Палец дернулся. - Не приноси палочку. - Снова
дернулся. - Не приноси палочку. - В третий и в четвертый раз.
     Палец продолжал дергаться, Сержант беззвучно плакал.
     - Я должен был его остановить. Должен был. Иначе  он  принес  бы  мне
палочку. Кинул бы прямо в мою ячейку. Но...  я  убил  его...  а  потом  уж
рвануло. Я знаю. Я видел, как у него помертвели  глаза.  А  потом  граната
рванула. Негромко. Негромко. И... от него ничего не осталось... только то,
что оказалось на мне. - Он опустил  руку,  и  та  обвисла  вдоль  тела.  -
Голова. Болит. - Рука Сержанта медленно расслабилась, и невидимый пистолет
исчез.
     Он снова закрыл глаза и  некоторое  время  сидел  неподвижно,  только
грудь опускалась и поднималась, да слезы ползли по морщинистому лицу.
     Все.
     Дифин прошла к выходной двери и посмотрела сквозь сетку от комаров на
небесную   решетку.   Она   пыталась   преодолеть   разброд   в    мыслях,
сосредоточиться, проанализировать и классифицировать  услышанное.  Уловить
смысл сказанного она не могла, но под коркой слов  лежала  боль  утраты  -
вещь, очень-очень хорошо ей понятная. Дифин чувствовала, как ее охватывает
слабость: слабость мышц,  сухожилий  и  костей  -  материала,  не  дающего
развалиться  занятому  ею  телу  дочери.  Прощелкав  хранящуюся  в  памяти
информацию, Дифин выудила символ П, а вслед за ним  аккуратно  подобранные
понятия, и среди прочих - "Питание". Тело дочери нуждалось в питании.  Оно
теряло силы и скоро должно было  оказаться  на  грани  коллапса.  Существо
"Сержант" упоминало о еде. Она сосредоточилась на Е и обнаружила в  памяти
плоские образы "Еды": "мясные продукты", "растительные продукты", "крупы".
Все они своим видом вызывали тошноту, но должны были сгодиться.  Следующей
проблемой стало обнаружение этих продуктов питания.  Конечно,  они  должны
были быть где-то под рукой, храниться в коробке существа "Сержант".
     Дифин подошла к нему  и  дернула  за  рукав.  Он  не  отозвался.  Она
подергала еще раз, посильнее.
     Сержант  открыл  глаза.  Заканчивалась   последняя   вспышка   свечей
зажигания у него в голове. Он снова чувствовал  себя  собранным,  холодная
щекотка прошла. Ему показалось, будто он припоминает, что видел чудовищный
кошмар - но и это ушло без следа.
     - Еда, - сказала она. - У тебя здесь есть еда?
     - Ага. Свинина с бобами.  На  кухне.  -  Дрожа  всем  телом,  Сержант
приложил ладонь ко лбу. Во рту был привкус горького дыма. - Покормлю тебя,
а потом сведу домой. - Он попытался встать. Это оказалось  трудно,  но  он
все-таки поднялся. - Господи, до чего странно. Трясусь, что твой  осиновый
лист.
     Его охватил ужас. Где же Бегун?
     В уголке, позади девчушки мистера Хэммонда,  что-то  пошевелилось.  В
тени у нее за спиной.
     Бегун прошлепал лапами из угла и выжидательно взглянул на  него,  как
положено старому другу.
     - Экий ты поскакун, а? - спросил Сержант и улыбнулся. - Давай вскроем
баночку свинины с бобами для  нашей  новой  подружки,  ладно?  -  Он  взял
масляную лампу и направился в кухню.
     Дифин двинулась следом,  думая,  что  иногда  лучше  не  проникать  в
скрытое измерение.



                             28. ПЛЫВУЩАЯ ТЕНЬ

     Джесси, работая в сиянии пристроенного на  стену  аварийного  фонаря,
сделала последние шесть стежков и крепко затянула нитку под правым  глазом
Коди Локетта. Паренек едва заметно поморщился.
     - Будь я лошадью, - врастяжечку проговорил он, - уже сто раз  так  бы
вас лягнул, что летели бы вы через весь сарай.
     - Если б ты был лошадью, я бы тебя  уже  пристрелила,  -  Джесси  для
верности чуть подтянула волокно, завязала и отстригла лишнее. Она еще  раз
плеснула на рану антисептиком. - Ладно, все.
     Коди слез со стола и прошел к маленькому овальному зеркалу, висевшему
на стене. Зеркало показало почти полностью заплывший лиловым синяком левый
глаз, рассеченную нижнюю губу и, меньше чем в  дюйме  под  правым  глазом,
стежки. Рабочая рубаха была разодрана и залита кровью - и своей, и  кровью
Гремучих змей. Правда, стучать в голове перестало,  а  все  зубы  были  на
месте. Коди подумал, что ему повезло.
     - Можешь восхищаться собой в другом месте, - коротко сказала  Джесси.
- Как выйдешь, позови следующего. - В коридоре ждали осмотра  еще  четверо
подростков, и она пошла к раковине вымыть руки. Когда она повернула  кран,
полилась тонкая струйка воды с песком.
     - Отличная работа, док, - сказал Коди. - Как Рентген? Оклемается?
     - Да. - Слава Богу,  подумала  она.  Три  ребра  Рэя  превратились  в
сплошной кровоподтек, левая рука  почти  сместилась  и  мальчик  чудом  не
откусил себе язык, не говоря уж о прочих  порезах  и  синяках.  Сейчас  он
отдыхал в палате дальше по коридору.  Несколько  ребят  лишились  зубов  и
порезались, но переломов не было  -  только  у  Пако  Ле  Гранде  оказался
перебит нос. - Могли кого-нибудь убить, -  Джесси  вытерла  руки  бумажным
полотенцем, чувствуя между пальцами песчинки. - Вы этого добивались?
     - Нет. Я пытался не дать промыть  Рентгену  мозги.  -  Коди  осмотрел
ободранные костяшки пальцев. - Начали Гремучки. А Щепы защищали свое.
     - Мой сын в вашей банде не состоит.
     - В клубе, - поправил Коди.  -  Все  равно,  Рентген  живет  на  этом
берегу. Значит, он один из нас.
     - Клуб, банда - хоть  чертом  назови,  все  равно  дерьмо.  -  Джесси
скомкала бумагу и запихала в мусорную корзину. - И  моего  сына  зовут  не
Рентген, а Рэй. Когда вы с Гремучими змеями прекратите разносить  город  в
клочки?
     - А при чем тут Щепы! Кто их просил наезжать на  Рентгена  и  громить
зал! И потом, - Коди махнул в сторону окна и черной пирамиды, -  эта  сука
за две секунды наделала больше дел, чем мы можем натворить за два года.
     Оспаривать этот факт Джесси не могла и хмыкнула, понимая, что здорово
напустилась на парнишку. Она почти  ничего  не  знала  про  Коди  Локетта:
только то, что ей рассказывал Том, а еще, что  отец  мальчика  работает  в
пекарне. Она вспомнила, что однажды зашла за сладкими булочками  и  учуяла
от Локетта-старшего запах спиртного.
     - Черт, и здорова же она, - Коди