Сержант отнесся к Дифин хорошо и  понравился  ей.  Однако  теперь  ее
призывала  необходимость  отыскать  выход.  Она  окинула  взглядом   небо,
тщательно осматривая лиловую сеть, которая поймала ее вместе с  человеками
в одну огромную клетку. Она знала, откуда взялась эта решетка и что питало
ее. У Дифин внутри что-то сжалось, словно  некая  ее  часть  оказалась  на
грани  слома,  а  мышца-насос  в  самой  середке   заколотилась   быстрее.
"Безнадежно! - подумала она,  изучая  небесную  решетку  от  горизонта  до
горизонта. - Выхода нет! Безнадежно!"
     В крепко прильнувшей к улице мгле  Дифин  заметила  слабое  мерцание.
Пестрые, манящие огоньки. Если свет может нести надежду,  подумала  Дифин,
это он. Она двинулась в сторону баптистской церкви Инферно, откуда  сквозь
витражи сочился свет свечей.
     Двери оказались открыты.  Дифин  из-за  створки  осторожно  заглянула
внутрь.
     Интерьер освещали небольшие белые  палочки  с  огненными  верхушками.
Напротив Дифин стояли две металлические конструкции,  каждая  -  с  шестью
палочками,   увенчанными   огоньками.   Пользуясь    примитивной    земной
арифметикой, Дифин насчитала на длинных скамьях с низкими  спинками  сорок
шесть  человеков,  обращенных  лицами  к  возвышению.  Некоторые  человеки
сидели, склонив головы и сложив ладони.  На  возвышении  стоял  человек  с
блестящей головой. Он, кажется, распределял какую-то жидкость из  большого
вместилища в крохотные, расставленные на металлическом подносе.
     Над  возвышением  же   находилось   нечто   любопытное:   подвешенная
вертикаль, пересеченная  более  короткой  горизонталью.  В  центре  висела
фигура человека с раскинутыми руками. Голову фигуры покрывали сплетенные в
кольцо растения, а  лицо  было  поднято  к  потолку.  Нарисованные  глаза,
казалось, о чем-то умоляют, пристально глядя  куда-то  далеко  за  пределы
этого сооружения. Дифин услышала, как один из человеков издал  болезненный
звук (кажется, это называется "всхлип", подумала она). Подвешенная  фигура
указывала на то, что здесь могло быть место для пыток, однако чувства  тут
присутствовали смешанные: боль и грусть, да, но и  что-то  другое,  только
Дифин была не вполне уверена, что именно. Возможно -  надежда,  которую  я
посчитала  утерянной,  решила  она.  Здесь  чувствовалась  сила,  подобная
обращенному  в  одном  направлении  множеству  сознаний.  Место   казалось
крепким, безопасным укрытием. Культовый дом, внезапно поняла она, наблюдая
за мужчиной  на  возвышении,  который  наполнял  вместилища  темно-красной
жидкостью. Но что за фигура была подвешена к центру пересечения двух линий
и с какой целью? Дифин вошла в здание, направилась к  ближайшей  скамье  и
уселась. Ни Хэйл Дженнингс, ни мэр Бретт, сидевший с женой Дорис на первом
ряду, этого не видели.
     - Вот кровь Христова, - затянул  нараспев  его  преподобие,  закончив
разливать освященный виноградный сок. - С этой кровью мы  единое  целое  и
заново  рождаемся.  -  Он  открыл  коробку  с  соленой  соломкой  и  начал
разламывать ее.  На  поднос  посыпались  кусочки.  -  Вот  тело  Христово,
перешедшее с этой земли в  милосердие,  чтобы  была  жизнь  вечная.  -  Он
повернулся к пастве. - Приглашаю вас вкусить святого Причастия.  Помолимся
же!
     Все склонили головы, а человек на возвышении закрыл глаза и тихо,  то
повышая, то понижая голос, заговорил:
     - Отче наш, просим Тебя - благослови сие  Причастие,  и  укрепи  души
наши в минуту испытаний. Мы не знаем, что принесет нам завтрашний день, мы
снедаемы страхом и не знаем,  что  делать.  Нашим  умом  не  постичь,  что
творится с городом нашим, с нами самими...
     Пока моление продолжалось, Дифин внимательно прислушивалась к  голосу
этого человека, сравнивая его с  голосами  Тома,  Джесси,  Рэя,  Роудса  и
Сержанта.  Поразительно  -  каждый  голос  уникален,  поняла  она.  Да   и
правильное произношение сильно отличалось от ее запинающейся речи. То, что
поначалу Дифин  сочла  грубым  площадным  языком,  совершенно  варварским,
состоящим из внешне негибких, неподатливых оборотов, теперь изумляло своим
разнообразием. Разумеется, язык хорош  настолько,  насколько  выразителен.
Дифин все еще было трудно понимать чужую речь, но ее звучание  пленяло.  И
наводило легкую грусть:  в  человеческом  голосе  было  что-то  неописуемо
одинокое, подобно зову, летящему из темноты в темноту. "Каким  бесконечным
разнообразием интонаций владеют человеки!" - подумала она.  Уже  одно  то,
что каждый голос на этой планете был уникален,  являлось  чудом  творения,
вызвавшим у Дифин полный разброд чувств.
     - ...охрани нас, возлюбленный Отец наш, и пребудь с нами, и  дай  нам
знак, как исполнить волю Твою. Аминь, - закончил Дженнингс. Он взял в одну
руку поднос с  пластмассовыми  чашечками  с  соком,  в  другую  -  ломаное
печенье, и пошел по рядам, предлагая Святое Причастие. И мэр Бретт, и  его
жена причастие приняли. Дон Рингуолд, владелец "Аптеки Рингуолда",  вместе
с женой и двумя детьми последовал  их  примеру.  Как  и  Ида  Слэттери,  и
Локриджи, Гил с Мэвис. Преподобный Дженнингс двигался по проходу, раздавая
Причастие и тихо приговаривая: "Сим приемлешь ты кровь и тело Христово".
     Сидевшая перед Дифин женщина расплакалась, и муж обнял ее  за  плечи,
притянув поближе к себе.  Рядом  с  ними  сидели  два  мальчугана  -  один
большеглазый и испуганный, второй неотрывно смотрел через спинку скамьи на
Дифин. Какая-то старуха по другую сторону прохода закрыла глаза и  подняла
дрожащую руку к фигуре над возвышением.
     - Сим приемлешь ты  кровь  и...  -  Осекшись,  потрясенный  Дженнингс
уставился в пыльное  личико  дочурки  Тома  и  Джесси.  "Вот  инопланетное
существо,  которое  искал  полковник  Роудс."  -  ...и  тело  Христово,  -
продолжил он, предложив виноградный сок и печенье тем, кто сидел на скамье
перед Дифин. Потом остановился возле нее и тихо сказал: - Привет.
     - Привет, - ответила она, копируя его сладкий голос.
     Дженнингс нагнулся, хрустнув коленями.
     - Тебя ищет полковник Роудс. - В золотистом  свете  свечей  казалось,
будто направленные на него в напряженной сосредоточенности глаза  девчушки
светятся. - Ты знаешь об этом?
     - Я подо-зревать... - она замолчала. Ей  хотелось  сделать  еще  одну
попытку,  высказаться  более  гладко,   связно,   по-человечески,   а   не
запинаться, выговаривая слова по Вебстеру. - Подозревала, - сказала Дифин.
Дженнингс кивнул. Сердце забилось чуть быстрее. Сидящая перед  ним  фигура
походила на Стиви Хэммонд во всем, кроме  позы:  она  держалась  скованно,
словно ей причиняло неудобство то, как сочленялись ее кости, а правую ногу
подобрала под себя.  Руки  вяло  свисали  вдоль  тела.  Голос  тоже  очень
напоминал голос Стиви, однако в нем слышался шелест  тростника,  словно  в
горле у девочки была флейта.
     - Можно, я отведу тебя к нему? - спросил он.
     Ее  лицо  на  миг  выразило  испуг,  словно  под  белой  коркой  льда
промелькнула темная вода, потом опять застыло.
     - Я должна найти выход, - сказала она.
     - Ты имеешь в виду дверь?
     - Дверь. Побег. Выход. Да.
     Выход, подумал Дженнингс. Должно быть, она говорит о силовом поле.
     - Может быть, полковник Роудс сумеет тебе помочь.
     - Не су-меть. - Она помедлила и попробовала еще раз: -  Он  не  может
помочь мне найти выход. Если я не сумею уйти, будет много вреда.
     - Вреда? Кто же пострадает?
     - Джесси. Том. Рэй. Ты. Все.
     - Понятно, - сказал Дженнингс, хотя ничего не понимал. - И кто же нам
навредит?
     -  Тот,  кто  явился  сюда,  разыскивая  меня.  -  Взгляд  Дифин  был
спокойным. Какие  старые  глаза,  подумал  Дженнингс,  словно  перед  ним,
забравшись в тело маленькой девочки, сидела древняя старуха. -  Кусака,  -
объяснила она,  выплюнув  слово  так,  будто  это  было  что-то  чудовищно
отвратительное.
     - Ты про ту штуку? Так ее зовут?
     - При-бли-зитель-но, - сказала она, сражаясь с неподатливым  мясистым
обрубком во рту. - У Кусаки в каждом мире другое имя. Много  миров,  много
имен.
     Его преподобие ненадолго  задумался  над  этим.  Если  бы  кто-нибудь
когда-нибудь сказал ему, что он будет  беседовать  с  инопланетянкой  и  в
первую очередь узнает о существовании жизни  во  "многих  мирах",  он  или
наградил бы кретина хорошим ударом правой, или вызвал бы психовозку.
     - Я хотел бы отвести тебя к полковнику Роудсу. Ничего?
     - Он не может мне помочь.
     - А может быть, может. Он хочет помочь тебе, как и все мы. -  Похоже,
она задумалась. - Пойдем, давай я отведу тебя к...
     - Это она! -  крикнул  кто-то,  и  преподобный  Дженнингс  от  испуга
выронил поднос с виноградным соком и  крошками  печенья.  Посреди  прохода
стоял вскочивший со скамьи мэр Бретт.  За  спиной  у  мэра  маячила  жена,
подпихивая его к активным действиям. Бретт тыкал пальцем в Дифин и  вопил:
- Эй, смотрите все, это она! Тварь из космоса!
     Сидевшая перед Дифин чета отпрянула. Один из мальчуганов  перепрыгнул
через скамью, чтобы убежать, но второй, тот, что  наблюдал  за  ней,  лишь
усмехнулся. Люди начали вставать с мест, чтобы как следует рассмотреть ее.
Никто больше не молился.
     Дженнингс поднялся.
     - Успокойся, Джон. Не устраивай скандал!
     - Скандал, как же! Вот она! Вот оно чудовище! - Он сделал шаг назад и
на ткнулся на Дорис. Рот округлился потрясенным "О".  -  Боже  ты  мой!  В
церкви!
     - Вовсе незачем мутить воду, - проговорил Дженнингс, силясь сохранить
успокаивающую интонацию. - Отнеситесь к этому проще, вот и все.
     - Это из-за нее мы попали в  такую  передрягу!  -  взвыл  Бретт.  Его
остролицая жена закивала в знак согласия. - Полковник  Роудс  сказал,  что
эта тварь залезла в Стиви Хэммонд, и вот она тут  расселась!  Одному  Богу
известно, чего она может!
     Переводя глаза с одного лица на другое, Дифин читала в них ужас.  Она
встала, и  женщина  впереди  нее,  схватив  своего  ухмыляющегося  малыша,
попятилась.
     - Выкиньте ее отсюда! - не унимался мэр. - У нее нет  никакого  права
быть в обители Господа!
     - Заткнись, Джон! - потребовал  Дженнингс.  Люди  уже  устремились  к
дверям, чтобы как можно скорее выбраться из церкви. - Я как раз  собираюсь
отвести ее к полковнику Роудсу. А теперь почему бы  тебе  не  сесть  и  не
спрятать язык за...
     Пол затрясся. Дифин увидела, как заколебались осветительные  палочки.
Один из металлических держателей упал,  и  горящие  осветительные  палочки
покатились по малиновому ковру.
     - Что это было? - выкрикнул Дон Рингуолд. Совиные глаза  за  стеклами
очков в металлической оправе стали огромными.
     Раздался громкий треск. Бетон ломается, подумал  Дженнингс  и  сквозь
подметки почувствовал, как содрогнулся пол. Энни Гибсон завизжала и вместе
с мужем Перри кинулась бежать, волоча за собой обоих мальчиков. По  другую
сторону прохода, воздевая обе  руки  к  кресту,  бормотала  что-то  старая
миссис Эверетт. Дженнингс посмотрел на Дифин и увидел: снова  прокравшийся
в ее глаза испуг исчез, сменившись полыхавшим, как  зев  домны,  гневом  -
подобной ярости его преподобие еще никогда не  видел.  Дифин  вцепилась  в
спинку передней скамьи, и он услышал:
     - Это Кусака.
     Пол вдоль прохода вздулся, как  готовый  прорваться  волдырь.  Бретт,
шатаясь, попятился и  основательно  заехал  жене  локтем  по  челюсти.  Не
удержавшись на ногах, Дорис распростерлась на полу и осталась там  лежать.
На другом краю убежища кто-то завизжал. Со  скрежетом  наползали  друг  на
друга камни, стонала  древесина,  скамьи  качались,  словно  на  штормовых
волнах.  Дженнингса  не  покидало  ощущение,  что  из-под  пола  церкви  к
поверхности движется  что-то  массивное  и  вот-вот  прорвется  прорваться
наружу. Вверх по стенам взбежали трещины, распятие  сорвалось  и  в  вихре
каменной пыли с грохотом свалилось на алтарь.
     Левая часть церкви  обрушилась,  скамьи  разъехались.  Пыльный  вихрь
задул последние свечи, люди с пронзительными воплями устремились к дверям,
и Дифин  крикнула:  "Уходите!  Уходите!"  На  глазах  у  Дженнингса  ковер
разорвался и вдоль прохода открылась расщелина с зазубренными краями.  Пол
вздыбился, дрогнул, начал обваливаться внутрь.  С  земли  поднялась  волна
пыли. Дженнингса чуть не сбила с ног визжащая Ида Слэттери, которая  пулей
пролетела мимо. Он увидел, что Дорис Бретт  провалилась  под  пол,  а  мэр
обезьяной карабкается по пляшущим скамьям, чтобы добраться до двери.
     Гил Локридж свалился вниз. Через секунду пол разверзся под  ногами  у
его жены, Мэвис. Исчезнувший в провале старший  сынишка  Рингуолдов  повис
там, пронзительно крича. Дон потянулся за ним. "Хвала Всевыыыыыышнему!"  -
обезумев, кричала миссис Эверетт.
     Пол ходил ходуном. С громким треском раскалывались скамьи. По  стенам
змеились трещины. Стены сотряслись до основания, и вниз тяжело  посыпались
обломки деревянных потолочных балок, а витражи разлетелись вдребезги.
     Свечи подожгли покров на алтаре. Рвавшиеся  выбраться  за  порог  или
выкарабкаться в окна люди отбрасывали в  неверном  свете  гложущего  ткань
пламени нелепые тени. Дженнингс подхватил Дифин, обнял ее  (как  обнял  бы
любого ребенка) и почувствовал, как яростно колотится  ее  сердце.  Позади
миссис Эверетт провалился пол; она сорвалась вниз и повисла, уцепившись за
обломанный край скамьи. Ноги старухи покачивались над тьмой,  и  Дженнингс
схватил ее за руку, чтобы вытянуть.
     Но не успел. Миссис Эверетт с такой силой опустилась в дыру, что  ему
чуть не оторвало руку. Он услышал, как захлебнулся ее пронзительный  крик,
и подумал: что-то утянуло ее вниз.
     - Нет! Нет! - кричала  сжигаемая  изнутри  ужасом  и  яростью  Дифин,
вырываясь  из  тисков  человеческих  рук.  Она   понимала,   что   причина
происходящего -  в  ней,  и  пронзительные  вопли  наполняли  ее  мукой  и
страданием. - Перестань! - вскрикнула она, хотя знала,  что  существо  под
полом не услышит и жалость ему неведома.
     Дженнингс повернулся и двинулся к двери.
     Он сделал два широких шага... а потом пол перед ним разверзся.
     Вместе с обхватившей его за шею Дифин он полетел вниз, обеими  руками
нашаривая, за что бы уцепиться, и поймал обломанный край  скамьи,  занозив
ладони щепками. Ноги искали опору  и  не  находили  ее.  Вниз  с  грохотом
свалилось стропило - так близко, что Дженнингс ощутил  на  лице  дуновение
воздуха. Не обоняние, не осязание - чутье подсказывало  Дженнингсу:  внизу
под ним что-то волнообразно движется. Что-то огромное. А потом он и впрямь
почувствовал, как лодыжки плотно охватило что-то холодное, клейкое, сырое.
Еще секунда, и его сдернут вниз,  как  миссис  Эверетт.  Он  так  рванулся
наверх вместе с Дифин, что плечевые мышцы  чуть  не  полопались,  а  сила,
тянувшая за лодыжки, пригрозила разорвать его в  талии  пополам.  Неистово
брыкаясь, Дженнингс высвободил одну ногу, потом вторую и уперся коленями в
обваливающийся пол. В следующую секунду он, снова оказавшись на ногах, уже
бежал к двери. В тот момент, когда крыша просела, он вылетел  за  порог  и
рухнул на рыжеватый газон. Основной удар пришелся на правый бок.  Выпустив
Дифин, Дженнингс откатился в сторону, чтобы  не  раздавить  ее.  Пока  он,
оглушенный,  задыхающийся,  лежал  на  спине,  стены  церкви  исполосовали
трещины, а крыша начала кусками обваливаться внутрь.  Над  образовавшимися
дырами  поднялись  султаны  пыли,  словно   отлетало   последнее   дыхание
умирающего. Шпиль провалился внутрь, оставив разломанное каменное  кольцо.
Стены еще раз сотрясла  дрожь,  деревянные  балки  крикнули,  как  раненые
ангелы, и, наконец, шум разрушения отдалился и затих.
     Преподобный Дженнингс медленно сел. Глаза чесались от попавших в  них
песчинок, легкие отцеживали из вихрящейся  пыли  воздух.  Он  посмотрел  в
сторону и увидел, что Дифин садится, разбросав ноги, как тряпичная кукла и
подергиваясь всем телом, будто каждый ее нерв вышел из строя.
     Она поняла, как близко  был  охотник.  Может  быть,  учуяв  скопление
существ в этом жилище, он нанес удар, чтобы показать свою силу. По  мнению
самой Дифин, вряд ли эта тварь знала, что там же находится и ее  жертва...
но как же близко она оказалась! Для некоторых человеков - слишком  близко.
Дифин огляделась, быстро пересчитывая виднеющиеся сквозь пыль  силуэты,  и
насчитала тридцать  девять.  Кусака  забрал  семерых.  Мышечный  узелок  в
глубине занятого Дифин  тела  безостановочно  колотился,  лицо,  казалось,
вспухло от давления. Семь форм жизни погибли из-за того, что она рухнула в
маленький мир, откуда нет выхода.  Ловушка  захлопнулась,  всякая  беготня
стала бесполезной...
     - Это твоя работа! - кто-то вцепился Дифин в плечо и рывком поднял ее
на ноги. И в голосе, и в  прикосновении  сквозило  бешенство.  Рука  этого
человека в безумной ярости затрясла Дифин, у которой все еще подкашивались
ноги. - Твоя работа, ты... сучка межпланетная!
     - Джон! - сказал Дженнингс. - Отпусти ее!
     Бретт встряхнул Дифин еще сильнее.  Девчонка  казалась  сделанной  из
резины, и ее вялость еще больше разожгла его злость. - Тварь проклятая!  -
взвизгнул он. - Чего ты не уберешься туда, откуда явилась!
     - Прекрати! - Преподобный Дженнингс начал подниматься,  но  спину  от
плеча прострелила боль. Он оцепенело уставился на свои  ноги:  ботинок  не
было, аргиловые носки облепила серая слизь.
     - Ты посторонняя!  -  крикнул  Бретт  и  грубо  оттолкнул  Дифин.  Та
споткнулась, попятилась, окончательно потеряла равновесие, и сила  тяжести
притянула ее к земле. - О Господи... Иисусе... - простонал Бретт. Его лицо
было желтым от пыли. Он огляделся и увидел тех,  кому  удалось  выбраться:
Дона Рингуолда с женой Джилл и двумя  сыновьями,  Иду  Слэттери,  Стэна  и
Кармен Фрэсиер, Джо Пирса, семью Фэнчеров, Клеммонсов - Ли с  Вандой  -  и
других. - Дорис... где моя жена? - Бретт снова впал  в  панику.  -  Дорис!
Лапушка, где ты?
     Ответа он не получил.
     Дифин встала. Она чувствовала, что внутри у нее  все  превратилось  в
сплошной   синяк,   во   рту   было   кисло   от   омерзительного    вкуса
свинины-с-бобами. Терзаемый страданием человек повернулся и неверным шагом
двинулся к разрушенному культовому дому. "Остановите его!" - сказала Дифин
таким властным голосом, что Эл Фэнчер подчинился и схватил Бретта за руку.
- Дорис больше нет, Джон, - Дженнингс снова попытался встать  и  опять  не
смог. Ноги были ледяными и закоченели,  будто  их  до  щиколотки  накачали
новокаином. - Я видел, как она упала вниз.
     - Нет! - Бретт вырвался. - С ней все в порядке! Я найду ее!
     - Ее забрал Кусака, - сказала Дифин, и Бретт отпрянул, как от  удара.
Она поняла, что этот человек утратил любимую, и ее снова пронзила боль.  -
Простите. - Дифин потянулась к мэру поднятой рукой.
     Бретт нагнулся и подобрал камень.
     - Это твоя работа! Ты убила  Дорис!  -  Он  шагнул  вперед,  и  Дифин
поняла, каковы его намерения.  -  Надо  и  тебя  кому-нибудь  шлепнуть!  -
прошипел Бретт. - Мне плевать, что ты прячешься в теле  девчонки!  Клянусь
Богом, я сам тебя убью!
     Он  швырнул  камень,  но  Дифин  оказалась  гораздо  проворнее.   Она
увернулась,  отскочив  в  сторону,  камень  пролетел  мимо  и  ударился  о
мостовую.
     - Пожалуйста, - сказала она, протягивая раскрытые ладошки и  отступая
на улицу. - Пожалуйста, не надо...
     Пальцы Бретта сомкнулись на следующем камне.
     - Нет! - крикнул Дженнингс, но Бретт  бросил.  Теперь  камень  ударил
Дифин в плечо.  Слезы  боли  застлали  ей  глаза,  она  перестала  видеть,
перестала понимать, что происходит. Бретт заорал  "Будь  ты  проклята!"  и
пошел на нее.
     Запутавшись в собственных ногах,  Дифин  чуть  не  упала,  но  сумела
выпрямиться и удержалась. Потом, приведя мышцы и кости в сложное  движение
под названием "бег",  она  двинулась  прочь  от  человека.  Каждый  прыжок
причинял такую боль, ч